Она так смущалась своего ремесла. Жаль, не нашла в себе силы ему довериться, правда, вполне можно и подождать. Он налил себе мадеры, взял немного в рот и покатал языком, наслаждаясь насыщенным сладковатым вкусом. И словно вернулся в ночной Лиссабон: королевский дворец, бал, смуглая красотка, аромат бугенвиллеи. Казалось, все было настолько давно, он чувствовал, будто воспоминания принадлежат кому-то другому.
Эллиот сделал еще глоток. С тех пор как закончилась война, он много раз желал вернуться в то время, однако настоящее выглядело куда более интересным. Прошлое постепенно исчезало из памяти, тускнело по сравнению с многообещающим будущим. Он допил свой бокал. Протянул руку к графину, желая налить еще, но передумал. Ему надо кое в чем покопаться, а для этого необходима ясная голова.
Глава 6
Эллиот счел слишком рискованным идти на разведку вдвоем. Сама подготовительная работа несложная, но в основном ею занимался Эллиот, а Дебора смотрела и училась.
Они сидели за большим полированным столом с кучей разных бумаг и сосредоточенно изучали наброски дома и окрестностей, когда в их маленькую столовую случайно заглянула Лиззи.
В первый момент они ее не заметили. Лиззи жестом отказалась от предложения слуги объявить о ней. Она осталась в дверях, разглядывая белокурую незнакомку и брата, помолодевшего и словно сбросившего какой-то груз. Она уже очень давно не видела его таким. Рука Эллиота лежала на столе, почти касаясь руки женщины. Та что-то читала, изредка озадаченно поднимая бровь, и явно не замечала, каким взглядом Эллиот на нее смотрит. Лиззи вскинула брови. И должно быть, что-то сказала, поскольку брат сразу же оглянулся, сгреб со стола бумаги и вскочил на ноги.
- Лиззи. Я не ждал тебя.
- Очевидно не ждал, - лукаво заявила сестра. - Я вам помешала?
- Ты же отлично знаешь, что да, иначе позволила бы слуге проводить тебя в гостиную. Дебора, позвольте представить вам мою сестру, миссис Алекс Мюррей. Лиззи, это леди Кинсейл, вдовствующая леди Кинсейл.
- Очень приятно. - Лиззи вежливо сделала реверанс. "Вдова, - подумала она. - Кинсейл. Кажется, с ними был какой-то скандал. Надо будет спросить Алекса. А она не юная барышня. Лет двадцать шесть - двадцать семь? Не красавица, но такое лицо трудно забыть". - Я и не знала, что вы знакомы с моим братом. Он так редко бывает в обществе, удивлена тем, как ваши пути могли пересечься.
- И мне тоже. Я сразу поняла, что вы сестра Эллиота - мистера Марчмонта - даже без представления. Вы очень похожи. - Дебора с завистью оглядела ее дорожный костюм: вишнево-красное платье, отделанное по краям черным бисером, короткий бархатный жакет с облегающими рукавами и такой же отделкой. Очень элегантный костюм. "Его обладательница проницательная женщина", - подумала Дебора. Чувствуя на себе острый взгляд Лиззи, вскинула голову.
- Мы с Эллиотом познакомились через кузена моего покойного мужа, - сказала она. - Лорду Кинсейлу - последнему лорду Кинсейлу - понадобилась небольшая помощь относительно армейских дел. - Она шаловливо оглянулась через плечо на Эллиота, сопровождавшего дам в гостиную, но тут же пожалела об этом, ибо ее взгляд тут же перехватила его сестра. Очевидно, проницательность - их фамильная черта.
- Понимаю.
- Сильно в этом сомневаюсь, - сухо сказал Эллиот. - Полагаю, ты хочешь чаю? Пойду, распоряжусь.
- Было бы замечательно, - сказала Лиззи. Она опустилась на свою любимую софу и приглашающе похлопала по ней. Деборе ничего не оставалось, как сесть рядом. - Не знаю, сказал ли вам Эллиот, но я жду ребенка, и со мной творятся ужасные вещи. У меня распухли лодыжки. У вас есть дети, леди Кинсейл?
- Нет. Нет, я не… мы не… нет.
- Извините. Я не хотела вас расстраивать.
- Не беспокойтесь. И пожалуйста, зовите меня Дебора.
- Боже, надеюсь, я не превращусь со временем в клушу. Ну, знаете, они говорят только о своих малютках. - Лиззи бросила шляпку с небрежностью женщины, у которой их много. - Я не интересовалась детьми, пока не стала раздаваться в ширину, и теперь проявляю некоторый интерес. Хорошо, что в следующем месяце я уезжаю в Шотландию, а то моя репутация может оказаться под угрозой, ведь я известна своей сообразительностью. Итак, что вы с моим братом так стремились от меня скрыть?
Дебора улыбнулась:
- Ваша сообразительность ушла не так далеко, как вам кажется. Почему бы вам не спросить Эллиота?
- Так ведь он посоветует не лезть не в свое дело, правда, не так вежливо, как вы. Вы давно с ним знакомы?
- Не очень давно.
- Он никогда о вас не упоминал.
- Вероятно, ему нечего было сказать.
Лиззи фыркнула от смеха:
- Ну, как знаете. Я бы тоже не потерпела, чтобы кто-то вмешивался, когда за мной ухаживают.
- Миссис Мюррей…
- Лиззи.
- Мы с Эллиотом… у нас не такие отношения. Мы просто заняты одним деловым предприятием.
- Вы действительно так думаете? Нет, конечно, вы покраснели. Тогда вот что я вам скажу - это превосходные новости. Теперь я могу скрыться в дебрях Шотландии и больше не волноваться за своего брата.
- Не надо думать, что мы…
- О, не волнуйтесь, я больше ничего не скажу, - легко откликнулась Лиззи, мысленно обращая в пепел свой список подходящих невест, который уже начала набрасывать. - Я не горю желанием сватать Эллиота, - добавила она, заметно погрешив против истины.
- Ваш брат вряд ли испытывает проблемы с привлечением женского пола, - сказала Дебора.
- И кто теперь любопытничает? Насколько мне известно, у него ни одной не было с тех пор, как он вернулся в Англию. Я ответила на ваш вопрос?
- На какой? - поинтересовался Эллиот. Он пододвинул столик к сестре и поставил на него поднос с чаем.
- Дебора спрашивала меня о Шотландии.
Эллиот посмотрел на нее скептически, но развивать тему не стал. За чаем он с интересом смотрел, как Лиззи поддерживает светскую болтовню. Дебора либо не замечала расставленные ловушки, либо была слишком умна, чтобы в них попадаться. Когда Лиззи подбрасывала какие-то имена, она лишь выражала вежливый интерес и не подтверждала своего знакомства, несмотря на очень внушительный список. Ее ответы сбили Лиззи с толку, а Эллиота изумили сильнее, чем отказ с ним видеться.
- Я совершенно не хочу мешать вашим приготовлениям, - вежливо, но твердо заявила Лиззи и с тем же чувством оставила их наедине.
- Не держите на нее зла, - попросил Эллиот, провожая Дебору до двери. - Она не хотела вторгаться.
Дебора засмеялась:
- Может, и не хотела, но она это сделала. И только потому, что заботится о вас. Я не могу на нее обижаться. Она мне нравится.
- Я так и думал, - с удовлетворением сказал Эллиот. Он знал о Деборе достаточно, чтобы не давить на нее с ответным приглашением. - Значит, завтра ночью? Вы не передумали?
- Вы же знаете, что нет. - Глаза Деборы блестели от радостного предвкушения. - До завтра, Эллиот.
К его вящему удивлению, она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он даже не успел отреагировать и остановить ее, как она уже побежала вниз по ступенькам. Эллиот смотрел, как она идет через площадь. Судя по запрокинутой шляпке, она шла, гордо задрав подбородок. Высокомерный, предупреждающий вид, которым она всегда отпугивала незнакомцев. У нее была не столько соблазнительная, сколько очень женственная походка, а длинные ноги придавали скорости.
- Мне она понравилась. - Рядом с ним на ступеньках возникла Лиззи. Надевая на ходу перчатки и шляпку, сделала знак свободному экипажу, который неторопливо объезжал площадь. - Дебора очень необычная женщина.
- Да.
- И печальная. Знаешь, о ее муже ходили кое-какие слухи.
- Какие именно?
- К сожалению, не помню. Но могу попытаться выяснить.
- Она сама мне расскажет, когда пожелает.
Лиззи подняла брови:
- Это на тебя не похоже.
- Да.
Сестра бросила на него взгляд, но больше ничего не сказала.
Оставшись один, Эллиот пролистал планы, которые они изучали, прежде чем появилась сестра. Неделя, казалось, пролетела за один миг. Они часами сидели вместе, разрабатывая детали. Дебора чувствовала себя при нем уже немного свободнее, но он не питал иллюзий. Она напряженно застывала при малейшей попытке перейти от общего к личному. Он уже хорошо знал: она язвительна, проницательна и наблюдательна, кроме того, обладает отличной памятью. Она еще ребенком писала рассказы. Однажды дождливым вечером она кое-что пересказала ему, иронизируя над своей детской наивностью. Эллиот понимал, не стоит спрашивать, что впоследствии так ее изменило, но она увидела этот вопрос в его глазах и замолчала, навсегда закрыв эту тему.
Эллиот стал методично рвать бумаги и бросать их в камин. Они отслужили свое. У Деборы оказался удивительно плохой почерк, практически неразборчивые каракули.
- Кажется, ваше перо не поспевает за вашими мыслями, - сыронизировал Эллиот, когда впервые увидел, как она пишет.
Дебора засмеялась и согласилась с ним.
- Я сама удивляюсь, как мистер Фрейворт умудряется читать мои рукописи, - сказала она, не заметив, что выдает себя, Эллиот коршуном вцепился в ее промашку. С такими сведениями уже не составляло больших усилий проследить ее издателя. Труднее вычислить ее псевдоним, но у него есть свои источники.
- Хотя мне чертовски не хочется прибегать к их услугам! - воскликнул он, бросая в огонь последний листок. - Зачем она так скрытничает?
Почему не доверяет ему? Почему бы ей хоть разок не признать, что хочет его поцеловать? Ведь он знает, что она хочет. Между ними постоянно вспыхивали искры влечения, сводили его с ума, он не собирался им поддаваться, уж точно не раньше ее! У мужчины должна быть гордость. Хотя порой очень хотелось отправить свою собственную в огонь вместе с отслужившими планами.
Все просто - он хочет ее, как никого другого. Все из-за ее упрямства. Все из-за этого. Он взял кочергу и поворошил поленья. Понимал, что существуют и другие причины, но не был готов их признать. Сейчас найдутся дела поважнее. Например, кража со взломом.
А потом? Он закрыл очаг заслонкой. Вот потом и посмотрим!
* * *
Они были в двенадцати милях от Ричмонда. Скакали в темноте и по возможности по бездорожью, чтобы не привлекать внимания. Дебора старалась сосредоточиться на приятной стороне дела - верховой езде. Привилегия пользоваться конюшнями была едва ли не единственным, что примиряло ее с визитами в Кинсейл-Мэнор. Именно по лошадям она больше всего скучала в Лондоне. И сейчас, в свободной одежде, под покровом ночи, Дебора чувствовала приятное покалывание от близящейся цели и остро ощущала рядом с собой мужчину. Укрытая темнотой, как вуалью, она почти призналась: Эллиот возбуждает так, что кровь закипает в жилах, а сердце бьется в такт стуку лошадиных копыт. Она чувствовала себя ожившей.
Сам же Эллиот разрывался между радостным предвкушением и ужасным смятением. Его план был идеален, насколько это вообще возможно. Простейший взлом, старомодный сейф, комнаты для слуг в далеком чердачном помещении. Хозяина отправили в отставку, поскольку он даже со слуховой трубкой слышал, только если орали в ухо. Задача настолько тривиальна и безопасна, что в других обстоятельствах он бы от нее отмахнулся по причине отсутствия вызова.
Они объезжали окаймленное кустарником поле, вдруг лошадь Деборы тихо заржала и дернулась, какой-то зверек перебежал дорогу. Дебора легко осадила, Эллиот вовремя удержался, чтобы не схватить ее лошадь за уздечку. Она оказалась виртуозной наездницей. Подсаживая ее сегодня в седло, он заметил в ней некое предчувствие, нервное возбуждение, ему самому хорошо знакомое. И испытал удар по нервам. В обычной ситуации он даже не задумывался о провале. Но этой ночью его беспокоили риск, безопасность той, что с ним рядом, ведь она никогда не показывает своих чувств. Поле кончилось, они выехали на узкую аллею. Мягкая, раскисшая после дождей земля скрадывала стук копыт.
- Еще минут пять, и мы подъедем к главным воротам, - тихо произнес Эллиот. - Вы все запомнили?
В полутьме он увидел, как вспыхнула улыбка Деборы. Тихо и сжато она пересказала ему весь план от начала и до конца. Немного не доезжая до ворот, они остановились и спешились. Привязали лошадей в надежном убежище череды тополей.
- Полагаю, с моей стороны бессмысленно предлагать вам подождать здесь? - спросил Эллиот.
Дебора сбросила с себя мужское пальто. Ее сердце билось беспорядочно, к волнительному предвкушению примешивался страх. Она успела забыть, как боялась в предыдущий раз, но на вопрос Эллиота отрицательно покачала головой и бросила пальто поверх седла.
- Думаю, вы сами понимаете, что я отвечу.
Он поймал ее за руку без перчатки, ее пальцы подрагивали у него в руке.
- Дебора, обещайте, что если нас обнаружат…
- …то я побегу со всех ног, не дожидаясь вас, - подхватила она. - Я уже обещала. Но в чем дело? Разве неуловимый Павлин может так нервничать? Вы же говорили, это простая работа.
- Я знаю, что говорил. Но если вы хоть как-то пострадаете… - Он сжал ее руки.
- Не пострадаю. - Не задумываясь, она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, коснувшись губами прохладной кожи, отдающей свежим ветром и потом. Эллиот резко втянул воздух, и она осознала, что чуточку задержалась на его щеке и слегка прильнула к телу. Ощущение близости ударило, словно метеор. Дебора резко отступила назад и вздрогнула, задев какой-то захрустевший сучок. Силясь погасить волнение, она сделала глубокий вдох и приказала себе сосредоточиться. Убрала выбившуюся прядку. Сосредоточься, Дебора!
Эллиот сверился с карманными часами. Дебора нахлобучила шляпу посильнее. Его лицо казалось отстраненным, закрытым, угрожающим. И решительным. Ее страх начал растворяться.
- Если все пойдет по плану, мы обернемся меньше чем за час, - произнес он.
- Все будет как надо. - Дебора подобрала свою храбрость, как юбки. - Перестаньте так волноваться.
Встретить собаку он не рассчитывал. Как он мог упустить факт наличия собаки? Хотя он едва ли назвал это создание таким словом. На его взгляд, оно больше походило на лохматый коврик на ножках, и, если бы не тявкающий нос, торчащий из клубка шерсти, невозможно было бы определить, где у этого существа начало, а где конец. Оно подскочило с собачьей подстилки у давно не зажигавшегося камина в библиотеке, где находился сейф. Эллиот выругался, рванулся к псу и снова испустил непечатную реплику, когда острые зубы прокусили ему подушечку большого пальца. К счастью, Деборе удалось поймать разъяренного пса. Она приглушила его вопли шляпой и, прижимая к себе извивающееся тельце, стала что-то нашептывать. К его изумлению, это сюсюканье подействовало на псину гипнотически.
Одна минута, две, три. Он напряженно считал, пока они втроем прятались за занавеской. На пятой вышли.
Его сердце стучало, как молот, он уронил отмычку. Тонкий прутик тихо звякнул о пол, и Дебора испуганно оглянулась на дверь, с трудом удерживая собаку. Наконец замок с тихим щелчком открылся. Как правило, Эллиот не торопился, но не в этот раз. Сейчас он торопливо ворошил содержимое сейфа, пока не нашел маленькую лакированную шкатулочку. Быстро осмотрев содержимое, сунул ее в карман, и они с Деборой отступили в длинный коридор. Здесь висела зажженная лампа, и он мельком увидел лицо сообщницы. Она едва сдерживалась от хохота. Они сбежали по лестнице и, миновав занавешенный проем, влетели в кухню. Собака яростно рвалась из шляпы, скулила и выла.
- Я не смогу долго ее удерживать, - выдохнула Дебора, когда они добрались до подвального окна. - Простите, Эллиот, но эта псина верткая, как хорек. - Она уже тряслась от сдерживаемого хохота. - Что нам с ней теперь делать? Забрать с собой? Сомневаюсь, что кто-то в здравом уме станет платить за нее выкуп.
- Пока возьмем с собой, а по дороге отпустим. Не волнуйтесь, она найдет дорогу домой.
Эллиот вылез в окно, спрыгнул на землю - высота не больше трех футов - и протянул руки Деборе. В них плюхнулась затихшая от неожиданности собака. И тут же снова укусила его. Эллиот беззвучно выругался. Из окна выглянули длинные ноги - он старался не смотреть на них - и вот уже Дебора стояла с ним рядом.
- Бежим, - скомандовал он, хватая ее за руку.
И они понеслись со всех ног. Перед самыми воротами собака все-таки вырвалась и бросилась назад к дому с таким лаем, что и мертвые бы проснулись. Дебора было затормозила, но Эллиот безжалостно потащил ее за собой и закинул в седло с такой скоростью, что она едва успела набросить на себя пальто. Не дожидаясь его, сорвалась с места и поскакала вперед, не разбирая дороги с ее колеями и норами.
Эллиот решил, что можно сбавить скорость, лишь на полпути к городу, на дороге, что шла вдоль реки. Они неслись так, что пыль клубилась из-под копыт. Он видел, как тяжело дышит Дебора. У него самого грудь ходила ходуном.
Около небольшого эллинга он обуздал коня.
- Надо дать лошадям передохнуть.
Дебора спешилась на дрожащих ногах.
- Вы явно считали, что за нами гонятся адовы собаки, - выдохнула она между смехом и попытками отдышаться. Шляпу она где-то потеряла, и на темном пальто ее волосы сияли как лунный свет.
- Я бы не назвал это проклятое существо собакой, но оно определенно прямо из ада, - отозвался он, уныло разглядывая прокушенный палец.
- Значит, все-таки и Павлин бывает небезупречен.
В ее голосе слышались дразнящие нотки. И сама она, совершенно преобразившись, широко улыбалась. Эллиот чувствовал себя как Пигмалион, впервые увидевший Галатею.
- О да, Павлин несовершенен! - воскликнул он, театрально хватаясь за сердце. - Увы, теперь вы знаете, что у меня глиняные ноги.
- И не только у вас. - Дебора печально оглядела измазанные глиной сапожки. Легкий ветерок ворошил ветки плакучей ивы над обманчиво тихими водами Темзы. Она поежилась, поскольку уже успела опять снять пальто и повесить на спину лошади.
- Пока лошади остывают, мы можем посидеть внутри.
Эллиот открыл дверь эллинга. Внутри пахло промасленными веревками, сухой парусиной и мокрым деревом. Он зажег фонарь, который всегда брал с собой. В неярком свете предстало длинное узкое помещение. Было слышно, как плещется вода под деревянным настилом. Большую часть занимала лодка - красиво украшенная речная баржа. Он поднялся на борт и протянул руку Деборе.
Она перебралась через борт и села рядом на мягкое сиденье на корме. В этот момент все и случилось. Внезапно и безошибочно она всем своим существом почувствовала его близость. Ощущение буквально витало в воздухе. И желание, которого они избегали. Все чувства вдруг обострились. Запах эллинга, плещущаяся вода, ее собственное дыхание, биение сердца, колотящийся пульс. Кожу покалывало от вожделения. Дебора с трудом удержалась, чтобы не передвинуться к Эллиоту вплотную, не коснуться его.
- Можно посмотреть на наши трофеи? - Даже собственный голос показался ей странным.
Эллиот поставил на колени украденную шкатулку, маленькую, не больше сигарной коробки, но, в отличие от последней, ее покрывала яркая лакировка и золотая инкрустация.