Эйнджел сочувственно кивнул. Мэтт уже не в первый раз заводил этот разговор, намекая, что Эйнджел мог бы работать в полиции. Бывали дни, когда Эйнджела так и подмывало принять предложение, вот только он никогда не сидел на одном месте подолгу. Хотя раньше он ни к одной женщине не испытывали таких чувств, как к Эйлин.
– Кто сказал Чаку, что в ту ночь Эмму должны были убить и спрятать тело в мусорный контейнер? – спросил Эйнджел. – Прошлой ночью он не переставая твердил об этом.
Мэтт засунул большие пальцы рук за пояс.
– Довольно странное предположение. Он что, явился с этим к Эйлин?
– Частично. Он позвонил ей и фактически обвинил Эмму в том, что она разрушила его семью. Какой-то у них там клуб был.
– "Секреты". Ничего особенного, просто женщины собирались, чтобы обменяться слухами и рецептами.
– Чак, кажется, страшно зол на Эмму за то, что она привела Эйлин в этот клуб.
– Ну, нужно же ему кого-то винить. Этот парень тот еще ходок, у него ширинка просто не застегивалась.
– Послушай, – сказал Эйнджел, – я тут подумал… а не решил ли Чак попугать Эмму?
– Вряд ли. Он приехал, чтобы снова залезть в трусики Эйлин.
Эйнджел бросил на Мэтта тяжелый взгляд.
– Ты бы поосторожней со словами…
– Как хочу, так и говорю, – ответил Мэтт. – Ты умеешь держать язык за зубами?
– Да.
– Желтая бумага под ногтями Баки Смита тебе ни о чем не говорит?
Эйнджел нахмурился.
– Подумай. У меня и свои идеи на этот счет имеются, но помощь не помешает. Я жду отчеты, но кое-что уже ясно.
Эйнджел огляделся, чтобы убедиться, что их не подслушивают.
– Думаешь, это листки из блокнота Эммы?
– Уверен.
– Но какая у Баки причина нападать на Эмму… Он же был далеко отсюда, когда тут развернулся этот женский клуб?
– Да, – Мэтт покачал головой, – он приехал сюда несколько месяцев назад, хотел найти работу.
– Бедняга… он оказался не в том месте и не в то время.
– Это точно, – согласился Мэтт. – Но что он делал на кухне у Оны?
– Черт его знает. Может, столкнулся с кем-то, кто хотел остаться неузнанным? Может, этим неизвестным был тот, кто следил за Эммой?
– Ее сумочку нашли в ресторане. И блокнот тоже. А женщины утверждают, что она взяла их с собой, когда уходила. Что, если парень, напавший на Эмму, схватил ее сумочку и блокнот и спрятался на кухне? К этому времени Делия и остальные были уже на парковке. Наш неизвестный это видел и знал, что ресторан пуст. Он заходит туда, Баки его видит, они начинают бороться, частицы желтой бумаги застревают под ногтями Баки, Баки мертв.
– Звучит хорошо, – сказал Мэтт. – Жаль, что мертвые не говорят.
Эйнджел рассмеялся:
– Если бы они умели говорить, преступность бы сошла на нет и ты остался бы без работы.
– Ну да, – ухмыльнулся Мэтт, – я им еще нужен. Кто-то же должен следить за террористами на ежегодной ярмарке.
Эйнджел потер лоб.
– Если кто-то и может выяснить, что скрывает Чак, то только ты, – сказал он. – Я рад помочь, но тут главный – ты.
– Нет. – Мэтт задумчиво посмотрел на Эйнджела, и тот решил, что сейчас последует очередное предложение о работе. – Финн тебя сильно загружает?
– Определенно. Иногда я чувствую себя как тренер бейсбольной лиги, отбирающий мальчишек в команду, но вообще я доволен. Кстати, тебе, наверное, уже приходила в голову мысль о том, что в нашем городке все было спокойно до тех пор, пока тут не появился Чак.
– Я заметил. Он под колпаком. Одна весомая улика – и я его заберу.
Эйнджел кивнул:
– Я рад, что мы мыслим одинаково.
– Если устанешь от своей работы, дай знать. Я мог бы найти тебе применение, Эйнджел.
– Спасибо, – сказал Эйнджел, радуясь, что Мэтт не смешивает личные дела с профессиональными. – Если что-нибудь изменится, я тебе сообщу.
– Идешь на ярмарку?
– Конечно, такое нельзя пропустить. Ладно, мне пора.
– Есть еще кое-что, что тебе может показаться интересным. Удалось отследить наше оружие.
Эйнджел внимательно посмотрел на Мэтта.
– Утром получил информацию. Оружие проследили до Туссена, несколько лет назад оно засветилось там в убийстве.
– Убийцу поймали? – спросил Эйнджел.
– Да, но это для нас интереса не представляет. Я говорил с тамошним шерифом. Хороший парень, мне уже приходилось иметь с ним дело.
Эйнджел знал, что лучше держать язык за зубами и не торопить Мэтта.
– Тебе известно о нарезке, отметинах на пулях и так далее, поэтому объяснять не буду.
– Да. Я же работал в Управлении по контролю за оборотом алкоголя, табачных изделий и огнестрельного оружия. Кое-что узнал. Ты хочешь сказать, что они знают, у кого теперь оружие, и мы все скоро сможем спокойно спать по ночам?
– Судя по всему, оружие было похищено из пакета с уликами по делу, но полиция Туссена не знает, когда это случилось.
– Мэтт Будро! – К ним спешила Лобелия Форестье. – Не знаю, почему я не подумала об этом раньше. Ваши офицеры должны постоянно патрулировать ярмарку во избежание происшествий.
– Мисс Форестье…
– И еще важно, чтобы они осматривали каждую сумку не только на входе, но и на выходе с ярмарки. Сейчас столько воров развелось!
Глава 25
– Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты ходишь в брюках, – сказал Чак. – Люблю смотреть на твои ноги.
Грейси погрозила ему пальцем и закрыла за собой дверь своей квартиры.
– Вряд ли ты захотел бы видеть меня в брюках именно сегодня. Я весь день лазила по лестницам на Мэйн-стрит. Рада, что ты чувствуешь себя как дома.
Единственной проблемой для такой женщины, как Грейси, было то, что она не знала, как скрыть свою слабость. А он, подумал Чак, был ее главной слабостью. И уж он знает, как этим воспользоваться. Грейси знала, что Чак у нее дома, потому что сама дала ему ключ. Он решил оставить этот ключ у себя. В следующий раз он придет неожиданно.
Грейси заперла дверь.
– Ты думаешь, Расти скоро придет? – спросил Чак.
– Нет, но привыкла принимать меры предосторожности. Женщине, живущей одной, об этом забывать не следует.
– Когда тебя ждут на работе?
– Мне надо будет отработать смену в баре у Базза, потом пойду на ярмарку, поработаю на Сару.
Она никогда не отвечала прямо на поставленный вопрос.
– Так сколько у нас времени, дорогая? – спросил он.
– Пара часов. – Грейси скинула туфли, сняла брюки и направилась в ванную. – Я собираюсь надеть юбку. Только для тебя.
– Лучше вообще ничего не надевай.
У Грейси были стройные ноги, как раз такие, какие ему нравились. Чак улыбнулся.
Она сложила брюки и положила их вместе со своей сумочкой на кресло. Чак похлопал себя по колену и протянул к ней руки.
– Рядом с тобой я буду в безопасности?
– Нет, обещаю тебе это.
Грейси скользнула к нему и, обняв за шею, впилась в его губы страстным поцелуем. Целоваться она умела. Чак крепко прижал ее к себе.
– Что тебе от меня нужно, Грейси? – спросил он.
– Ты знаешь что. Мне нужен ты. И всегда был нужен.
– Но нам приходилось нелегко, да?
– Да. Я думала, что потеряла тебя, но ты вернулся. Теперь мы всегда будем вместе, правда, Чак?
– Конечно. Но ты должна помочь мне. Мы должны поговорить о том, о чем я предпочел бы не вспоминать.
Грейси отстранилась и взглянула на него. На ее щеках играл слабый румянец. Секс или просто мысль о сексе заставляла кровь приливать к ее щекам.
– Мы хотим быть вместе, – сказал Чак, глядя на Грейси.
Она кивнула, губы ее полуоткрылись, дыхание участилось.
– Но для этого мы должны помочь друг другу.
– Что бы это ни было, мы сделаем это, – сказала Грейси и положила руки ему на плечи. – Вместе, Чак. Мы все для этого сделаем.
Чак просунул руку под ее голубую футболку и стянул лямки бюстгальтера с плеч. Когда он прикоснулся к ее груди, глаза Грейси затуманились. Чак ощутил, как напряглось ее тело.
– Я люблю тебя, Грейси, – сказал он. – Нужно что-то делать с этим, я и так слишком долго ждал.
– О, Чак, – ее голос дрогнул, – я тоже тебя люблю.
– Я говорил, что мы должны кое-что сделать, и, боюсь, это займет какое-то время, но в конце концов все сработает так, как надо.
Грейси принялась осыпать его лицо поцелуями. Чак расстегнул ее бюстгальтер и накрыл груди ладонями.
– Я хочу быть с тобой, – прошептал он. – И я должен кое-что получить от Эйлин, кое-что, что нам с тобой пригодится. До нашего развода она тратила мои денежки, а потом решила стать деловой женщиной. Теперь она неплохо зарабатывает. И она все еще хочет меня, Грейси.
Грейси посмотрела ему в глаза:
– И какое отношение имеет к нам с тобой?
– Ты должна помочь мне получить то, что мне причитается. Тогда, после нашего развода, я уехал отсюда, только чтобы пощадить ее чувства.
У Грейси задрожали губы.
– Чтобы пощадить ее чувства?
– Семейка Дахон меня все равно не оставила бы в покое. Ее папаша много лет был в этом городе шефом полиции, и тут все про него говорят так, будто он святой. Если бы узнали про нас с тобой и про то, что мы дурачили Эйлин, она бы не пережила этого. Я не хотел, чтобы она что-нибудь с собой сделала.
– И ты пожертвовал мной.
– Детка, про нас с тобой никто не знает. Когда я уехал из города, про тебя никто и слова не сказал.
Грейси провела рукой по его груди.
– И все-таки в первую очередь ты думаешь о ней.
– Я не должен был оставлять тебя одну, это было неправильно, но тогда я был не в себе. Хотя в конечном итоге для нас все сложилось как нельзя лучше. Когда я уехал, у нее не было ничего. Теперь она богата. У нее слишком много денег для одинокой женщины.
Грейси медленно кивнула.
– Я должен рассказать тебе все. Я никому раньше этого не говорил, потому что хотел забыть об этом, вычеркнуть из своей памяти.
– Ты можешь мне доверять, дорогой, – сказала Грейси, поглаживая его голову.
Чак вздохнул:
– Да. Я собирался вернуться к тебе раньше, но у меня были проблемы на работе, на буровой. Один ублюдок подставил меня, и я остался без работы. Некоторое время я раздумывал, что же мне делать. Ни одной женщине не нужен мужчина, который не может о ней позаботиться. Когда я узнал, что Эйлин живет припеваючи, я понял – вот он, шанс сделать нашу с тобой жизнь безоблачной.
Грейси вздохнула и уткнулась в его плечо.
Надо убедить ее, заставить сделать то, что ему нужно, думал Чак. Если сработает, он сорвет большой куш и уедет. Или останется. Все зависело от того, сумеет ли он уладить все здесь так, чтобы никто к нему не подкопался.
До чего же утомительно уговаривать женщину…
– Но тебе не обязательно соглашаться, Грейси.
– Я сделаю все, что захочешь. – Она посмотрела ему в глаза.
– Если мне не удастся уговорить Эйлин снова выйти за меня замуж, мы – я имею в виду нас с тобой – пойдем другим путем. У нас с тобой будут деньги.
Взгляд Грейси вывел его из себя, Чаку захотелось прикрикнуть на нее, но он сдержался. По ее лицу текли слезы.
– Почему ты плачешь, детка?
– Я много работаю и могу работать еще больше. У меня никогда не было проблем с поиском работы. С твоими деньгами, что ты получаешь у Дахона, и с тем, что зарабатываю я, тебе не нужна Эйлин. У нас и так будет все, что нужно.
Чак резко встал, и Грейси соскользнула на ковер. Он тяжело дышал.
– Ты думаешь, я хочу, чтобы ты меня содержала? Я сам хочу обеспечить для нас безбедную жизнь. Забудь об этом. Я понимаю, что прошу тебя о многом. Ты заслуживаешь другого мужчину, не такого, как я.
– Что нам еще нужно? – крикнула она, заливаясь слезами. – Эта квартира достаточно велика для нас обоих. Мы будем хорошо жить, вот увидишь! Только не бросай меня, Чак.
Он некоторое время постоял, потом опустился в кресло и взял ее лицо в ладони.
– Пока мы были женаты, она не работала ни дня, – пробормотал он. – Я только хочу, чтобы она поделилась со мной.
– Я не хочу, чтобы ты снова женился на ней. И потом, она же встречается с Эйнджелом. Похоже, у них все серьезно.
Мысль об Эйлин в объятиях Эйнджела не потрясла Чака, но он не мог позволить их роману развиваться.
– Она хочет лучшего для Аарона. А он хочет, чтобы мама и папа были вместе.
– Аарон уже не ребенок, – сказала Грейси.
– У него переходный возраст. Родители все еще важны для него.
Грейси поджала ногу.
– Значит, я должна держаться в стороне, пока ты обхаживаешь бывшую жену?
– Просто помоги мне получить то, что нам нужно. И будь уверена, она никогда не догадается о твоем участии в этом деле.
– А если все же догадается?
– Она не узнает, если ты сама ей не скажешь. Никто же не знает о ребенке, правда?
– Чак, не говори о ребенке.
– Прости, но нам придется через это пройти. Ты кому-нибудь рассказывала об аборте?
Чак понял, что Грейси сейчас опять разрыдается, но решил, что это к лучшему.
– Наш малыш умер, – всхлипывая, пробормотала Грейси. – Никто не знал о моей беременности, кроме тебя, а ты не захотел малыша. Это было так тяжело, Чак. Мне все еще тяжело.
– Конечно. Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти.
– Мне не пришлось бы, если бы ты поступил правильно.
Чак знал, что Грейси нужно выговориться и что воспоминания до сих пор терзают ее, но, по его мнению, она слишком много об этом думала.
– Если бы я мог повернуть время назад, – сказал он, – я бы сделал это. Но я не могу, детка.
Грейси опустила глаза и кивнула.
– А что, если Эйлин узнает и расскажет всем? Я здесь живу и работаю.
– Ты работаешь не на Эйлин и откуда бы ей узнать? – Терпение Чака было на исходе.
Уж не угрожает ли она ему?
Он сжал ее запястья и притянул к себе, так что ее голова оказалась у него между бедер. Он медленно расстегнул брюки.
– Но если она что-нибудь все же узнает, она возненавидит тебя еще больше, – сказала Грейси, следя за его движениями.
Вот это было действительно похоже на угрозу. Если он не даст Грейси то, что она хочет, и не сделает ее счастливой, она позаботится о том, чтобы Эйлин узнала о его планах. Чак рывком стянул брюки до колен.
– Мы должны убедиться, что правильно понимаем друг друга. Ты – женщина и лучше меня знаешь, что заставляет женщину сходить с ума по мужчине. Желание проучить другую женщину. Или мужчину. Тут мне нужна твоя помощь. Ты должна мне доверять. Я рад, что ты на моей стороне, и надеюсь, никогда не сделаешь ничего мне во вред.
Грейси кивнула и, придвинувшись, взяла его пенис в рот. У Чака перехватило дыхание. Секс – вот что поможет держать ее на коротком поводке.
Глава 26
Музыканты клуба Борд оглушительно играли "Санта к нам приходит". Они расположились у огромной, сверкающей огнями рождественской ели. Это был подарок городу от мэра Патрика Дамалиса. Музыканты сменили свои шляпы на колпаки Санты и нарядились в красно-бело-зеленые жилеты.
– У людей странное представление о музыке, – сказал Сонни Аарону. – Мой дед говорил, что мне медведь на ухо наступил, но на их ушах он, кажется, потоптался основательно.
Аарон фыркнул.
– Ты просто ничего не знаешь о музыке каджунов, – сказал он. – Ты прожил здесь достаточно долго, но, видимо, так и не привык к ней.
Магазины были закрыты. В большинстве окон сияли рождественские гирлянды. Запах жарящихся крабов и креветок собирал у лотков с угощением целые толпы. Аарон видел, как Грейси Лодер расставляла пластиковые стаканчики с "дайкири".
– Отличная штука получилась, – сказал Сонни, указывая на сооружение, выглядевшее как большой зелено-белый шатер.
Аарон увидел детей, вбегавших и выбегавших через откинутое полотнище.
– Это шатер Делии, она устанавливает его, когда устраивает вечеринки. Она дала его на случай дождя. Сейчас там играют дети.
– Почему ты знаешь об этом, а я нет? – спросил Сонни.
Аарон пожал плечами:
– Может, в Бруклине не устраивают вечеринок в саду?
– Ты шутишь? – рассмеялся Сонни.
Мимо прошли двое полицейских. Все знали, что Лобелия потребовала обыскивать всех, чтобы на ярмарку не проникли террористы. Аарон ухмыльнулся. За исключением тех, кто приехал из других городов, чтобы поторговать на ярмарке, он знал тут почти всех.
– Посмотри, это та женщина из Туссена, говорят, она читает мысли собак.
– И кошек, – засмеялся Аарон. – Она называет себя специалистом по психологии животных. Может, приведем к ней Локума?
– Только ты сам попроси об этом Чузу, – сказал Сонни. – Мне Чуза нравится, но мне не очень-то хочется тащиться к нему, особенно в темноте.
– Мы уже делали это раньше, и тебе там понравилось, – нахмурился Аарон.
Чуза был особенным. Он был единственным, по мнению Аарона, кто ничего не ждал от других. "Просто будь" – любимая присказка Чузы. "Я хочу просто быть", – подумал Аарон. Мама хочет сделать его жизнь лучше, но она просто не понимает, что ему нужна свобода и время, чтобы подумать.
– Ты в порядке? – спросил Сонни и толкнул его локтем в бок.
– Конечно, – улыбнулся Аарон. – Со мной все хорошо.
Здорово все-таки, что Сонни рядом.
– Холодно, – сказал Сонни, – в Луизиане не должно быть таких холодов.
– Кто тебе это сказал? Скажи спасибо, что еще снег не идет. Хочешь посмотреть на эту тетку, которая читает мысли животных? Я могу одолжить у кого-нибудь животное.
В этот момент Аарон увидел Гувера, огромного пса Аурелии Борд, крутящегося возле Сары Борд.
– Вот, посмотри – готов поклясться, в голове у Гувера много интересного.
– Привет, – сказала Сара и широко улыбнулась.
– Вот и славно, – сказал Аарон. – Пойду попрошу у нее Гувера. Сара, если мы пообещаем заботиться о Гувере, ты дашь нам его на часок? Мы хотим отвести его к женщине, которая читает мысли животных.
– Мисс Вазу – специалист по психологии животных, – сказала Сара. – К ней большая очередь, но если хотите, берите Гувера. Его поводок на шее у моей матери. Скажите ей, что я разрешила вам взять собаку.
Делия Борд не только отдала Аарону поводок, но и всучила ему деньги на "консультацию".
– Спросите ее, почему он жует все, что видит, – попросила она. – Растения, еду, ручки, носки – все. Если она вылечит его от этого, Аурелия и Ник будут просто счастливы.
Когда мальчики подошли к черному шатру, Сонни присвистнул:
– Ты посмотри, какая очередь. Все еще хочешь сделать это?
Вокруг стоял неумолчный лай. Гувер вывесил длинный язык и с обожанием посмотрел на мальчика.
– По-моему, мы ему нравимся, – сказал Аарон. – Смотри, какой он послушный.
– Почему мы не встаем в очередь? Давай поводок, я пойду, а ты спроси разрешения у Эйлин.
Аарон неохотно отдал поводок и отправился разыскивать лоток "Безделушки". Он увидел мать до того, как она заметила его. Она весело смеялась над чем-то вместе с Фрэнсис Бруссар – владелицей салона рядом с "Безделушкой". Возле Эйлин стоял Эйнджел. Расти Барнс из газеты крутился вокруг с фотоаппаратом, делая снимки. Закончив, он заговорил с Эйнджелом.