* * *
В агентстве дело обстояло еще хуже, чем думала Наталья. Сотрудники не работали, а толклись в гостевой комнате, перед большим телевизором. Все высказывали свои версии происшедшего, а также предрекали возможные последствия, поэтому в помещении висел ощутимый раздражающий гул.
Мрачный Володя стоял у окна в позе Наполеона, испуганная Верочка беседовала с каким-то незнакомым мужчиной, а рядом со столом Карины – старшего менеджера по продажам – отчаянно рыдала какая-то женщина. Растерянная Юлька разговаривала с семейной парой. Этих людей Наталья знала. Врач-стоматолог Илья Борисович Рудников и его жена адвокат Алина Львовна были одними из самых преданных клиентов VIP-тура. Наталья припомнила, что на днях они должны были улететь в Таиланд.
– Путевку сдают, – догадалась она.
При виде Натальи сотрудники разом повернули к ней головы. Шум стих.
– Вот и Наталья Петровна пришла! – в один голос с облегчением воскликнули Верочка, Карина и Юлька.
– Здравствуйте, – Наталья кивнула всем, кто находился в комнате. – Ребята, давайте разойдемся по своим рабочим местам. Добрый день, Илья Борисович, Анна Львовна!
– Мы отказываемся от поездки, – голос стоматолога сорвался на фальцет. – Как вы могли посоветовать нам такую страну?! Почему не предупредили, что это небезопасно? Мы вам так доверяли…
– Успокойтесь, Илья Борисович. Мы не могли предвидеть такого трагического события, но агентство, несомненно, вернет вам деньги. Насколько я понимаю, Юля уже все оформляет?
– Да, – затравленно пискнула Юлька. – Вот и хорошо. Надеемся, что этот неприятный инцидент не скажется на нашем дальнейшем сотрудничестве.
– Наталья Петровна, – со своего места позвала Карина. – Поговорите с женщиной, пожалуйста, это мать Ирины Коплер.
Женщина с бледным заплаканным лицом вскочила со стула, бросилась к Наталье и схватила ее за рукав.
– Вы просто обязаны мне помочь! – заявила она. – Мне нужно срочно вылететь в Бангкок, чтобы забрать тело Ирочки. У меня нет денег на такую поездку, но это вы отправили мою дочь на верную смерть, а значит, вы и оплатите мне дорогу.
– Пройдемте ко мне в кабинет, – как можно мягче сказала Наталья и поймала полный отчаяния взгляд Верочки. – Вы тоже ко мне? – спросила она мужчину, с которым та разговаривала.
– Если вы руководитель, то к вам, – пожал плечами тот. – Майор ФСБ Колосов.
– Где Развольский? – спросила Наталья у Володи, чувствуя, что от обилия людей у нее начинает кружиться голова.
– В областную администрацию уехал, – мрачно ответил Володя. – Решено, что власти оплатят доставку тел, – он поперхнулся на последнем слове, а мать Ирины Коплер снова отчаянно зарыдала. – Станислава Николаевича вызвали туда решать оргвопросы.
– Денег сдерут, – обреченно подумала Наталья, прикидывая, во сколько обойдется их фирме история с убийством в Таиланде.
Через два часа она наконец-то освободилась как от обезумевшей от горя матери, которую удалось убедить, что ехать никуда не надо, так и от сотрудника спецслужб, выжавшего из нее всю информацию, на какую она оказалась способна.
Развольского все еще не было, и Наталья рискнула набрать номер его мобильника.
– Я в Белом доме, и сегодня не приеду, – рявкнул он и отключился.
– Хоть его сегодня не утешать, – с непонятной радостью подумала Наталья и пошла в кабинет менеджеров.
– Девочки, еще отказы есть?
– Два, – откликнулась Верочка. – Но вы ведь нас предупредили, чтобы мы никого не уговаривали и беспрекословно деньги возвращали, мы так и делаем.
– Вот и молодцы, – вздохнула Наталья.
Посмотрев на директора по маркетингу, она снова обратила внимание на его мрачный вид.
– Что с вами, Володя?
– Ничего, – пожал плечами парень. – А почему вы спрашиваете?
– Да на вас с утра лица нет.
– Да известие про это убийство мне прямо как обухом по голове! – махнул рукой Володя. – Неужели так заметно?
– Очень. Вы уж, голубчик, не раскисайте. Мне и так работы хватает – наших нежных дам успокаивать. Станислава Николаича нет, так что одна надежда на вашу поддержку. Уж не подведите меня.
– Ладно, Наталья Петровна, – через силу улыбнулся Володя, – не обращайте на меня внимания, пожалуйста. Все будет хорошо.
– Будем надеяться, – Наталья опять вздохнула. – Завтра паника утихнет, и отказов, наверное, больше не будет.
Вечером она вместе с Ленчиком уютно устроилась перед телевизором. Гибели Ирины и Людмилы были посвящены первые сюжеты в выпусках новостей всех каналов. "На таиландском курорте Патайя обнаружена видеозапись убийства российских туристок. Видеозапись была сделана одной из камер наружного наблюдения, находившихся недалеко от места происшествия. Об этом заявил консул РФ в Таиланде Николай Проничев. На записи виден "высокий мужчина неопределенной национальности", который, припарковав свой мотоцикл у дорожки на пляж, подбежал к лежавшим там российским туристкам, расстрелял их из пистолета, а затем скрылся с места преступления.
Таиландским следователям дело представляется крайне сложным, так как неясны мотивы нападавших. В расследовании этого преступления участвуют более 100 полицейских. Следствие рассматривает разные версии, исключая ограбление, так как личные вещи девушек остались нетронутыми. Между тем выяснилось, что туристки незадолго до смерти жаловались своим родным на навязчивые ухаживания, из-за которых женщины даже не могли покинуть территорию отеля", – проникновенно говорил голос за кадром.
– Ну, все. Точно в Таиланд больше никто не поедет, – Наталья ожесточенно забарабанила пальцами.
– Не расстраивайся, Наташ, – Ленчик поцеловал жену в макушку. – Все утрясется. Вспомни, в Индонезии цунами был… Побережье смыло, сколько туристов погибло, а еще у скольких отпуск был безнадежно испорчен… И что? Год прошел, в Индонезию меньше ездить стали?
– Нет, – согласилась Наталья. – Но туда вообще меньше ездят, чем в Таиланд. Это после Турции, Египта и Арабских Эмиратов – одна из самых популярных стран.
– Все уляжется, Наташ, – убежденно сказал Ленчик, – вот увидишь. Так что не волнуйся раньше времени.
Во вторник утром Наталья пришла на работу, когда в агентстве еще никого не было. Еще вчера она обратила внимание, что за время ее болезни на столе накопилась огромная куча бумаг. Разобрав эту кучу, она залезла в свой электронный ящик. Писем, требующих ответа, было больше сорока. Вот только шведы по-прежнему молчали.
Немножко повздыхав по этому поводу, Наталья углубилась в работу. Она слышала, как хлопали двери кабинетов, приходили на работу сотрудники, в приемной, фальшиво напевая, появилась секретарша Анечка.
Ей оставалось ответить всего на два письма, когда в дверях кабинета нарисовалось перекошенное лицо Развольского. В руках он держал свернутую в трубку газету.
– Эт-то что такое? – прошипел он, швыряя газету практически Наталье в лицо.
– Насколько я вижу, свежий номер "Курьера", – ответила она. Именно в "Курьере" трудилась Инка.
– Ты почитай-почитай, что там написано! – снова прошипел шеф. – Если я узнаю, что это дело рук твоей шлюхи-подруги, и это ты ей обо всем наболтала, я тебе башку оторву! Своими руками!
– Успокойся, Стас, моя подруга не шлюха, и я ей ничего не рассказывала, – скороговоркой произнесла Наталья и развернула газету. Сразу бросился в глаза огромный заголовок на первой странице: "VIP-Тур смерти". И чуть пониже: "Клиенты известного в городе агентства умирают при невыясненных обстоятельствах".
Похолодев, она углубилась в текст.
Здесь было все. И то, как Ангелина Маркелова, вернувшись из Турции, выпала из окна. И то, как в туалете агентства скончалась от неизвестного яда Алла Перфильева. И то, как Ирина Коплер и Людочка Петрова нашли свою смерть от рук неизвестного убийцы на таиландском пляже.
Неизвестный Наталье автор, а статья, к ее огромному облегчению, была подписана не Инкой, а каким-то Генрихом Стародубом, размышлял на страницах газеты о том, кто стоит за этими четырьмя смертями: маньяк, убивающий клиентов VIP-Тура; конкуренты, решившие привести фирму к краху; или некий мститель, доведенный до отчаяния поступками сотрудников компании и теперь решивший отомстить. Здесь же содержались весьма прозрачные намеки на похождения Развольского, из чего следовал вывод, что убийцей вполне могла быть женщина. Заканчивалась статья риторическим вопросом: "Кто следующий?"
– Только этого нам не хватало! – простонала Наталья, дочитав до конца, и кинулась звонить Инке.
– Наташка, честное слово, я тут не при чем! – сразу закричала в трубку подруга. – Я уже с главным поругалась. Он же знает, что мы дружим, поэтому скрыл от меня, что этот материал на первую полосу идет. Я сегодня эту статью уже в газете увидела. Не сердись, Наташка, я не вру.
– Да верю я тебе, верю, – примирительно сказала Наталья. – Ты мне лучше скажи, откуда этот ваш дуб всю эту ерунду взял?
– А я знаю? – завопила в ответ Инка. – Вот уж востину – дуб! Ты его псевдоним оценила? Это он, идиот, под Генриха Боровика косит.
– Если честно, то мне было не до псевдонима, я все больше текстом проникалась. Ты можешь у него узнать, кто ему все это слил?
– Постараюсь, конечно, но у меня с ним контры. Он никак пережить не может, что меня руководство больше ценит. Сидит, небось, руки потирает, что у него такой "гвоздь" получился, а я лапу сосу. Блин, обидно до соплей. Я ведь про Маркелову с Перфильевой уже две недели знаю, если не больше.
– Ин, я тебе, конечно, сочувствую. Более того, признаю свою вину. Ведь это я тебя упросила ничего про все это не писать. Но ты отвлекись от своего журналистского горя и проникнись моим, а, – жалобно попросила Наталья.
– Тьфу, конечно, – тут же сменила тональность Инка, – чего-то у меня от злости совсем башню снесло.
– Так узнаешь?
– Попробую. Правда, пока светоча нашего на работе нетути. Оне вчера до десяти вечера свою нетленку ваяли. Газету в типографию задержали, пока этот шедевр ждали. Мне главный сказал. Так что спит пока Дубок наш. Но как появится, я его зажму в коридоре.
– Уж зажми, сделай милость, – попросила Наталья. – А главному скажи, что, по всей вероятности, VIP-Тур будет подавать в суд на компенсацию ущерба деловой репутации. Там же все из пальца высосано.
– Скажу, – злорадно пообещала Инка. – Все скажу! С меня так всегда вагон подтверждающих документов требуют. А тут – нате вам, здрасьте, приехали. Одни наезды и никаких доказательств.
– Вот-вот, – согласилась Наталья, нажала на отбой и вопросительно посмотрела на Развольского – мол, все слышал?
Шеф мрачно показал ей большой палец и побрел в свой кабинет. Из открытой двери Наталья услышала, как он смачно шлепнул толстозадую Анечку пониже спины. Секретарша кокетливо захихикала.
До конца дня в агентстве VIP-Тур не было заключено ни одного нового договора. И расторгнуто пять старых. Четверо клиентов смотрели при этом немного виновато, но в своем желании забрать деньги и никуда не ехать были тверды, как скала. Пятый клиент долго визжал, пытаясь получить денежную компенсацию.
Получив твердый и решительный отказ, он обозвал обслуживавшую его Верочку и пришедшую ей на помощь Наталью убийцами, после чего громко хлопнул дверью, заявив, что ноги его здесь больше никогда не будет.
Однако истинный масштаб бедствия стал вырисовываться только к пятнице. За всю неделю сотрудники агентства так и не продали ни одной новой путевки, зато отток клиентов стал массовым. От предстоящих поездок, причем не только в Таиланд, отказались двадцать пять человек. VIP-Тур нес катастрофические убытки.
Неприятности на работе сопровождались еще и тем, что соседская бабка Мария Ивановна вновь ступила на тропу войны. Придя с работы во вторник, Наталья увидела передовицу из "Курьера", пришпиленную к двери подъезда, и поняла, что новость о том, что она, Наталья, как минимум, пособница убийцы, уже обсуждают все соседи-пенсионеры.
В среду утром, выйдя за порог квартиры, она увидела кучку окурков, заботливо собранных из всех пепельниц, стоящих на лестничных пролетах. Кучка была аккуратно высыпана прямо на удальцовский коврик.
Движимая неизвестным ей ранее чувством холодного бешенства, Наталья собрала окурки на совок, спустилась на один этаж и так же аккуратно высыпала их на бабкин коврик. А вечером снова обнаружила кучку перед своей дверью.
В четверг на пороге их квартиры уже красовалась другая кучка, от кошки Матрены, а в пятницу Наталья обнаружила огромные острые камни и осколки бутылок, разложенные вокруг ее фольксвагена. Вытаскивая их из-под колес, она здорово порезалась. А разворачиваясь, чтобы выехать со двора, заметила в окне бледное, но торжествующее лицо бабки. Противник праздновал победу. Наталья уныло констатировала капитуляцию по всем фронтам.
* * *
В обеденный перерыв Иван планировал заскочить к Иришке на работу. Они не виделись уже два дня. Первый из-за того, что Бунин заступил на суточное дежурство, а второй, потому что, проведя почти двое суток на ногах, был просто не в состоянии съездить на свидание.
Нет, вначале он на него очень даже собирался. Уйдя с работы около семи, Иван опрометью бросился домой, чтобы успеть принять душ. Он прекрасно понимал, как пахнет после дежурства, а обоняние у Ирочки гораздо более тонкое, чем его собственное.
Натянув чистые джинсы и свитер, он буквально на пять минут прилег на диван. По его расчетам выходило, что усталому менту лучше полежать, чем стоять на остановке у драматического театра – на месте их постоянных свиданий – под проливным дождем.
Когда Иван открыл глаза, часы показывали без пятнадцати десять. На телефоне он обнаружил двенадцать непринятых звонков, ни одного из которых он сквозь сон даже не услышал, и понял, что "попал".
Иначе и быть не могло. Ни одна девушка не может остаться равнодушной, если ее парень не является на свидание, а потом не берет трубку. По опыту жизни, к счастью, уже переставшей быть семейной, он знал, что ему предстоят долгие недели ледяного молчания и каменного презрения, а потом неохотное прощение, которое придется вымаливать на коленях.
Мрачно насупившись, он пил чай из огромной фаянсовой кружки – единственного предмета, который привез с собой из прошлого. На ней был нарисован долговязый жираф со смешными маленькими рожками, который, прищурив один глаз, предлагал смотреть на жизнь проще. Жираф был свидетелем его семейных битв, молчаливым союзником, дававшим надежду, что все еще может измениться.
Уходя от жены, Иван взял с собой только эту кружку. Ему просто стало жаль оставлять жирафа наедине с озлобленной истеричной женщиной, винившей всех и вся в своей неудавшейся жизни. Он знал, что уж жираф в этом точно не виноват.
Вчера вечером, обхватив кружку пальцами и поглаживая чуть выпуклые рожки, он размышлял, что соврать Ирине, чтобы не выглядеть в ее глазах последней сволочью. Телефон зазвонил снова, и он, вздрогнув от неожиданности, плеснул горячим чаем на джинсы. Бедро сразу зажгло. Душу тоже.
– Ванечка! – голос Иришки был не сердитым, а очень взволнованным. – Ванечка, у тебя все хорошо?
– Да, – виновато сказал Бунин и неожиданно для самого себя признался, – я заснул, Ир. Нечаянно заснул. Ты прости меня, а…
– Спасибо тебе, господи, – непонятно ответила Иришка.
– За что? – тупо спросил Бунин.
– За то, что с тобой все в порядке, дурачок, – звонкий голос в трубке с облегчением рассмеялся. – У тебя ведь работа такая, что я все время за тебя боюсь. Ты устал, да? Может, ты есть хочешь? Давай, я приеду и что-нибудь приготовлю, ты поешь, а потом опять ляжешь спать. А я убедюсь… Или убежусь… Черт, я не знаю, как правильно. В общем, я увижу, что ты целый и невредимый, и поеду домой. Давай, Вань?
– Ира, – Иван почувствовал, что внезапно охрип, – не надо приезжать. Уже поздно, на улице темно. Я сейчас себе яичницу пожарю, и вообще, я не голодный. И абсолютно целый. Целее не бывает. Ира, я тебя люблю!
– Я тебя тоже люблю, – снова рассмеялась Иришка. – Давай, сыщик, ешь свою яичницу и спи. О любви завтра поговорим.
– Вот видишь, как оно бывает, – задумчиво сказал Иван жирафу, аккуратно, как будто он стеклянный, положив мобильник на стол. Оказывается, разгильдяя, проспавшего на свидание, можно не ругать последними словами, чтобы он прочувствовал всю глубину своего нравственного падения. Оказывается, можно думать не о том, что он подонок, который не пришел, потому что оттягивается на стороне с какой-то неизвестной бабой, а о том, что с ним могло случиться что-то нехорошее. Оказывается, дозвонившись ему, можно не визжать в трубку, а искренне радоваться, что дозвонилась. А я уже и забыл, что так бывает…
Жираф, прищурившись, смотрел с чашки, и Ивану казалось, что он кивает.
Сегодня он собирался купить большой, нет, огромный букет цветов и приехать к Ирине в контору, не дожидаясь вечера. Во-первых, своих планов на вечер Бунин еще не знал даже в первом приближении. А во-вторых, он просто очень соскучился.
Время все ближе подкрадывалось к обеду, и Бунин уже начал соотносить содержимое своего кошелька с представлением о букете, который был бы достоин Ирины, когда ему по внутреннему телефону позвонил Сашка Мехов.
– Зайди, – коротко бросил он.
– Случилось чего? – поинтересовался Иван, переступая порог меховского кабинета.
– Тьфу, дурак, накаркаешь, – Сашка поднял свой пудовый кулак и потряс им в воздухе. – Давай маркеловское дело обкашляем, что у нас там нового? Кавалера этого кредитного установили?
– Угу, – Бунин сел верхом на стул и вытащил из пачки сигарету. – Делов-то. Гражданин оказался известный. Некто Жигайлов Юрий Константинович, ранее судимый за мошенничество, кличка Жиголо. Сечешь, почему?
– От фамилии?
– Ну, и от нее, конечно, тоже. Но в первую очередь, от профессии. Это парень – профессиональный жиголо. Альфонс. Он пристраивается к дамочкам, в основном, к богатым, тянет из них денежки и живет припеваючи. У него и судимость была по этой линии. Втерся в доверие к богатой тетке и обманом заставил ее переписать на себя дорогущую машину. Лимузин, кажется. А потом исчез. Тетка остыла, по сторонам огляделась, а машина-то тю-тю! Так что наша гражданка Маркелова у него не первая.
– Может, это он ее из окна и того?
– Нет, – Иван вытянул свои длинные ноги вперед и потянулся. – Он, как в середине лета из нашего города слинял, так и не возвращался. Осел в Воронеже и уже успел окрутить там очередную пассию.
– Вот интересно, чем он их берет? – Мехов тоже со вкусом потянулся.
– Так он мужик-то смазливый. Посмотри в деле его фоту. Но это, впрочем, не главное. У него язык подвешен. Все его жертвы говорили, что он женскую психологию хорошо знает, в доверие умело втирается. Ему и не захочешь, а все дашь.
– Получается, что когда Маркелова в Турции у Муромцева три мульта просила, это она хотела кредит погасить, чтобы не всплыло, что она должностное преступление совершила… А он знал, на что они ей нужны, или нет? Вот бы спросить…
– А я спросил…
– Молодец. Когда и успел.
– С утра. Позвонил ему на мобильник. Налогоплательщики, конечно, скоро разорятся оплачивать разговоры нашей конторы с Чили, но вопрос я ему задал и ответ получил.
– Ну? – Мехов заинтересованно подался вперед всем корпусом.