Ослепленная яростью, Шарлотта отправилась к быкам Блиссов, чтобы посмотреть, как себя чувствует Тип. Уже издалека она увидела, что ему лучше - он встал и пытался вытолкнуть палку изо рта.
- Молодец, Тип, - сказала она ласково. - Теперь ее можно выбросить.
Полог палатки Альмы и Зика шевельнулся.
- С ним все в порядке? - спросила Альма.
Шарлотта улыбнулась. В темноте она заметила, что Альма уже переоделась ко сну. Они с Зиком обычно ложились спать раньше всех.
- Возвращайтесь в свою уютную палатку и прижмитесь к своему мужу, Альма, - крикнула она. - А я позабочусь о Типе.
Шарлотта развязала веревку с одной стороны, и палка почти выпала изо рта Типа, но она ее поймала.
- Спокойно мальчик. Еще с одной стороны, - прошептала она.
Она как раз развязывала веревку с другой стороны, когда чьи-то руки пришли ей на помощь, вовремя поддержав свободный конец палочки.
Шарлотта точно знала, чьи это руки. Загорелые, сильные, шершавые руки, о которых она мечтала, в которых слишком сильно нуждалась. Она представляла, как они касаются ее шеи, плеч, груди, и это так сильно возбуждало и согревало ее, что невозможно было заставить себя думать о чем-либо другом, кроме родившейся в глубине ее женского существа потребности снова и снова ощущать их прикосновение. Она представляла себе, как эти руки ласкают ее самые интимные местечки, и уже при одной только мысли об этом ее тело загоралось страстью.
- Нехорошо подкрадываться вот так, бесшумно, - сказала она, не глядя на мистера Эшкрофта.
- Иногда это необходимо, - ответил он. - Этому я научился у моих друзей-индейцев во время своей последней поездки.
Тип почему-то покачал головой и, не оглядываясь, заковылял прочь.
Шарлотта улыбнулась и бросила взгляд на мистера Эшкрофта.
- Думаю, Тип хотел сказать "спасибо", - сказала она. - Но он выглядит лучше, правда?
Мистер Эшкрофт засмеялся.
- Намного лучше, чем если бы за его лечение взялся я.
Шарлотте до смерти хотелось расспросить мистера Эшкрофта о Западе, чтобы узнать, наконец, был ли он воплощением ее мечты о свободной жизни, как о нем рассказывали люди. Если на западных землях так хорошо, что заставило Люка Эшкрофта снова вернуться на восток?
Они вместе вслед за Типом шагнули в ночь. Люк заговорил первым.
- Вы выходите из палатки вечером, это опасно, - сказал он. - Вам следовало бы спать, вместо того чтобы беспокоиться о быке.
- Тогда я могу то же самое сказать и о вас, - сказала Шарлотта, - хотя я сомневаюсь, что вы беспокоились о несчастном старом Типе.
Мистер Эшкрофт слегка улыбнулся.
- Я пообещал Зику, что буду присматривать за ним.
Шарлотта вздохнула. Странно, но когда она была рядом с мистером Эшкрофтом, ей всегда хотелось говорить о том, что она чувствовала.
- Мне пришлось уйти, чтобы не слышать глупых слов моего глупого зятя, - сказала она. - Еще немного, и я сказала бы ему то, что огорчило бы мою сестру.
Мистер Эшкрофт нахмурил брови.
- О чем вы?
- Ах, вы бы смогли понять, почему Люсинда боится рожать ребенка, если бы знали ее так, как я, мистер Эшкрофт!
- Люк, - сказал он. Шарлотта сделала глубокий вдох.
- Люк, - послушно повторила она, чувствуя, будто выплывает на глубокое место и дно резко уходит из-под ног. - Люсинда всегда была трусишкой, частично оттого, что наш отец был очень грубым, очень жестоким человеком. И Маркус так же не способен поддержать ее в трудную минуту. Это напоминает мне тот день, когда моя мама рожала нашу самую младшую сестру, Андриетту. Новорожденная была красива, как ангел, но умерла совсем крошкой, двух дней от роду. Мама потеряла голову от горя, и папе пришлось отнимать у нее ребенка, чтобы похоронить его. И ни разу он не сказал ей ни слова утешения. Ни разу.
Как будто темное облако окутало сердце мистера Эшкрофта - так туча закрывает луну.
- Возможно, он по-своему скорбел о смерти вашей маленькой сестры, - сказал он тихо.
Шарлотта пожала плечами.
- Возможно. Но маме и даже мне, я думаю, хотелось видеть, что он огорчился сильнее, чем обычно, когда в птичнике умирает цыпленок. Или хотя бы так же сильно… И это одна из причин, почему я никогда не выйду снова замуж.
- Почему ты не хочешь замуж? - спросил он, внезапно переходя на "ты". - Потому что Люсинда вышла замуж за дурака, а твой отец был жестоким человеком? Ты действительно считаешь, что все мужчины такие?
- Я помню, мама говорила мне, что папа был таким очаровательным, когда она впервые встретила его, мистер Эш… Люк. А Маркус… Я собственными глазами видела, каким обходительным он был с моей сестрой - шутил с ней, делал ей комплименты. И Фрэнсис действительно был милым, но… - Ее голос оборвался. Душа Шарлотты разрывалась от чувства вины и… желания.
- И все-таки что-то с ним было не так, - сказал Люк. - И это была проблема Фрэнсиса, Шарлотта, а не твоя. Но осуждать всех мужчин… - Он протянул руку и провел ладонью по ее волосам. - Это все равно, что думать, что ты такая же, как Молли Смитерс, только потому, что вы обе красивы.
- Молли красива, - сказала она.
- Молли выглядит скучно, - сказал он, нагибаясь, чтобы пройти под низко свисающей веткой. Пятна лунного света упали ему на лицо, освещая его мужественные черты, и Шарлотте пришло на ум, что лучше бы ей не видеть его таким красивым.
- Со стороны и не скажешь, что ты скучал в тот вечер, когда танцевал с ней, - выпалила она.
Люк Эшкрофт пожал плечами.
- Век живи - век учись, - сказал он. - Сейчас я смотрю на настоящую красоту - на женщину, которая знает, чего хочет от жизни, которая направляется навстречу приключению своей мечты и которая ничего не боится.
Шарлотта вынуждена была рассмеяться.
- Неужели я действительно произвожу впечатление женщины, которая знает, чего хочет?
Его взгляд был пронзительным.
- Ты хочешь вести хозяйство на плодородных землях Орегона. Ты хочешь заботиться о своих животных и урожае, и иметь много детей…
- Ты знаешь меня не так хорошо, как думаешь, - сказала Шарлотта.
Он приподнял бровь.
- Разве? И где же спряталась ошибка?
- Там, где речь идет о моей семье, - сказала она, стараясь усилием воли прогнать воспоминания о том долгом, волнующем поцелуе. - Я намерена жить одна. Я хотела сказать, с моей сестрой и ее семьей - всю свою оставшуюся жизнь.
- Досадно. Значит, еще одна красивая женщина потеряна для мира мужчин, - сказал он, останавливаясь у молодой рощи, а потом порывисто обнял ее своими сильными, горячими руками. - Ты говорила, в твоем браке было что-то не так. Не хочешь ли ты сказать, что тебя никогда не любили? Я имею в виду так, как мужчина любит женщину?
Чувство вины пронзило сердце Шарлотты, но в ней уже разгоралось желание.
- Фрэнсис был хорошим человеком.
Глаза Люка потемнели.
- Фрэнсиса больше нет. Но есть мужчина, который мог бы быть рядом с тобой и хотел бы прикасаться к тебе и любить тебя…
Шарлотта не могла поверить своим ушам. Люк говорит это… Но ей очень хотелось ему верить.
- Как бы я хотела узнать тебя в другой жизни, - тихо сказала она.
- Узнай меня в этой жизни, - прошептал он. Его дыхание стало горячим, когда он снова зашептал ей на ухо: - Я хочу, чтобы ты узнала, на что это похоже, когда тебе по-настоящему хорошо, - тихо сказал он, а руки его скользнули вниз, минуя талию, к ее ягодицам, и сжали ее плоть. Прижимаясь к ней всем телом, он добавил: - Я хочу быть рядом ради тебя самой: разговаривать с тобой, слушать, о чем ты думаешь, на что надеешься, какие строишь планы. - Он нежно покусывал ее ушко, а потом взял мочку зубами.
У Шарлотты ноги стали ватными.
- Люк, - прошептала она и почувствовала, что ноги уже не держат ее. Люк осторожно увлек ее вместе с собой на землю.
- Расскажи мне, чего ты хочешь, что тебе нужно, - бормотал он, держа ее лицо в своих теплых сильных руках. Он отвел ее волосы от лица, его взгляд искал ее глаза с энергией, которая показалась ей пугающей. - Мы должны понять, что нужно, чтобы тебе было хорошо, - прошептал он, губами нежно гладя ее губы.
Шарлотта открыла свои губы так уверенно и естественно, будто занималась любовью с этим мужчиной всю свою жизнь. Когда их языки встретились, она застонала. И та же новая, шокирующая потребность внезапно переполнила ее тело, согревая и делая влажной теплую плоть у нее между ног.
Люк откинул голову назад, и в лунном свете она увидела, что взгляд его полон желания и муки.
- Ты достойна испытать наслаждение, - прошептал Люк хриплым от страсти голосом. Он провел основанием ладони по ее лицу, потом по шее, обжигая и дразня ее кожу. Потом ладонь его накрыла ее грудь. Медленно, осторожно, нежно он ласкал ее через ткань блузки, описывая пальцами круги вокруг затвердевшего, набухшего соска, а потом - основанием ладони вокруг ее груди, и Шарлотте казалось, будто она вот-вот потеряет сознание.
Затем он направил свою руку под блузку.
Шарлотта была шокирована этим прекрасным, удивительным и новым для нее ощущением мужской руки на ее коже, на ее груди. Он зажал ее сосок между пальцами, а затем расстегнул блузку, коснулся губами верха ее груди. Потом голова его стала опускаться ниже, пока язык не достиг соска и не начал круговыми прикосновениями ласкать его.
Она вцепилась пальцами ему в волосы. Тело ее трепетало, когда его язык короткими легкими толчками касался ее груди.
- Что ты сейчас чувствуешь? - прошептал Люк, скользя пальцами вниз к ее животу.
Она чувствовала, как пылает пламя в том месте, к которому, - хоть она и не могла в это полностью поверить - сейчас направлялась его рука. Она знала, что должна приказать ему остановиться.
Он осторожно добрался до края ее юбки, и рука начала свой медленный, мучительный путь вверх по ее ноге, делая пальцами легкие и дразнящие круги вверх по икре, по внутренней поверхности колена, направляясь к бедру.
Она знала, что ей следовало бы сказать, чтобы он остановился, но в действительности ей этого нисколько не хотелось.
- Шарлотта, что ты чувствуешь? - мягко спросил Люк.
- Мне слишком хорошо, - честно ответила она, напуганная, но счастливая. Это "слишком хорошо" на самом деле было просто великолепно. Она обхватила шею Люка своими руками и поцеловала шершавую, влажную кожу у него за ухом. Она любила мускусный аромат его пота, который был самым интимным из всех знакомых ей запахов, и чувствовала себя связанной с Люком крепче, чем с кем-либо еще в своей жизни.
- А как тебе такое? - спросил он, когда его рука коснулась алтаря ее женственности.
Шарлотта испытала шок, но чувствовала, что где-то в глубине души она знала, что это когда-нибудь должно было произойти. Инстинктивным движением она подалась ему навстречу, в то время как его ладонь двигалась кругами, ублажая ее, а внутри все трепетало от желания познать, какие еще удовольствия может ей подарить мужчина, которого она едва знала. И в то же время к наслаждению и сладким, горячим мукам томления примешивалось страдание.
- Люк, - прошептала она. - Я никогда не чувствовала… - Ее голос сорвался. Что же такое с ней происходит? Охватившее ее желание было таким сильным…
- Наслаждайся, - едва слышно прошептал он. - Нам принадлежит все время мира, Шарлотта.
Она не могла говорить. Она никогда не чувствовала такого острого желания и удовольствия, которые сейчас слились в единое целое.
- Люк, - тихо позвала она.
- Ты должна стать моей женщиной, - сказал он. Движения его руки становились увереннее и точнее.
А потом Шарлотта закричала. По ее телу прокатилась такая мощная волна наслаждения, что на несколько мгновений она забыла, кто она и где находится. Шарлотта прильнула к Люку всем телом, прижала свои губы к его шее…
Удовольствие, которое Люк подарил ей, было таким полным, что Шарлотта почувствовала, что ее жизнь коренным образом изменилась. Она лежала, вдыхая его и свой запах, слушая, как в его груди стучит сердце, закрывая глаза, когда его пальцы пробегали по ее волосам.
А потом она скомандовала себе проснуться и посмотреть правде в лицо. Что же она делает? Или уже сделала? Она была молодой вдовой, женщиной, которая не должна так легкомысленно катиться вниз по дорожке… Но куда приведет ее эта дорога?
- Что-то случилось? - мягко спросил Люк.
- Ничего, - наполовину солгала Шарлотта, которая не могла разобраться, что она сейчас чувствует.
- Я просто почувствовал, как ты вся напряглась, - сказал он, гладя своей влажной рукой ее спину. - Все будет хорошо, Шарлотта. На ночь я буду ставить свою палатку рядом с твоей, я буду охранять тебя, и мы узнаем друг о друге все, что только можно узнать. Хорошо?
Шарлотта ничего не ответила. Она думала, что именно так должна себя чувствовать замужняя женщина. Вот только она не была замужем за Люком.
- Прислушайся к звукам ночи, - прошептал Люк. - Прислушайся к моему сердцу. И позволь себе насладиться этим мгновением.
Шарлотта слушала стук сердца в груди Люка, шуршание ветвей, которые мягко раскачивал ветерок, стараясь сделать так, как он просил. Но дурное предчувствие уже овладело ее сердцем - глубокая, твердая уверенность в том, что она поступает неправильно. В ее ушах снова и снова звучал голос отца: "Шарлотта - невзрачный серый воробей. Ни один мужчина никогда не захочет ее".
Она понимала, что этот глубокий голос отдавался в ее сердце, как голос истины. И, прислушиваясь к биению сердца Люка, Шарлотта приказывала себе не влюбляться. Потому что, если это случится, сердце ее разобьется раз и навсегда.
Глава девятая
За этот долгий, жаркий день в голову Шарлотты дважды приходила мысль о том, что Люсинда скоро родит. Но похоже, ее волнения были напрасны - время еще не пришло.
Шарлотта весь день хотела рассказать Люсинде о том, что у нее было с Люком. Но что-то более сильное, чем желание делиться абсолютно всем со своей сестрой, останавливало ее. "Это было неправильно, - говорила она себе. - Я не могу влюбиться в этого мужчину. А если я расскажу Люсинде, то это сделает произошедшее между нами еще более реальным".
А теперь, в сумерках у ручья, Шарлотта мыла котелок, сидя рядом с Бидди Ли, и смотрела, как Альма и Зик, держась за руки, поднимались вверх от источника к лагерю. Их головы соприкасались, когда они разговаривали.
- Вот это действительно любящая пара, - сказала Шарлотта.
- Созданы друг для друга, я бы сказала, - подхватила Бидди Ли. Она положила на берег последний котелок и принялась мыть свою куклу, аккуратно окуная в воду ее голову и нежно вытирая лицо.
- Ты каждый день купаешь Элизабет Грейс? - спросила Шарлотта.
Бидди Ли покраснела.
- Когда есть такая возможность, - сказала она тихо. - Иногда я даже не могу поверить, что мама подарила ее мне, потому что я почти свела ее с ума своим плачем. Однажды пришел день, когда я получила куклу, и слезы рекой текли по маминым щекам. А после этого она умерла.
- Мне очень жаль, - сказала Шарлота. - Это случилось внезапно?
Лицо Бидди Ли помрачнело.
- Женские проблемы. Я думаю, виноват во всем мистер Джок Смитерс. Я думаю, она ждала еще одного ребенка. - Негритянка дернула Элизабет Грейс за волосы и посмотрела в глаза Шарлотты. - У тебя была кукла, когда ты была маленькой?
- Шарлотта вспомнила лоскутную куклу, которую для нее сделала ее мама. Шарлотта назвала ее Лидди, и у нее было платье из грубой полушерстяной ткани, белый фартук и жесткий белый чепчик.
- Да, у меня была кукла, но недолго, - сказала Шарлотта. - Папа бросил ее в огонь однажды вечером, когда я резко ответила ему.
Бидди Ли пристально смотрела на нее.
- Твой папа?
- Такого жестокого мужчины, каким был мой отец, я больше не видела, Бидди Ли. Поэтому я и клялась, что никогда не выйду замуж, до тех пор, пока не услышала мамины истории о том, как красиво папа ухаживал за ней, каким он был романтичным. И привлекательным, конечно, - сказала она.
Бидди Ли на минуту опустила глаза.
- Я никогда не знала своего отца, - сказала она тихо. - Он был владельцем плантации, где работала моя мама, а потом он продал ее Смитерсам.
Шарлотта не знала, что сказать в ответ.
Бидди Ли быстро заполнила паузу.
- Так твой отец был красивым, да? Таким же красивым, как Люк Эшкрофт?
Шарлотта пожала плечами.
- Наверное, мне следует сказать "да", Бидди Ли. Я видела его портрет тех времен, когда он ухаживал за мамой, и ты бы сказала, что он так же красив, как день долог. Как мистер Бен Люциус. И как мистер Люк Эшкрофт. И именно потому я не Намерена позволить мистеру Люку Эшкрофту заставить меня… - Она не могла произнести вслух слова, услышанные от Люка. "Стать его женщиной"…
- Заставить тебя становиться красной, как спелый помидор? - спросила Бидди Ли.
- Что?
Бидди Ли рассмеялась.
- У тебя лицо красное, как помидор. Даже краснее, мне кажется.
Шарлотта собиралась сказать что-то вроде "мистер Эшкрофт не для меня", но рядом послышались голоса. Шарлотта знала, что и Бидди Ли их слышит. К ним приближалась Молли Смитерс и кто-то еще.
Шарлотта видела, как Бидди Ли положила Элизабет Грейс на землю и стала собирать свои котелки и сковородки. Молли и Карлин быстрым шагом подходили к источнику, и Шарлотте вдруг захотелось поднять куклу и сунуть ее под мышку. Ни к чему было сейчас накликать на Бидди Ли беду.
Но когда Шарлотта наклонилась за куклой, она увидела, что Молли смотрит на нее. Двигаясь проворно, как дикая кошка, Молли наклонилась и подняла куклу.
- Это кукла Бидди Ли, - выпалила Шарлотта. Молли засмеялась и посмотрела на свою невестку.
- Ох уж эти янки, - вздохнула она. - Совсем не понимают, как обстоят дела в современном мире. Представь, они думают, что у девчонки-рабыни может быть что-то свое. Да она не вправе распоряжаться даже своей презренной жизнью!
- Эта кукла принадлежала моей маме, - отозвалась Бидди Ли.
- Которая тоже была рабыней! Женщине, которая бегала за мужем своей хозяйки.
Шарлотта чувствовала, что кровь закипает у нее в жилах, когда она смотрела на то, как небрежно Молли держит Элизабет Грейс.
- Если ты не отдашь эту куклу мне или Бидди Ли, я ударю тебя так, что ты свалишься и изгваздаешь свое лицо в этой грязи, Молли Смитерс.
Молли уставилась на нее с открытым ртом.
- Ты не посмеешь, - сказала она.
- Отдай мне куклу, - потребовала Шарлотта, протягивая руку.
Молли смотрела на нее, и Карлин тоже, и обе почему-то выглядели такими же ухоженными и красивыми, как и тогда, в Индепенденсе.
Откинув волосы за спину, Молли вздернула подбородок.
- У тебя не хватит духу, - сказала она, потихоньку отступая назад.
Шарлотта одной рукой схватила ее за талию, другой вырвала куклу, выбив ее в воздух.
- Лови ее! - крикнула она Бидди Ли, которая бросилась вперед и одной рукой поймала Элизабет Грейс.
Молли ринулась за ней, но Шарлотта не отпустила ее и свалилась на землю, подмяв соперницу под себя.
- Дай мне встать! - просила Молли. - Ради всего святого, дай мне встать! Я уже грязная, как свинья из хлева! - кричала она.
Шарлотта встала.