Теперь, благодаря Елене, надежда появилась и у меня. Подруга доказала: любая цель достижима, если действительно этого захотеть. Более того, даже если ты мечтаешь о несбыточном, есть шанс получить желаемое в трёхкратном размере.
Глава 14
О происхождении вещей и явлений
– И она молчала целых девять месяцев? – не поверила Женя.
– Как партизан. Боялась сглазить.
– Потрясающая выдержка!
Мы с подругой выгуливали детей в торгово-развлекательном комплексе "Бумеранг". Теперь, когда Женина "ботва" значительно увеличилась в размерах (дочке – десять, сыну – пять с половиной), процесс упростился. Мы вручили Свете братика и магнитную карточку для автоматов и запустили молодёжь в игровую зону. А сами устроились на удобных диванах кофейни.
– Мне нравится, когда дети исчезают из поля зрения так быстро, – поделилась Евгения. – Это воодушевляет.
– Не обольщайся. Через минуту нарисуются.
И точно. Мы даже не успели привлечь к себе внимание официантки, как появилась Света с прицепом.
– Твой сын хочет пить, – сообщила она матери. – Закажи ему сок, но лучше кока-колу. И мне, разумеется. И дай, пожалуйста, денег. Там продают сладкую вату. Спасибо. Премного благодарна.
Через пару минут дети вновь испарились, и мы вернулись к обсуждению новостей. Надо сказать, Женя была шокирована. Неделю назад я наповал сразила её известием о внезапном замужестве, сегодня хватила обухом по голове, сообщив о швейцарской супермамочке.
Женя изумлённо моргала, у неё это отлично получалось: совсем недавно она нарастила роскошные ресницы.
– Из меха норки, – пояснила подруга.
– Ты хорошо подготовилась к зиме!
– Что, они тебе не очень? – испугалась Женя. – Неестественно смотрятся?
– Да нет, всё отлично. Фантастические ресницы. А ты не пыталась их заплетать в косы?
– Издеваешься, – обиделась Женя.
– Я же любя.
Да, это потрясающе, насколько она изменилась. Завела персонального косметолога и маникюршу. А я помню те времена, когда Женя открывала мне дверь своей квартиры в халате, заляпанном борщом, и с бигуди на голове. Не так-то давно это было.
Сейчас моя подруга превратилась в образец идеального стиля – всё в ней безупречно. Она естественно и гармонично вписывается в предложенные судьбой обстоятельства: когда Женя круглосуточно парилась у плиты с половником – халат и бигуди смотрелись уместно. А теперь она стягивает длинные, до локтя, перчатки так, как это сделала бы герцогиня с двадцатью поколениями знатных предков в анамнезе…
Думаю, на фоне Евгении я сильно проигрываю. Даже если надеваю одежду, привезённую свекровью из Лондона, всё равно не могу конкурировать в остальном. Над Жениной шевелюрой колдовал высококлассный стилист, – мою наспех сварганила хмурая парикмахерша, разочарованная жизнью. У Жени идеальный маникюр, фантастическая сумочка и ресницы. У меня из гламурного – чёрные круги под глазами, я выдаю их особый подиумный макияж…
– Юля, хочу похвалить эту водолазку. Цвет тебе очень идёт.
– Спасибо. Только не знаю, откуда она взялась в моём шкафу.
– Вот как?
– Угу. Открываю дверцу – лежит на полочке. Фирменный пакетик, этикетки. Но, хоть убей, не помню, чтобы я её покупала.
– Может, Никита подложил? В качестве сюприза? Он же покупает тебе одежду, и всегда очень удачно.
– Тогда бы я заметила её гораздо раньше.
– Значит, это свекровь. Ты жаловалась, она зачастила к тебе в гости.
– Точно! – обрадованно хлопнула я себя по лбу. – Женя! Ты права! Как же мне самой это не пришло в голову! Это Ланочка подсунула подарочек в шкаф. Она всегда беспокоится, что сноха выглядит недостаточно элегантно. Как я рада!
– Не понимаю, почему ты так обрадовалась.
– Потому что мозги сломала, пытаясь разгадать эту загадку. А ты в одну секунду нашла ответ. Спасибо!
– Рада помочь. Кстати, Юль, ты в курсе, что Генрих тоже умотал в Сочи?
– Да, Никита мне сказал по телефону.
– А сегодня они вдвоём улетели в Москву.
– О, об этом я ещё пока не знаю.
Хм, похоже, Генрих Николаевич отчитывается перед своей женой о проделанных телодвижениях гораздо чаще и подробнее, чем Никита – перед своей.
Несправедливо!
– Но вечером планируют вернуться обратно в Сочи.
– Лучше б они вернулись сюда.
– Юля, забудь! Работа прежде всего.
– Надо же, как суетятся наши пареньки.
– Юля, если они подпишут этот контракт, "Юниа-Транс" будет кататься как сыр в масле до самой олимпиады четырнадцатого года. Значит, и мы тоже.
– Но как же они бросили компанию? Фирма практически обезглавлена.
– Генрих сказал, олимпийский контракт – это первоочередная задача. Ради него можно пренебречь сиюминутной выгодой. Ясно, что без обоих руководителей работяги тут же пустятся в пляс. Да и налоговая может выкатить какой-нибудь шар. Но ничего, за неделю хозяйство не развалится.
– Ты хочешь сказать, Никита не вернётся домой ещё целую неделю?! – ужаснулась я. – Но я ждала его завтра! Он обещал!
– Раз обещал, вернётся. А Генрих однозначно просидит в Сочи до октября.
Вновь появились дети, красные, растрёпанные, но довольные. Их игровая карточка опустела, за час они просадили на автоматах половину моего оклада в "Уральской звезде". Измученные броуновским движением, молекулы упали на диван и потребовали по пять литров кока-колы на каждого. Потом им захотелось горячих бутербродов, названных в меню замысловатым итальянским словом. После они поели пиццы, мороженого, снова выпили колы. А подкрепившись, малютки были готовы вновь отправиться к игровым автоматам. Евгения вытащила из кошелька крупную купюру и отдала Свете, чтобы та положила деньги на карточку…
– Не чересчур? – с сомнением уставилась я на подругу.
– Пусть веселятся, – махнула рукой Женя. – Зато мы с тобой купили ещё час свободы.
Официантка принесла счёт.
– Этих грызунов не прокормишь, – вздохнула мамаша, изучая счёт.
– А потом, я уверена, они тебя потащат в отдел игрушек.
– Знаешь, Юля, так приятно тратить деньги на детей. Их так легко сделать счастливыми. Постоянно вспоминаю тот период, когда я даже пупсика или пластмассовую машинку не могла купить, – было не на что, на хлеб не хватало.
– Зато сейчас, мне кажется, ты можешь испортить детей, потакая им во всём.
– Одно из двух: или испорчу, или нет, – улыбнулась Женя. – Давай рассказывай дальше. Какие ещё у тебя новости?
Да, моя подруга быстро нашла объяснение тому, откуда в шкафу появилась фиолетовая водолазка. Спасибо ей за это. Однако хорошо было бы расшифровать и другие таинственные знаки – причём многочисленные. Возвращаясь вечером домой, я гадала, какой сюрприз поджидает меня в квартире на этот раз, и замирала от страха.
Вчера, например, вернувшись после работы, я обнаружила дома практически незаметные – но для меня, однако, явственные – следы чужого присутствия. Или здесь вновь веселился домовой, или со мной играла злые шутки, хохоча, как гиена, моя изменчивая память.
Во-первых, принтер был сдвинут на столе влево. "Возможно, ты вытирала пыль и подвинула агрегат?" – предположил Никита по телефону, услышав мою жалобу. Что ж… Хорошо, объяснение принимается.
Во-вторых, кухонный стул очутился в комнате, рядом с Никитиным креслом. "Вероятно, ты сама его туда и принесла, – сказал любимый. – Например, чтобы залезть наверх и прицепить оторвавшуюся штору!" Хм-м… Ладно, согласна.
В-третьих, на холодильнике красовались два новых магнита, эксплуатирующие тему Парижа: один – с Триумфальной аркой, другой – с изображением собора Нотр-Дам-де-Пари. "Очевидно, тебе их кто-то подарил, или ты сама купила их мимоходом, в придачу к книгам и журналам, – заявил Никита. – На кассе в магазине обычно столько всего висит, всегда что-то прихватишь. А потом ты машинально прилепила магниты на холодильник, не задумываясь. И совершенно забыла о них!" Ну-у-у… Хорошо, согласна.
Возможно, вероятно, очевидно…
А как было на самом деле? Почему по спине бегут мурашки? Мне теперь неуютно в собственной квартире… Кто-то в ней орудует в моё отсутствие.
Но кто? И зачем?
Какой в этом смысл?
…Я стояла у подъезда, дышала прохладным осенним воздухом, рассматривала оранжевые рябины с ярко-красными гроздьями ягод – на деревья опускались сиреневые сумерки… Ужасно не хотелось возвращаться в пустую тёмную квартиру. Достав из сумки мобильник, я пробежалась по телефонной книжке, размышляя, а не устроить ли себе выездную вечеринку в какой-нибудь тёплой компании? Лишь бы не идти домой!
Я зря себя накручиваю.
Надо просто открыть железную дверь подъезда, подняться наверх, повернуть ключ в замочной скважине… Ничего страшного, всё нормально… Я войду внутрь и быстро зажгу свет в комнате, на кухне и в ванной. Таинственное нечто, покуролесившее в квартире во время моего отсутствия, сразу испарится, исчезнет, уступив территорию законной хозяйке…
Мобильник зазвонил у меня в руке. Посмотрев на дисплей, я безумно обрадовалась: Никита!
– Привет, жена, – сказал он. – Как дела?
– Вот, стою у подъезда, – доложила я. – Хорошо, что ты позвонил. Сегодня Женя меня напугала. Сказала, что Генрих планирует остаться в Сочи до октября. Неужели и ты застрянешь вместе с ним до конца месяца?
– Не-е-ет, – довольным тоном протянул Никита. – Я-то завтра вернусь, как мы и договаривались. – Поруковожу недельку вместо Генриха.
Я провела пальцем по железной двери подъезда, она была ледяной. Над головой темнело небо, накрапывал дождик – мелкий, несущественный. Вытянув руку из-под козырька, я ощутила на ладони прикосновение невесомых холодных капель. Это было приятно. Вскоре асфальт почернел, машины заблестели мокрыми боками… Соседи, проходя мимо, здоровались со мной. А я не торопилась заходить в подъезд.
– Юль, ты снова грустишь? – осторожно поинтересовался Никита.
Понятно, почему его голос звучит так нерешительно.
Прошлый раз после аналогичного вопроса я залилась слезами, начала буянить, орать в трубку. Иначе говоря, закатила грандиозный скандал. И Никите пришлось срочно лететь домой, чтобы успокоить разбушевавшуюся подругу…
Он великодушен и многое готов простить. Самолюбие льстиво подсказывает объяснение: раз мужчина выносит все мои недостатки и день за днём выслушивает по телефону моё нытье, значит, оно того стоит. Взамен он получает что-то неизмеримо большее, пленительное и волшебное. Наверное, так оно и есть: если в отношениях не закрывать глаза на мелочи, никогда не сорвёшь главный приз – удивительное чувство единения, невероятную нежность к тому, кто превратился в часть тебя самого…
На этот раз я не стала орать, а ответила сдержанно, но печально, почти трагически:
– Даже боюсь идти домой. А вдруг там снова всё не на месте? Уже не знаю, что думать.
– Юль, но ведь со вчерашним случаем мы разобрались?
– Да, разобрались, – обиженно ответила я. – Однако всё это выглядит так, словно я совсем сбрендила.
– Ничего ты не сбрендила. Просто мало спишь. Преступно мало. Ты испытываешь на прочность своё здоровье. Вот вернусь домой, буду загонять тебя в постель не позже одиннадцати.
– Да? Одну? – не поверила я.
– А, это… – заметался Никита. – Конечно, не одну.
– Если не одну, то в любом случае раньше часу ночи мы не угомонимся.
– Хорошо, я ещё подумаю над графиком. А сейчас ты заходи в квартиру, не выключая телефона. Буду на связи.
Потянув на себя тяжёлую дверь, я вошла в подъезд.
– Энергичнее! Активнее шевелимся! – подбадривал в трубку Никита. – Кстати, я тут подумал… А вдруг это мама в твоё отсутствие приходила и немного похозяйничала? Поправила штору, вытерла пыль, повесила магниты на холодильник.
– Ланочка? – изумилась я. – Но как она зашла внутрь?!
– Мы же дали ей запасной ключ.
Я замерла на лестнице:
– Мы дали Ланочке ключ?
– Да.
Для меня это новость.
– Ясно. Но как-то я слабо себе представляю, чтобы Ланочка пришла к нам в гости без моего ведома, да ещё тут же принялась бы за уборку.
Обычно всё происходит наоборот: свекровь срочно вызывает меня к себе и, трагически заламывая руки, сообщает, что уровень концентрации пыли в её квартире приблизился к критической отметке…
– Но мама могла прийти ради Интернета.
– Верно.
– Надо просто у неё спросить.
– Как?! "Милая Ланочка, вы случайно не приходили к нам, пока меня не было дома? Не двигали мебель? Не пили чай?" Так?
– Хорошо, я сам спрошу у мамы.
– Нет, Ланочка ни за что не заявилась бы в моё отсутствие. Ведь это как-то неправильно, – твёрдо сказала я и вставила ключ в замочную скважину.
Повернуть я его не смогла. Изнутри доносились какие-то странные звуки, возня, шипение. Страх накрыл меня душным облаком, забил горло и грудь вязким киселём, сваренным, очевидно, из гнилых водорослей.
– Никита, – пролепетала я, задыхаясь, – там кто-то есть!
– Где?
– В квартире!
– Подожди, не заходи туда!
В этот момент дверь открылась. На пороге сияла улыбкой… Ланочка. На ней был кухонный передник, а руках она держала тефлоновую лопатку.
– Сюрпри-и-из! – радостно объявила она. – Юля, добрый вечер! Забежала в гости, а тебя нет. Ничего, что я тут немного пошуршала, пожарила котлеток? Давай, скорее раздевайся и мой руки. Будем ужинать.
Глава 15
Нервная пчёлка Юля
Вечер, проведённый практически в обнимку со свекровью, и ночь, проведённая в обнимку с ноутбуком, дали прекрасный результат: утром я едва оторвала голову от подушки. Но тут же уронила её обратно, пронзённая, словно раскалённой спицей, сумасшедшей болью.
Болеть не входило в мои планы. Вечером должен был прилететь Никита, я планировала встретить мужа нарядной и счастливой, в надраенной до блеска квартире и с вкусным домашним (а не из супермаркета) ужином на столе. Хорошо ещё было бы отмыть и выставить в прихожей парочку милых карапузов, чтоб порадовать папулю. Но, увы, этим богатством пока не располагаем.
Надеюсь, что в будущем…
В общем, обязательно.
Превозмогая боль, я доползла до коробки с лекарствами и проглотила таблетку анальгина. Потом, напомнив себе, что в цивилизованных странах этот препарат запрещён, сунула в рот вторую таблетку. А не сразу три, как собиралась сначала…
Едва анальгин подействовал, принялась за работу. Никто бы и не заподозрил во мне жертву страшной мигрени, увидев, как упоённо, аки пчела, я ношусь по квартире, устраняя бардак. Вчера Ланочка совершенно случайно провела рукой по подоконнику на кухне, а затем в недоумении пялилась на почерневшие пальчики. А потом долго мыла наманикюренную грабельку под краном…
Моё великолепное па-де-де со шваброй было прервано звонком в дверь. Я испуганно зависла над ведром, осторожно опустила в воду половую тряпку и на цыпочках прокралась в прихожую.
Если это снова Ланочка, сразу же сделаю себе харакири! Два визита свекрови меньше чем за сутки – это слишком!
Ужасно злюсь: вчера она извела мой стратегический запас котлет. Я потратила уйму времени, формируя котлетный фонд – крутила фарш, лепила, валяла в сухарях, – утешаясь мыслью, что потом, когда вернётся Никита, смогу тратить на приготовление ужина от силы десять минут. Как удобно: достать три-четыре штучки из морозильника, быстренько кинуть на сковородку и, пока они пыхтят и что-то там нашёптывают друг другу, соорудить салат…
Свекровь распорядилась иначе. Она пережарила сразу все котлеты! Да ещё половину и спалила до чёрной корочки.
Ну кто просил, а?
– Ничего страшного, – бодро сказала Ланочка, высовываясь из плотной пелены чада. – Завтра приедет Никитушка и съест все до последней. Он как раз любит хорошо зажаренные. А ты, Юлечка, всегда недожариваешь.
Я замертво упала прямо у плиты, – аргумент отравленной стрелой вонзился в сердце!
Когда месяц назад я случайно запорола две котлеты (отвлеклась от сковороды, чтобы налить любимой свекрови чай и красиво разложить на блюдце курагу и зефир), Ланочка недовольно процедила, что недолго и угробить мужчину (её сына), если кормить его угольками…
За котлетным шоу последовало чаепитие: свекровь снова заварила чай с травами (принесла с собой, кормилица!) и не отстала, пока я не выпила пару чашечек. Потом были долгие посиделки в Интернете, жаркое общение с подругами на форуме любителей пальм…
Когда же починят её компьютер?
Посмотрев на обручальное кольцо, я невольно подумала, что лучше бы Никита выбрал бриллиант помельче, но купил своей мамуле новый комп.
В одиннадцать вечера я отправилась натягивать джинсы, намереваясь отвезти свекровь домой.
– Юлечка, ты куда-то уходишь? – удивилась Ланочка, не отрывая, впрочем, взгляд от экрана. – А когда вернёшься?
Избавиться от драгоценной гостьи удалось лишь в двенадцать…
А теперь кто-то снова звонит в мою дверь.
Кто же это?
На пороге я увидела Еву! И безумно ей обрадовалась.
– Вы уже вернулись?
– Только что из аэропорта, – Ева кивнула на чемодан.
– Дай, я тебя обниму!
Мы заключили друг друга в объятия. Прижавшись к подруге, я ощутила чудесный и волнующий аромат её кожи и волос, почувствовала под тонкой тканью плаща пышную грудь, стиснула ладонями узкую спину… Её прекрасные карие глаза загадочно мерцали, отодвигаясь, она задела мою щёку своими длинными ресницами. Ева – само совершенство! Не хочется выпускать её из объятий. Понятно, почему мужчины теряют голову рядом с ней.
– Как здорово, что вы вернулись! Понравилось в Турции? Где Мишутка? Ужасно по нему соскучилась! А ты не очень-то и загорела.
– Даже и не пыталась. Мне загар не нужен, – отрезала Ева. – А Мишутка пока у бабушки остался. Ты сама-то как поживаешь? Приходите ко мне с Никитой в гости? Посидим втроём, поболтаем, выпьем шампусика. Я соскучилась.
– Отличная идея. Но не сегодня, а завтра, хорошо?
– Почему не сегодня? – сразу расстроилась Ева.
– Потому что Никита ещё не вернулся из командировки.
А когда он вернётся сегодня вечером, я не захочу делить его с Евой!
– Юль, но завтра-то встретимся?
– Думаю, да. А твой Андрей? Наверное, изнемогает от желания тебя увидеть.
– И потрогать, – мрачно добавила Ева.
– О-о, – протянула я, – тебя приятно трогать. Ты очень соблазнительная.
– Послать бы его…
Ева беззастенчиво ввернула крепкое словечко, – она это умеет.
Я показала ей кулак.
– Завязывай материться, девушка. У тебя ребёнок всё впитывает как губка.
– О да, – восторженно поддержала Ева. – Он в Турции так классно по-английски говорил, все вокруг удивлялись. Юль, это ты его научила?
– А кто же ещё? – самодовольно ухмыльнулась я, профессор романо-германской филологии. – Кстати, когда же я увижусь с моим птенчиком? Изнемогаю! Не терпится обнять!
– Юля, ты же понимаешь! – фыркнула Ева. – Если бабушка предлагает взять к себе внука, я должна всячески поддерживать и культивировать в ней подобное желание.