- Не пойму, как могло случиться, что какой-то пират с берегов Жемчужной реки мог прослышать о существовании Соединенных Штатов Америки и, сверх того, опознать в Калебе Кашинге посланника президента? Мне также не ясно, зачем ему вдруг понадобилась моя голова? Насколько я помню, мы ни разу с ним не встречались и врагами никогда не были.
На лице Кая появилось зловещее выражение.
- Имя настоящего противника Джонатана - не Линь Чи. Он был нанят другими людьми, у которых были причины желать смерти Джонатана.
Приподняв бровь, Джонатан ожидал дальнейших разъяснений.
- Лоцман на "Лайцзе-лу" - член "Общества Быка".
Джонатан понимал, что мажордом не отклонялся от темы разговора, а просто считал необходимым дать понять собеседнику, что репутация у лоцмана безупречная и к его словам можно отнестись с доверием. Американец кивнул в знак того, что понимает цель объяснений.
- Лоцман приехал к нам из Макао, куда только что привел большое португальское торговое судно. В одной таверне он заметил Линь Чи, который обедал с тем шотландцем, который владеет заводом и складами в Вам Пу и сейчас открывает свои конторы в Гонконге.
- Ты имеешь в виду, - сказал Джонатан, - Оуэна Брюса?
Кай осторожно кивнул.
- Я благодарен своему другу за эти сведения, но они меня вовсе не удивили. Брюс стал моим врагом задолго до того, как у них нашлись общие дела с моим зятем. Он возненавидел меня за то, что я добился большего успеха, чем он в своем деле, и не прибегал при этом к торговле опиумом.
- Это так, - ответил Кай. - Но Брюс - ваш не единственный враг.
Стараясь не выдать напряжения, Джонатан ждал, приподняв бровь и не говоря ни слова.
- Много лет назад, - сказал Кай, - Сун Чжао приобрел несметные богатства благодаря тому, что был одним из немногих купцов в Срединном Царстве, которые получили разрешение на торговлю с Западом. Состояние его было огромно, и нашлось много людей, добивавшихся руки его дочери. Лайцзе-лу была не только богата, она была красива и на редкость умна, и потому имела немало ухажеров. Но все они были ей безразличны и в конце концов получили отказ, потому что она отдала свое сердце одному американцу и ждала его возвращения в Китай, ждала, что он назовет ее своей невестой.
Джонатан не мог понять, к чему клонит Кай.
- Я вернулся, - сказал он. - Я назвал ее своей невестой, и мы поженились. Какая связь…
Кай поднял мозолистую ладонь, призывая к терпению.
- Среди тех, кто жаждал руки Лайцзе-лу, был человек сильный и могущественный, главный хозяин Макао.
- Ты говоришь о маркизе де Брага, - вырвалось у Джонатана.
Мажордом кивнул.
- Было известно, что он готов расстаться со значительной частью собственного громадного состояния, чтобы получить ее в жены. Когда же она сделала другой выбор, он стал смертельным врагом ее мужа, Джонатана Рейкхелла. И теперь он даже более опасный враг Джонатана, чем Брюс.
Джонатану уже было ясно, что маркиз де Брага ненавидит его, и он решил покончить с недоговоренностью, к которой инстинктивно прибегал китаец.
- Ты пытаешься сказать мне, что дон Мануэль Себастьян, правитель Макао, - каким-то образом замешан в том, что произошло сегодня?
Кай продолжал рассказ, не меняя тона.
- Это так, - сказал он. - Все переговоры велись через этого шотландца, Брюса, но золото, полученное Линь Чи как задаток, и еще большая сумма, которая ожидала его в случае, если он представит вашу голову на наконечнике своего копья, принадлежали маркизу де Брага.
У Джонатана не было ни малейшей причины не доверять словам Кая. Все услышанное, вне всякого сомнения, было правдой. Теперь он знал, что у него имелось два злейших, непримиримых врага, которые были готовы на все, чтобы уничтожить его, и он поспешил к себе в каюту, где немедленно принялся за письмо Молинде. Не скрывая ничего, с преданной откровенностью он рассказал ей все, что произошло, и все, что стало ему известно. Он предполагал переслать это послание через лоцмана, который должен был покинуть корабль, прежде чем тот выйдет в открытое море.
III
Оказавшись в городке Нью-Лондон штата Коннектикут, любой, кто имел дела со стопятидесятилетней компанией "Рейкхелл и Бойнтон", удостоившись чести быть принятыми в доме Джеримайи Рейкхелла, нынешнего главы фирмы, неизменно бывал удивлен образом его жизни. В Нью-Йорке, Филадельфии или Чарльстоне человек, которому страна была обязана большинством плавающих под ее флагом клиперов, сам владевший мировой торговой державой, раскинувшейся по семи морям земного шара, вне всякого сомнения, проживал бы в роскошном особняке. В сущности, англичане Бойнтоны, сестра и зять Джеримайи, родители Чарльза, являлись собственниками именно такого дома в одном из самых фешенебельных районов Лондона.
И хотя жители Новой Англии славились скромностью и сдержанностью, однако немногие имели жилище более заурядное, чем то, которое принадлежало Джеримайе Рейкхеллу, пятому из династии управляющих концерном. Правда, дом этот был просторен, к нему то и дело пристраивались новые помещения, но сооружен он был из клинообразных выбеленных досок - и человек, не знакомый с характером его владельца, никогда не смог бы поверить, что такой выдающийся и могущественный человек, как глава империи Рейкхеллов, коротает век в этом строении неподалеку от верфи, у устья Темсы, рядом с тем местом, где река распадалась на несколько рукавов у Лонг-Айленда.
Джеримайя имел привычку возвращаться домой к полднику, и его жена, мисси Сара, с которой они обвенчались лишь годом раньше, старалась в такие минуты находиться рядом. В этот день за столом с ними сидели Джудит Рейкхелл Уокер, дочь Джеримайи, и ее жених, Хомер Эллисон, ранее служивший капитаном на судах "Рейкхелла и Бойнтона", а впоследствии выдвинутый на должность управляющего при верфи.
Джеримайя не любил засиживаться за полдником, когда в конторе его ожидала работа, и сегодняшний день не был исключением.
- Джуди, Хомер, - сказал он, едва они заняли места за столом. - Я просил вас зайти к нам сегодня по причине очень значительной. Сегодня утром с борта клипера мне доставили письмо от Джонни. - Он взглянул на дочь и улыбнулся. - Вы оба проявили колоссальное долготерпение. Вы упорно ждали того дня, когда можно будет считать брак Джуди с Брэдом Уокером расторгнутым. И теперь мне приятно сообщить вам, что в этом более не будет необходимости. Брэд мертв.
На мгновение воцарилась тишина. А потом пальцы Хомера и Джуди незаметно переплелись под столом.
- Я отлично понимаю, что нельзя радоваться, когда с другим человеком случается беда, - произнес угрюмо Хомер, - но благодарю Всевышнего за Его бесконечное милосердие. Он дал нам возможность обрести свое счастье.
- Я не стану притворяться, будто скорблю о кончине Брэда, - спокойно сказала Джуди. - Это был грязный преступник и неразборчивый в средствах интриган, который заслуживал самой худшей кары.
- Самое худшее с ним и произошло, смею тебя заверить, - сказал ей отец. - Он был раздавлен насмерть специально обученным слоном в зверинце одного всевластного португальского сановника, гнев которого он на себя навлек.
Джуди непроизвольно вздрогнула.
- Не нужно принимать это близко к сердцу, девочка, - сказала ей мисси Сара. - Все повернулось к лучшему.
- Именно так, - сказал Хомер. - Теперь ничто не помешает нам обвенчаться в ближайшем будущем.
- Вам решать, повремените вы с вашими планами или нет, - сказал Джеримайя, когда вошедшая горничная передала мисси Саре поднос с тушеным мясом и та принялась раскладывать его по тарелкам. - Джонни также сообщает нам, что наши худшие опасения относительно Лайцзе-лу подтвердились. Она скончалась, и он похоронил ее в склепе рядом с ее отцом в их родовом имении в Кантоне.
Руки Сары Рейкхелл, которая в этот момент подкладывала к тушеному мясу картофель и овощи, продолжали повиноваться ей, но глаза наполнились слезами, и она не знала, как их смахнуть.
- Прости меня, дорогая, - мягко проговорил Джеримайя, - я знаю, как вы были с ней близки.
Мисси Сара в силах была только ответить кивком. В молодости лишившись в Китае мужа, морского капитана, а вместе с тем и средств к существованию, она поступила на службу гувернанткой и двадцать лет неотлучно провела рядом с росшей без матери Лайцзе-лу. Она знала, что будет оплакивать эту потерю до конца своих дней. Но она никогда не забывала и о том, как принято вести себя в Новой Англии, и когда она заговорила, голос ее оставался твердым.
- Последние дни недели я готовила себя к этому, после того как получила последнее письмо Лайцзе-лу и прочитала сопроводительную записку Джонатана. Она мучилась страшными болями, страдая от неизлечимого недуга, и Господь смилостивился над ней. А как дети, Джеримайя?
- Джулиан и Джейд выглядят неплохо и, кажется, слишком сильно не горюют. Я дам тебе прочитать письмо Джонни. Он привезет их домой сразу же, как Калеб Кашинг сможет отправиться в обратный путь, и я осмелюсь предположить, что они уже вышли в открытое море. Это означает, что они будут здесь примерно через три месяца, а может быть, и раньше.
Мисси Сара кивнула, и по этому движению можно было догадаться, что теперь ее жизнь наполнится новым смыслом: она возьмет под свою опеку оставшихся без матери детей Лайцзе-лу, так же как в свое время саму китаянку.
- Теперь я понимаю, сэр, что вы имели в виду, предлагая нам не торопиться, - спокойно произнес Хомер. - Новости несколько меняют ситуацию.
Джуди, глотая слезы, утерла глаза платочком и поспешно поднесла ко рту стакан.
- Я была привязана к ней так, будто она была моей сестрой, а не невесткой, - прошептала она.
Мисси Сара сидела, выпрямившись как стрела, и переводила взгляд с Джуди на Хомера.
- Я была настолько близка с Лайцзе-лу, что она казалась мне дочерью, а не подопечной, - наконец медленно заговорила она. - Но теперь ее нет, и произошедшее нельзя считать неожиданностью. Она уже долгое время была больна.
Оба согласно кивнули, и квадратная, грубоватая челюсть Хомера приобрела еще более резкие очертания. Он собирался с духом, ожидая продолжения.
Джудит Уокер была истинной дочерью Рейкхелла. Она имела поразительное сходство со своим отцом и братом; ее внешность скорее можно было бы назвать интересной и привлекательной, но не хорошенькой. Когда она сжимала зубы, подбородок ее выдавался вперед. Она, казалось, тоже была готова с достоинством выслушать все, что собиралась сказать ей мисси Сара.
Сара Рейкхелл подала всем пример, решительно завладев ножом и вилкой и приступив к еде.
- Сколько бы мы ни скорбели, - сказала она, - нам не вернуть Лайцзе-лу. Поэтому предлагаю вам обоим, так долго дожидавшимся собственного счастья, более ничего не ждать. Я не вижу, к чему откладывать вашу женитьбу до возвращения домой Джонатана. Вы только оттянете все еще на три месяца.
- Наверное, это правильно, - ответила взволнованная Джуди, - но я помню и о том, что на борту корабля находится маленький Брэд. Я думаю, не стоит ли нам подождать, чтобы он смог присутствовать на церемонии.
Ее отец пожал плечами.
- Решайте этот вопрос сами, Джуди, - сказал он. - Мы с Сарой не собираемся вмешиваться и что-либо вам советовать.
- Не лучше ли подождать, когда мы останемся вдвоем, и попытаться обдумать все самим? - предложил Хомер.
Джуди покачала головой.
- Я хочу обсудить это сейчас. Что ты скажешь, Хомер?
- Ну что ж, - заговорил он, - я полагаю, что мы нашли взаимопонимание с маленькой Джуди и маленьким Брэдом, и я твердо намерен сделать все, что в моих силах, чтобы стать для них хорошим отчимом. Нужно ли нам ждать, чтобы Брэд смог присутствовать на нашем венчании, представляется мне делом вкуса, а так как ты - мать этих детей, я доверю это решение тебе, Джуди. Я не ухожу от ответа, пойми меня; я просто думаю, что не мне указывать, как в этом случае поступить.
Джуди молча вертела в руках вилку, стараясь привести в порядок мысли.
- Хомер, - произнесла она наконец, - мы часто приходили в отчаяние оттого, что никогда не сможем быть вместе. Каждый раз, когда до нас доходили вести о том, что муж мой жив и здравствует, мы понимали, что связаны по рукам и ногам, что ничего не можем сделать. Теперь, наконец, нашей свадьбе ничто не мешает, ничто не мешает исполнению наших желаний.
Хомер кивнул.
- Да, - сказал он, - это чудо. Так бывает на море, когда ветра после шторма стихают и появляется солнце. И кажется, что произошло чудо. Мне это кажется и сейчас.
- Именно так, - сказала Джудит. - Произошло чудо, и я хочу сполна насладиться им. Если это покажется эгоистичным, что ж, пусть так. Мы отправляемся в город, чтобы переговорить со священником, как только у тебя появится время.
Хомер не в состоянии был сдержать улыбку, глядя на своего будущего тестя.
- Полагаю, что бизнес серьезно не пострадает, если я на часок после обеда отлучусь к священнику и изложу ему суть дела.
Джуди, как и все Рейкхеллы, имела склонность к практическим действиям.
- Это будет очень скромная свадьба, на которую мы пригласим некоторых родственников и самых близких друзей, - сказала она.
- Твой отец и я, - провозгласила мисси Сара, - будем очень огорчены, если не получим возможность дать в вашу честь прием.
- Хорошо, - ответила Джуди, - я с благодарностью принимаю предложение, при условии, что прием не будет шумным. Я ни на мгновение не забываю о том, что Лайцзе-лу больше нет, и представляю, каково у вас на душе, мисси Сара.
Пожилая женщина склонила голову, но промолчала.
- Я хотела бы попросить вас только об одной любезности, - поспешно промолвила Джуди.
Мисси Сара подняла голову.
- Хомер, - спросила Джуди, - сможешь ли ты найти время для свадебного путешествия?
Он широко улыбнулся.
- Ну конечно.
- Я уже плавала в Англию, бывала в континентальной Европе, - сказала со смехом Джуди. - Я посетила с десяток Карибских островов и многие южноамериканские столицы. Боюсь, что особенность семей мореплавателей в том и заключается, что в мире путешествий для них не остается ничего захватывающего. Но я всю жизнь мечтала увидеть Ниагарские водопады…
- И вот туда-то мы и поедем, - закончил за нее фразу Хомер.
Джуди кивнула. У нее было счастливое лицо.
- Единственное, что надо уладить - как быть с Джуди, если мы уедем. Вы посмотрите за ней, когда нас здесь не будет, мисси Сара?
Мисси Сара фыркнула и, кажется, была немного обижена.
- Разумеется, да, - произнесла она недовольным тоном, - мне странно, что ты об этом спрашиваешь.
Итак, будущее Джудит Уокер и Хомера Эллисона было предрешено. После полдника они обговорили все вопросы с англиканским священником, который традиционно проводил обряды венчания Рейкхеллов, и в присутствии немногих гостей тихо обвенчались в следующую субботу. Затем они направились в дом Рейкхеллов, где состоялся скромный прием, а потом - на вокзал, откуда железной дорогой доехали до Хартфорда. Далее они держали путь к Ниагарским водопадам через Олбани, штат Нью-Йорк. Празднества получились тихими и незаметными.
Тем же вечером Джеримайя и мисси Сара сидели за обеденным столом вместе со своей старшей внучкой Джуди Уокер-младшей, которая вскоре готовилась отпраздновать свое двенадцатилетие.
Обычно оживленная и разговорчивая, Джуди казалась подавленной и не выказала воодушевления даже при появлении слоеного шоколадного пирожного с абрикосовой начинкой - ее излюбленного лакомства, приготовленного по требованию бабушки.
Джеримайя изучающе посмотрел на нее со своего места во главе стола.
- Болит животик, Джуди? - спросил он.
Она ответила кивком.
- Кажется, да. Очень похоже, дедушка.
Мисси Сара тоже пристально взглянула на девочку, но от комментариев воздержалась.
- Ну что ж, - сказал Джеримайя, - отлично тебя понимаю. Сегодня был большой день.
- Для одних людей большой, - проговорила Джуди, стараясь тщательно подбирать слова, - а для других не очень.
Джеримайя, казалось, был несколько удивлен.
- Как это понимать?
Внучка заерзала на стуле.
- Я просто так сказала… - прошептала она.
Мисси Сара терпеть не могла глупых недомолвок, и потому, поправив выбившуюся из пучка на затылке седую прядь, строго произнесла:
- Что-то тебя беспокоит, дитя. Расскажи нам в чем дело.
Джуди, смущенная до последней степени, и вовсе потерялась.
- Это… это не важно, бабушка, - пролепетала она.
- Я хочу знать в чем дело, - тоном не терпящим возражений, сказала мисси Сара.
Джеримайя положил нож и вилку и взглянул на внучку так, словно увидел ее первый раз в жизни.
- Ну хорошо, - произнесла Джуди, протяжно и мучительно вздохнув. - Я давно знала, что мама и Хомер нравятся друг другу. Я была бы последней тупицей и дурочкой, если бы не поняла этого, - он ведь обедает у нас каждый вечер вот уже много месяцев. Но вам не кажется, что им следовало бы проявить чуть больше уважения к моему отцу и не жениться сразу после того, как они узнали, что его нет в живых?
В ее тоне звучала глубокая убежденность в своей правоте.
Джеримайя мог легко справиться с взбунтовавшимся советом директоров, с неполадками на заводе, с штормом в открытом море, но он понятия не имел, как в сложившихся обстоятельствах вести себя с внучкой. Пробормотав что-то невнятное, он перевел молящий взгляд на мисси Сару.
У жены уже созрело решение.
- Ты, значит, полагаешь, дитя, что со стороны твоей матери и Хомера Эллисона было неправильно жениться на скорую руку?
Девочка с трудом перевела дыхание и чуть заметно кивнула.
- Что тебе известно об отъезде твоего отца из Нью-Лондона?
- Поосторожней, Сара, - шепнул ей муж. - Я совсем не уверен, что Джуди посвящена в подробности этой истории.
- В этой семье все путешественники, - ответила Джуди с некоторым вызовом. - Дядя Джонатан пропадает где-то на Востоке, дядя Чарльз разъезжает по всему свету, так почему же мой отец не мог отправиться в плавание?
Мисси Сара глубоко вздохнула и со значением посмотрела на мужа, призывая его не вмешиваться, поскольку сама знала, что говорить.
- Твой отец, - сказала она, стараясь четко произносить каждое слово, - проник в день своего отъезда в контору к дедушке и забрал из сейфа пятьдесят две тысячи долларов, которые ему не принадлежали.
Девочка открыла рот и повернулась к деду. Как ни тягостно было Джеримайе это признание, он был прежде всего Рейкхеллом и не мог отрицать правды.
- К сожалению, это так, Джуди, - сказал он. - Вы с братом были тогда еще совсем маленькие, и мы вам ничего не сказали.
- Твой отец, - продолжала невозмутимо мисси Сара, - устроил твоей матери собачью жизнь задолго до этого случая. Он, видишь ли, думал только о наживе и своем благополучии. Его не устраивала должность одного из главных управляющих компании; он хотел занять место Джонатана, чтобы получить в наследство большую часть состояния дедушки, но после успеха клиперов Джонни ему пришлось расстаться с этими надеждами. Тогда он отправился на Восток и там обзавелся знакомством с очень сомнительными людьми, в том числе теми, которые считались врагами "Рейкхелл и Бойнтон".
Джуди Уокер бросила на бабушку пронзительный взгляд и потом уронила на руки голову.