- Возможно, даже слишком нравится, - признала она. - Бывает, работа меня поглощает настолько, что я просто забываю, где нахожусь. Иногда мне кажется, что я проникаю в мысли человека. Разве это не странно?
- Ну, смысл исследования заключается в том, чтобы быть объективным, - напомнил ей Сэмми сухим тоном.
Анджела была научным сотрудником, и участвовала в проведении одного опыта путем применения двойного слепого метода. Половину участников эксперимента составляли люди с высоким уровнем коэффициента умственного развития, а другую половину - люди страдающие легкими психическими расстройствами. Все они дали согласие на участие в этом проекте, однако, им не была известна истинная цель данного исследования. Все это было довольно обычной процедурой, и вполне вписывалось в рамки этики проведения экспериментов. Анджела была недостаточно осведомлена насчет испытуемых, чтобы как-то повлиять на результаты опыта. То немногое что она знала об этих людях - это только их идентификационный номер и особенности работы их головного мозга. Единственное что ей сказали, что опыт, который она проводила, по сути дела, являлся тем же исследованием визуализации мозговой деятельности, которым занимался Сэмми.
- Я уверена у Танго двадцать пять маниакально-депрессивный синдром, - сообщила девушка, - вызванный активностью передней поясной извилины, а у Альфа десять либо сверхактивный мозг, либо он Эйнштейн. Никогда еще не видела мозг, который работал бы так усиленно. И да, я знаю, что предполагается, что я должна быть как компьютер - абсолютно объективным хранилищем данных, но разве тебе не интересны все эти люди?
Сэмми откинулся на спинку стула и более внимательно посмотрел на свою посетительницу.
- Но ведь ты же никогда не сможешь познакомиться с ними ближе, единственное, с чем ты знакома - это их головной мозг.
- А вот и нет, - заявила девушка. - На следующей неделе я начну опрос этих людей.
- Ты будешь опрашивать испытуемых? Но как такое может быть?
Сэмми был удивлен. При обычных двойных слепых опытах человек, проводящий опрос, был минимально осведомлен о ходе самого эксперимента и не допускался всякий его контакт с испытуемыми, за исключением самого опроса.
Обычно, в роли опрашивающих выступали слушатели подготовительных курсов или же студенты медики, приглашенные из близлежащего университета. У Анджелы уже сложилось свое собственное мнение о субъектах опыта, и теперь было бы довольно трудно не учитывать его по ходу опроса. Даже сигналы ее тела могли выдать ответ, который она ожидала и тем самым повлиять на решения испытуемого.
- Я тоже была удивлена, - признала девушка. - Но Питер очень настаивал.
- Питер Брандт? А разве он не в командировке?
- Да, но он сообщил мне по электронной почте, что у нас нехватка персонала и мне нужно заменить его пока он отсутствует. Как тебе мое непроницаемое выражение? Думаешь нормально?
Он улыбнулся при виде ее лишенного эмоций лица.
- Может, твой бесстрашный начальник считает, что у тебя недостаточный объем работы? - предположил Сэмми.
Питер Брандт был одним из основателей компании, и к тому же руководителем Анджелы. Хотя как считал Сэмми, вернее было сказать опекуном и защитником, но его мнения по этому поводу никто не спрашивал. Питер принял ее в команду и предоставил рабочее место в Лаборатории когнитивных исследований, которую лично возглавлял. Он также поручил ей проект по исследованию головного мозга гениев, который, по мнению Сэмми, был недостаточно разработан и возможно не выдержал бы более детального изучения, но может, дело было совсем не в этом. Может, суть его заключалась в том, чтобы Анджела просто не оставалась без работы. Очень многое в отношениях Питера и Анджелы сбивало Сэмми с толку. Насколько он знал, это не были романтичные отношения, хотя он был уверен, что Питер влюблен в девушку. И эта любовь была отнюдь не отцовской. Странно все это.
- Это больше похоже на правду, - произнесла Анджела. - Работы у меня и вправду не так много.
Ее улыбка стала печальной, и Сэмми уже в который раз задался вопросом, куда же она идет, когда рабочее время заканчивается, какую жизнь ведет, и почему ему все время казалось, что никто не знал, кто такая Анджела Лоу на самом деле - ни он, ни Питер, и возможно ни сама Анджела.
Она была замкнута и слишком одинока, даже по понятиям Сэмми.
На работе она ни с кем не общалась, если только с Сэмми, да и то не много. Все свое время она проводила погруженная в свои исследования. Но Сэмми видел, как девушка вытворяла такие вещи, которые, как он думал раньше, просто не возможны.
Вскоре после того как Анджела стала работать в Смарттек, в лаборатории произошел один инцидент. Один из студентов на спор выпил едкий химикат и сильно обжег горло. Медпомощь запаздывала, и никакие усилия оказавшихся там людей не смогли бы спасти парню жизнь. Он бы задохнулся, если бы Анджела с помощью складного ножа не провела трахеотомию тут же на месте.
Сэмми был изумлен. Сам бы он не смог провести такую операцию, также как и остальные сотрудники, в этом он был уверен. С тех пор он заметил еще кое-какие особенности в ней, которые не состыковывались с ее образом. Но что самое странное в том происшествии, было то, что Анджела сама, казалось, была поражена. После того как все закончилось, она посмотрела на миниатюрный скальпель, зажатый в ее руке, и уронила его, словно раскаленный камень. Когда ее спросили, откуда она знает, как проводить операцию по трахеотомии, она, полностью ошеломленная всем происходящим, произнесла слабым голосом:
- Не имею ни малейшего понятия.
***
Внезапное пиканье отвлекло Птичку от чистки перышек. Источник звука находился где-то поблизости с диваном. Птичка нахохлилась, и вероятно, ведомая любопытством, заковыляла к концу жердочки и проворно начала спускаться по лестнице из прутиков на пол.
Словно радар, пиканье привело попугая прямо к пропавшему пейджеру Джордана, который лежал на достаточно открытом месте под столом рядом с диваном. На экране дисплея появилась полоска из слов. Птичка постучала клювом по экрану, не обращая никакого внимания на зловещий смысл этого сообщения.
Я ЗНАЮ ТЕБЯ, НО ТЫ МЕНЯ НЕ ЗНАЕШЬ. ДУМАЮ, ПРИШЛО ВРЕМЯ НАМ ПОЗНАКОМИТЬСЯ.
Следом за сообщением высветилось имя отправителя: "Ангельское личико". Но конечно, это имя ничего не значило для Птички. И не было никакой возможности узнать, значило ли оно что-либо для Джордана, представься ему хотя бы шанс прочитать это сообщение. Но Птичка уже с усердием тащила пейджер в свое секретное место, где она припрятала еще кое-какие вещи Джордана.
- Выключите музыку. Мы сделали все, что было в наших силах.
Кто-то протянул Джордану полотенце для рук. Он рассеянно их вытер и вернул полотенце. Сначала он стянул с головы операционный микроскоп, за которым последовала хирургическая шапочка. Резинка передавила кровоток, чем вызвала сильную головную боль, однако он обратил на нее внимание только сейчас.
- Хорошо, теперь можете зашивать.
Он кивнул доктору Тери Бенсон, главному ординатору хирургической команды. По некоторым причинам Джордана часто сравнивали с Дентоном Кули, выдающимся хирургом - первооткрывателем в области трансплантации сердца. Одной из таких причин было то, что он проводил операции под музыку. Другая причина - его способность сосредотачиваться, но сам Джордан прекрасно знал, в чем он на самом деле был хорош, а в чем не очень. Несмотря на все эти разговоры о его умелых руках, когда дело касалось нитки и иголки, лучше это было предоставить Тери Бенсон. Легкие стежки, которые она накладывала, были такими аккуратными, словно при вышивании.
- Давайте вытащим реберный расширитель, - скомандовала Тери и приготовилась достать прибор. - Осторожно! - Она раздавала распоряжения, сопровождаемые жужжанием работающей техники и комментариями медсестры, работа которой заключалась в том, чтобы следить за состоянием пациента.
Операция, которую они только что провели, была долгой и изнурительной.
Пациентка была шестидесятидвухлетней женщиной, доставленной в больницу с диагнозом диабета, ее аорта лопнула, словно автомобильная шина. Команда предприняла все возможное, чтобы спасти ей жизнь. И теперь они были изнурены, каждый из них, как физически, так и эмоционально.
Джордан тоже устал, однако трудная операция не выбила его из сил до конца. Ему еще предстояло более тяжелое испытание - разговор с семьей пациентки.
Не имело значения, как заканчивалась операция - успехом или поражением, сильные эмоции, царившие в комнате ожидания, по каким-то причинам всегда действовали на него странным образом. Тем не менее, это тоже было частью его работы хирурга.
В этом случае, ему предстоял разговор только с мужем пациентки, и когда Джордан, все еще одетый в халат, вошел в холл, он увидел мужчину, который сидел в углу на диване, склонившись над кофейным столиком. Вид у мужчины был такой, словно он не понимал, что же он здесь делает. Взгляд у него был отстраненный, а лицо стало серым от усталости. Казалось, что его руки были сами по себе - одна была полу поднята, как будто мужчина собирался вытащить журнал из стопки, лежащей на столике, а другая бесцельно лежала рядом.
Джордан наблюдал такую картину много раз - глубокое горе, охватившее любящего человека. Пока проводилась операция, они кругами ходили по холлу, снова и снова, в ожидании новостей, и, в конечном счете, вместе с ними надежду теряли и их сердца. К тому времени, когда Джордан выходил в холл, многие из них уже подготавливали себя к худшему. Надежда их покидала. Или же они просто боялись надеяться.
Особенно трудно это было для мужчин. Они не привыкли испытывать такие сильные эмоции и просто не знали, как с ними справляться. Честно говоря, Джордан тоже не знал этого.
Почему-то, входя в холл, он остановился в дверном проеме, и некоторое время стоял не двигаясь. Сейчас очень важно взять себя в руки, понял он. Однако времени на это уже не было. Он не успел собраться с мыслями. Мужчина заметил его и неуверенно подался вперед.
Надежда промелькнула в его взгляде, но страх сковал его, заставляя оставаться на месте.
Джордан быстро подошел к нему.
- Мистер Дженкинкс.
Нед Дженкинс попытался что-то сказать, его челюсть чуть ли не свело от усилий. Ему нужно было выговориться, и Джордан понимал это, продолжая хранить молчание.
- Я обещал, что ей больше никогда не придется ни готовить, ни убирать, ни выполнять другую домашнюю работу, - наконец произнес Дженкинс. - Я обещал ей, что сам обо всем позабочусь. Ей и пальцем не придется пошевелить, если она только не умрет…
Его голос охрип, и мужчина наклонил голову, пытаясь скрыть свои слезы.
Это была своего рода исповедь чувствовавшего свою вину мужчины, за все те годы, когда его жене приходилось тяжело работать. И Джордан был единственным, кто услышал ее. Именно это переворачивало все у него внутри - те вещи, которые люди говорят, пытаясь выразить свою боль. Почему-то Джордан знал, что этот крепкий пожилой мужчина еще ни разу не был настолько ранимым как сейчас. Нед Дженкинс, возможно, впервые в жизни чувствовал себя таким разбитым.
- Ну, если вы столько всего наобещали, - тихо произнес Джордан, - тогда вам предстоит тяжелая работа.
Дженкинс поднял на него глаза.
- Что вы сказали?
- Все прошло успешно. - Джордан едва успел договорить, как мужчина заключил его в свои медвежьи объятия и начал плакать словно ребенок.
Джордан тоже обнял его. Стараясь удержать его, и самому устоять на ногах. В то время как Дженкинс всхлипывал, Джордан пытался совладать со своими собственными эмоциями. И тогда он понял, почему же для него это всегда представляет такую трудность. Он никогда никого не любил так, как Нед Дженкинс. Он никогда не испытывал таких глубоких чувств. В его жизни не было того, что имел этот мужчина - партнера, родственной души, женщины, существование без которой стало бы бессмысленным.
В горле у Джордана образовался ком, и он попытался сглотнуть.
В этом была доля иронии. Он задался вопросом, сколько людей завидуют ему, считая, что у Джордана Карпентера есть все, хотя на самом деле человек, которому следовало завидовать - это Нед Дженкинс.
И Джордан ему завидовал.
Глава 3
У Джордана на уме была только одна вещь. Ну, может быть, две. Ему хотелось принять горячий душ и выпить холодного пива. Было поздно, почти десять часов вечера, и он как раз направлялся домой из больницы.
Последняя операция продолжалась долго, а ведь ещё были пред- и послеоперационные обходы. Из-за столь напряжённого графика Джордан буквально натыкался на стены, и именно поэтому, вероятно, заметил, что все лампы в доме выключены, только когда поднялся на крыльцо и взялся за дверную ручку.
Он остановился, отступил назад и проанализировал ситуацию.
В доме было абсолютно темно, и даже лампа над крыльцом не горела. Джордан всегда оставлял её включённой.
Он весь подобрался, мускулы обрели гибкость от выброса адреналина. Внутри кто-то был. Сквозь стеклянные секции двери он мог видеть свет от фонаря, перемещающийся в темноте.
Он снова взялся за ручку, и дверь, покачнувшись, открылась. Она была незаперта.
Если он позвонит по мобильному в службу 911, придется ждать пока прибудет полиция. К этому времени злоумышленник может скрыться. Похоже, злоумышленник проник в дом совсем недавно. С другой стороны, может, этот кто-то украдёт Птичку?
Улыбка Джордана Карпентера была мрачной. Так крупно ему вряд ли повезет.
- Джордан, я вас умоляю! Ваше чувство юмора абсолютно неуместно! - В голове раздался голос его учительницы из начальной школы, как это часто бывало в моменты, похожие на этот. Мисс Дэвенпорт никогда не ценила его способность иронизировать.
Джордан выскользнул из ботинок и прокрался в гостиную. Он слышал негромкую музыку, но не мог определить, откуда она доносилась. Было похоже, что звучит композиция Брюса Спрингстина с одного из компакт-дисков Джордана. К счастью, полы из твёрдой древесины были такими же гладкими и бесшумными, как стекло. Ничто не скрипнуло, пока он пробирался через гостиную, а ещё ему показалось что в доме все по-прежнему на своих местах, хотя недостаток освещения вынудил его воспользоваться другими органами чувств. Старый дом имел слабый запах лимонного масла, мастики для натирки полов и пыльного июньского пекла, как это всегда бывало каждое лето, с тех пор как Карпентер поселился в нём.
Джордан двинулся вдоль стены к кухонной двери, размышляя, не там ли он заметил мигающий свет. Незнакомый звук привёл его в замешательство. Это был шелест бумаги, и кто-то вполголоса бранился в кухне.
Рядом с камином стояло медное ведро с потенциальным орудием защиты.
Джордан вынул железную кочергу. По крайней мере, у него было преимущество в использовании элемента неожиданности, однако, когда он подошёл к кухне, вид за дверью ему открылся совсем не тот, который он ожидал. Выглядело всё так, словно какой-то мужчина наклонился к самому полу и рылся в мусоре. Джордан придвинулся ближе и почувствовал цветочный аромат. Поправка: к самому полу склонилась женщина, которая рылась в его мусоре.
- Привеееееет! Есть кто дома?
Кухонные отбросы разлетелись, как шрапнель, когда женщина взвизгнула и вскочила на ноги.
Это не Джордан произнёс фразу. Это была Птичка, идиотская учёная корелла.
Но злоумышленница не знала, что в гостиной находилась говорящая птица.
Женщина резко повернулась к Джордану, и он поймал её за руку. Далее последовала борьба за фонарик, которую Карпентер с лёгкостью выиграл, но все усложнилось тем, что женщине в лицо достаточно долго бил луч света. Они оба тяжело дышали к тому моменту, как Джордан прижал незваную гостью к холодильнику.
Луч фонарика ослепил её. Она вздрогнула и отвернула голову, но Джордан уже узнал испуганные голубые глаза и длинные светлые волосы янтарного оттенка с причёской "под пажа". Однажды он сказал ей, что у неё волосы цвета абрикоса.
- Пенни? Что, чёрт побери, ты тут делаешь?
- Джордан? Это ты? - его младшая сестра ахнула, вздохнув от облегчения.
- Пусти меня! Я подумала, что ты грабитель! - Карпентер немедленно освободил её.
- А я подумал, что ты. Что ты искала в мусоре?
- Я опрокинула мусорное ведро. У тебя нет электричества, старший братишка. Очевидно, ты забыл оплатить счёт.
- Вот дерьмо!..
- Дерьмо!
- Птичка, заткнись! - Джордан ещё не успел закончить свою брань, как царствующая королева экскрементов самолично вторила ему своим птичьим каркающим голоском. Возможно, он был слегка рассеян по поводу обыденных вещей, но это было только потому, что был перегружен работой.
К несчастью, сестра всегда думала, что за ним необходимо присматривать, и теперь он никогда от неё не избавится. Как и от птицы.
- Славныыеееее деньки… - Послышался голос Спрингстина, мягко убаюкивающий где-то на заднем плане.
По-видимому, Пенни любила совершать облавы на мусор под музыкальный аккомпанемент.
У Джордана на столе находился портативный, работающий от аккумуляторов, проигрыватель компакт-дисков, и, возможно, Пенни задела его, когда падала.
- В жизни есть и более важные вещи, чем счета за свет, - непогрешимая логическая мысль в его бухгалтерской книге. - Едва ли у них есть список…
- Вот поэтому, - прервала Джордана сестра, - тебе и нужен кто-то в твоей жизни. Кто-то, кто позаботится о счетах за свет. Если никто другой, тогда пусть банк уладит этот вопрос, Джордан, или твои сотрудники… или даже Бернард из загородного клуба. Он руководит Пасифик Электрик. Ты же всё-таки влиятельный человек. Пусти в ход свои связи.
- Нет, дело вовсе не в моём влиянии, что бы, чёрт возьми, это ни означало. Дело в моём праве на частную жизнь. А ты можешь произнести по буквам "частная жизнь", Пенни?
- Отлично, - обиделась она. - Прости меня за то, что беспокоюсь о тебе и приношу еду, чтобы ты не умер от голода. И, раз уж я взялась извиняться, позволь попросить у тебя прощения и за то, что споткнулась о твоё мусорное ведро, потому что у тебя в доме не горела ни одна чёртова лампочка.
Всё это прозвучало так, словно его вечно во всё вмешивающаяся сестра защищалась, что дало Джордану секундное удовлетворение. Он не смог увидеть её из-за отключенных чёртовых лампочек.
- А что это у тебя в руке?
- Это? - Пенни держала что-то, похожее на большой конверт в пузырчатой упаковке. - Откуда мне знать? Оно просто упало мне в руки.