Теперь Силия уже вполне понимала, что гарем - это особое место, где правит не разум, а чувства, и отчаянно пыталась задвинуть вчерашние картины на задворки сознания. Правда, у нее не очень-то получалось, и обидно было видеть, что Рамизу это, похоже, вполне удалось. Прохаживаясь меж книжных полок и разглядывая тома, она периодически поглядывала на него из-под опушенных век. Как же она завидовала его отстраненности! И как жалела, что сама на нее не способна! Она не привыкла быть отстающей. Леди Силия Армстронг никогда не терялась. Она была спокойной, хладнокровной, блестяще воспитанной. Не какая-то провинциальная мисс в свой первый Сезон, постоянно сверяющаяся с книгой по этикету и балансирующая на грани бестактности.
Но она больше не та леди Силия и никогда ею уже не будет. Совершенно нельзя забыть испытанное в объятиях Рамиза и при его наставничестве, теперь ее ужасно страшило, что она уже слишком испорчена для любого другого мужчины. А если она еще больше вживется в экзотический мир этой страны, то может стать слишком испорченной для родной Англии.
"Парадокс", - подумала Силия и взяла книгу в нежно-голубом кожаном переплете, что лежала на столе в стопке книг, недавно прибывших из Лондона. Парадокс, потому что именно здесь, в этой стране, где женщины ходят в хиджабах и имеют весьма ограниченные права, а она сама большую часть времени проводит взаперти в гареме под охраной двух евнухов, она чувствовала себя свободной, как никогда.
Силия раскрыла книгу. "Эмма" - роман в трех томах Джейн Остин. Ее же роман "Гордость и предубеждение" очень Силии нравился. Они с сестрами даже читали его по ролям. Силия, разумеется, была Элизабет, а Кэсси - Джейн, главной красавицей семьи. А роль легкомысленной Лидии яростно оспаривали друг у друга Корделия и Кэролайн. Силия улыбнулась, вспоминая, как это было, и внезапно затосковала по дому. Интересно, что сейчас делают ее сестры? Она не представляла, в какое время теперь они возвращаются домой - довольно рано или попозже?
В Лондоне сегодня солнечно или дождливо? Сейчас время сбора земляники. Крессида обожает землянику, а Кэролайн покрывается сыпью, если съест много, но все равно наедается до отвала, сколько бы ей ни напоминали. Корделия же предпочитает землянику в виде сладкого джема, который они каждый год варили по рецепту из кулинарной книги мамочки. Для этого на весь день освобождалась кухня, и булькающий в большом медном котле джем наполнял дом изумительным сладким ароматом. Теперь "главная кулинарка", наверное, Кэсси. Именно ей придется заказывать дополнительный сахар и вживаться в роль "шеф-повара по джему", которую всегда играла Силия. А прежнюю роль Кэсси "главной измеряльщицы", без сомнения, получит Кэролайн. А уж как будут спорить младшие, представить совсем нетрудно. Бедная Кэсси, у нее мягкий характер, и она терпеть не может разрешать споры. Она будет заламывать руки и умолять младших не спорить, будет доказывать, что обе роли одинаково хороши, но младшие ее не послушают, и тогда придется вмешиваться Кэролайн, а поскольку без Силии уже некому будет вложить в их головы немножко здравого смысла, варка джема станет настоящим фиаско…
- Да нет, не станет, - одернула себя Силия. - Мне просто хочется так думать, чувствовать себя незаменимой.
- Почему?
Силия дернулась от неожиданности и уронила книгу на пол. Толстый ковер на полу приглушил шаги Рамиза, она даже не услышала, как он подошел и оказался очень близко к ней, нервирующе близко. Почему она все время как будто видит впервые, поражается красоте его лица и высокой стройной фигуры?
Силия попятилась и в замешательстве пробормотала:
- Прошу прощения!
- Вы сказали, "мне просто хочется так думать, чтобы чувствовать себя незаменимой".
- О, я и не заметила, что произнесла вслух. Я вспомнила своих сестер. Так, пустяки.
- Вы скучаете по ним?
- Конечно, скучаю. Хотя уверена, что у них и без меня все хорошо, - ответила Силия и сама удивилась своему подрагивающему голосу.
- Однако какая-то часть вашей души надеется, что это не так?
Силия улыбнулась, пытаясь незаметно задержать так некстати навернувшиеся слезы.
- Я знаю, что это ужасно. Боюсь, это свойство моей натуры - стремление держать всех в узде.
- И неудивительно. Вы ведь еще девочкой заменили мать младшим сестрам. Абсолютно естественно, что вы переживаете, как они там живут без вас. Все матери об этом волнуются, даже если их дети давно повзрослели и завели свои семьи. Чисто женская особенность.
Силия тяжело вздохнула:
- Спасибо. Наверное, можно даже считать эти слова комплиментом.
- Если пожелаете написать письмо родным, я прослежу, чтобы его отправили в Англию в целости и сохранности.
- Вы очень любезны.
- Жаль, что эта мысль раньше не пришла мне в голову. Ваши соотечественники наверняка захотят удостовериться, что вы в добром здравии и безопасности. Моему слову они наверняка не поверят. Напишите письмо, как можно скорее, лучше всего сегодня вечером.
- Понимаю, - ответила Силия, про себя же подумала: "Он заботится не о моей репутации, а о своей.
В интересах родной страны". - Если у вас сегодня слишком много дел, мы можем отложить экскурсию.
- В этом нет необходимости. Я уже разобрался с текущими делами. Акил за всем приглядит. Кроме того, я хочу кое-что вам показать в городе.
- Чтобы я могла рассказать в письме, какой он замечательный?
Рамиз сузил глаза.
- Нет, лишь потому, что мне кажется, это может вас заинтересовать. Но если я ошибаюсь…
- Нет-нет, что вы, - торопливо принялась уверять его Силия, - я очень хочу все увидеть. Я просто немного расклеилась - вот из-за этой книги, если хотите знать. Мы с сестрами читали другой роман этого автора.
- Должно быть, "Гордость и предубеждение"? Я читал этот роман, и мне он понравился. Довольно забавное повествование о ваших английских обычаях. Автор определенно очень проницателен.
- Вы полагаете, это мужчина?
- Едкий сарказм, ни одного жалостливого персонажа и полное отсутствие сентиментальной романтичности, присущей авторам женского пола. Несомненно, это мужчина.
- Несомненно? Впрочем, раз вы так говорите, значит, так и есть, ваше высочество…
Рамиз изумленно замер, но потом ослепительно улыбнулся и бросил на нее грозный янтарный взгляд:
- Вы схватываете на лету, леди Силия. Дарую вам честь провести время в моем обществе на публике и без свиты. Вы обязаны уважительно относиться ко мне и к моему народу - в противном случае вам придется провести в гареме весь остаток своего пребывания у нас. Надеюсь, я ясно выразился?
Силия сначала встретила его взгляд вызывающе, но секунд через десять сдалась. По правде говоря, когда он так смотрел, у нее сразу пропадало желание бросать вызов. В конце концов, он удостаивал ее своим присутствием, а она хотела его общества больше, чем готова была признаться даже себе. Силия опустила вуаль, натянула перчатки и кротко ответила:
- Да, ваше высочество.
Она последовала за Рамизом через внутренний двор и проход к дворцовым воротам с гордо поднятой головой и дерзко надутыми губами. Он, разумеется, этого не заметил.
На улице у нее перехватило дыхание от жаркого воздуха - казалось, она зашла в ужасно разогретую хмелесушильню. В прохладных покоях дворца она уже и забыла, каким палящим бывает солнце даже в такой ранний час.
И совсем не помнила, с каким почтением относятся к Рамизу его подданные. Когда он проходил мимо, люди падали ниц. На него они не поднимали глаз, но Силия ощущала на себе их взгляды - больше любопытные, чем мрачные. Она сознавала, что, наверное, кажется им странной в своем облегающем платье. Она смотрела, как Рамиз кивает и улыбается подданным, и остро ощущала, какую честь он ей оказывает, самолично сопровождая на прогулке по городу.
Еще не было девяти утра, но в Балирме уже вовсю кипела жизнь. Рамиз вел Силию по пыльным улицам, уводя все дальше от богатых кварталов с их мозаичными стенами и минаретами, и направляясь к густонаселенной части города, где находились городские ворота.
- Я подумал, что вам будет интересно увидеть наши базары, - пояснил через плечо Рамиз. - Названия городским кварталам дали различные ремесла, и в каждом квартале имеется свой базар. Вот эту аллею занимают кожевники, дальше располагаются гончары и плиточники. Идите со мной рядом, а то у меня начинает болеть шея от постоянных поворотов при таком разговоре.
- Я полагала, что из уважения должна идти следом.
- А теперь, если хотите проявить уважение, делайте, как я вам говорю.
Силия догнала Рамиза.
- У вас задатки самого настоящего тирана, - с улыбкой сказала она и, как будто запоздало, добавила: - Ваше высочество.
- Должен сказать, что вы, в свою очередь, обладаете всеми задатками провокатора.
- Простите, если я иногда веду себя непочтительно. Вы такой грозный, а я не привыкла, чтобы меня пугали.
Они на мгновение остановились. Следовавшие хвостиком дети тут же окружили Силию, восторженно трогая ее платье. Она рассеянно улыбнулась им сквозь вуаль.
- Они не видели такой одежды, - объяснил Рамиз.
- Я жалею, что надела это платье, - откликнулась Силия. - Оно не подходит для вашего климата, меня в нем словно варят живьем.
- Надо было раньше об этом сказать. Мы можем приобрести на базаре какие-нибудь подходящие ткани, и служанки сошьют вам соответствующий наряд. Можно и традиционный, если хотите сойти за местную.
- Очень хочу.
- Вы всегда так элегантны. И не скажешь, что вы страдаете от жары.
- Спасибо.
- Не стоит благодарности. И не надо смотреть на меня с таким скепсисом. Я действительно так считаю, - иронически улыбнулся Рамиз.
Они снова тронулись в путь, но уже медленным шагом, периодически останавливаясь, чтобы купить восточных сладостей: засахаренного миндаля, сушеных фиников, длинных ирисок с изюмом и виноградом и многого другого. Следовавшие за ними детишки изумленно наблюдали за их покупками. Набрав полный ассортимент, Рамиз предложил полакомиться по пути, и они рука об руку продолжили прогулку. Он, казалось, совсем забыл о своем стремлении соблюдать протокол.
- В вас есть что-то, что постоянно подталкивает меня озвучивать свои мысли, - задумчиво произнесла Силия, когда они приблизились к ткаческому кварталу. - Поверьте, всякий раз, когда вы втягиваете меня в какое-нибудь возмутительное откровение, я ужасно жалею, что не откусила себе язык.
- Вы имеете в виду, прежде чем я его вырежу, - парировал Рамиз.
Судя по тому, как вспыхнули его глаза и рот дернулся в полуулыбке, он ее поддразнивал.
- Ясмина сказала, что вы правите железной рукой в перчатке из бархата. И первое, что вы сделали, когда пришли к власти, это полностью изменили систему законов. У вас ведь теперь даже нет палача, верно?
- В нем нет нужды. Когда у людей достаточно еды, чтобы утолить голод, когда у них есть крыша над головой и возможность заработать себе на жизнь, им становится незачем преступать закон. Наказание - высылка отсюда - лишает их всего, и с моей точки зрения, это вполне достаточный стимул.
- У вас очень прогрессивные мысли. Намного более гуманные, чем у нас в Англии, где человека подчас приговаривают к виселице, даже если он пошел на грабеж, спасая свою семью от голодной смерти.
- Вчитайтесь в сказки Шехерезады, и вы увидите, что она разделяет мои взгляды.
- А ваш народ? - спросила Силия.
- Некоторые племена предпочитают жить по-старому. Их образ жизни - эго насилие. Войны, казни… Мне приходится тратить много времени и нервов, чтобы не дать им нарушить мирные соглашения. Вот и на этой неделе придется навестить одного из вождей. Его племя занимает приграничные земли, а оазис находится на спорной территории. Предполагается, что она общая, но мне придется провести в его обществе пару дней, чтобы ему об этом напомнить, а он тем временем попытается получить от меня как можно больше золота в качестве компенсации.
- Вы собираетесь подкупить его, чтобы он не пошел войной?
- Не смотрите с таким потрясением. Английское правительство постоянно пользуется подобной тактикой. И для меня это дешевле, чем полномасштабная война, которую он может затеять.
- Но разве у вас нет возможности его - этого вождя - просто заменить кем-то, кто понимает и разделяет ваши взгляды?
Рамиз засмеялся:
- Вот это точно развязало бы войну. Достаточно одного только подобного разговора. Но это мои проблемы, леди Силия, а не ваши. А вот и квартал ткачей. Не торопитесь и выбирайте сколько душе угодно.
- Но у меня нет с собой денег.
- Я за все заплачу.
- Нет, что вы. Я не могу допустить, чтобы вы покупали мне одежду. Это недостойно.
- Это для меня недостойно позволить вам заплатить за нее.
- Тогда я не стану здесь ничего покупать.
Рамиз в смятении остановился, пронзая ее взглядом.
- Вы действительно думаете, что меня беспокоит, как оплатить пару ярдов ткани?
- Это вопрос принципа, - твердо сказала Силия. - В Англии только… куртизанка допустит, чтобы ей покупал одежду мужчина, не отец и не муж.
- Мы с вами не в Англии, - напомнил Рамиз. - В А-Кадизе владелец гарема обеспечивает всем его обитательниц. Вы живете в моем гареме, я плачу за вашу одежду, и хватит об этом.
Силию его слова нисколько не убедили, но, бросив быстрый взгляд на лицо принца, на его сердито сжатые губы, она решила, что нечего продолжать спор. День только начинается, и надо в полной мере им насладиться. К тому же ей хотелось, чтобы Рамиз тоже получил удовольствие от прогулки, и если ради его достоинства придется нарушить свои принципы, то пусть так и будет.
- Благодарю вас, ваше высочество. - Она сделала изящный реверанс. - В таком случае почту за честь.
Рамиз усмехнулся:
- Вы не одурачите меня своей кротостью и покорностью. И можете уже перестать называть меня высочеством. Здесь никто не понимает, что вы говорите.
- Спасибо вам, Рамиз. Надеюсь, казна вашего государства полнехонька, ибо я собираюсь с лихвой воспользоваться этими великолепными тканями.
Если бы кто-то сказал Рамизу, что он будет наслаждаться покупкой шелков на базаре, он рассмеялся бы ему в лицо. Ему нравилось смотреть на красиво одетых людей - как на мужчин, так и на женщин, но ткани и оборки его мало интересовали. Но Силия сияла таким детским восторгом, что следующий час он лишь завороженно смотрел, как она самозабвенно перебирает разноцветные ткани и ленты.
Силия никогда не видела ничего подобного - перед ней раскинулось невероятное многоцветие шелков, богатого бархата и тонких, полупрозрачных тканей, которым она даже не знала названия. Вне себя от восторга, она переходила от торговца к торговцу. Сняв перчатки, трогала плотный алый бархат, касалась шали из тончайшей кашемировой шерсти, водила рукой по ярким шелкам и атласам, невесомым "паутинкам" и шелестящей парче. Покупка тканей превращалась в незабываемое чувственное путешествие, какого она себе и вообразить не могла. От волнения она иногда забывала об осторожности и почтении. Забывала надевать перчатки, забывала прикрывать лицо, но буквально очаровала всех продавцов, ухитрялась, несмотря на языковой барьер, явственно выражать свои желания, расхваливала даже самые простые ткани и старалась покупать у всех понемногу, чтобы никого не обидеть. И торговцы в ответ окружали ее теплом и гостеприимством. В небольшом павильончике они выпили чаю, и Рамиз обнаружил, что играет вторую скрипку - впервые с тех пор, как он занял свой пост правителя.
- Спасибо, - поблагодарила его Силия, когда они покинули магазинчик, торгующий позументами - замысловатой тесьмой, шитой серебром и золотом. - Надеюсь, вы не скучали.
- Нет, это было довольно поучительно. Вы приобрели достаточно?
- Более чем. Вам уже пора возвращаться?
Рамиз покачал головой:
- У меня еще есть для вас одно особое развлечение.
И он вновь повел ее по лабиринту улочек и терракотовых домов с витринами магазинов - обратно к большой площади, где их ожидал стражник с двумя белоснежными верблюдами.
- Это недалеко, не больше получаса езды, - пояснил Рамиз, поймав вопросительный взгляд Силии, и поинтересовался: - Вы справитесь с верблюдом в этом платье?
- А куда мы едем?
Он загадочно улыбнулся:
- Это сюрприз.
Они покинули город через другие ворота, не через те, в которые они въезжали. Дорога вела через оливковую рощу на юг и переходила в узкую, едва различимую тропу, что бежала в горы. Покачиваясь в такт движению величавых верблюдов, Рамиз немного рассказал Силии об истории Балирмы. И неглупые вопросы девушки вместе с ее неистребимой жаждой знаний вновь оказали на него странное действие - он расслабился и радостно с улыбкой начал делиться своими детскими воспоминаниями, вспоминал древние легенды - как он думал до сего момента, давно им забытые. Ему нравилась Силия. Пусть и странно так говорить об одной женщине, но она оказалась прекрасной компанией и по-настоящему его волновала.
Горы резко вздымались ввысь, словно их построил ребенок или скульптор, желающий впечатлить окружающих. Почти лишенные холмов и предгорий, они больше напоминали рукотворные, чем естественные произведения природы. Когда они подошли ближе, Силия не нашла вокруг ни одной тропинки, и у нее упало сердце при мысли, что придется взбираться вверх по камням. Однако она быстро поняла, что Рамиз ведет их к какой-то узкой трещине в камне. Там пещера?
Нет, это оказалась не пещера - узкий проход в форме буквы S, позволявший двигаться лишь гуськом. Очарованная, Силия заметила: стены покрывает причудливая резьба со странными символами. Кроме того, в них были выдолблены небольшие ниши на равном расстоянии друг от друга - и в каждой по маленькому каменному идолу. Внимательно приглядевшись, Силия увидела впереди лишь небо - яркую синеву приближающегося полудня, хотя здесь, в горах, царила прохлада и зноя совсем не ощущалось. Наконец они преодолели последние метры, и Силия ахнула от изумления: они оказались на большой открытой площадке, перед ними лежали руины целого города, выстроенного прямо на горных скалах.
- Древний город Катра, - сказал Рамиз. - Мы точно не знаем, когда его построили, но, скорее всего, около двух тысяч лет назад.
Город был небольшим, компактным и, несмотря на прошедшие тысячелетия, замечательно сохранился.
- В жизни не видела такого великолепия, - проговорила Силия, блуждая среди домов. - Здесь просто изумительно. Не могу поверить, что есть такое чудо, никогда не слышала об этом городе.
- Мы прилагаем все силы, чтобы скрыть его существование, - пояснил Рамиз. - Как известно, французы и британцы, воюя с Наполеоном, лишили Египет множества древних сокровищ. Ваш главный консул до сих пор собирает по своим друзьям со всего Египта и Леванта разные древности для своего частного музея в Англии. То же самое в Греции делает лорд Элгин с парфенонским мрамором. Я хочу уберечь Катру от такой участи.
- Да, конечно, и я понимаю почему. Она такая прекрасная и потусторонняя. Кажется, люди покинули ее только этим утром и вот-вот могут вернуться. Но, если вы не хотите, чтобы кто-то знал о ней, почему вы привезли меня сюда?