Внимательно осмотрев ладонь, Лука взял ее за вторую руку и принялся изучать ее также пристально. Запоздало сообразив, что происходит, она попыталась отдернуть руки, но Лука крепко ее держал, явно считая, что отметины появились совсем недавно.
Она отлично видела, что он там разглядывает. Крошечные перекрестные стародавние шрамики.
– Они старые. – Он удивленно посмотрел ей в глаза. – Но насколько старые?
Серена снова попыталась отдернуть руки, но он снова ее удержал, и она сразу же почувствовала, что вновь начинает злиться. Кто дал ему право ее хватать и допрашивать, словно она опять в чем-то перед ним виновата?
– Им двадцать два года, – признала она неохотно.
– Откуда они у тебя? – Оторвавшись от ладоней, он снова смотрел ей в глаза, и при всем желании Серена не смогла отвести взгляд. Что ж, похоже, этот человек всегда и во всем стремится докопаться до истины и воздать всем по заслугам. Так уж он устроен. И именно поэтому весь мир делится для него на черное и белое, на плохое и хорошее. Разумеется, сама она для него всегда будет в плохой категории.
Но прямо сейчас это ее не устраивало. Как же она от всего этого устала! От вранья, притворства, подавляемых эмоций и чувств, от воспоминаний, от ужасных образов, что до сих пор стояли у нее перед глазами. Тех образов, о которых кроме нее знал лишь отец, настойчиво пытавшийся их у нее отобрать.
И какая-то ее часть, как и прошлым вечером, захотела все рассказать Луке, чтобы нарушить его привычную черно-белую картину мира, заставляя понять, что мир гораздо сложнее и многограннее, чем ему кажется. Но другая боялась насмешек и боли.
– Это отметины от бамбуковой плетки. Отец любил физические наказания.
– Сколько тебе было лет? – тихо спросил Лука, все еще крепко держа ее за руки.
Серена сглотнула.
– Пять, почти шесть.
– Какого черта?..
В его глазах вспыхнула такая чистая ничем незамутненная ярость, что Серена даже внутренне содрогнулась, но все же сумела воспользоваться случаем, высвободила ладони и поспешно сцепила руки, пряча несмываемые следы отцовской мстительности.
Но его изумление она понимала. Терапевт тоже пришла в шок, когда услышала эту историю.
– Отец был суровым человеком. Если я или Сьена плохо себя вели, нас наказывали.
– Но ты была совсем ребенком.
Ну вот зачем она опять разоткровенничалась?
Вспомнив, как у нее отобрали детство, Серена почувствовала себя необычайно ранимой.
– Дождь закончился, – выдохнула она, желая положить конец тягостному разговору.
Несколько секунд Лука молча ее разглядывал с таким видом, словно вообще раньше никогда не видел.
– Заночуем здесь же, – объявил он наконец.
Выбравшись из-под навеса, Серена оглядела мокрые джунгли. Как же здесь все-таки влажно и душно!
Невольно засмотревшись, как Лука с невообразимой мужской ловкостью и грацией выбирается из-под навеса, Серена не сумела вовремя отвести взгляд.
– Что?
– Пить, – придумала она первую попавшуюся отговорку. – Я хочу пить.
– Сейчас. – Подойдя к ближайшему дереву, Лука внимательно изучил листья. – Иди сюда. А теперь запрокинь голову и открой рот.
Серена удивленно на него посмотрела, когда он ухватил ее за руку, мгновенно обжигая жаром своего прикосновения сквозь рубашку.
– Давай, никто тебя не укусит.
Когда она наконец послушно выполнила инструкции, Лука слегка наклонил лист, и ей в рот полился целый поток холодной освежающей воды. Закашлявшись от неожиданности, Серена быстро приноровилась, жадно глотая звонкие струи и наслаждаясь тем, что вожделенная влага не просто утоляет жажду, но и смывает тот жар, что не имел ничего общего с температурой окружающей среды.
Поймав губами последние капли, Серена выпрямилась и вдруг с необычайной ясностью осознала, как близко они сейчас стоят. Стоит ей сделать лишь шаг – и…
Словно угадав ее мысли, Лука резко отступил, отпуская ее руку.
– Нужно переодеться.
Вытащив из рюкзака сухую одежду, Лука принялся расстегивать рубашку, Серена словно к месту приросла, не в силах ни взгляд отвести, ни вздохнуть как следует.
Да что с ней опять такое? Встряхнувшись, она взяла себя в руки и потянулась за своим рюкзаком.
Лука быстро переодевался. Черт. Что это с ним такое? Он же чуть не прижал ее сейчас к дереву и не впился в жадно глотающие капли воды губы своими губами.
А эти шрамы на нежных руках? Он как-то совсем не рассчитывал, что так испугается, подумав, что она поранилась где-то в пути, или разозлится, когда она сухо объяснила, откуда они взялись.
Пару раз Лука встречался с ее отцом на общественных мероприятиях, и этот человек никогда ему не нравился. Слишком уж холодные были у него глаза, да и вообще вел он себя так, словно привык никогда ни в чем себе не отказывать, не интересуясь мнением окружающих.
И как ни странно, узнав о его жестокости, Лука совсем не удивился. Мстительность отлично дополняла зловещий образ. Но бить собственную дочку? А ведь этой золотоволосой голубоглазой принцессе все завидовали…
Лука отчетливо слышал, как у него за спиной переодевается Серена. Мягкий шорох падающей на землю одежды, а потом все затихло. Не выдержав, Лука старательно убедил себя, что с ней могло что-то случиться, и обернулся. Разумеется, простое физическое желание было тут вообще ни при чем.
Серена стояла к нему спиной и уже сняла брюки, так что он мог вволю полюбоваться длинными стройными ногами и крепкой круглой попой. А когда она сняла еще и рубашку, оставшись лишь в выгодно подчеркивающих бедра трусиках с высокой талией и бюстгальтере, ему нестерпимо захотелось шагнуть вперед, расстегнуть застежку, ухватиться руками за щедрые формы и почувствовать, как она охотно выгибается в его объятиях.
Организм отреагировал мгновенно. Как у какого-то подростка, подглядывающего за переодевающейся женщиной.
Серена с громким щелчком застегнула пряжку ремня, и, выйдя из оцепенения, Лука отвернулся и взялся за собственные штаны. Отлично. С каждой секундой становилось все темнее, и они вполне могли не успеть разбить лагерь. И все из-за того, что в нем не вовремя взыграли гормоны.
Быстро переодевшись, Лука снова обернулся через плечо, собираясь коротко поторопить Серену, но она уже уверенно разворачивала палатку, покачивая собранными в высокий хвост волосами.
Черт.
Чем дальше, тем сильнее Лука терялся и уже совсем не понимал, как вести себя с этой женщиной.
Устроившись у костра после скромного ужина, Серена с гордостью посмотрела на собственноручно поставленную палатку. Лука ждал, что она сбежит при первом же намеке на тяжкий труд или опасность, но она не сбежала и достойно выдержала целых два дня в джунглях. Даже голова немного кружится при одной мысли, что она со всем справилась. Но раз она со всем справилась, теперь тем более должна отстоять свою независимость.
Но стоило ей только вспомнить вспыхнувшее желание, когда Лука поил ее после дождя, как настроение сразу же испортилось.
– Что у тебя за татуировка на спине? – спросил сидевший с другой стороны костра Лука.
Серена мгновенно напряглась. Крошечную татуировку на плече он мог заметить, лишь когда она переодевалась…
Да и вообще, эта татуировка слишком много для нее значила, чтобы просто так ее обсуждать.
– Это ласточка, – ответила она неохотно.
– Она что-нибудь означает?
Означает, но ему-то она уж точно объяснять ничего не станет. А то мало ли, еще на землю от смеха свалится.
– Это моя любимая птица. – Серена нарочито небрежно пожала плечами. – Набила пару лет назад.
А если точнее, то в день окончания реабилитационной программы. Ласточка – символ возрождения. Вряд ли он станет искать здесь глубокий смысл, но если все же станет…
Хватит с нее уже объяснений и воспоминаний.
Серена резко встала.
– Пойду укладываться.
– Иди. – Лука пристально вглядывался в огонь. – А я еще немного посижу.
Забравшись в палатку, Серена стянула ботинки и развернула спальник, чувствуя себя последней дурой. Ладно, в конце концов, Лука не дал ей ни малейшего повода считать, что интересуется ею как женщиной, а так хочется ощутить хоть немного прохлады… Вздохнув, Серена разделась до трусиков и майки и залезла в спальник, надеясь, что снова мгновенно уснет и ей не придется слышать, как Лука укладывается всего в десятке сантиметров от нее.
Лука мысленно приказал себя расслабиться. И почему только Серена так на него действует? Причем хочет он не просто физической близости, но и побольше о ней узнать. И она до сих пор не переставала его удивлять.
С самых ранних лет Лука привык к эгоизму женщин вообще и матери в частности, но Серена… Как же не хочется признавать, что был к ней несправедлив.
Женщины никогда не были центром его мироздания, да и семьей обзаводиться Лука не спешил, твердо веря, что любовницы нужны лишь для физического удовлетворения и как дополнение к костюму на всевозможные светские мероприятия. В конце концов, разве можно тратить силы и время на нечто столь непостоянное, да и вообще вряд ли существующее, как любовь, когда у него есть цель в жизни? Десять лет назад, когда умер отец, Лука поклялся, что любой ценой исправит нанесенный дедом и отцом вред, чтобы имя Фонсека больше никогда и ни у кого не ассоциировалось с жадностью, коррупцией и разрушением.
В употреблении наркотиков его обвинили в самое неподходящее время. Как раз тогда, когда люди наконец-то начали ему верить и поняли, что он действительно пытается все изменить к лучшему. А чтобы люди снова начали в него верить, ему потребовалось целых семь лет упорного труда.
И вот пожалуйста. Человек, который может снова пустить все насмарку, спит всего в паре метров от него. Нельзя об этом забывать. Даже если она на самом деле ни в чем и не виновата, достаточно лишь, чтобы их имена вновь связали, и от его репутации не останется и следа.
Выждав достаточно времени, чтобы Серена точно уснула, Лука поднялся, вошел в палатку и осторожно улегся. Черт, он же не собирался ни с кем делить это укрытие! И уж точно он не собирался ночевать две ночи подряд в такой близости от Серены Депиеро!
Закрыв глаза, Лука беззвучно выдохнул. Что ж, как минимум придется признать, что в ней не осталось и следа испорченной девчонки, да и вообще, если не считать тех женщин, чья работа напрямую связана с изучением Амазонии, вряд ли хоть одна из его знакомых сумела бы так достойно выдержать эти два дня. Да и те, что изучают… Половина из них так точно давно бы уже с визгом спряталась в уютной лаборатории.
Лука вспомнил, как Серена, высунув от усердия язык, ставила палатку, а с нее градом катился пот, скрываясь в вырезе рубашки. Черт, ну и для кого этот двухдневный поход оказался испытанием? Он рассчитывал, что она не продержится и часа, а вместо этого он сам мечтает вернуться к благам цивилизации, да и вообще готов уже на что угодно, лишь бы остудить горящий внутри огонь.
Проснувшись пару часов спустя, Лука напрягся, внимательно вслушиваясь в окружавшие палатку джунгли. Но звук шел не снаружи, а изнутри самой палатки. Серена. Во сне она стонала и говорила по-итальянски:
– Papa… по, perfavore, поп che… Siena, aiutami.
Лука мысленно перевел последнее слово. Помоги мне.
А потом она заплакала.
Поддавшись порыву, Лука дотронулся до ее плеча, и Серена мгновенно проснулась.
– Che cosa?
– Ты говорила во сне.
Откуда взялось ощущение, что он вторгается во что-то сугубо личное?
Серена ощутимо напряглась.
– Извини, что разбудила. – В хрипловатом после сна голосе явственно слышался акцент.
Отстранившись от его руки, Серена снова свернулась в спальнике, а Лука, глядя на роскошные золотистые волосы, вдруг представил, как они щекотали бы ему грудь, если бы она сейчас уселась на него верхом.
Ему сразу же стало жарко.
Уняв разыгравшуюся фантазию, Лука снова задумался. Почему же она так на него действует? И почему так резко отстранилась, словно он сделал что-то не так?
– Серена, – позвал он осторожно.
Но она не ответила, и Лука сразу же вспомнил, как ловко мать управляла окружающими, расчетливо выказывая те или иные чувства. А он повелся.
– И как это прикажешь понимать? – спросил он грубо.
– Я извинилась за то, что разбудила. Не бери в голову, ничего особенного не случилось.
– Что-то я в этом сомневаюсь.
Серена наконец-то к нему повернулась.
– Слушай, это был сон, просто сон. Пусть не самый приятный, но сон. И я уже все забыла, так что давай спать дальше, хорошо?
Что ж, в его сочувствии она явно не нуждается. И что это только на него нашло? Она всего лишь умело им вертит, а он… А он просто ее хочет.
Нащупав в темноте ее руки, Лука резко притянул Серену к себе.
– Что ты делаешь? – выдохнула она удивленно.
Прижимая ее к себе еще крепче, Лука мог различить лишь золотистый блеск волос и ярко-голубые глаза.
Но отстраниться она не пыталась.
– Что я делаю? Догадайся.
Его губы безошибочно нашли ее губы, а ее мягкая грудь прижалась к его крепким мышцам. Пыталась ли она сопротивляться? Наверное. Не в силах себя контролировать, Лука уже ни о чем не думал.
А потом почувствовал, как ослабевает ее сопротивление, и окончательно перестал сдерживаться, яростно впиваясь в пухлые губы.
Наконец-то.
Наконец-то он может вновь испытать то, что испытывал лишь однажды. Семь лет назад. С этой самой женщиной.
Глава 5
Внезапно оказавшись в объятиях Луки, Серена все еще не могла понять, что происходит, а его губы уже жадно впивались в ее собственные. Когда он разбудил ее в первый раз, она почувствовала почти непреодолимое желание прижаться к нему лицом, спасаясь от все еще липнувшего к коже кошмара.
А потом вспомнила, где и с кем находится. Именно сейчас, когда ей так нужно сочувствие и утешение… Когда же последний раз она видела этот кошмар? Давно, очень давно, еще до реабилитационного центра. И вот он вернулся. Неужели прошлое снова начало ее засасывать? Что ж, она сама во всем виновата.
Разозлившись, Серена попыталась сопротивляться, но Лука был гораздо сильнее. Но стоило ей только осознать, как сильно она сама его хочет, как Серена резко отстранилась, злясь еще больше. И почему она так хрипло дышит? А соски напряглись и ноют?
Такое чувство, словно тело и разум живут независимо друг от друга. Тело молит о продолжении, а разум кричит ей остановиться.
– Что такое? – бархатисто протянул Лука, и от этого все ее нервные окончания вспыхнули с новой силой. Предатели.
– Ты правда думаешь, что это хорошая идея?
Черт. Такое впечатление, словно она просит себя убедить.
В окружающей их темноте глаза Луки походили на два черных бездонных колодца, и, к счастью, она не могла ничего по ним понять. Может, он все же одумается и возьмет себя в руки? Но вместо этого он прижался к ней еще крепче и погладил по спине, заставляя дрожать от легчайшего, но при этом обжигающего прикосновения.
– Лука?..
– М-м-м?..
Он неторопливо поцеловал ее в шею, мгновенно пробудив уже второй день теплящееся внизу живота пламя.
– Мне кажется, это плохая идея, и если сейчас не остановимся, потом пожалеем.
– Ты слишком много думаешь, – на секунду отстраняясь, выдохнул Лука.
А потом вновь приник губами к ее губам, сокрушая слабое сопротивление, и уже буквально через пару секунд праведный гнев сменился очередной вспышкой желания, затмевающей все умные мысли и рассуждения. С ответной страстью впиваясь в мужские губы, Серена охотно впустила в себя настойчивый язык. Последний раз он целовал ее семь лет назад, и все эти семь лет она не могла забыть жар его губ. Вообще-то она никогда по-настоящему не любила целоваться или чувствовать на себе мужские прикосновения. До того дня. И вот она снова оказалась в руках этого же мужчины.
Не заметив, как Лука расстегнул их спальники, Серена поняла лишь, что он осторожно укладывает ее на себя сверху, а их тела больше ничего не разделяет. Запустив пальцы ей в волосы, он устроил ее так, что их губы оказались ровно напротив друг друга, и принялся самозабвенно целовать, а она полностью отдалась в его власть, чувствуя, как с каждой секундой становится все нестерпимее горящий внутри огонь.
А затем Лука на секунду отстранился и, пока Серена пыталась хоть немного отдышаться, глядя на него широко раскрытыми глазами, ловким движением перекатился так, что оказался сверху. В эту секунду он казался совершенно диким и необузданным, именно таким, каким она когда-то представляла португальских конкистадоров, впервые вступивших на эту землю.
Ласково отбросив ей волосы с лица, Лука вновь приник губами к ее губам, и на этот раз она не сдержалась и принялась судорожно расстегивать его рубашку, чтобы наконец-то к нему прикоснуться.
Исследуя мускулистую грудь, Серена тихонько застонала от наслаждения, пока сам Лука, легонько щекоча ее бородой, все так же настойчиво исследовал ее губы, заставляя выгибаться и судорожно извиваться под своим напором, одновременно стягивая с нее майку и расстегивая застежку бюстгальтера, собираясь исследовать еще неизведанную территорию.
Когда Лука снова на секунду отстранился, Серена попыталась отдышаться и хоть что-то рассмотреть, но перед глазами все буквально плыло, и она лишь чувствовала, как сильные пальцы проникают под кружево чашек бюстгальтера и неторопливо гуляют по ее груди и до боли затвердевшим соскам.
– Perfeito… – выдохнул Лука, освобождая ее от кружевной брони и обжигая кожу жарким взглядом.
Склонив голову, Лука скользнул языком по манящей вершине божественной полусферы, заставляя Серену судорожно вздохнуть и еще крепче прижаться к нему бедрами. Довольный результатом, он слегка улыбнулся, продолжая неторопливое исследование языком, а потом приник к твердой бусине губами, усиливая ласки. И стоило ему только слегка ухватиться за сосок зубами и потянуть на себя, как, не выдержав, Серена с громким стоном выгнулась ему навстречу, запуская пальцы в волосы, как бы стараясь притянуть к себе еще ближе.
Никогда в жизни она еще не чувствовала ничего подобного. Для Серены секс всегда был чем-то таким, что нужно было перетерпеть, еще одной бесполезной попыткой спрятаться и убежать… Но это… Чувственное освобождение, затмевающее все ранее изведанное…
А пока Серена пыталась разобраться в нахлынувших ощущениях, рука Луки скользнула вниз, забираясь под резинку трусиков, а его губы все еще продолжали терзать нежную грудь.
Но стоило ему нащупать неоспоримое доказательство ее желания, как он слегка отстранился и, пристально глядя ей в глаза, принялся умело ласкать ее между ног, заставляя тихонько стонать и машинально тереться об его руку.
– Ты меня хочешь, – донеслось откуда-то сквозь застилавший разум туман.
Боясь, что все испортит, если выдохнет хоть слово, Серена лишь молча закусила губу. И в ответ Лука властно раздвинул ей ноги, погружая в нее палец.
– Скажи это, – яростно потребовал он, лаская ее изнутри.
Только не это! Неужели она дойдет до точки посреди богом забытого леса в крошечной палатке от одних лишь прикосновений этого мужчины?