– Я думал, ты обрадуешься возвращению в привычную цивилизацию.
– Я рада, – выдохнула она, опуская глаза. И она действительно хотела радоваться, но радости почему-то не было. Пара дней наедине с этим человеком посреди джунглей… размеренный ритм жизни индейской деревни… Что ж, похоже, эти стремительные дни успели в ней что-то изменить.
Боясь, как бы Лука о чем-нибудь не догадался, Серена скрестила руки на груди.
– Так ты дашь мне шанс? Думаю, я его заслужила. Да и домой пока возвращаться не хочу.
Джип подъезжал все ближе, а Лука пристально ее разглядывал, потом он шагнул чуть ближе, и за его широкими плечами разом исчезла и машина, и вообще вся деревня.
– А я и не собираюсь никуда тебя отпускать.
Стараясь не думать, что стоит за этой фразой, Серена покрепче сжала кулаки.
– Берешь меня на испытательный срок?
– Вроде того, – улыбнулся Лука, и у нее по телу сразу же побежали мурашки. – Я уже говорил, что хочу тебя, и с тех пор ничего не изменилось. Так что тебе еще предстоит познакомиться с моей постелью.
Задохнувшись от злости, Серена постаралась не обращать внимания на предательски дрогнувший пульс.
Я не собираюсь становиться твоей очередной любовницей, Фонсека. Меня интересует работа.
При обращении Фонсека его глаза опасно полыхнули.
– Даю тебе две недели испытательного срока. Днем будешь работать в фонде, а ночью – в моей кровати.
Опустив руки, она изо всех сил сжала кулаки. Почему этот разговор ее заводит? Неужели у нее совсем нет самоуважения?
– Это шантаж.
– Называй как хочешь. – Он небрежно пожал плечами. – Если хочешь на меня работать, выбора у тебя нет.
– А как же твоя драгоценная репутация? Что, если нас вместе увидят?
Лука придвинулся еще ближе, пытаясь понять, что же он, собственно, делает. Но одно он знал точно. То, что долгие годы составляло сам смысл его существования, почему-то уже не казалось настолько важным. Существовало только здесь и сейчас, только эта женщина и снедавший его изнутри огонь.
Но при этом полностью он не забылся и отлично понимал, что если ему удастся заполучить Серену, то на них обязательно обратят внимание журналисты. И тогда его дело получит широкую огласку. И в фонд потекут новые средства.
– Я приложу все усилия, чтобы нас обязательно увидели. Хорошенько подумав, я понял, что семь лет – это как семь жизней. То, что было тогда уже никому не интересно, ну а даже если о твоем разгульном прошлом и вспомнят, мне это пойдет лишь на пользу. Истории о раскаявшихся грешницах, пытающихся искупить прошлое благотворительной работой, всегда пользовались успехом. Ну а я тем временем смогу наслаждаться тем, чем хочу. Тобой. Ты у меня в долгу, так что, если действительно хочешь получить испытательный срок, тебе придется сполна со мной расплатиться.
Слишком удивленная, чтобы говорить, Серена просто молча его разглядывала. В его голосе так и сквозило ледяное презрение, но почему-то вместо того, чтобы отвесить пощечину и сесть в автобус до Манауса, она лишь чувствовала, как сильнее разгорается все эти дни сжигавший ее огонь. А может, он специально все это говорит, чтобы она развернулась и ушла? Разве можно представить, что в Рио у него и так нет влиятельной любовницы?
Отлично. Теперь она еще и ревнует.
– Собирайся, уезжаем через пятнадцать минут.
Развернувшись, Лука спокойно ушел, а Серена лишь недоверчиво смотрела ему вслед.
Придется выбирать. Или признать поражение и ехать домой, раз и навсегда потеряв возможность связать свою жизнь с благотворительностью, или… Или открыто признать, что она его хочет, и повести свою игру.
Если уж подчиняться диким требованиям, то лишь на своих условиях.
Устроившись в пассажирском кресле самолета, Лука задумчиво разглядывал затылок уставившейся в окно Серены. Предполагалось, что ему нужно войти в курс дела, но, по правде говоря, он сейчас впервые в жизни просто не мог сосредоточиться на штурвале, потому что в голове у него была одна лишь Серена, за всю дорогу не обменявшаяся с ним и парой слов. И он сам это заслужил. Странно даже, что она не съездила ему по лицу, ведь он по глазам видел, что в какую-то секунду она именно это и собиралась сделать.
Никогда в жизни Лука не пытался так властно распоряжаться женщинами. Обычно он умело соблазнял предмет своего желания, завлекая в постель так, что у них и мысли не возникало, что впереди их ждет нечто большее.
Но с Сереной все было иначе. Стоило ему всего лишь раз ее поцеловать, и потом целых семь лет он не мог выкинуть ее из головы. А эти дни… Эти дни она была совсем не той необузданной соблазнительницей, что столь прочно засела у него в мыслях. Так, может, именно эту незнакомку он и разглядел в ее глазах той ночью в клубе? Что ж, не хочется признавать, но ведь он действительно уловил тогда в ее взгляде нечто ранимое и хрупкое.
И вот теперь он скатился до шантажа, готовый на все, лишь бы заполучить эту женщину, да еще и так, чтобы она не догадалась, как сильно он в ней нуждается.
Лука уже открыл рот, чтобы заговорить, но тут Серена сама к нему повернулась, и, глядя в ярко-голубые глаза, он просто не смог выдавить из себя ни слова.
– Я обдумала твое предложение.
Лука внутренне напрягся. Он повел себя как последний ублюдок, а она не только не съездила ему по роже, но еще и так тактично выражается…
– Серена…
Она жестом заставила его замолчать.
– Нет. Сперва я выскажусь.
При мысли, что она все-таки уедет и он больше никогда ее не увидит, Луке стало плохо.
– Если я соглашусь на этот… двухнедельный испытательный срок… и… со всем справлюсь… докажу, что достойна… и… – Замолчав, Серена густо покраснела. – Если соглашусь, я хочу гарантий, что получу работу. Здесь или в Афинах. Стандартный контракт на оплачиваемую работу.
От облегчения у него даже голова закружилась. Ну а что до все настойчивее донимавшей совести… Не время сейчас для этого. Поугрызаться он и потом успеет.
Протянув руку, он едва ли не прорычал:
– Иди сюда!
Серена покраснела еще гуще.
– Лука…
– Если хочешь, чтобы я ответил, иди сюда.
Нервно облизнув губы, она наконец-то послушалась. И стоило ей только оказаться в пределах досягаемости, как он сразу же ухватил ее за запястье и усадил себе на колени.
– Что ты?..
Не в силах сдерживаться, он впился губами в мягкие губы. Она не уедет. И станет его. А после секундного замешательства Серена ответила на поцелуй, обвивая руками его шею.
Чувствуя, что еще чуть-чуть и он окончательно потеряет голову, Лука оторвался от сладких губ и легонько погладил нежную шею.
– Хорошо, я дам тебе работу.
– Мне нужен контракт, подтверждающий, что ты сдержишь слово.
В нем мгновенно вспыхнула ставшая уже привычной ярость.
– Ты мне не доверяешь?
Раньше речь заходила лишь о том, что он сам ей не доверяет, и ему как-то и в голову не приходило, что и она может ему не доверять. И эта мысль ему совершенно не нравилась.
– Или все будет официально оформлено, – уклонилась Серена от прямого ответа, – или я сразу же уеду.
Лука буквально чувствовал, как испаряется радость победы, а следом за ней и контроль над происходящим. Наверное, следовало бы ее оттолкнуть, сказав, что никогда женщины не станут ему приказывать, но… но его руки покоились на ее бедрах, а губы все еще хранили вкус ее поцелуя, и он просто не мог сейчас ее упустить. Во всяком случае, пока сполна не насладился прекрасным телом.
– Хорошо, – выплюнул он коротко.
Заворожено разглядывая открывавшуюся из стеклянных стен пентхауса панораму Рио-де-Жанейро, Серена удивленно спросила:
– Так это твои апартаменты?
– Да, но здесь я только ночую, когда приходится работать допоздна, или после деловых переговоров развлекаю особо важных клиентов.
Любовниц он, видимо, развлекает здесь же.
Куда же вдруг делась вся ее уверенность? Слишком уж сильно он на нее действует, чтобы строить многоходовые планы и тщательно продумывать каждый шаг…
Серена упрямо скрестила руки на груди.
Я не могу здесь поселиться. Это непристойно.
– И это говорит женщина, устроившая в Париже фотосессию в дорогостоящем платье в полной шампанского ванне?
Серена вспомнила злобную улыбку отца. "Хорошая девочка. Мы же не хотим, чтобы общество потеряло к тебе интерес?"
Так, хватит.
– Ну а как насчет того номера, где я должна была остановиться с самого начала?
– Его уже заняли.
– Но я-то в этом точно не виновата, верно?
– Серена, либо ты поселишься здесь, либо, если ты так настаиваешь, благотворительному фонду придется потратиться и снять тебе какое-нибудь жилье.
– Нет! Я просто…
– Значит, ты остаешься здесь. Думаю, две недели как-нибудь выдержишь.
Именно этого она и боялась. Рядом с Лукой она совсем не может себя контролировать.
Прищурившись, Лука пристально разглядывал явно нервничавшую Серену. Как же она сейчас не похожа на ту женщину, что совсем недавно таяла у него в руках…
– Серена, что с тобой?
– Я согласилась лечь к тебе в кровать, чтобы получить работу. Как ты думаешь, как я себя сейчас чувствую? – Она снова начала краснеть.
Подавив очередной приступ раскаяния, Лука слегка приподнял бровь.
– Пока что ты еще не была в моей кровати.
Видя, как Серена все сильнее краснеет, Лука почувствовал, как что-то внутри его сдается и отступает. Он нетерпеливо провел рукой по волосам.
– Слушай, я повел себя как последний хам, и ты в любом случае заслужила испытательный срок.
Серена удивленно подняла на него глаза.
– Неужели? А как все-таки насчет работы?
– Это зависит от того, как ты себя проявишь. И только от этого. – Придвинувшись чуть ближе, Лука осторожно поймал тонкие запястья. – А в кровать ты ко мне ложишься не для того, чтобы получить работу, а потому, что сама этого хочешь. Потому что мы оба этого хотим.
Замерев на месте, Серена все так же молча его разглядывала, и Лука не выдержал.
– Дверь прямо у меня за спиной, если хочешь, можешь уйти прямо сейчас, и я все равно возьму тебя на испытательный срок.
Серена молчала, а Лука изо всех сил пытался не цепляться за нее мертвой хваткой. Она должна остаться сама. А ведь до этой секунды он даже и не представлял, что для него это настолько важно…
– Серена…
Она нервно облизнула губы.
– Мне нужен всего лишь шанс, – еле слышно выдохнула Серена.
Да сколько можно тянуть?
– И?.. Что дальше?
Она отвела глаза.
– Ты отлично знаешь, что я тебя хочу. Ты заставил меня… наглядно это продемонстрировать в палатке. И унизил.
Внутри Луки что-то болезненно напряглось. Странное чувство. И не слишком приятное.
– Ты хотя бы представляешь, как сложно мне было тогда сдержаться и не войти в тебя? – спросил он тихо.
– Для меня это было так, словно ты хотел доказать свое превосходство, – наконец-то поднимая на него глаза, еле слышно выдохнула Серена.
Прикоснувшись пальцем к ее подбородку, Лука улыбнулся.
– Я далеко не так расчетлив, как ты думаешь. Но мне необходимо было услышать, что ты меня хочешь. Если бы ты только знала, как сложно мне было сдержаться… С тобой я не могу ничего контролировать.
– Неужели? Ты настолько все держишь под контролем, что порой даже страшно становится.
А ведь ему еще ни разу ничего подобного не говорили. И уж тем более женщины. Что ж, похоже, эти пронзительно-голубые глаза видят его насквозь, проникая в далекое прошлое, когда он маленьким мальчиком наблюдал, как родители своевольно разрывают на куски его жизнь, совершенно не думая о его собственных желаниях и тревогах. И именно из бесконечного хаоса и беспокойства и родилось это всеподавляющее стремление к контролю. И вот пожалуйста, он дошел до последней грани, за которой может раз и навсегда лишиться того, к чему всю жизнь стремился. И все же… Все же он уже не в силах остановиться и отступить.
– Если я прямо сейчас тебя поцелую, ты сразу же убедишься, как призрачен весь мой контроль.
Луке уже и сейчас было не просто сдерживаться, но не набрасываться же на нее прямо с ходу, когда они оба еще не пришли в себя после дальней дороги и трудностей пути.
Огромным усилием воли Лука отступил на шаг.
– Мне нужно работать, а ты, думаю, по достоинству оценишь все прелести сна в настоящей кровати. Утром тебя отвезут на работу, а потом я постараюсь найти время и ввести тебя в курс дела.
Так он не останется? Серена почувствовала какую-то странную смесь облегчения и разочарования. Только сейчас она наконец-то поняла, что какая-то ее часть безумно хотела довести начатое до конца. Наверное, даже больше, чем доказать свою независимость.
А ведь последние три с половиной года ушли именно на то, чтобы обрести внутреннюю силу и прочно встать на ноги. И как же страшно сознавать, что рядом с ним она вновь чувствует себя слабой и беспомощной. Черт. Но и уходить так не хочется…
– Ладно.
Несколько секунд он просто молча ее разглядывал.
– Доброй ночи, Серена. Увидимся завтра, – произнес он наконец, развернулся и ушел.
И стоило только двери за его спиной закрыться, как в огромных апартаментах сразу же стало невыносимо пусто и одиноко. Как же она, оказывается, успела за эти два дня привыкнуть к Луке, а стоило ей только вспомнить, как он усадил ее к себе на колени и целовал в самолете, – все сомнения разом рассеялись.
Она остается.
Встряхнувшись, Серена внутренне собралась. А при мысли, что у нее в распоряжении снова есть горячая вода, она окончательно забыла о всех тревогах и заботах, долго нежась в самом приятном за всю жизнь душе.
Разговаривая по мобильнику, Лука устроился в кабинете этажом ниже, задумчиво разглядывая раскинувшийся за окном ночной Рио.
– Просто у меня появились некоторые сомнения, действительно ли она это сделала или нет, и я буду весьма признателен, если ты поможешь мне докопаться до истины. – Последовала небольшая пауза. – Слушай, Макс, если это потребует слишком много усилий… – Лука вздохнул. – Ладно, хорошо. И да, спасибо, это я тоже очень ценю.
Не глядя брошенный на стол телефон скатился на пол, но Лука даже не обернулся. Общение с братом всегда давалось ему непросто. Разумеется, Макс никогда ни в чем его не винил, но сам он отлично понимал, что они с близнецом так отдалились именно из-за него. В конце концов, он старший, а значит, вся ответственность лежит именно на нем.
Глубоко вздохнув, Лука постарался выкинуть брата из головы. Что ж, похоже, все-таки придется признать, что с тех пор, как он последний раз смотрел из этого окна, как раз перед появлением Серены, что-то в нем неуловимо изменилось.
Глава 7
Следующим вечером Серена старалась собраться с мыслями и хоть немного расслабиться, стоя на открытой террасе, окружающей ее роскошный номер. Полностью вымотавшись за последние дни, вчера она сразу же после душа без сил повалилась на кровать, совершенно забыв, что Лука обещал взять ее с собой на прием.
А стоило ей утром только проснуться и позавтракать, как его помощница Лаура принесла контракт, согласно которому она получала работу при условии успешного окончания испытательного срока.
К счастью, ни о каких личных подробностях этого испытательного срока в договоре не упоминалось. Вот и хорошо.
Подписав контракт, Серена вместе с Лаурой спустилась на первый этаж, где и началось ее знакомство с новыми обязанностями и сотрудниками фонда. А после целого дня в обществе любезных бразильцев, что с пониманием относились к ее ломаному португальскому, Серена как-то совсем забыла, что ждет ее впереди.
Но стоило ей вернуться в апартаменты, где ее уже ждала целая команда парикмахеров и визажистов, призванных подготовить ее для удовлетворения взыскательного вкуса Луки, как ей не оставалось ничего иного, кроме как взглянуть правде в глаза.
И, только взглянув на ворох разложенных на кровати нарядов, она сразу же вспомнила былые дни, когда отец настоятельно требовал, чтобы дочери появлялись на людях лишь в самых соблазнительных нарядах. Для пущего эффекта.
При одной мысли, через что ей предстоит пройти, Серена сразу же почувствовала слабость. Последние два дня в джунглях полных скорпионов, змей и кусачих муравьев в обществе разозленного Луки Фонсеки не шли ни в какое сравнение с тем, что ждало ее впереди.
Ладно, хватит, нужно собраться. В конце концов, она и не такое уже пережила, а значит, и сейчас со всем справится. Просто джунгли Амазонии сменились на городские, а ставки подросли. Но это не так уж и важно.
Услышав шаги, Серена внутренне собралась, расправила плечи и обернулась.
– Ты побрился… – выдохнула она еле слышно, разглядывая великолепного мужчину в классическом смокинге. А еще он подстригся, и, только представив, как в ее отсутствие кто-то прикасался к его голове, Серена сразу же почувствовала приступ ревности. – Отлично выглядишь. – Пораженная столь разительной переменой его облика, Серена только сейчас заметила оценивающий взгляд. И мгновенно залилась краской.
Не веря собственным глазам, Лука рассматривал застывшую перед ним богиню. Обнаженные руки и плечи, красно-золотистый воздушный шелк, драгоценные камни, глубокий вырез, выгодно подчеркивающий роскошные формы, и соблазнительно выглядывающее из пышных складок юбки бедро…
Сжав зубы, Лука огромным усилием воли взял себя в руки.
И сразу же заметил, что она нервничает, а тонкие пальцы беспокойно теребят край выреза, словно пытаясь прикрыть божественную грудь.
Не сумев поймать ее взгляд, Лука шагнул чуть ближе, глубоко вдыхая чистый, свежий аромат. Странно, такое чувство, что они целый месяц не виделись, хотя прошел всего один день. Один из тех немногих, что он упорно отсиживался в своем кабинете, не желая спускаться на первый этаж.
Этот мягкий аромат… Он ждал чего-то куда более сильного и терпкого. И оттого, что Серена в очередной раз оказалась куда сложнее и многограннее, чем он думал, Лука почувствовал, как в нем просыпается уже привычная злость.
– В чем дело? Тебе платье не нравится?
Она наконец посмотрела ему прямо в глаза, и все его тело напряглось от желания. А следом за этой вспышкой пришла и мелкая циничная мысль. Он предоставил ей на выбор целый гардероб, а она еще и недовольна?
– Платье замечательное, – чуть хрипловато ответила Серена. – Но о чем ты только думал? Я тебе не любовница и не хочу подобного обращения.
– Я думал, что ты захочешь привести себя в порядок перед выходом в свет.
– Точнее сказать, перед публичным унижением. – Она снова опустила глаза.
Лука почувствовал, как в груди что-то болезненно сжалось. Почему-то ее беспокойство волновало его гораздо сильнее, чем следовало.
– То, что я тогда наговорил… о том, чтобы выставить тебя напоказ… Я никогда этого не допущу.
Серена подняла на него огромные глаза, в которых застыла боль. Боль?
– А разве это не часть плана? Эдакая маленькая месть?
Лука внутренне вздрогнул. Что же она с ним делает? Почему рядом с ней в нем просыпаются животные инстинкты и он способен на ранее немыслимую жестокость, вроде той, что он всегда ненавидел в отце? Ему сразу же стало невыносимо стыдно.
– Я собираюсь выйти с тобой в общество просто потому, что хочу, чтобы нас видели вместе.