Алисия взглянула на него сквозь пелену непролившихся слез, застилавшую взор. Ее глаза сияли.
- Я расскажу все о себе в обмен на всю правду о тебе, - сказала она.
Шон смотрел на нее широко раскрытыми, радостными и удивленными глазами, не в силах оторвать взгляд от Алисии. Он откинул голову и улыбнулся.
- Мне это нравится, - пробормотал он. - Ты удивительная.
Внезапно он стал совершенно серьезным.
- Я люблю тебя, - произнес он тихим глубоким голосом.
Не дожидаясь ответа, схватил ее руку и прижал к своим горячим губам.
- Я расскажу тебе все, совершенно все, - зашептал он. - Что ты хочешь знать?
Трепеща от прикосновения его губ, ошеломленная признанием, Алисия спросила первое, что пришло в голову.
- Где ты родился?
- Здесь, в восточной Пенсильвании.
- Неужели? - рассмеялась она. - И я тоже.
Она назвала небольшой городок, в котором прошло детство… и девство. Шон удивленно встряхнул головой.
- Это в каких-нибудь пятидесяти милях от моего дома.
- Не может быть! - воскликнула Алисия.
- С некоторых пор я готов поверить в вещи куда более невероятные, - признался Шон.
Он улыбнулся и спросил:
- Твои родители до сих пор живут там?
Алисия отрицательно покачала головой.
- Мой отец всю жизнь очень много работал. При каждом удобном случае он сообщал всем, кто готов был слушать, что единственное, чего он по-настоящему хочет, - это валяться целыми днями на пляже и потягивать пиво, - ее глаза лукаво сверкнули. - Когда отец ушел на пенсию, они с мамой продали дом со всеми потрохами и переселились во Флориду, на побережье.
- Потрясающе! - воскликнул Шон.
Алисия почувствовала, как смех начинает щекотать ее горло.
- Они вложили деньги в бар рядом с пляжем, - она не смогла сдержаться и рассмеялась. - Теперь их дела идут великолепно.
- Им нравится?
- Конечно, - кивнула Алисия. - Почему бы и нет?
- Мне кажется, это здорово, - поспешил уверить Шон.
- И я так думаю, - улыбнулась она. - Мои родители никогда еще не были так счастливы. Они вместе и занимаются тем, что им нравится.
- Возможно, - проговорил Шон задумчиво, - настоящая любовь действительно существует.
Не решаясь ответить определенно, Алисия выбрала истинно женский путь - сменила тему.
- Какой твой любимый цвет?
Шон рассмеялся, оценив ее уловку.
- Голубой. А твой?
- Зеленый, - ответила она, не колеблясь. - Цвет летней травы и листвы.
- Забавно, - протянул он. - Зелень земли и голубое небо над ними.
Его голос стал чувственным и нежным. Он взял ее руку в свою и поднял на нее глаза, внезапно потемневшие, бездонные и глубокие…
От Алисии не укрылся подтекст, заложенный в его словах. Она осторожно высвободила руку и, чтобы смягчить отступление, произнесла тихим трагическим голосом:
- Есть еще кое-что, о чем ты должен знать.
Шон удивленно поднял брови.
- Не томи, говори скорее, - нетерпеливо воскликнул он.
Его глаза округлились от изумления и предчувствия неожиданности.
Алисия мастерски держала паузу.
- Ты предпочитаешь женщин? - в ужасе предположил Шон.
Она отрицательно покачала головой.
- Мне стыдно в этом признаться, - нерешительно проговорила Алисия.
Шон покрылся холодным потом. Он смотрел на Алисию, словно подсудимый в ожидании приговора.
Алисия собралась с духом и выпалила:
- Я обожаю пиццу.
Шон едва не свалился под стол. Зайдясь безудержным хохотом, он прикрыл лицо руками и стал раскачиваться на стуле, как старый хасид во время утренней молитвы. Алисия не выдержала и от души рассмеялась вместе с Шоном.
Публика начала на них оглядываться. Морские офицеры у стойки бара отсалютовали им поднятыми стаканами со скотчем. Из темного угла зала вновь появился пианист. Избавившись от лишней выпивки, свежеумытый, он выглядел почти прилично, если не обращать внимания на его унылую носатую физиономию, на которой отражалась вся скорбь еврейского народа, вынужденного рокфеллерствовать в банках и таперствовать в барах. Но и он улыбнулся, услышав смех Алисии и Шона.
Алисия и Шон провели в коктейль-холле еще целый час, разговаривая, смеясь и наслаждаясь обществом друг друга. Они болтали обо всем на свете: о конных прогулках, поездках в метро, о беге трусцой… разумеется, коснулись и последних постановок на Бродвее, книжных новинок, фильмов и выставок. Но самой важной темой их беседы была, конечно же, история, особенно американская история - предмет, который глубоко интересовал их обоих.
Алисия была настолько поглощена разговором, что почти не удивилась поразительному совпадению их вкусов и пристрастий. Единственное, что она ощущала, - необычайную легкость и удовольствие от общения с Шоном. Ей казалось, что нет ничего более естественного и радостного, чем быть с ним, слышать его, чувствовать его рядом.
Когда они вышли из мотеля и направились к машине, Шон наклонился к ней и прошептал на ухо:
- Я тоже обожаю пиццу.
5
Может быть, это глупо и смешно, но бесхитростное признание Шона наполняло душу Алисии теплотой и нежностью все то время, пока он провожал ее домой. Собираясь отправиться в постель, она думала о словах Шона.
Шон обожает пиццу. Это шутка?
Алисия сонно улыбнулась и скользнула под стеганое одеяло, покрывавшее широкую двуспальную кровать. Шон Хэллорен, блистательный интеллектуал и красавец мужчина, всемирно известный историк, автор множества книг для высоколобых снобов, обожает пиццу так же, как Алисия Мэтлок, простенькая студентка двадцати семи лет от роду. Эта мысль согревала ее гораздо больше, чем легкое одеяло.
Алисия уже спала, когда внезапно зазвонил телефон, мгновенно вырвав ее из сладкого забытья. Вскочив, она села на постели и растерянно обвела глазами комнату, пытаясь определить направление звука. После долгих и путаных размышлений ей удалось установить, что звонят не в дверь. Еще через некоторое время Алисия сообразила, что звонит телефон.
Нахмурившись, она опустила ноги, пытаясь нашарить тапочки.
Кто бы мог звонить так поздно, размышляла Алисия, накидывая на себя одеяло. Карла и Эндри давно спали. Алисия знала это наверняка. Возвратившись из мотеля, она осторожно заглянула в их комнаты и услышала заливистый храп и мирное посапывание. Храпела, разумеется, Карла. Эндри спала, по-детски обняв плюшевого медвежонка.
Алисия мучилась сомнениями. Ей не нравились полуночные звонки. Вероятнее всего, кто-то просто ошибся номером. Хуже, если звонит какой-нибудь нетрезвый шутник, страдающий похмельной бессонницей и потому названивающий всем подряд, отчеркивая отработанные номера в телефонной книге.
Нехотя поднявшись, Алисия медленно побрела на кухню, смутно надеясь на то, что неизвестному абоненту надоест ждать и он положит трубку.
Она невольно заспешила, когда телефон зашелся двенадцатой требовательной трелью. Кто бы он ни был, абонент на другом конце линии, похоже, он решил непременно дозвониться!
С замиранием сердца Алисия подумала о том, что могли звонить ее родители или кто-нибудь из родственников Карлы или Эндри. Вдруг что-нибудь случилось? Может быть, у отца инфаркт и он лежит в муниципальном госпитале, высчитывая возможности и страховку и проклиная разорительную систему здравоохранения? Или, не приведи Господь, мать обварилась кипящим жиром, поджаривая пончики, и лежит теперь рядом с отцом, обвитая шнурами капельниц? Или звонят уже из морга с просьбой распорядиться о похоронах?
Совершенно перепуганная страшными мыслями, Алисия сорвала трубку с настенного телефона.
- Алло, - выдохнула она, чувствуя, что не сможет произнести больше ни слова.
- Извини, я разбудил тебя.
Алисия прислонилась к стене - ноги не держали ее.
- Нет, Шон. Я не спала, - ответила она.
Из ее бурно вздымавшейся груди вырвался сдавленный смешок.
- Просто ты до смерти перепугал меня. Только что я представляла все мыслимые и немыслимые несчастья, которые могли обрушиться на моих родителей.
- Бедная девочка, - пробормотал Шон.
В трубке послышался его тяжелый вздох.
- Мне жутко неловко, но…
Алисия напряженно вслушивалась в пустой телефонный эфир.
- Я не мог заснуть, - закончил Шон после томительной паузы.
- Слишком много пищи за ужином? - участливо спросила она.
- Слишком много эмоций, - тихо ответил он. - Я чувствую себя морем, вышедшим из берегов после урагана.
Алисия рассмеялась. Она не могла сдержаться. Хотя было уже очень поздно и она боялась разбудить своих подруг, ее смех громко звенел в просторной кухне.
- Ты сошел с ума, - воскликнула Алисия.
В ее голосе звучала нежность, смешанная с заботой, страхом, желанием и огромной, бесконечной радостью.
- Я схожу с ума по тебе, - мрачно ответил он.
- О, Шон…
Алисии было радостною мукой шептать его имя.
Шон застонал, как смертельно раненый.
- О Боже, Алисия. Я не понимаю, что со мной.
Тишина была невыносимой.
- Шон, где ты? - окликнула его Алисия.
На другом конце линии вновь раздался вздох.
- Тут, - скорбно произнес Шон. - В этом все дело. Я тут, а ты там. Нас соединяют только идиотские провода, обслуживаемые какой-нибудь компанией "Белл Атлантик".
Алисия молчала, не зная, что сказать. Она слабо разбиралась в телефонном деле.
- Я не могу без тебя, - прошептал Шон.
- А со мной? - спросила Алисия только для того, чтобы снова тишина не повисла в воздухе.
- С тобой? - тихо переспросил он.
И снова пауза, короткая, как суд Линча.
- Могу, - решительно ответил Шон.
Алисия сползла вниз по стене, усевшись на холодный пол, покрытый мраморной плиткой. Она совсем перестала соображать. Она не чувствовала своего тела. Позабыв о предостережениях своего гинеколога, она сидела на мраморном полу, не замечая не только холода, но и вообще ничего вокруг. Закрыв глаза, Алисия ощущала крепкие объятия Шона, заставлявшие трепетать от невыносимого и невероятного желания; его глаза, его губы, запах - запах мужчины, сильный, терпкий, волнующий, заставляющий мучительно стремиться к нему…
Внезапно Алисия ощутила безумное желание быть с ним. Быть с ним прямо здесь, на полу. Слиться с ним, стать частью его, забыть себя, забыться и "…уснуть, и видеть сны, быть может. Но что в том страстном сне приснится?.."
Томясь от безысходности, она вздохнула так тяжело, как будто у нее разрывалось сердце.
- Алисия?
- Да, Шон.
- Что ты делаешь? О чем ты думаешь?
- Я сижу на полу и думаю о тебе.
- На полу? Но зачем?
- Мне так лучше.
- Лучше, чем со мной?
- Нет. В этом все дело. Мне лучше с тобой.
- А без меня?
- Хуже.
- Хуже, чем на полу?
- Хуже, чем без тебя.
Алисия горько вздохнула.
- Впрочем, я ничего уже не понимаю. Ты меня совсем запутал.
- Извини, я не хотел. Мне не стоило тебя будить.
- Нет, не говори так.
- Почему?
- Я так счастлива слышать тебя!
Шон молчал.
- Мне не стоило тебе звонить, - упрямо повторил он убитым голосом. - Из-за меня ты сидишь на полу и плачешь.
- Я не плачу, - воскликнула Алисия, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.
- Но будешь плакать, - сказал Шон убежденно.
Алисия решительно покачала головой.
- Больше никогда не буду.
- Почему?
- Зачем плакать, если все хорошо.
Шон вздохнул.
- Тебе не холодно на полу? - спросил он ласково.
Алисия улыбнулась.
- Не знаю, Кажется, нет. Меня согревают мысли.
- А о чем ты думаешь?
Голос Шона стало глубоким и зовущим, его дыхание стало прерывистым.
- Скажи мне, Алисия.
Она молчала, пытаясь справиться с собой. Ей хотелось быть сдержанной и благоразумной, как прежде, но она понимала, чувствовала, что это уже невозможно.
- Мне хотелось бы быть с тобой, - прошептала Алисия. - Так же, как… прошлым вечером.
- Так в чем же дело? - воскликнул Шон.
Алисия не могла отважиться сделать следующий шаг.
- Наверное, ни в чем, но…
- Прекрасно, - перебил Шон со вздохом облегчения. - Ты же знаешь, я хотел бы увидеть тебя завтра, сегодня, когда пожелаешь. Всегда. Везде.
Алисия улыбнулась и задумчиво накрутила на палец шелковистую прядь своих волос.
- Давай встретимся… завтра.
- Отлично! - воскликнул Шон. - Ты предпочла бы куда-то пойти или остаться дома?
Его голос стал твердым и решительным.
- Остаться, - ответила она сразу.
- Я принесу пиццу. Хорошо?
В его голосе слышалось восхищение и взволнованное предвкушение встречи.
- О'кей. Но не забудь, нас будет четверо.
- Конечно.
- Спасибо тебе.
- За что? - удивился Шон.
- За то, что ты принимаешь присутствие моих подруг как должное.
- Мне они нравятся, но…
Шон сделал паузу, желая подчеркнуть дальнейшее.
- Я хорошо относился бы к ним, даже если бы они нравились мне меньше. Просто потому, что они твои подруги.
- Я знаю.
Внезапно Алисия поняла: Шон действительно готов принять все связанное с ней. Она была убеждена в этом, потому что сама чувствовала совершенно то же по отношению к нему.
- Спокойной ночи, моя милая.
- Спокойной ночи… - Алисия запнулась на мгновение, - милый.
На следующее утро Алисия вышла к завтраку невыспавшейся и уставшей.
Участливо, как обычно, Эндри взглянула на нее, явно ожидая объяснений.
- Как ты провела время прошлым вечером? - спросила она невинным голоском.
Заметив, что Карла мгновенно обратилась в слух, Алисия улыбнулась и кивнула.
- Прекрасно, - ответила она, удивляясь тому, что ее руки, наливающие кофе в чашку, не дрожат.
Карла и Эндри пожирали ее глазами.
- Говоря откровенно, мы с Шоном настолько хорошо провели вечер, что решили повторить то же и сегодня.
Карла в изумлении приподняла брови.
- Повторить? - переспросила она. - А что вы собираетесь повторять?
- Карла! - простонала Эндри. - Не будь такой любопытной.
- Это единственное средство узнать что-нибудь, - парировала Карла, выразительно взглянув на подругу. - Итак, что случилось?
Алисия пожала плечами.
- Все и ничего, - пробормотала она.
По ее губам скользнула легкая улыбка.
- Ничего себе! - воскликнула Карла. - А подробности?
Алисия вновь пожала плечами.
- Мы ужинали вместе, потом танцевали, потом беседовали. Я влюбилась. Больше ничего.
Ее признание, произнесенное сонным и безмятежным голосом, произвело эффект разорвавшейся бомбы.
- Как! - воскликнула Карла, схватившись за голову.
- Что? - переспросила Эндри, ошеломленно хлопая глазами.
Алисия вздохнула.
- Я сказала…
- Мы слышали, что ты сказала, - нетерпеливо прервала Карла. - Мы никак не можем поверить в это и понять, как это ты могла?
Алисия улыбнулась.
- Но это совершенно разные вещи.
- Не придирайся к словам, хитрая лисица, - раздраженно проворчала Карла. - Отвечай по существу.
Эндри перегнулась через стол и импульсивно схватила Алисию за руку.
- Если ты не расскажешь… - начала она, но Алисия остановила ее, решительно качнув головой.
- Я не собираюсь ничего рассказывать.
Ее плечи бессильно опустились.
- Да и о чем тут говорить? Я не могу ничего объяснить, потому что сама не понимаю себя.
Лицо Алисии омрачила задумчивость.
- Вообще-то я не собиралась ни в кого влюбляться. Это мероприятие определенно не значилось в моем плане на год. Однако…
Ее голос затих, а глаза затуманились. Она вспоминала, вспоминала…
- Однако ты тем не менее влюбилась в Шона?
Вопрос Эндри прозвучал утверждением.
Алисия молча кивнула.
Карла выразительно посмотрела на нее и вздохнула.
- Прими мои соболезнования.
Эндри всплеснула руками. Ее лицо, обычно милое и открытое, стало суровым.
- Карла, - сказала она непривычно жестким голосом, - твое замечание жестоко и ничем не оправдано!
Широко распахнув глаза, Алисия смотрела на подругу с крайним удивлением, изумляясь тому, сколько силы и энергии скрывала обычно кроткая Эндри.
- Все в порядке, - сказала Алисия, пытаясь сгладить ситуацию и чувствуя себя виноватой. - Я уверена, Карла вовсе не это имела в виду.
Карла поднялась из-за стола. Ее плечи были безвольно опущены.
- Конечно, я не хотела тебя задеть, - и улыбнулась, выказывая свое раскаяние. - Я о том, что… черт побери, разве об этом можно говорить спокойно?
Отвернувшись, она звучно высморкалась и, утеревшись салфеткой "Клинекс", продолжила сдавленным голосом:
- Любовь убивает, любовь калечит. У всех нас остались шрамы на сердце после горького любовного опыта.
Эндри с готовностью кивнула.
Обычно холодные глаза Карлы наполнились слезами.
- Мы - сестры по несчастью. Я люблю вас обеих, - прошептала она едва слышно. - Мне не хотелось бы, чтобы вы вновь испытали эту ужасную боль, эти невыносимые страдания, от которых не спрятаться, не скрыться, не убежать, не уехать! С ними невозможно справиться, нельзя жить!
Она сделала паузу и прямо взглянула на Алисию.
- Если ты действительно любишь Шона, я желаю тебе самого лучшего. Надеюсь, он окажется достойным тебя и не принесет тебе страданий.
- Спасибо, - пробормотала Алисия, не замечая, как крупные слезы катятся по щекам. - Я буду стараться, у меня нет другого выхода.
- О Боже, Карла, - громко всхлипнула Эндри. - Ты заставила нас разреветься, словно младенцев, оторванных от груди.
Алисия улыбнулась.
- Хорошо же мы выглядим: глаза красные, лица заплаканные. Как в таком виде показаться в университете? - спросила она.
Карла ужаснулась.
- Черт побери, у меня же назначена встреча! - она всплеснула руками и улыбнулась подругам. - Я вернусь по первому вашему зову. Но сейчас я должна идти.
Резко повернувшись, Карла бросилась в ванную.
Алисия и Эндри переглянулись и рассмеялись.
- Она говорила жестко, но от всего сердца, - заметила Эндри.
- Да, - кивнула Алисия, утирая слезы. - Карла сурова, но справедлива.
Она задвинула стул.
- Похоже, и нам пора собираться?
- Точно, - согласилась Эндри.
Они быстро прибрали со стола и загрузили посуду в мойку, оставив ее там до лучших времен. Затем начался обычный утренний забег с препятствиями: умывание, одевание, наведение красоты с невероятной скоростью.
- Кстати, - сказала Алисия полчаса спустя, когда они сбегали вниз по лестнице. - Шон собирается нанести нам визит сегодня.
Карла приостановилась на мгновение, придерживая входную дверь.
- Значит ли это, что нам с Эндри стоит поужинать где-нибудь вне дома?
- Как раз напротив! - рассмеялась Алисия. - Он принесет пиццу на четверых.