– Я уверена, что ты вполне можешь управлять своими эмоциями, – сказала Линда. – Я не отношусь к тому типу женщин, которые возбуждают в мужчинах неконтролируемые вспышки физического влечения.
– Ну, насчет этого ты ошибаешься.
Она вопросительно посмотрела на него.
– Насчет чего?
– Насчет неконтролируемых вспышек. В данный момент я едва сдерживаюсь.
– Ну почему ты все время пытаешься превратить все в шутку? – возмутилась Линда.
– Если бы я мог, я был бы самым веселым парнем на свете. Но сейчас я не шучу. Если хочешь, я покажу тебе, какое желание ты во мне возбуждаешь. А если нет, то одному из нас лучше удалиться из этой постели, и побыстрее.
На какое-то время она лишилась дара речи. Нахмурившись, она сосредоточенно обдумывала его слова и, видимо, пыталась найти какое-то другое объяснение.
– Неужели тебе так трудно поверить в то, что я действительно хочу тебя? – изумленно спросил Тони.
– Не знаю, – вздохнула она.
Тони закатил глаза. И откуда она свалилась на его голову? Она самая непредсказуемая и непонятная женщина, которую он когда-либо встречал. Она появилась в его жизни в самый неподходящий момент, и он просто не может позволить себе доверять ей. Если у него в черепной коробке осталась хотя бы половина мозгов.
Проклятье! Если она останется здесь еще на пару дней, то просто сведет его с ума.
– Кто такой Генри? – спросил он в третий раз.
– Мужчина.
Тони чертыхнулся. Линда сердито смотрела на него. Еще ни одна женщина не смотрела на него с такой ненавистью, находясь в его постели.
– Я готова предложить тебе сделку, – сказала она. – Ты расскажешь мне все, что происходило ночью. Что именно я говорила и что делала. А я расскажу тебе о Генри.
– Я должен начинать?
Она кивнула.
– Чтобы ты успела подправить свою историю? Выяснить, о чем ты проболталась, а о чем нет? – Тони усмехнулся. Она снова хочет обмануть его. Он это понял. – Хочешь обманом выиграть несколько раундов, Линда? С самого начала? Это опасная игра. Кто знает, к чему она приведет?
Она подняла руку и замахнулась, чтобы ударить его по лицу. Черт, у нее хорошая реакция. Он едва успел схватить ее за руку, чтобы предупредить удар. Доля секунды – и она шлепнула бы его с размаху по щеке. Примерно с минуту она сопротивлялась, пытаясь вырваться. Тони чувствовал, что она смущена и разочарована, но при этом безумно хочет ударить его. А он делал все, чтобы удержать ее от этого, не причинив ей боли и не испугав. Схватка становилась все интереснее, но в пылу борьбы простыня, прикрывавшая Тони ниже пояса, сбилась в сторону. Еще немного – и он предстал бы перед ней абсолютно голым. Одного случайного взгляда, брошенного Линдой в этом направлении, оказалось достаточно, чтобы она сдалась и отпрянула на противоположную сторону кровати.
– А ты сильная, – одобрительно заметил Тони.
– Сильнее, чем ты думаешь, – предостерегла она его. – У меня большой опыт борьбы с мужчинами.
– Я это учту, – сказал Тони. Он с удовольствием наблюдал, как от неровного дыхания колышется ее грудь. Нет, надо заставить ее носить менее откровенную одежду, а то он сойдет с ума.
– Ты совершенно невозможный человек, – пожаловалась Линда.
– А разве ты сама не такая? – возразил он.
– У меня сложилось впечатление, что ты просто развлекаешься.
Его губы дрогнули в улыбке.
– Вообще-то, да. Ты не представляешь, как мне было скучно в этой дыре, пока не появилась ты.
– Неужели я способна разогнать чью-то скуку?
– Еще как способна.
– Ты знаешь, что я хочу сделать с тобой, Тони?
– Ну и что же ты хочешь сделать со мной?
– Я хочу забыть, – сказала она. – Я хочу забыть все, что связано с тобой. Все, что имеет значение. Все, что имеет смысл.
Тони почувствовал, что это, пожалуй, самые искренние слова из всех, до сих пор сказанных ею.
В каком-то порыве он дотянулся до нее и поцеловал, движимый простой человеческой потребностью, и ничем более. Это был крепкий и искренний поцелуй. И неожиданно для себя Линда ответила ему тем же.
Она размякла, почти растаяла, снова прильнув к нему. Они стояли на коленях на кровати, словно приклеенные друг к другу, и Тони наслаждался вкусом ее губ, мягкостью ее тела, зная, что в любой момент она может остановить его, и заранее сожалея об этом.
Когда поцелуй наконец закончился и они оба, едва дыша, смотрели друг на друга со смесью благоговения и полного изумления, Тони сказал:
– И я тоже. Когда ты рядом, мне хочется забыть обо всем на свете, хотя я понимаю, что это было бы колоссальной ошибкой.
Глава 5
На ее лице появилось болезненно беззащитное выражение, увидев которое Тони почувствовал себя последней сволочью, потому что сразу понял, что именно он своими необдуманными словами окончательно расстроил ее.
– Неужели это так плохо? То, что я чувствую то же самое, что и ты? – спросил Тони. – Мы оба знаем, что поступаем не слишком разумно, но ведь мы оба этого хотим?
– Было бы гораздо лучше, если бы один из нас не хотел, – возразила она.
– Извини, но я хочу, – усмехнулся он.
– А ты всегда делаешь то, что хочешь, Тони?
– Когда мне это удается. А ты?
– Нет.
– Почему?
– Потому что не могу.
– Но почему?
– Потому что это не приведет ни к чему хорошему, Тони.
– Что за глупости! Ты взрослая женщина. Ты можешь делать все, что ты хочешь. Ты можешь сама распоряжаться своей жизнью. – И снова он увидел тот же беззащитный и испуганный взгляд. Проклятье! – Линда…
Он коснулся ее рукой, но она отпрянула.
– Не надо. Я не могу так сразу изменить себя. Я пытаюсь разобраться в этом, но не все так сразу, хорошо?
– Хорошо. – Тони вздохнул. Он предпочел бы, чтобы кое-что изменилось прямо сейчас.
– Прости, – сказала Линда, – но я не могу ни с того ни с сего прыгнуть к тебе в постель…
– Малыш, ты уже в моей постели.
Она ударила его подушкой.
– Ты просто неисправим.
– Это одно из моих лучших качеств.
Линда закатила глаза.
Тони представил, как это все выглядит со стороны. Он, совершенно голый, сидит на кровати с этой неизвестно откуда взявшейся девушкой, смеется, защищается от ее ударов… Но, черт возьми, ему это нравится!
– Позволь мне помочь тебе, – сказал он, снова став серьезным. – Скажи, что я могу сделать для тебя.
– О, Тони… – Она неожиданно всхлипнула. – Все так запуталось. Моя жизнь идет не так, как надо, а я боюсь даже подумать о том, чтобы изменить ее.
– Каждый время от времени заходит в тупик. Но рано или поздно все образуется.
– Я понимаю.
– Может, расскажешь мне, кто такой Генри?
Линда посмотрела на него с удивлением.
– Ты что, ревнуешь?
– Может быть. – Черт, он и в самом деле ревнует.
– Но это же глупо. Ты меня совсем не знаешь. Я для тебя никто, случайная знакомая.
Тони пожал плечами.
– Ты женщина, которая мне нравится. Этого достаточно, чтобы ревновать тебя к другим мужчинам. Может, все-таки расскажешь?
– Генри – это мой приятель.
– Тот, из Мэриленда?
– Да.
– Он для тебя больше чем приятель, Линда.
– Да, он близкий мне человек.
– Возлюбленный?
– Нет, просто друг. Близкий друг. Настолько близкий, насколько это вообще возможно для меня.
Тони кивнул. Ему понравилось то, что он услышал. Хорошо, что этот парень только ее друг, а не любовник. Соперники ему не нужны. Он сам хочет стать ее любовником.
– С ним произошел… несчастный случай. С очень тяжелыми последствиями. А что я говорила о нем во сне?
– Ты говорила, что не хочешь, чтобы он умирал. Расскажи мне об этом, Линда. Он умер?
– Нет, – прошептала она. – Ты поэтому лег со мной в постель? Потому что мне снился кошмар?
– Ну, в общем, я не прочь был найти предлог. – Тони не хотелось, чтобы разговор ушел в сторону. По ее реакции он понял, что ей не в первый раз снится этот кошмарный сон. – Когда это случилось, Линда?
Она пожала плечами.
– Меньше года назад.
– А что было еще? – настаивал он. – Ведь было же что-то еще? Почему все это так важно для тебя? Не только потому, что ты была там, или потому, что он твой друг. Расскажи мне, почему тебя мучает этот кошмар?
– Я не могу рассказать тебе, – сказала она.
Тони с досадой пробормотал какое-то ругательство. Линда сидела бледная, оцепеневшая, и в ее огромных округлившихся глазах появилось затравленное выражение, от которого у Тони заныло сердце.
– Ну почему, Линда? Мы два совершенно незнакомых человека, еще сутки назад мы не знали друг друга. Завтра ты уедешь отсюда, и мы, возможно, никогда больше не встретимся. Почему бы тебе не рассказать мне все как есть, а я попытаюсь помочь тебе.
– Не могу, – ответила она. – Честно, не могу. Я бы очень хотела, ты даже не представляешь, как бы я хотела все рассказать, но… не могу.
– Ладно, – не стал настаивать Тони.
– А что ты имел в виду, когда сказал, что завтра я отсюда уеду?
– Тебе не стоит здесь оставаться, – сказал он. – Здесь небезопасно.
– Почему?
– Я не могу тебе сказать. – Он с усилием улыбнулся. – Не подумай, что я просто решил ответить скрытностью на скрытность. Дело не в этом. Но у тебя есть свои секреты, а у меня свои.
Линда кивнула и прижала ладони к вискам, словно у нее вдруг заболела голова. Тони мог бы помочь ей справиться с головной болью. Он мог бы помассировать ей лоб и плечи, снять напряжение. Но тогда все начнется заново. Он не сможет просто так выпустить ее из объятий. Нет, пожалуй, лучший выход из ситуации – это встать с постели.
– Есть хочешь? – спросил он.
– Да.
– Пойду посмотрю, что имеется на кухне.
– Спасибо. Если ты не возражаешь, я снова приму душ, чтобы окончательно проснуться.
– Будь как дома. – Тони дотронулся пальцем до пластыря, скреплявшего повязку на ее груди. – Еще болит? Может, сделать тебе перевязку?
– Не надо, Тони. Я этого не выдержу.
– Я тоже, – признался он, откинул простыню в сторону и встал с кровати.
Линда смотрела на него раскрыв рот, а он как ни в чем не бывало прошел на кухню. На нем и в самом деле не было ни клочка ткани. Конечно, Линда уже знала, что у него хорошая фигура, поскольку провела с ним ночь в одной постели, но увидеть его вот так…
Его движения были полны силы и грации. Линда была зачарована видом этого обнаженного тела, широких плеч, узкой талии, мускулистых бедер.
Она со стоном отвернулась и упала лицом в подушку. Но это было ошибкой, потому что то место на постели, на которое она попала, еще хранило тепло его тела и запах его кожи. Раньше она никогда не обращала внимания на запах мужской кожи. И у нее ни разу до этого не возникало искушения зарыться лицом в простыню, закрыть глаза и представить, что ее нос уткнулся не в мягкую ткань, а в мужское плечо.
Все происходящее казалось каким-то нереальным. Линда чувствовала себя как Алиса, которая провалилась в кроличью нору и оказалась в Стране чудес. Она сидит в постели у мужчины, почти неодетая, безоружная. О своем задании она почти забыла. Вместо этого она спокойно обсуждала с ним сексуальное влечение, которое возникло между ними. Она наделала кучу ошибок – призналась, что одинока, что ее жизнь идет не так, как надо, и даже проговорилась насчет Генри. Она плакала у Тони на груди, а он обнимал и утешал ее. Он пробудил в ней желания, которых она до сих пор не знала. Боже, они чуть не стали любовниками!
Все, что он рассказал ей, – о своих сестрах, о рано умершей матери, – с беспощадностью указывает на то, что он и есть Энтони Каллахэн. Но то, как он обращался с ней, как ласково и нежно прикасался к ней, говорило об обратном. Либо он лучший притворщик из всех, что она встречала, либо информация, которую она получила о нем, ошибочна.
Линда уже думала об этом. На оружии, из которого был застрелен Том, нашли отпечатки пальцев Энтони Каллахэна. В ту ночь Линда сама охраняла лабораторию вместе с Томом и Генри. Почему-то их попросили заменить обычную охрану. Том был убит, а Генри и Линда – ранены. Она не видела, кто стрелял в Тома. Она не знала, кто те люди, которые ранили ее и Генри. Она не проверяла отпечатки пальцев лично. Но в ту ночь они охраняли лабораторию, в которой находился только один человек – Тони.
Ну и как же все это сложить вместе? Как совместить то, что ей рассказали в агентстве о докторе Энтони Каллахэне – гении, предателе, убийце, – с тем, что она увидела своими глазами и услышала своими ушами? Как поверить, что Тони Харрис, этот заботливый, улыбчивый и обаятельный мужчина, и есть тот самый преступник?
Нет, кроличья нора и Алиса в Стране чудес здесь ни при чем. Все происходит на самом деле, вздохнула про себя Линда. Она попала в этот провинциальный американский городок не случайно. Она агент на задании. Вместо того чтобы спать в объятиях Тони, она должна была обыскать дом. А к настоящему времени ей следовало уже покинуть это место и доложить своему начальству о результатах обыска. Начальство должно решить, что ей делать дальше. Возможно, ей дадут новое задание. А возможно, отправят обратно к Тони. Но с какой целью? Либо чтобы арестовать его, либо чтобы убить…
Меньше всего на свете Линда хотела получить подобный приказ. Разве она сможет выполнить его? После того как всю ночь проспала, прижавшись к нему. После его поцелуев. Ее тело все еще хотело близости, хотело запретного наслаждения, забвения в объятиях.
Может быть, он просто обладает особой властью над женщинами? Что, если он один из тех мужчин, которые любят играть с женщиной как кошка с мышкой? Тогда он нарочно добивается, чтобы она расслабилась, потеряла способность четко мыслить. Она потеряет бдительность, и, если он задумал ее убить, ему будет легче сделать это.
Неужели такое возможно? Может ли Тони, такой искренний, открытый, внимательный, оказаться на деле совсем другим? Разве это реально – так притворяться? Так хорошо притворяться? Впрочем, если он ведет против нее психологическую войну, то он почти выиграл. Линда мрачно усмехнулась про себя.
Она чувствовала какую-то внутреннюю усталость, которая вряд ли может быть свойственна девушке ее лет. Полная неспособность сосредоточиться на задании угнетала ее. Но выхода нет – начатую игру надо доводить до конца. Пока что она выполнила лишь часть своей миссии – привлекла внимание Тони и попала к нему в дом. Но это только начало.
Успокойся, приказала она себе. Подумай. А потом начинай действовать. Оглядев себя – полуодетую, растрепанную и все еще жаждущую близости, – Линда отдала себе еще один приказ: немедленно встать с постели.
Стоя под прохладным душем, Линда с остервенением терла тело, надеясь, что вода и мыло уничтожат ощущения, которые остались от прикосновения его рук, и прогонят прочь все несвоевременные желания. Она сознательно вызвала из памяти другие воспоминания – посещение могилы Тома, Генри в инвалидной коляске, она сама в больнице с огнестрельным ранением. И напомнила себе, что во всем этом виноват он – Энтони Каллахэн.
Но почему ей так трудно пробудить в себе ненависть к нему?
Вымывшись, Линда надела чистую футболку и шорты из обрезанных джинсов. Шорты были слишком короткими, не стянутая бюстгальтером грудь свободно колыхалась под тонкой хлопчатобумажной тканью, но все же это был более скромный наряд, чем тот, в котором она появилась вчера. Она тщательно расчесала мокрые волосы, потом задумчиво посмотрела в зеркало, пытаясь решить, требует ли тот образ, который она должна создавать по сценарию, непременно накрашенных ресниц. Образ требовал, но Линда все же пренебрегла этим и не стала красить лицо. Она вообще почти не пользовалась косметикой – изредка в целях конспирации и никогда в свободное от работы время.
Еще раз сурово сказав себе, что она здесь для того, чтобы выполнить задание, Линда открыла дверь ванной. Запах, доносящийся из кухни, напомнил ей о том, что вчера она заснула без ужина. На самом деле она не ела со вчерашнего утра, поскольку по дороге в этот городишко предпочла не останавливаться на обед.
Тони стоял в углу маленькой кухни у портативной газовой плитки и помешивал что-то в котелке.
– У тебя тут походные условия, – заметила Линда.
Он оглянулся и посмотрел на нее внимательным взглядом, словно оценивая ее сегодняшний вид. Потом вернулся к своему занятию.
– Здесь нет стационарного электричества, – объяснил он. – Только небольшой генератор для освещения и подогрева воды. А готовить лучше на газовой плитке. Холодильника тоже нет. Поэтому придется обойтись консервами.
Интересно получается. Этот человек изобрел химическую формулу, которая стоит миллион, и предпочитает жить в таких условиях? Почему? Может быть, он еще не закончил какие-то расчеты и решил спрятаться в глуши, чтобы спокойно все доделать? Но зачем тогда ему понадобилось спешно сбегать из лаборатории, где были созданы все условия для работы. Гораздо логичнее было бы закончить работу там, а уж потом бежать с готовыми результатами. Опять концы с концами не сходятся. И потом, если человек готов продать формулу преступникам, значит, он мечтает о деньгах и роскоши. Но Тони, похоже, совсем не тяготится неустроенностью своего быта.
– Это не так уж плохо, – сказал Тони.
Черт, она опять задумалась и отвлеклась от действительности.
– Что?
– Консервы. У тебя такой разочарованный вид. Но когда попробуешь, то сама поймешь, что завтрак, обед и ужин из консервов – это вполне съедобно. И даже вкусно.
– Да нет, я задумалась совсем о другом. Вообще-то, я настолько голодна, что готова съесть все, что угодно.
– Открой вон тот шкафчик и возьми себе что-нибудь попить. – Тони кивнул направо. – И мне тоже.
В шкафчике обнаружилось несколько бутылок сока и минеральной воды, а также баночки с газировкой и пивом.
– Ты пьешь теплое пиво? – с невольным отвращением спросила Линда.
Тони достал из левого шкафчика две эмалированные миски и начал накладывать в них рагу из фасоли с тушенкой.
– Приходится, – пожав плечами, ответил он. – У меня не каждый день возникает желание съездить за пивом в ближайший бар.
Теплый сок все же лучше, чем теплое пиво, решила Линда. Пожалуй, к фасоли подойдет томатный. Она взяла две бутылки с соком и присела на табуретку у небольшого стола. Тони поставил перед ней миску с едой и тоже сел.
– Кстати, а что ты там делала, Линда? – спросил он.
– Где? – Она постаралась изобразить непонимание.
– В баре.
– Я пить хотела, вот и зашла, – сказала она.
– Ну-ну. В таком наряде. Одна, в провинциальном баре на Диком Западе. Ты должна была понимать, что напрашиваешься на неприятности.
Линда решила, что лучшим методом защиты будет нападение.
– Так, значит, если женщина одета как-то не так, она уже не имеет право зайти в бар и выпить воды? Хочешь сказать, что я сама виновата в случившемся?
– Я этого не сказал.