- В "Гнездо чайки", - бесстрастно сообщил Ральф, - Артур считает, что так будет лучше всего.
- Что? - возмутилась Этель.
- Артур считает… - начал повторять он.
- Я слышала, что ты сказал! Останови машину! - потребовала Этель.
- Но это же полоса скоростного движения! - Ральф показал на спидометр. Машина шла на скорости восемьдесят миль в час. - Давай сначала подъедем к станции техобслуживания.
Спорить было бесполезно.
Они подъехали к станции. Ральф усадил ее за столик в кафе и отправился к стойке за кофе. Этель подумала, не улизнуть ли ей, но для этого пришлось бы просить какого-нибудь незнакомого подбросить ее.
Ральф принес кофе и прежде, чем она перешла в нападение, сказал:
- Мне позвонил Артур и попросил встретить тебя в аэропорту и отвезти в "Гнездо чайки", чтобы ты пожила там до его приезда. Он полагает, что мама сумеет оказать тебе большую помощь, чем Луиза, и я согласился с ним.
- Но я хочу жить в Лондоне!
- Очевидно, так оно и будет, когда вернется Артур. Но пока тебе лучше пожить в Корнуолле до полного выздоровления.
Наверное, он намеренно делает из нее ребенка, за которым нужен глаз да глаз. Этель была вне себя от ярости.
- Я пойду позвоню Луизе, - упрямо сказала она.
- Иди, - равнодушно произнес Ральф, - правда, я сомневаюсь, что она уже успела добраться домой. Но потом не упрекай меня за то, что ты от нее услышишь.
Этель заколебалась. Ральф выглядел так уверенно. Возможно, Луиза действительно завела любовника и не желает, чтобы в квартире был кто-то еще. А Этель никогда не нравились мужчины, которых находила подруга.
Ей хотелось заплакать. Она чувствовала себя девочкой-подростком, которую бросил парень, и ей казалось, что жизнь кончена. Ведь ей было всего девятнадцать.
Не видя выхода из создавшегося положения, она вернулась к машине вместе с Ральфом и, несмотря на все волнения, проспала всю дорогу до Корнуолла.
Миссис Макартур встретила Этель как дочь и, почувствовав некоторую напряженность в отношениях между нею и Ральфом, отправила его с каким-то поручением.
Этель излила ей душу, рассказав обо всех своих несчастьях, но свекровь заняла нейтральную позицию. Очевидно, она прекрасно понимала, что изменить Артура невозможно, хоть и не говорила об этом вслух. Она считала, что прежде всего Этель должна привести в порядок здоровье.
Этель собиралась остаться здесь на месяц до приезда мужа, а тогда они подыщут себе подходящий дом. Но ей пришлось пробыть в поместье шесть месяцев, в течение которых она поняла, что собственного дома у нее не будет, и жить с Артуром дальше стало невозможно.
Иногда Артур приезжал на день-другой просто, чтобы напомнить, что у нее есть муж, и чтобы она продолжала ждать.
Но в промежутках Этель изнывала от одиночества. Свекровь пыталась помочь ей, но Этель была слишком молода, чтобы увлечься игрой в бридж, в гости она не ходила, а посещать дискотеки считала непозволительным для замужней женщины. Она помогала вести домашнее хозяйство и проводила время в основном сидя у окна, читая и любуясь чудесным ландшафтом. Иногда взбиралась на скалы в надежде, что чистый воздух и морской пейзаж помогут ей отвлечься от мрачных мыслей. Такова была жизнь, и ей казалось, что она постепенно умирает.
Положить этому конец решила миссис Макартур. Она видела, как за год яркие голубые глаза Этель потеряли блеск и стали напоминать холодное зимнее небо, и решила, как она потом часто говорила, что-либо предпринять.
Миссис Макартур считала, что Этель нужна разрядка, и попросила Ральфа взять ее с собой на прогулки на яхте, познакомить с друзьями по спортивному клубу или повести в театр.
Ральф не выразил особого энтузиазма, но тем не менее согласился и однажды в субботу приехал в поместье и за ужином спросил Этель:
- У меня есть билеты на концерт Вивальди. Хочешь пойти?
- Я… Я не знаю…
Предложение было для нее совершенно неожиданным.
- Может, ты не любишь классическую музыку?
Ральф как бы подсказывал ей благовидный предлог для отказа. Но тут вмешалась мать:
- Ральф, ты решил за нее прежде, чем она успела подумать.
Она бросила на сына предупреждающий взгляд и ласково обернулась к Этель.
- Я советую тебе не отказываться. Нельзя все время сидеть дома.
Выходить нужно, но только не с Ральфом, подумала Этель и промямлила:
- Не знаю. Артур сказал, что сможет приехать на несколько дней перед концертом в Берлине.
- И ты поверила ему! - процедил Ральф сквозь зубы.
- Ральф?!
В голосе миссис Макартур послышался гнев. Но он словно не слышал и продолжал в упор смотреть на Этель. Она не огрызнулась, не послала его к черту. Просто сидела, опустив глаза и едва сдерживая слезы.
- Я просто дурак. Прости меня, - тихо сказал Ральф, и глаза их встретились.
Этель покачала головой:
- Но ведь ты прав. Я не верю ему. Извините меня…
Она быстро встала из-за стола и вышла.
Ральф, догнав ее на лестнице, взял за руку и с не свойственной ему мягкостью еще раз извинился:
- Я не имел права так говорить. Это не мое дело.
Сама не зная почему, Этель растерялась и неожиданно для самой себя сказала то, о чем очень много думала, но что не имело отношения к данной ситуации.
- Я… думаю, это твой дом и для тебя это не очень приятно - иметь в доме чужого человека.
- Неправда, - прервал ее Ральф, - ты здесь не чужая, ты…
Глаза Ральфа искали ее взгляда, похоже, он никак не мог найти подходящего слова. Этель в недоумении смотрела на него.
- Ты жена моего брата, - наконец произнес он каким-то странным голосом, как будто напоминая об этом самому себе. - И наш дом - это твой дом.
- Спасибо, - ответила Этель, считая разговор оконченным, едва сдерживая слезы.
Она высвободила руку из ладони Ральфа и побежала вверх по лестнице в спальню. Здесь она бросилась на кровать и заплакала, как ребенок, уткнувшись в подушку.
Она оплакивала гибель своей мечты. Ничего у них с Артуром не получится. Не будет ни детей, ни настоящей семьи. Впереди только концерты, записи концертов, церемонии вручения наград - и все это время он будет где-то очень далеко.
Ральф прекрасно представлял себе все это с самого начала, еще тогда, когда впервые встретился с Этель. И он пытался предупредить ее об этом. Но она была либо слишком горда, либо глупа, чтобы прислушаться к его словам. А теперь слишком поздно. Проведя так немного времени с Артуром, она должна всю жизнь сожалеть об этом. И это все, что ей осталось. Все, что ждет ее в будущем.
Неужели она не заслуживала чего-нибудь лучшего?
3
Мысли о прошлом не покидали Этель и в поезде. Все-таки она поехала в Корнуолл. Ральф уговорил ее сопровождать Фредди. Занятый организацией похорон, он сам не смог приехать за ними в Лондон, и, конечно, она не могла отпустить дочь так далеко одну.
- Мама. - Нетерпеливый голос Фредерики вернул Этель к действительности. - Могу я взять бутылочку кока-колы из буфета?
Фредди, по-видимому, уже не первый раз задавала этот вопрос и с испугом смотрела на мать, уставившуюся в пространство.
- Да, конечно. - Этель порылась в сумочке, нашла пятьдесят пенсов и с улыбкой наблюдала, как дочь побежала по коридору вагона.
Церемония должна была состояться на следующий день утром. Этель решила, что она останется в гостинице, а Фредди тем временем отправится с дядей в церковь. После службы они сразу же вернутся в Лондон вечерним поездом. Фредерика просила остаться в Корнуолле на несколько дней. Она говорила, что Ральф приглашал их, но Этель сомневалась, что это так. Более вероятно, что девочка сама напросилась, а Макартур просто не стал возражать.
Но даже если он в самом деле приглашал их, ни о какой задержке в этих местах и речи быть не может.
Заканчивалась еще одна глава ее жизни. Элизабет Макартур умерла, а теперь вот и Артур, остался только Ральф, который помнил ее молоденькой, слабой и глупой девушкой. Но, собственно, ведь и с ним отношения давно прерваны и вряд ли когда-нибудь возобновятся.
Теперь Этель свободна и может изменить свою жизнь. Почему только теперь? Ведь они развелись с Артуром двенадцать лет тому назад, и все же она не чувствовала себя свободной. Каждый раз на пороге близости с каким-нибудь мужчиной она отступала. Боялась еще одной трагедии. А может, утратила способность любить?
Как бы то ни было, все это время она существовала, именно существовала, одна и иногда думала, что то, что зовут личной жизнью, вообще никогда больше невозможно. А что, если теперь?..
- Ты делаешься все хуже и хуже.
Голос Фредди вновь прервал ее мысли. Этель отвернулась от окна и посмотрела на дочь.
- Хуже?
- Ты грезишь. Все время о чем-то мечтаешь.
- Ну и что? Уверена, я не одна такая. Этим занимаются многие, - сказала она с улыбкой, одновременно удивляясь тому, что в разговоре с дочерью занимает оборонительную позицию.
- Нет, другие матери этого не делают, - решительно возразила Фредди, - другие матери ругают за это своих детей.
- Возможно, это именно те матери, которые не позволяют своим детям слишком много говорить, - многозначительно заметила Этель.
Фредди сразу все поняла и скорчила рожицу. Затем горестно покачала головой, словно осознавая бесполезность попыток исправить мать.
- Ты дала мне мало денег, - объяснила она свое возвращение, - дай мне, пожалуйста, еще пятьдесят пенсов.
- Вот, держи. - Этель протянула ей монету в один фунт. - А если я перестану мечтать, ты принесешь мне кофе, ладно?
- Конечно, мамочка, - улыбнулась Фредди.
Может, Этель и не очень хорошая мать, но вряд ли ее дочери было бы лучше с другой. От природы Фредерика бунтарь, и с более строгой воспитательницей у нее была бы постоянная война.
Когда дочь станет подростком, жизнь превратится в сплошной кошмар, в этом Этель отдавала себе отчет. Очень трудно будет решить, когда нужно настоять на своем, а когда можно и уступить. Конечно хорошо бы разделить это бремя с кем-то умным, решительным. И, вероятно, хотя бы поэтому Этель необходимо выйти замуж.
Но как знать. Она могла встретить самого милого, умного, распрекрасного мужчину, а Фредди невзлюбила бы его с первого взгляда.
Этель уже имела такой опыт. Она вспомнила Боба. Для такой одинокой женщины, как она, это был просто подарок: тридцать пять лет, разведен, бездетный, очень привлекательный, с юмором, добрый и хорошо ладит с детьми. Она познакомилась с ним у знакомых на пикнике. Но Фредди сказала, что он хороший, но если, мама любит таких мужчин… и пояснила, что он не в ее вкусе. Боб не выдержал арктического холода, которым дочь наполнила дом, и просто исчез.
Что поделаешь!.. Этель тяжело вздохнула, но оплакивать свои любовные неудачи теперь не время. Мысли ее вернулись к реальной жизни. Через полчаса они приедут в Труро. Ральф обещал прислать машину, чтобы отвезти их в гостиницу. Единственное, что от нее требовалось, - это подготовить Фредерику к похоронам, затем просто подождать, пока церемония закончится, и как можно быстрее вернуться в Лондон. Все будет в порядке, главное - не позволить воспоминаниям овладеть собой.
- Дядя Ральф! - радостно закричала Фредди, как только поезд подошел к платформе.
- Не может быть, он ведь… - попыталась разуверить ее Этель, но тут же увидела в толпе знакомую высокую фигуру.
Вообще-то Этель рассчитывала встретиться с младшим Макартуром еще всего лишь дважды в жизни: когда он заедет за Фредди и отвезет ее на похороны и когда привезет обратно. Она не была готова к этой неожиданной встрече. Но видно, судьба судила иначе.
- У меня оказалось свободное время, и я решил встретить вас, - сказал Ральф, предупреждая возможные вопросы. Потом взял чемодан и, не дав Этель и слова сказать, повел ее и Фредди к выходу.
Этель подмывало спросить, как он решился потратить свое драгоценное время на то, чтобы встретить их, но она нашла в себе силы промолчать. В конце концов, ей уже не девятнадцать и не следовало вести себя по-детски.
Они подошли к автостоянке.
- Моя машина в конце первого ряда. Идите к ней, а я должен позвонить.
Ральф протянул ключи Фредди и ушел.
Какое-то мгновение Этель испытывала страшное желание взять да и улизнуть. Они ведь могли взять такси. Беда только в том, что их чемодан был у него.
Еще одна детская выходка приструнила она себя и последовала за дочерью, которая между тем подвела ее к белому "мерседесу".
- Это не его машина. У него зеленая. - Этель оглянулась, пытаясь найти нужную машину в следующем ряду.
- Дядя сказал - последняя в ряду, - возразила Фредди.
О боже! - Этель даже испугалась, поняв, в чем причина ошибки. Прошло уже двенадцать лет с тех пор, как Ральф возил ее в последний раз на зеленом "ягуаре". Сколько машин он сменил, должно быть, за эти годы! А она все еще ищет ту машину.
- Ого! - воскликнула Фредди, открыв дверцу и оглядывая шикарную отделку машины.
Этель грустно улыбнулась. Жизнь дочери начиналась иначе, чем ее когда-то. Отец Этель к концу жизни совершенно разорился, но перед этим был довольно богатым человеком и жил на широкую ногу. Она привыкла к достатку, но дочь пришлось воспитывать в совершенно иных, можно сказать, спартанских условиях. Бедная девочка постоянно слышала: мы не можем себе этого позволить!
Этель не замечала, чтобы Фредди очень переживала из-за этого. Скорее, это угнетало ее саму, особенно когда Артур водил дочь в дорогие рестораны и магазины. Однажды он купил для Фредерики полную экипировку для верховой езды, но так и не удосужился купить лошадь. Правда, все равно непонятно, где в центре Лондона можно держать эту лошадь.
- А дядя Ральф богат? - напрямик спросила Фредди.
- Не знаю, - пожала плечами Этель, - можешь спросить об этом его самого.
- Ладно, - согласилась девочка и хитро улыбнулась, увидев приближавшегося дядю. Она подождала, пока он сел за руль, и сказала громко, чтобы слышала мать: - Дядя Ральф, я хотела спросить…
- Фредерика! - прошипела Этель.
Ральф перевел вопрошающий взгляд с матери на дочь, а она продолжала невинным голосом:
- Можно ли открыть окно?
- Конечно.
Ральф еще раз недоуменно посмотрел на Этель.
Ей очень хотелось отшлепать милую дочурку.
- Возникли проблемы? - не выдержал Ральф.
- Нет, все в порядке, - заверила его Этель.
- Ладно, если так, - произнес он, не переставая пристально смотреть на нее холодными серыми глазами.
Однако Фредди не унималась.
- Мама боялась, что мы сели не в ту машину, - сообщила она дяде.
- Не в ту машину? - переспросил Ральф.
Этель метала грозные взгляды в сторону дочери, но та словно ничего не замечала.
- Она думала, что у тебя зеленая машина.
Стало тихо. Взгляды Этель и Ральфа встретились в зеркале.
- Да. Была такая машина, но очень давно, - почти весело ответил он.
Этель отвела взгляд. Меньше всего на свете она хотела бы, чтобы Ральф знал или хотя бы догадывался, что она все, все помнит.
- А сколько времени прошло с тех пор, как вы с мамой познакомились? - продолжала засыпать вопросами дядю Фредерика.
- В сентябре будет пятнадцать лет, - не задумываясь, ответил он.
Этель охватило смешанное чувство. Да, это он помнит. Но вспоминает ли хотя бы изредка о том, что произошло дальше?
- Ого, так давно! - воскликнула Фредди.
Для нее, безусловно, события пятнадцатилетней давности были такой же седой историей, как Потоп или падение Трои. Она вздохнула и неожиданно спросила:
- После того как мама развелась с отцом, вы уже не могли встречаться? Ведь вы как брат должны были стать на его сторону.
- Фредди! - Этель уже не шипела, а рычала. - Может, ты наведешь порядок в своей головке, прежде чем задавать нелепые вопросы? Договорились?
Этель сердилась редко, и Фредди почувствовала, что пора остановиться.
- Хорошо, - проговорила она покорно.
Все могло бы этим и закончиться. Но тут вмешался Ральф:
- Фредерика может задавать любые вопросы. - Он решительно встал на защиту прав племянницы знать все о семье Макартур и спокойно, явно не считая разговор, начатый девочкой, неприличным, объяснил ей: - Я действительно оказался в ложном положении. Если бы твой отец не был моим братом, я бы никогда не расстался с твоей матерью.
Этель едва сдержалась, чтобы не крикнуть "Лжец!". Ей захотелось наброситься на него с кулаками и бить, пока его тело не почувствует боль, такую же, как испытала когда-то ее душа.
Женщина забилась в уголок мягкого сиденья, сжав кулаки, пытаясь не выдать бушевавшую в ней ярость. Она отвернулась к окну, за которым мелькали пейзажи Корнуолла, и, казалось, ей больше не было дела до Ральфа и Фредди.
А они тем временем говорили о предстоящих похоронах. Ральф рассказывал, как будет проходить церемония и как девочке надлежит вести себя.
Судя по тому, как легко ему удалось найти нужную интонацию, можно было подумать, что он всю жизнь только тем и занимался, что говорил с детьми на такие сложные темы, или же являлся крупным специалистом в области детской психологии. Этель не без удивления про себя отметила это, но вслух ничего не сказала. И вообще не проронила ни звука, пока они не добрались до гостиницы в Сент-Ивз. Сразу после регистрации Фредди побежала в зал игровых автоматов, а Этель и Ральф пошли в гостиную пить чай.
- Фредерика очень напоминает тебя в восемнадцать лет, - задумчиво улыбнулся Ральф.
- Но, насколько я помню, я не была такой бестактной, - отозвалась Этель.
- Не уверен. Насколько я помню, ты была довольно прямолинейна.
Лукавая улыбка не сходила с лица Ральфа, и Этель поняла, что продолжение этого разговора могло бы увести их в нежелательную для нее сторону. Она решила резко поменять тему.
- Когда закончится церемония?
Ральф пожал плечами:
- Что-то около полудня, я полагаю. Не беспокойся, я позабочусь о Фредди.
Этель и не беспокоилась, она уже поняла, что в таких делах на него можно полностью положиться.
- Как на нее это может подействовать? - спросил Ральф.
- Трудно сказать. У нее всегда было какое-то двойственное чувство по отношению к Артуру.
- Неудивительно, ты в течение десяти лет старалась держать его подальше от дочери. Конечно, у тебя могли быть на это свои причины.
Этель глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и не взорваться.
- Кто тебе это сказал? Артур?
- А что, он был не прав?
- А ты как думаешь?
- Я думаю, что моего брата это не слишком расстроило, - ответил Ральф прямо. - Просто мне известно, что именно ты прекратила их встречи.
Это было правдой, но Этель поступила так потому, что Артур постоянно нарушал обещания и не приезжал, не зная, сколько слез пролила из-за этого Фредди. Конечно, Этель могла рассказать обо всем этом Ральфу. Но зачем? Он думает о ней только плохое? Что ж, пусть.
- Ты ведь не будешь это отрицать, - продолжал он.
- Не буду.
- Правильно. Я как раз находился в номере Артура, когда ты звонила и говорила так громко, что я все слышал.