- Он бы не... - я сразу ощетинилась. Это как защищать отца. Ты делаешь это, потому что ты должен делать, даже если ты не веришь в это. - Он бы не оставил меня.
Я ненавидела то, что Кристоф говорил это.
Было не похоже, что Грейвс предал меня. Просто не могло быть. Он держался за меня, как клей, после Дакоты. "Мы вдвоем против целого мира, - сказал он. - Не смей оставлять меня".
"Когда захочешь рассказать, найдешь меня".
Я остановилось на том, на что надеялась, что было также глупо.
- Должно быть что-то произошло, - слова застряли у меня в горле. - Боже.
- Если он все еще в Школе, мы найдем его. Хотя это займет время. Хочешь, чтобы обыскали каждую комнату?
Это не принесет пользы.
- Они не сделают этого.
- Если ты попросишь, они сделают это, - как небо голубое, или вампиры пьют кровь. Со здоровой помощью духа, Дрю. - Они обучались подчиняться, когда говорит светоча.
- Анна, - как если бы это было ругательство. Похоже, это слово станет ругательством. Я почти вздрогнула, когда сказала это, как если бы она внезапно появилась из воздуха. - Кристоф?
- Что?
Я почувствовала, что он подался вперед. Странно чувствовать, что кто-то полностью сосредоточил свое внимание на тебе, как будто ты единственная вещь на планете, которую он слушает. Большую часть времени люди отвлечены или просто думают о том, что сказать дальше. И большинство из них не слушают, особенно меня. Взрослые думают, что мне нечего сказать, парни слишком заняты своей фигней, другие девчонки заняты торговыми центрами, или занятиями, или еще чем-нибудь. Никто из них не знает, как снять порчу или вычистить гнездо духов.
Или когда каждую вещь, которую, как вы думали, была стабильной и реальной, забирают, по одной за раз. Пока вампиры рычат и пытаются убить вас.
Я подыскивала, что сказать.
- Я пахну странно? - я приоткрыла один глаз, посмотрела на него.
Его брови поднялись, холодные глаза посмотрели на меня по-настоящему, вместо того, чтобы отгородиться.
- Что?
- Я, гм. Некоторые оборотни... они сказали мне, что я... пахну. И, ну, ты, - ты пахнешь как рождественский леденец, только в хорошем смысле. Только если это из-за крови, то я не уверена, что мне сильно нравилось это.
- Ты очень любопытна и проницательна, моя пташка, - он кашлянул. Я знала этот звук; взрослые издают его, когда собираются говорить про птичек и пчелок. - Ты действительно пахнешь очень хорошо. Пряности и соль. Очень приятно. Это значит, ну, в общем, когда светоча достигает возраста становления, что отличается от физической зрелости...
Если он начнет говорить эвфемизмами, то я закричу.
- Очень хорошо. Что насчет тебя? Никто из парней не пахнет так, как ты.
- Мне следовало бы гордиться этим, - но его лицо снова стало отстраненным, вернулась слабая, подобная деловому выражению лица маска.
- Если ты не собираешься отвечать мне, Кристоф, просто скажи, - теперь я пожалела, что подняла этот вопрос. Я скомкала тряпку и вздохнула, поднимаясь на ноги. Вымытая и опустошенная, все во мне было парализовано. Это был другой вид онемения, тот, который мне нравился. Даже мысли о папе не причиняли столько боли, как, скажем, если бы меня ущипнули за ногу, пока я спала. - Сколько времени?
- Три часа. Дрю...
- Я хочу увидеть Пепла. Затем хочу поискать Грейвса.
- Тебе следует отдохнуть. Сегодняшняя ночь может быть тяжелой.
Моя подбородок поднялся. Это был взгляд "упрямого мула", за который бабушка так часто упрекала меня.
- Я не буду одна на Судебном процессе.
Он кивнул, как если бы ожидал это.
- Это правда. Но ты могла бы быть немного добрее ко мне, птаха.
Я должна хорошо относиться к тебе? Затем я почувствовала вину. Он спас мне жизнь, больше чем один раз. Я бы даже не стояла в этой белой ванной комнате, полной бесцельного света - потому что солнце спряталось за облаками, а окно в крыше было полно слепого свечения - если бы не он. Медальон немного дернулся у меня на груди, поскольку старый, знакомый гнев попытался вылезти наружу. На самом деле это был не гнев, это просто было спокойствие. Прямо сейчас я знала только, как сойти с ума.
Даже при том, что я на самом деле ничего не могла почувствовать. Слезы смыли все это. Паника росла, по-настоящему жуткая мысль все еще находилась у меня в голове. Как вы справляетесь с этим?
Я решила заняться работой. Есть кое-что, что я могу сделать до полуночи.
- Я хочу пойти в больничное крыло, - сказала я четко и ясно и бросила тряпку в лужу из кофе. Поднос с завтраком стоял возле двери. - И я хочу поискать Грейвса. Если он здесь, я могу найти его, - а если нет, то я хочу и это знать. Я хочу знать, избавился ли он от меня, как от дурной привычки.
- Очень хорошо, - он грациозно встал, и мне пришлось отвести взгляд. Белая тряпка впитывала кофе, превращаясь в странный грязно-коричневый цвет. Из-за этого на секунду я почувствовала себя плохо. То есть, я была воспитана так, что все должно содержаться в порядке. Папа всегда хранил вещи в порядке, и бабушка все держала на своих местах.
Но их не было здесь, а я была призраком. Я почти ожидала увидеть свет из поднятой руки. Я бы все выплакала.
Я осмотрелась в поисках туфлей. У шкафа одиноко стояла пара кроссовок. Полагаю, удача. Я почти застонала, когда опустилась, чтобы взять их. Если бы я дожила до среднего возраста, у меня было бы чертовски много проблем со спиной.
Но я, вероятно, больше никогда не буду выглядеть старше. Парни-дампиры не выглядели, только глаза выдавали их возраст. И сколько было Анне?
Я не хотела думать об этом.
Я даже не могла представить, что мне будет пятьдесят и я застряну в этом тощем, подростковом теле.
Последние двенадцать часов догнали меня с пинком под зад. Я прислонилась к двери шкафа и попыталась отдышаться. Маслянистое ощущение скользнуло по моей коже, трансформация грозила накрыть меня, как ленты высокой температуры, которые проходят через прохладную воду в ванной, когда вы крутите кран. Боль отступила, а зубы покалывало.
Жаль, что превращение не могло унять боль внутри меня. Я фыркнула. Слезы оставили бы ваш нос сырым и грязным, но мой носовой проход прочистился, и под запахом лимона и свежести я почувствовала запах пряного яблочного пирога.
- Я пойду на Судебный процесс с тобой? - спросил он мягко.
Да. Нет. Не знаю.
- Я доверяю тебе, - сказала я снова. Такое ощущение, что я врала. - Я просто... ничего из этого не сделает меня счастливым туристом, хорошо?
- Конечно, - звучало так, будто он хотел добавить что-то еще, но не стал.
Умно с его стороны. Я залезла в кроссовки, сделала несколько глубоких вдохов, и трансформация отступила. Я больше не чувствовала клыки, когда повернулась и столкнулась с ним.
- Вперед.
Глава 28
Дампиры и оборотни исцелились довольно быстро. Поэтому больничное крыло - это не то место, где бы вы хотели очутиться. Если бы вы сильно поранились, то вам пришлось бы идти сюда; это, вероятно, плохо закончилось бы.
Пепел не находился в одном из огороженных мест посреди огромного пространства. Он был в одной из комнат с каменными стенами, которые по бокам были обернуты в белый бандаж, и привязан к тому, что выглядело, как операционный стол, пока к нему была присоединена капельница, а сигналящие машины измеряли его основные показатели жизнедеятельности. Сердцебиение, кровяное давление, мозговые волны - все.
Под звуками, издаваемыми машинами, слышался гудящий треск. Его мех был в засохшей крови, а форма лица продолжала изменяться. Худая морда отступала, мех скользил - и вы могли почти увидеть проблеск того, каким он был парнем.
Кроме поврежденной челюсти. Вы могли видеть, куда вошли серебряные пули, и из того место просачивалась прозрачная, странная жидкость. Глаза закрыты, а потрескивание шло одно за другим, как волны.
- Он пытается превратиться, - у Дибса на шее был стетоскоп и деловое выражение, которое он применял, когда был возле раненых. - И очень близок к этому. Если мы сможем продержать его живым достаточно долго, то он сделает это. Мы кормим его внутривенно пятью и подкожно пятьюдесятью процентами декстрозой
[28]
, чтобы стимулировать изменения...
- Каковы его шансы? - Кристоф не казался впечатленным.
- Ты же знаешь, что я не врач. Они просто разрешили мне посетить его, потому что я "нижний" и не выведу его из себя.
- Каковы его шансы?
- Около двадцати процентов. Это лучше, чем ничего, правда? Надежда есть, - Дибс склонил голову и посмотрел на меня, как если бы я была единственной, кто задавал вопросы. - Мы делаем все, что можем, Дрю. Он привязан, потому что иначе срывает подключичный катетер. Видишь? Так мы кормим его пятипроцентной фигней. И каждый час пятидесятипроцентной фигней с гипо. Он держится стабильно.
Потрескивание снова накатило, мех сбегал и таял. На груди показался участок белой, голой кожи. Я задержала дыхание. Белое пятно отступило, поглощенное темными, тонкими волосами.
Пепел держался. Я поняла, что мои руки сжались в кулаки. Ты сможешь сделать это. Это же я говорила ему каждую ночь. Ну давай же. Ты сможешь сделать это!
Я поддалась вперед, мои пальцы немного ослабли.
- Дрю, - предупреждающе сказал Кристоф.
Я проигнорировала его. Потрогала его лапу. Руку. Что бы то ни было. Мех соскользнул, и показался еще один участок белой кожи, как луна за облаками. Длинные, элегантные пальцы заканчивались когтями, которые время от времени свободно скользили и втягивались, сжимались и выпускались. Выглядело так, будто расширялась белая жилка у виска, но я не могла сказать наверняка.
Кожа была странной на ощупь. Мягкой, как у ребенка. Как будто она не подвергалась различным воздействиям. Это было забавно: он мог хорошенько надрать задницу, а под всем этим он был таким хрупким. Сколько раз он спасал мне жизнь?
Я поняла, что была пятница. Будут ли оборотни делать свой еженедельный забег завтра? Смогу ли я пойти с ними?
И когда наступит воскресенье, буду ли я способна спуститься в кафетерий и вести себя, как нормальная девушка, которая пошла на свидание?
Удачи с этим, Дрю.
- Интересно, почему он делает это.
- Сломленный не значит тупой, - Дибс уставился на машины, отслеживающие ритм, его светлое лицо сморщилось. - Может, он знает, что ты хочешь ему помочь.
- Я выстрелила ему в лицо. Серебром. И после этого он хотел меня убить, но... - я проиграла эту сцену у себя в голове. Столько всего произошло, но я была уверена в одной вещи: Пепел преследовал меня, прежде чем Кристоф прогнал его, там в снегу.
Кристоф с осторожностью подошел ближе.
- Может быть, серебро препятствует вызову Сергея. Я бы многое отдал, чтобы узнать, пошел ли он к своему хозяину и ему дали новое направление, или он затаился и серебро изменило его.
- Это вопрос на шестьдесят четыре доллара, не так ли? Он не может сказать нам, - Дибс посмотрел на Сломленного оборотня. Безусловно я впервые видела, чтобы он практически не боялся его. Полагаю, учитывая то, что Пепел был привязан и технически был пациентом, Дибс мог справиться с этим. - Хотя, думаю, это второй раз.
- Почему? - Кристоф посмотрел вверх, его глаза стали светлее и более задумчивыми. Но все еще холодными. Папины глаза были такими же голубыми, но никогда не были такими ледяными. У Кристофа они были цвета зимнего небо в день, когда ветер прорезает все, во что вы одеты. Глаза, которые могли заставить вас онеметь, когда их взгляд направлен на вас, как бабочка на булавке.
Интерес Кристофа заставил Дибса опустить голову, как черепаха.
- Просто ощущение, это все.
- Ну, твои догадки хороши, Сэмюель. Если его можно спасти, то ты сделаешь это.
Дибс не поверил в это. По крайней мере, он не выглядел так, и я не винила его. На некоторых белых повязках показались красные пятна. Как злые цветы. И я была слишком истощенной и онемелой, чтобы прореагировать на запах крови - меди и соли.
Это было благословение. Мои клыки не покалывали.
Дибс вздохнул.
- Что меня волнует, это что будет после того, как он восстановиться, не просто стабилизируется. Что они будут с ним делать?
- Держу пари, то же, что и всегда. Сделают проблемой Дрю, - Кристоф резко выдохнул. - Ты видел лупгару?
- Грейвса? Нет. Никто не видел. Спиннинг видел его вчера, выбегающего из спортзала, и он выглядел как ад. Но он был на дежурстве у Дрю, и поэтому не последовал за ним. Странно, да? Он никогда не отходит далеко от Дрю, - Дибс кашлянул, возможно, вспомнил, что я стояла здесь. - Все же Альфа рассердился. Может, он остывает.
Это звучало по-идиотски, и мы все знали это.
- Он все еще истекает кровью, - я не могла отвести взгляда от поврежденной челюсти Сломленного, а пятна на повязках увеличивались. Участок кожи под моими пальцами сжался, покрылся тонким мехом.
- Дерьмо. У него сейчас снова начнутся спазмы. Уйди оттуда, Дрю, - Дибс повернулся к подносу с различными инструментами и бутылочками и достал пакет, разорвал его привычным движением пальцев и достал иглу размером со Смертельную звезду. Он посмотрел вниз на Сломленного, и его лицо немного изменилось. - Последнее, что мне нужно, это чтобы ты вертелся на столе. Я собираюсь спасти тебе жизнь, оборотень, нравится тебе это или нет, - он посмотрел назад на меня, поскольку звуковые сигналы набирали темп. - Разве я не сказал вам уйти?
Вау. Где был тот Дибс, который не мог даже выговорить своего имени в переполненном кафетерии?
Рука Кристофа сомкнулась на моей руке и он оттащил меня. Дибс чертыхнулся, поскольку что-то грохотало, и животный рык пронзил комнату. Кристоф открыл дверь и не останавливался, пока мы не достигли другого конца больничного крыла.
- Причины, по которым этот оборотень застрял в исправительной Школе, не доходят до меня, - пробормотал он мрачно. - Раньше Братство было меритократичным
[29]
. Боже мой!
- С ним все будет хорошо?
- С кем? Сэмюель может позаботиться о себе. Пока Пепел не потерял самообладание, и даже тогда он не увидит безропотность как угрозу. Если только он не сошел с ума. Что весьма вероятно, - он пихнул дверь в конце больничного крыла, проверил коридор и, вероятно, забыл, что его рука была вокруг моей. По крайней мере, его пальцы не оставили на моей руке еще один синяк в довершении ко всем остальным.
- Что насчет Пепла? Кристоф, притормози.
Он остановился. В коридоре никого не было. Лучи солнечного света проникали в него на одинаковом расстоянии, а бархатные портьеры были неподвижны и безмолвны. Бюсты разместились по всей длине коридора, присматривающие друг за другом и никогда не смотрящие в глаза. Я начинала испытывать желание заползти под кровать и спрятаться там на некоторое время. Чем больше я думала об этом, тем больше мне казалось это разумным.
- Так тихо, - я постаралась вырвать свою руку, но он не собирался отпускать ее. - Если ты пойдешь на Судебный процесс, почему они позволяют тебе слоняться вокруг? Никто не присматривает за тобой.
- Ты только думаешь, что никто не присматривает, моя принцесса. Это Главная Школа; здесь всегда есть свои глаза. Кроме того, я дал слово, - он склонил голову, прислушиваясь.
- Ты дал слово, - я не хотела, чтобы это прозвучало плоско и бесполезно, но именно так и получилось.
- Когда я говорю, что сделаю что-то, Дрю, то я это делаю. Где бы ты хотела начать поиски лупгару?
Я пожала плечами. У меня не было ни малейшего понятия. Грейвс сильно верил в меня.
- Очень хорошо. Идем, мы начнем с Роберта.
- Тебе придется отпустить меня, - в этот раз я успешна выдернула руку. Мы стояли там, сверля друг друга взглядом, и в этот раз я первая отвела глаза. Если бы кто-то смотрел за нами, я не была бы уверена, что бы сделала.
- Как хочешь, - вернулось серьезное выражение лица. - Ты была занята эти пару дней. Что случилось между тобой и лупгару, Дрю?
- Это тебя не касается, - и я именно это имела в виду. - Что происходит между тобой и Анной?
- Туше, - он сморщился, наполовину обернулся и отправился дальше по коридору. Мне пришлось последовать за ним.
Что еще оставалось делать?
Глава 29
- Господи, - мой рот открылся; я закрыла его со щелчком. Когда они сказали, что голубая комната была разорвана в клочья, они не шутили.
Спиннинг скрестил руки. У него был уродливый синяк, который заживал на моих глазах - желто-зеленый вместо свежего красно-синего. Он немного дернулся, но казалось, что все было хорошо.
- Я искал то, что можно спасти, но здесь немного всего. Одежда вся разорвана; даже ковер, кажется, сдернули и переделали. В ванной все сломали. Стиральную машинку и сушилку - ну, ты знаешь. Кровососы.
Я не знала, но это... Боже. Кровать была превращена в осколки и спички, матрас разорван, а пружины вытащены. Ковер измельчен, наша с Грейвсом одежда разбросана и забрызгана вампирской кровью. Ставни были вырваны из окон, дверь шкафа разбита, комод выглядел так, будто над ним работала сверхактивная лесорубка. И все воняло гниющей, вампирской кровью. Огромные брызги и капли покрывали стены, прожигая до черной корки.
- Как долго они здесь были?
- Я не знаю. Они могут причинить огромный вред в течение короткого промежутка времени, и если бы ты здесь пряталась... - Бобби пожал плечами. Он продолжал кидать Кристофу своеобразные взгляды, бросая их из-под его эмо-челки. Он также продолжал пожимать плечами, когда я спрашивала его, был ли он ранен. - К счастью, Грейвса тоже здесь не было.
- Мы уверены, что его здесь не было? - спросил Кристоф достаточно мягко.
Спиннинг кинул ему еще один маленький взгляд.
- Ни одной зацепочки, что он был поблизости.
Эта мысль вызвала спазм желудка. Я немного приоткрыла дверь ванной комнаты. Туалетный бак накренился, повсюду осколки и обломки холодного фарфора. Даже ванна была сломана, не было никакого зеркала, только осколки и обломки, которые висели на стене.
- Боже.
- Разрушение по своим масштабам довольно библейское, не так ли? Особенно, когда видишь в первый раз, - Кристоф пересек комнату, подошел к окну и посмотрел на ставни. Металл стал черным, висел на лоскуточках. - Они вошли через окно?
- Большинство из них так и сделало, - Спиннинг сделал паузу. - Кто-то любезно пометил их тем, что снял решетки.
Я вздрогнула, стоя в дверном проеме ванной. Кристоф был очень неподвижным в течение секунды. Затем он сознательно протянул руку и толкнул ставню.
- Говоришь пометил?
- Решетки убрали раньше. Воняло дампиром, - Спиннинг уставился в воздух над головой Кристофа.
Я положила пальцы на дверной косяк. Сжимала так сильно, что рука стала болеть, и боль распространилась по моей больной спине. Я чувствовала себя, как говориться, так, будто меня тянули по ужасной дороге несколько безумных лошадей.
Я с трудом сглотнула.