- Да, - пробормотала она и шмыгнула носом. - Очень. Но я ничего не могу поделать, потому что понимаю, что никогда - уф, уф - не смогу больше ходить и бегать. Я буду сидеть до конца жизни. И я всех уверяю, что смирилась с судьбой, но на самом деле это не так. Я никогда не смирюсь! - Мне снова вспомнились сдавленные рыдания, доносившиеся через стену, и костер из хоккейных клюшек. - И все эти картины, на которых нарисованы прекрасные - уф, уф - женщины, с такими - уф, уф - стройными, идеальными, здоровыми ногами…
- Извини, - произнесла я. Тревор подал ей платочек. - Это я виновата, я их принесла. Тебе нужно выплакаться, - сказала я. Бев зарылась лицом в шкуру Трева. - Что плохого в том, чтобы проявить слабость? С тобой произошло нечто ужасное. Но, Бев, я знаю, что у тебя все будет… - у меня свело горло: рыдания всегда заразительны, - … я знаю, что у тебя все будет хорошо.
Она перестала всхлипывать, подняла голову и вытерла глаза.
- Да, - слабо проговорила она. - Может, и будет. Извини, - сказала она. - Я понимаю, могло быть и хуже. То, как я упала… я могла бы стать полностью парализованной или вообще погибнуть. Может, мне пойти на бал в образе натюрморта, - предложила она с безжизненной улыбкой. - Как-никак, я почти что полумертвая натура.
- Не говори чушь.
Тревор вдруг поплелся в прихожую и вернулся, зажав в зубах телефонную трубку.
- О, - засмеялась Бев и обняла собаку. - Все о'кей, Трев, со мной Роуз. Когда у меня депрессия, он приносит телефон, - объяснила она. - Чтобы я могла позвонить друзьям.
- Как мило, - ответила я. Мое сердце растаяло, как масло, и я погладила Трева за ухом.
- Вообще-то, Роуз, - сказала Бев, сглотнув слезы, на самом деле я плачу не столько из-за несчастного случая, сколько потому что я… - Она замолкла на полуслове. - Потому, что я очень… - Она пожала плечами, воспаленные глаза застыли в одной точке. - Я очень…
- Одинока? - пробормотала я.
Она медленно кивнула и посмотрела на меня.
- Да. Да, я одинока. Если бы у меня был кто-то, с кем можно было бы поделиться, я гораздо легче пережила бы то, что со мной произошло. Но с тех пор как Джефф меня бросил, у меня никого не было, поэтому мне так плохо.
- Но ты же встречаешься с кем-то, - возразила я. - Тебя приглашают на свидания.
- Проблема не в этом. Все дело в Треворе. Понимаешь, каждый раз, когда я знакомлюсь с хорошим парнем, оказывается, что на самом деле его интересует Трев. Парней притягивает новизна ситуации. Шоу "Бев и Трев". Будет чем поразить приятелей в пабе. Но если я знакомлюсь с кем-то без Тревора, мужчины вроде как разочаровываются во мне. Никто не может полюбить меня как отдельного человека. - Этот разговор показался мне жутко знакомым - то же самое говорили близнецы. - В пятницу у меня свидание с одним парнем, - продолжала она. - Но я боюсь, он опять влюбится в Трева.
- Тогда не бери его с собой.
- Но он с ума сойдет. Я не люблю оставлять его одного.
- Пусть приходит ко мне. Тревор, не желаешь ли поужинать со мной в пятницу вечером? - Он завилял хвостом. - О'кей, в семь тридцать, самое позднее в восемь. Если ты вегетарианец, предупреждай сразу. Так, вернемся к делу. - Я взяла один из альбомов, пролистала и вдруг замерла. Взглянула на картину, потом на Бев… Идеально.
- Придумала, - сказала я. И показала ей балерину Дега, готовую выпорхнуть из-за кулис в тонкой, как паутинка, пачке.
Пару секунд Беверли разглядывала картину и вдруг просияла.
- Да. Подходит идеально, - произнесла она.
- Так что же вас беспокоит, Сара? - В четверг вечером я, как обычно, вела программу по звонкам радиослушателей.
- Проблема в том, что мне тридцать девять, и я до смерти боюсь сорокалетия. Что мне делать?
- Сара, милочка, - по-свойски ответила я. Я всегда говорю со слушателями как с друзьями: им это нравится. - Милочка, - повторила я, - сорок в наше время - все равно что тридцать. Кто угодно вам скажет. Сейчас этот возраст переживает бум. Как же Найджелла? Как же Мадонна? Посмотрите на них!.. Ха-ха! Я придумала! Проблема решена! Вам просто нужно сменить имя, чтобы в нем были двойные согласные! На четвертой линии у нас… - Я вгляделась в компьютерный экран. - Кэти… - Кэти? Черт, черт, черт!
- Я хочу, чтобы все слушатели узнали, какая ты мерзкая, МЕРЗКАЯ пакостница, Роуз Костелло! Из-за тебя от меня ушел муж. Сидишь в своей тепленькой студии и раздаешь советы, как Папа Римский, но это ты разрушила мою жизнь, корова несчастная. И ты поплатишься за то, что со мной сделала, за то, что уничтожила мой брак, полезла не в свое дело, мразь! Ты заплатишь мне за все - помяни мои слова, ты очень пожалеешь, что встала у меня на пути… - Психопатку Кэти быстренько заглушили. Через стекло студии я смерила Уэсли убийственным взглядом.
- К сожалению, на сегодня это все, - произнесла Минти с профессиональной выдержкой. - Слушайте нас на следующей неделе. И не забудьте, если у вас есть проблемы, не переживайте - спросите Роуз.
- Уэсли, - сердито выпалила я, распахнув дверь студии. - Какого черта ты опять пустил на линию этого ротвейлера? Если мне захочется, чтобы меня запугивали и оскорбляли, я попрошу своего редактора, и он будет рад делать это хоть каждый день.
- Извини, - промычал Уэсли. Его лысина поблескивала в свете студийной лампы. - Она сама… понимаешь, сама как-то просочилась.
- Ты записал ее номер?
- У нее защита от определителя.
Ага! Так я и думала.
- Понимаешь, кто-то - возможно, она - звонит мне домой и дышит в трубку, и мне это уже надоело.
Сидя в такси по дороге в Кэмбервелл я подумала: что, если эта женщина не просто жалкая психопатка, а на самом деле опасна? Один раз у Дафны, психолога "Дейли геральд", появился один ненормальный, который ее преследовал и в конце концов пробрался к ней в офис с топором. Сейчас он в длительном отпуске в психушке. Что если Безумная Кэти тоже решит сделать что-нибудь подобное?
Двойняшки секретничали по поводу своих костюмов, а вот Тео еще не определился. Ему бы предстать в образе статуэток Джакометти, подумала я, тайком разглядывая его хрупкую фигуру. А мы с Бев отправились в магазин "Безумный мир" в Ченсери-лейн, чтобы взять маскарадные костюмы напрокат. В такси она рассказала мне, как прошло вчерашнее свидание. Бев была разочарована.
- Представляешь, он предложил, чтобы каждый заплатил сам за себя! Вот убожество!
- Я всегда сама за себя плачу, - удивилась я. - И что в этом такого? Мы же современные женщины.
- Но не на первом же свидании, - возмущенно возразила она. - Это ни капли не романтично.
- Когда мы ужинали с Эдом, я всегда платила сама за себя.
- Что? С самого первого свидания?
А я даже и не задумывалась, что в этом есть что-то плохое.
- Да, - ответила я. - С первого свидания. Он тогда только что купил большой дом, так что мне показалось справедливым, чтобы мы платили поровну.
Я доставала костюмы с вешалок, а Тревор помогал Бев переодеться. Снял ее туфли зубами, а когда она скомандовала ему: "Тяни, Трев! Тяни!", стянул с нее спортивные брюки. Я протянула ей балетную пачку через занавеску и помогла завязать ленточки на пуантах.
- Ты выглядишь… очаровательно! - сказала я. Такая хрупкая.
- А ты похожа на заходящее солнце! - На мне была апельсиново-оранжевая греческая туника до пола с тончайшей плиссировкой. - Будто сошла с картины прерафаэлитов, - сказала Бев. - Тебе очень идет. И мне кажется, мы повеселимся на славу.
Вечером в день маскарада мать Беверли приехала посидеть с Тревором, так как он не выносил громкой музыки и не любил засиживаться допоздна. Бев, Тео и я поймали такси и вместе поехали в отель. Тео и Бев виделись впервые, но между ними сразу же возникло взаимопонимание, и, хотя Бев очень независима, она позволила ему везти свою коляску. Когда мы миновали арочный свод Сомерсет-хауса и очутились в огромном саду, я затаила дыхание. Брызги фонтанов с подсветкой поднимались вверх, словно павлиний хвост. Позади, на катке под открытым небом, мечтательно кружили фигуристы под звуки венского вальса. Шагая к роскошному навесу, мы заметили первых гостей, прибывших на бал. Изобретательность их костюмов поражала - все превзошли самих себя. Вместе с нами сдавали пальто священник эпохи Медичи, Фрида Кало, будто сошедшая со своего автопортрета, и Генри Восьмой с полотна Гольбейна. У рождественской елки красовался юный Дионис Караваджо с вплетенными в волосы виноградными листьями и гроздьями. Строгий Рембрандт беседовал с обворожительной Саломеей, которая игриво подбрасывала в руке голову Иоанна Крестителя. Не обошли вниманием и изумительные работы современных художников. Высокая, худощавая женщина с длинным угловатым лицом была идеальным воплощением Модильяни. Гибкая девушка в кобальтово-синем трико явно представляла позднего Матисса. Ван Гог с забинтованным ухом разговаривал с женщиной, одетой как Мерилин Монро. Это была Мерилин Монро Энди Уорхола с лимонно-желтыми волосами, розовой кожей и голубыми ногами. Она даже обмотала колючей проволокой подол знаменитого пышного белого платья. Большой популярностью пользовались сюрреалисты. У одного мужчины на голове чудом удерживался телефон-лобстер Дали, но самым удивительным был костюм по мотивам "Терапевта" Магритта. Выше талии на госте красовалось подобие птичьей клетки с двумя белыми голубями и полузадернутым красным бархатным занавесом, а нижней частью костюма служили строгие брюки в тонкую полоску и начищенные черные ботинки.
- Невероятные костюмы, - полушепотом произнесла я. - И похоже, все билеты проданы.
- Да, - ответила Бев. - Последние два столика были забронированы только вчера, билеты купила адвокатская контора из Сити - они никогда не пропускают такие сборища.
- Что за контора? - с притворным равнодушием спросил Тео.
- "Прендервилл Уайт".
"Прендервилл Уайт"? Там же его жена работает! Черт! Я покосилась на Тео - он стал пунцовым.
- Роуз, вот ты где! - Это были двойняшки с бокалами шампанского. - "Пылающий июнь"! - вскричали они хором.
- А вы - что это за костюмы? Ах да. Вы - тюбики с масляной краской!
- Угадала!
На них были одинаковые белые комбинезоны с цветными поясками и надписью "Уиндзор и Ньютон" на груди и спине. А на головах красовались белые шестиугольные шляпы - или, скорее, каски - с полоской того же цвета.
- Я - Красная Охра, - объяснила Белла.
- А я - Багровый Закат, - сказала Беа. - Надо было тебе тоже к нам присоединиться - в качестве Ярко-Красной Марены. Роуз! Вот было бы здорово!
- Познакомьтесь - это Беверли, моя соседка, - холодно произнесла я, игнорируя ее.
- Очаровательная балерина! - пропела Белла.
И она была права. Бев выглядела обворожительно в белоснежном платье из гладкого шифона до колен, с довольно глубоким вырезом и небесно-голубым атласным кушаком. Ее неподвижные ноги выглядели хрупко и изящно в жемчужных непрозрачных колготках. Ступни, затянутые в розовые атласные пуанты с ленточками, покоились на подставке инвалидной коляски. Волосы она убрала в шиньон, тонкую шею опоясывало бархатное ожерелье-ошейник.
- А это Тео, мой сосед по дому.
Тео вежливо улыбнулся и пожал руки близнецам, но в его глазах читались напряжение и тревога.
- Как тебе живется при фашистском режиме Роуз? - фыркнув, спросила Беа. - Она фанатичка порядка. В то время как все люди просто устраивают уборку, Роуз проводит химическую дезинфекцию.
- Да что ты говоришь, Беа!
Я очень ее люблю, но иногда она несет такую чушь.
- Признайся, Тео, она как Джек Леммон в "Странной парочке", правда?
- РОУЗ!! - Хвала небесам. Это был Генри в наряде роскошной придворной дамы. - Как здесь весело! - Он встряхнул серебристыми кудряшками и обнял меня. - О-о-о, осторожно, не тронь мою мушку!
- Мадам де Помпадур? - предположила я.
- Нет, Мария-Антуанетта. Отведайте канапе! - с усмешкой добавил он, когда официант предложил нам миниатюрные головки сыра на тостах.
Я познакомила девушек с Генри, и они изумленно вытаращились на него. Их можно было понять - видок у него был из ряда вон.
- Пойду поищу моих друзей Сью и Фила, - смущенно проговорила Бев. - Я еще с ними не виделась.
- Хочешь, я пойду с тобой? - предложил Тео.
- Конечно, если ты не против. - Она улыбнулась. - В такой толпе гораздо легче передвигаться, когда кто-то тебя везет.
Они ушли, и я видела, как Тео с беспокойством оглядывается по сторонам. Если его жена здесь, это будет кошмар, ведь она партнер той юридической фирмы и, скорее всего, придет. Как он расстроится, подумала я. Он и так в депрессии, еще не хватало натолкнуться на нее там, где и так стесняешься из-за незнакомых людей. Но нечего мучить себя из-за этого - или он ее увидит, или нет. Я принялась весело болтать с Генри и близняшками и разглядывать гостей.
- Мы только что купили дом в Клеркенвелле.
- Мы остановимся в "Валь Дизер".
- Разумеется, мы были знакомы с Ником Серота - вместе работали в "Уайтчепл".
- Моя мать приезжает в этом году.
- Мы все время ссоримся, правда, дорогой?
- На Рождество ему исполнится двенадцать.
Парочки, с отвращением подумала я, сплошные сладкие парочки. Шампанское ударило в голову, и я задумалась: почему мне никогда не везло в личной жизни? Нельзя сказать, что мои бойфренды были подонками, кроме предателя Эда, конечно. До Генри у меня был Том, я говорила, пилот; до Тома - Брайан. Брайан был оператором и постоянно уезжал на съемки - жаль, что мы так редко виделись, потому что он был прелесть. До Брайана я встречалась с Тоби, владельцем агентства по маркетингу, который то и дело мотался в Штаты. А до него - вообще тысячу лет назад - был Фрэнк, зарубежный корреспондент Ай-ти-эн. До Фрэнка - ого-го, я уже добралась до середины восьмидесятых! - моей любовью был Ник, актер, и он вечно пропадал на гастролях. Но все они были прекрасными мужчинами, размышляла я с известной долей ностальгии. Просто по какой-то причине у нас ничего не вышло.
В нескольких ярдах от меня Бев болтала со своими друзьями. Тео тем временем изучал план расположения гостей.
- Ты в порядке? - спросила я.
- Да, - ответил он с довольной улыбкой. - Все нормально. В какой-то момент я чуть не умер от страха - подумал, что моя жена здесь, но ее нет в списках.
Раздался звонкий удар гонга, и устроители торжества сообщили, что ужин подан. Убедившись, что Тео чувствует себя хорошо, я расслабилась - несмотря ни на что, вечер обещал быть приятным. Мы медленно пробирались к нашим столикам, когда девушка в костюме тулуз-лотрековской танцовщицы канкана предложила нам лотерейные билеты.
- Призы замечательные, - сообщила она. - Билеты по пять фунтов; купите четыре - пятый бесплатно.
- Моне почти за бесценок, - пошутила я, протягивая ей двадцатку.
- Мне тоже пять, - попросила Бев.
- А мне десять, - заявил Тео. Он так обрадовался, что его жены нет на балу, что расщедрился. Бев одарила его благодарной улыбкой. - Мы за шестнадцатым столиком, - сообщил он. - По-моему, это там, за колонной, в глубине зала.
- Желаете приобрести лотерейный билет, сэр? - предложила девушка кому-то за моей спиной.
- Нет, спасибо, - проговорил знакомый голос.
Меня будто столкнули с обрыва.
- Вы уверены? - Девушка попыталась еще раз, а мое сердце забилось барабанной дробью.
- Вполне уверен, благодарю, - ответил Эд.
Какая горькая, злая ирония. Мое лицо налилось пунцовой краской. Жены Тео здесь не оказалось - к его огромной радости, - зато мой муж тут как тут!
- Что с тобой? - спросил Тео, вытаращившись на меня. - На тебе лица нет.
- Там мой бывший м… моя бывшая мама, - процедила я с несчастным видом.
- Твоя бывшая мама?
- Бывший муж, муж. Прямо за моей спиной.
- Роуз! - прошипели близнецы, подползая ко мне с двух сторон, будто две змейки. - Эд здесь.
- Я в курсе. И она, наверное, тоже здесь, - вяло промямлила я.
- Да, - прошептала Белла. - Боюсь, ты не ошиблась. Но она на страшилище похожа, - утешила меня она. - Вырядилась девушкой с жемчужной серьгой Вермера. Ей совсем не идет.
- Ничего подобного, - возразила Беа. - Это костюм с "Портрета молодой девушки".
- Нет, это девушка с жемчужной серьгой, - настаивала Белла.
- Нет, портрет молодой девушки. Они очень похожи, но головные уборы разные.