- Звезды-малыши! - воскликнула я. - Какая прелесть! Может, их называют старлетками? И как же появляются на свет маленькие звездочки?
- Это не похоже на процесс человеческого размножения, - серьезно произнес Тео. - Для этого не нужна мама-звезда и папа-звезда.
- Неужели?
- Нет. Новая звезда образуется из огромного вращающегося облака сжатого газа и пыли. Из-за гравитации эта масса склеивается, и давление в центре заставляет газ нагреваться. Когда облако нагревается до десяти миллионов градусов Цельсия, происходит ядерная реакция. Высвобождается огромное количество энергии, и звезда загорается. Обычно звезды горят несколько миллиардов лет, - продолжал он. - К примеру, наше Солнце горит уже около пяти миллиардов лет, так что осталось еще пять миллиардов.
- Значит, Солнце уже в зрелом возрасте.
- Да.
- Как и я, - добавила я с сардоническим смешком.
- Нет, - мягко произнес Тео. - Ты еще очень молодая. Дальше, слева от Ориона, - очень яркая звезда Бетельгейзе - американцы называют ее Битлджюс, Жучиный Сок, - видишь? А дальше Близнецы.
- Мой знак зодиака.
- Видишь две яркие звезды там, наверху?
- Какие именно? Их здесь не счесть.
- Вот, - сказал он. - Следи за моей рукой. - Тео встал за моей спиной и положил левую руку мне на плечо. От внезапного прикосновения сердце у меня подпрыгнуло. Потом он вытянул передо мной правую руку, коснувшись моей щеки рукавом лыжной куртки. И хотя от холода щипало кожу, я ощутила теплую волну, поднимающуюся от груди к щекам. - Теперь видишь? - тихо спросил он. Когда он говорил, я чувствовала его теплое дыхание у уха. Почему-то мне стало неловко, я, прищурившись, посмотрела на небо и увидела две яркие звезды одинакового размера.
- Это Кастор и Поллукс, небесные близнецы, - сказал Тео. - Они были сыновьями Леды, а Зевс превратил их в созвездие Близнецов, чтобы они вечно были неразлучны.
Я подумала о Белле и Беа.
- А Орион был охотником?
- Да. Он хвастался, что может убить любое существо на Земле. Но забыл о скорпионе, и тот ужалил его, когда выполз из норы. Боги воскресили Ориона на звездном небе, но Скорпиона тоже отправили туда, правда, так далеко, чтобы эти двое никогда больше не встретились. У меня есть бренди. - Тео достал из кармана набедренную серебряную фляжку. - Хочешь глоток?
- Все эти мифы есть в твоей книге? - спросила я, глотнув бренди.
- О да. Людям нравятся сказки и легенды. Видишь мерцающую звезду - вон там? Это Алгол, вершина головы Горгоны, чудовища с головой из змей, которое убил Персей. Алгол - парная звезда, - продолжал он. - На расстоянии парные звезды выглядят как одна, но на самом деле это две звезды, одна из которых часто ярче другой. Они вращаются друг вокруг друга, соединенные гравитацией в вечные объятия.
- А откуда берется гравитация? - спросила я, когда мы уселись рядом на качели.
- Никто не знает. Известно только, что гравитация - это взаимное притяжение, которое действует на все частицы вещества во Вселенной. И чем ближе эти частицы, - мягко добавил он, - тем сильнее притяжение.
- О, - пробормотала я. - Понятно.
Минуту или две мы сидели, глядя на небо, погрузившись в странное молчание. Мягко покачиваясь на качелях, Тео рассказал мне о галактиках, которые целуются и сталкиваются; о сверхновых - звездах в предсмертной агонии, которые взрываются, излучая сияние миллиардов солнц. Рассказал о туманностях, громоздких облаках сияющего газа, которые парят в космосе, словно толстые медузы.
- Это потрясающе, - в бессилии проговорила я, посмотрев наверх. - Эта громадность в голове не укладывается.
- Да. К примеру, ближайшая от нас звезда. Альфа Центавра, всего в четырех световых годах, не так уж далеко на первый взгляд. Но на самом деле это больше, чем двадцать пять триллионов миль. Одна наша галактика так огромна, что Солнцу требуется двести двадцать пять миллионов лет, чтобы один раз обойти ее центр. Медленнее улитки.
- Невероятно. - Я затаила дыхание.
- После этого наши повседневные тяготы уже не воспринимаются так серьезно, - добавил он, усмехнувшись. - Налоги, штрафы за парковку, посещение зубного, даже развод.
- Ты прав. - Ненависть к Эду вдруг показалась мне смехотворной и абсурдной. Мы оба - не более чем одна миллиардная субатомная частица в безграничном космосе. - Великолепно, - сказала я. - У меня нет слов.
- Да, - ответил он. - Великолепно. И что самое интересное, когда мы смотрим на звезды, на самом деле мы видим прошлое.
- Как это?
- Ведь их сияние достигает Земли спустя какое-то время. Глядя на Сириус, самую яркую звезду на небосводе, мы видим его таким, каким он был восемь лет назад - ведь он находится от нас на расстоянии восьми световых лет. А некоторые из галактик, сфотографированных телескопом Хаббл, в миллиардах световых лет отсюда. Их свет путешествует сквозь космос тысячелетиями - возможно, сейчас их уже и не существует. Вот в чем смысл астрономии, - тихо проговорил он. - Она позволяет заглянуть в прошлое. Понять наше происхождение.
- Понять наше происхождение… - задумчиво повторила я. - Любующийся Луной, - вдруг произнесла я.
- Что?
- Анаграмма слова "астроном", - я только что поняла.
- Любующийся Луной, - повторил Тео. - Как красиво. Ты мастер составлять анаграммы, да? - добавил он.
- Этому легко научиться. Ты находишь параллельные значения, переставляя буквы, располагая их в другом порядке.
- Ты любишь, чтобы все было по порядку, да, Роуз?
- Да. И всегда любила. Я даже из имен часто составляю анаграммы.
- И какая же анаграмма у имени Роуз?
- Узор.
- Не только. Эрос.
Я взглянула на него.
- Да, и Эрос тоже.
Он опять поднял глаза. Внезапно у нас над головами пронеслась вспышка, оставляющая за собой яркий свет.
- О-о-о - метеорит! - воскликнула я. - Нет, это не метеорит. Это всего лишь фейерверк, - засмеялась я. И посмотрела на часы: без двадцати двенадцать.
- Хочешь еще бренди? - спросил Тео. Издалека доносились звуки праздника. - Наверное, нужно пить шампанское. Я рад, что этот год наконец закончился.
- И я. Я дважды переезжала, вышла замуж, рассталась с мужем, и все за двенадцать месяцев. Не слишком ли много грандиозных жизненных событий для одного года?
- Да уж. Интересно, каким будет этот год, - тихо добавил он.
- Если бы ты был астрологом, а не астрономом, ты бы знал.
- Мне исполнится тридцать, - серьезно произнес он.
- Когда?
- Первого августа.
- Первого августа? - повторила я.
- Да, а что? Что особенного?
- Нет… ничего, - ответила я. Не знаю почему, но в этот день на меня всегда накатывает депрессия.
- У тебя тоже день рождения в этот день?
Я мрачно рассмеялась.
- Нет. Я родилась в июне. Так… что еще произойдет в твоей жизни в этом году? - спросила я, меняя тему.
- В мае выйдет книга, и я разведусь.
- Значит, пути назад нет?
- О нет. Фиона уже не передумает. Мне кажется, у нее кто-то появился.
- Правда?
Тео кивнул.
- Она не кричит об этом на каждом углу, но у меня такое ощущение.
- Может, и у тебя кто-нибудь появится, - проговорила я, вспомнив Беверли.
- Может быть. Не знаю. Лишь в одном я уверен - Вселенная расширяется, никогда не остается статичной, и я хочу, чтобы моя жизнь тоже менялась. Я скучаю по жене, - добавил он. - Это было… ужасно, но я уверен, что ее чувства ко мне изменились.
- Можно задать тебе один вопрос, Тео? - вдруг осмелев, спросила я.
Он посмотрел на меня.
- Как хочешь.
- Это правда, что ты вернулся из Лидса, только чтобы закончить работу?
- Д-д-а, - ответил он, слезая с качелей и заглядывая в телескоп.
- Ты так торопился, что уехал в канун Рождества?
- Да.
- Ты что, не мог подождать до утра? Или хотя бы дождаться, пока начнут ходить электрички?
- Не мог, - тихо произнес он. - Я не мог ждать.
- И как долго ты ловил машину?
Он задумался.
- Пять с половиной часов или около того. Но машин было мало, и пришлось набраться терпения.
- Ты уехал ночью?
- Да.
- Но почему?
- Потому что я… вдруг запаниковал из-за книги.
- Но почему же ты не взял рукопись с собой домой к родителям, чтобы поработать там?
- Я… волновался, что потеряю ее или, знаешь, оставлю в электричке. - Я ошеломленно уставилась на него. - Ты мне не веришь, да? - спросил он.
- Нет, - тихо проговорила я. - Не верю.
Он сел у детской горки, положив подбородок на ладони.
- Хорошо. Я скажу тебе правду. Настоящая причина, по которой я уехал так внезапно, - Рождество с родственниками, которое оказалось таким кошмаром, что я просто не выдержал. Мне нужно было выбраться оттуда.
- Поссорился с родителями?
- Нет. С женой моего отца.
- С мачехой?
- Нет. Я бы не хотел называть ее даже мачехой: это просто женщина, на которой женился мой отец.
- А что случилось с твоей родной матерью? Где она?
- Моя мать умерла. Ее не стало, когда мне было девять.
Как странно, подумалось мне. Мы знакомы всего шесть недель, а я уже знаю так много о Тео. Знаю, какой зубной пастой он пользуется, каким бальзамом после бритья; знаю его вкусы в еде и музыке. Знаю, что в детстве он проводил каникулы в Норфолке, и даже знаю, за кого он голосует. Мне известно, почему распался его брак, и тем не менее я и понятия не имела, что его матери нет в живых.
- Я никогда об этом не говорю, - тихо продолжал он. - Она умерла от кровоизлияния в мозг. Ей было всего тридцать шесть лет. Мой отец очень долго жил один. Но три года назад женился на Джейн - и я ее ненавижу.
- Почему?
- Потому что она… низкий и подлый человек. Ее не заботят чувства других людей, она понятия не имеет, что значит сочувствие. И не умеет сопереживать.
- Но что она такого сделала?
- Уничтожила все напоминания о моей матери. Их и так было немного - мой отец понимает, что Джейн это неприятно, - но она не разрешила оставить ни одной маминой фотографии.
- Но ведь она умерла двадцать лет назад.
- Да. Это трудно понять, - тихо добавил он. - Но Джейн очень ревнива. Она понимает, что отец очень любил маму; к тому же мама была настоящей красавицей, а Джейн - нет.
- Но что же такого произошло, что ты ушел среди ночи?
Он съежился и измученно вздохнул.
- Произошло ужасное, - начал он. - Мы сели за рождественский ужин, и все было вроде бы в порядке. Мы сидели за столом в гостиной, смотрели телевизор, и тут я заметил, что маленький портрет моей матери, который висел на стене, исчез. Я сказал об этом отцу, и тот смутился, поэтому я прямо спросил Джейн, но она сделала вид, будто ничего не знает. Я стал расспрашивать ее и не отставал, и наконец она призналась, что выбросила его. Она выбросила мою маму, - произнес он дрожащим от волнения голосом. - Она выбросила мою маму.
- Но почему твой отец терпит все это?
- Потому что ему шестьдесят три, а ей тридцать семь. - Во второй раз за вечер я ощутила себя древней старухой - даже мачеха Тео моложе меня! - Отец до смерти боится, что она его бросит и его ждет одинокая старость. Но когда я узнал, что она натворила, то просто надел пальто и пошел к шоссе.
- И далеко шоссе от вашего дома?
- Шесть миль.
- Боже.
- Моя мама была… ангелом, - произнес он. - Всегда шутила, смеялась, у нее была чудесная улыбка. И вот, в одно ничем не примечательное утро пятницы она вдруг упала, и с тех пор я ее больше не видел.
И тут я поняла, что женщина на фотографии в комнате Тео - вовсе не его жена. Это его мама.
- Мне очень жаль, - промямлила я. - Какой ужас. Поэтому ты был так расстроен, когда вернулся.
- Да. Я был разбит, поэтому и ушел с головой в работу над книгой.
- Может, пойдем домой? - предложила я через минуту. - Я замерзла.
- Хорошо, только можно я тоже тебя кое о чем спрошу? - У меня появилось зловещее предчувствие. Я покосилась на него. - Кто это твоя "бывшая мама"?
О, дерьмо.
- Моя бывшая мама? - повторила я. - Не понимаю, о чем ты. - Я взглянула на часы - без десяти двенадцать. Я встала и собралась уходить. - Моя мать умерла три года назад, - проговорила я. - Поэтому, наверное, можно назвать ее бывшей.
- Я не это имел в виду, - сказал Тео. - На балу ты сказала "бывшая мама". Потом ты объяснила, что оговорилась, но я в этом не уверен. Ты произнесла это с горечью - "бывшая мама". Кто она?
Я поморщилась.
- Зачем тебе знать?
- Потому что мне… любопытно, вот почему. Теперь я все о тебе знаю, Роуз. Знаю, каким шампунем ты пользуешься, какой зубной пастой, какие у тебя любимые духи и мыло. Знаю, что ты ешь - точнее, ты совсем не ешь - и даже немного знаю про твой брак и друзей. Но мне ничего не известно о твоей семье, вот я и подумал, что это за "бывшая мама"?
- Ну… - начала я. И запнулась. - Ну… - Я вздохнула. Проклятье.
- Тебя удочерили?
Я вытаращилась на него:
- Это очень бестактный вопрос.
- Извини. Я вообще бестактный. Так это правда?
Мое сердце нырнуло с вышки.
- Да.
- Так я и думал. Я видел фотографию твоих родителей в гостиной и догадался, что вы не родственники. К тому же из других твоих слов я понял, что "бывшая мама" - твоя настоящая мать.
- Ты хочешь сказать, моя биологическая мать.
- Ты не пыталась отыскать ее? - робко спросил он.
- Нет.
- Почему?
- Потому что… это очень личное, - сказала я. Тео действительно лез не в свое дело. - Не все хотят знать, кто их настоящие родители.
- Но жизнь слишком коротка, чтобы игнорировать столь важные вещи.
- Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее зря. И чтобы заслужить право называться матерью, нужно этой матерью быть! Раньше мне хотелось найти ее, - призналась я, глядя на ночное небо. - В детстве я высматривала в толпе любую женщину, которая хоть чуть-чуть была бы похожа на нее. Как-то раз в супермаркете я два часа ходила по пятам за одной женщиной, потому что мне показалось, будто она похожа на меня. Я была уверена, что в один прекрасный день моя настоящая мама придет за мной, а если не придет, я сама ее найду. Стану ракетой, реагирующей на тепло, и где бы она ни пряталась, отыщу ее. Но когда мне было восемнадцать, я узнала кое-что… кое-что плохое о своей матери и передумала. Тогда я поклялась, что никогда не буду искать ее. И никогда не искала. И не буду.
Из какого-то дома слева от парка донеслись голоса - отсчитывали время до полуночи.
- ДЕСЯТЬ… ДЕВЯТЬ… ВОСЕМЬ…
- И что же ты узнала? - вполголоса спросил Тео.
- Это тебя не касается!
Он вздрогнул.
- Извини, - пробормотал он. - Наверное, тебе больно вспоминать об этом.
- Не больно, - огрызнулась я. - Но ты совсем обнаглел. Я ответила на один твой вопрос, против своей воли, и больше отвечать не собираюсь.
- ШЕСТЬ… ПЯТЬ…
- Мои извинения, - пробормотал он, встал и принялся разбирать телескоп. - Ты абсолютно права. Просто я рано потерял мать и завидую всем, у кого есть мама. Подумать только, твоя мать, может, где-то рядом - может, даже живет неподалеку… - Мне стало плохо. - Ей же всего пятьдесят пять-пятьдесят шесть лет. Или даже меньше.
- ТРИ… ДВА…
- Я не буду ее искать, - отрезала я, глядя, как он складывает штатив. - И говорить больше не о чем, о'кей?
- ОДИН…
- Но неужели тебе неинтересно, что с ней? - настаивал он.
Я пошла к выходу из парка.
- НОЛЬ!!!
- НЕТ! - крикнула я через плечо. - Ни капельки!
В отдалении раздался колокольный звон и новогодний хор затянул песню.
Забыть ли старую любовь…
- Ты ее даже не вспоминаешь?
И не грустить о ней…
- Никогда!
Побольше кружки приготовь…
- Я никогда о ней не вспоминаю.
И доверху налей.
- Сколько тебе лет, Роуз? - спросил он, поравнявшись со мной. - Тридцать шесть? Тридцать семь?
- Тридцать девять.
- У тебя еще полжизни впереди.
- Возможно.
Мы пьем за старую любовь…
- На твоем месте, - произнес он, когда мы шли через парк, - я бы объездил все континенты, не оставив камня на камне.
За дружбу прежних дней…
- Ты говоришь так, потому что твоя мать была добрым человеком, но моя мать другая.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю, и все. У меня есть достаточно… сведений о том, что она сделала, чтобы понять, что я в ее дверь не постучусь. К тому же, - добавила я, когда мы поравнялись с воротами парка, - уже слишком поздно.
За дружбу старую - до дна!
- Никогда не поздно.
- Нет, поздно!
За счастье прежних дней…
- Никогда не поздно, Роуз.
Я повернулась и посмотрела ему в лицо.
- Нет, поздно! Она все испортила, Тео! Неужели ты не понимаешь? Моя мать сама все испортила сорок лет назад. И если бы она хотела разыскать меня, встать на колени и молить о прощении, она давно уже бы это сделала - но этого не случилось!
Мы будто наступили на мину - от прежнего взаимопонимания не осталось и следа. Проходя мимо парковой ограды в неуклюжей тишине, я пожалела, что пошла с Тео. Конечно, было очень интересно увидеть Вселенную и все такое, но его допросы меня измучили. Я же почти его не знаю, с какой стати он об этом допытывается?! И думаю, Тео и сам понял, что зашел слишком далеко, потому что, вернувшись домой, он сразу поднялся в свою комнату.
- Я пошел спать, - проговорил он с нижней ступеньки. - Спасибо, что составила мне компанию.
- Не за что, - сухо ответила я.
- Сегодня было очень ясно, - продолжал он, - и я сумел увидеть очень… интересные вещи. Спокойной ночи, Роуз, - беззаботно добавил он.
- Спокойной ночи.
- И чуть не забыл - с Новым годом!