Но выдвинутые немцами условия, означавшие для страны потерю 150 тысяч квадратных километров территории, были настолько позорными, что даже в стянутой железным обручем дисциплины партии большевиков возникла непримиримая оппозиция "похабному миру", предлагавшая объявить врагу революционную войну. На расширенном заседании ЦК РКП(б) за предложение Ленина подписать мир проголосовали лишь 15 человек, против - 48. Ведь большинство членов правительства и партии понятия не имело о глубоко законспирированных связях Ленина с германской разведкой.
Поэтому А.А. Иоффе, а вслед за ним Л.Д. Троцкий затягивали переговоры в Бресте, преследуя две тактические цели. Во-первых, планировалось развернуть пропагандистскую кампанию с целью защитить вождей от обвинений в слишком явной продаже интересов России, внушить массам, что власть упорно сопротивляется требованиям Германии, а заключаемый мир носит вынужденный, насильственный характер. Во-вторых, в Петрограде надеялись на быстрое развитие революции в Европе - чем черт не шутит, а вдруг взаправду Карл Либкнехт в компании с Розой Люксембург и Кларой Цеткин "спихнут" германских империалистов и "выпутают нас из всех трудностей".
Чтобы помочь Ильичу принять правильное решение и убедить чересчур революционных соратников в том, что немцы "могут наступать", кайзеровские войска 18 февраля перешли в наступление по всему фронту, от Рижского залива до устья Дуная. Остановить их было некому. Начальник штаба верховного главнокомандующего, бывший генерал-лейтенант, а ныне "солдат революционной армии", М.Д. Бонч-Бруевич (1870–1956) докладывал Совнаркому.
"Многие участки фронта совершенно оставлены частями и никем не охраняются. При таких условиях фронт следует считать только обозначенным… Громадное большинство опытных боевых начальников или удалено при выборах, или ушло при увольнении от службы солдат их возраста. У громадного большинства солдат одно желание уйти в тыл… Укрепленные позиции разрушаются, занесены снегом, постройки разваливаются; дерево растаскивается на топливо, а проволока снимается для облегчения "братания" и торговли. Армии совершенно небоеспособны и не в состоянии сдержать противника… Фронт особой армии на протяжении 120 верст открыт".
Не встречая никакого сопротивления, немцы заняли Двинск (ныне Даугавпилс), Полоцк и Минск, приблизились к Петрограду, захватили огромное количество орудий, боеприпасов и различного снаряжения.
Тем временем спектакль продолжался. С одной стороны, Ленин и Троцкий громогласно объявили "Социалистическое Отечество в опасности", был организован революционный штаб обороны Петрограда, на важнейших направлениях спешно создавался заслон из красногвардейских формирований и частей армии и флота, еще сохранивших боеспособность.
С другой стороны, "господин Председатель Совета Народных Комиссаров" получал конфиденциальные инструкции от Русского отдела Германского Генштаба: "Отделение Штаба имеет честь просить сведения о настроении направляемых к Пскову отрядов и предостерегает от возможных печальных последствий, если в этих отрядах будет вестись патриотическая пропаганда и агитация против Германской Армии".
Псков немцы заняли без боя. После чего приостановили наступление и утром 23 февраля выдвинули более жесткие условия мира. Данное событие позже послужило поводом для объявления 23 февраля Днем рождения Красной Армии, якобы "остановившей немецкое продвижение (а по некоторым наиболее фантастическим сочинениям, даже "разгромившей германцев") под Псковом и Нарвой".
То, что противник остановился сам по собственному разумению, ясно следует из речи Ленина на VII съезде партии:
"Мы предполагали, что Петроград будет потерян нами в несколько дней, когда подходящие к нам немецкие войска находились на расстоянии нескольких переходов от него, а лучшие матросы и путиловцы, при всем своем великом энтузиазме, оказывались одни, когда получился неслыханный хаос, паника, заставившая войска добежать до Гатчины, когда мы переживали то, что брали назад не сданное, причем это состояло в том, что телеграфист приезжал на станцию, садился за аппарат и телеграфировал: "Никакого немца нет. Станция занята нами".
Кайзеру и его генералам нужен был не Петроград (это могло вызвать в стране волну патриотического подъема, неизбежно бы смывшую большевиков), а сепаратный мир, русское сырье и карманное российское правительство.
24 февраля ВЦИК и Совнарком РСФСР приняли все условия ультиматума. 3 марта 1918 года был подписан мирный договор между Советской Россией, с одной стороны, Германией, Австро-Венгрией, Турцией, Болгарией - с другой. Согласно договору, из состава России были отданы врагам Польша, Литва, Латвия, Эстония. На Кавказе Турция получила огромную территорию с городами Карс, Ардаган и Батум. Украина и Финляндия были признаны самостоятельными государствами. Россия, таким образом, потеряла территорию площадью около 800 тысяч квадратных километров, с населением 56 миллионов человек.
Вот как прокомментировал этот договор американский дипломат Э. Сиссон:
"Германия заключила русский мир с собственным подставным правительством, ложно называющимся Советом Народных Комиссаров… Германия не отказалась от большевистских главарей, признавая их дальнейшую пользу для Германской мировой кампании, направленной на внутреннюю дезорганизацию народов, с которыми она воюет. Но она ограничила их деятельность пределами замкнутой провинции, в каковую превратилась Великая Россия".
Зато в пределах этой вассальной "провинции" большевики, под охраной немецких штыков и при непосредственном участии немецких "советников", могли теперь творить все, что им вздумается. Ради такой возможности Ленин готов был отдать и Питер и Москву. Он готов был "отступать хотя бы до Урала". И предусмотрительно гнал на восток "золотые эшелоны". Главное - сохранить власть и выиграть время: "Если ты не сумеешь приспособиться, не расположен идти ползком на брюхе, в грязи, тогда ты не революционер, а болтун".
До ноября 1918 года первое в мире государство рабочих и крестьян являлось, по сути, германским протекторатом, правительство которого "ползло на брюхе", выжидая своего часа и мечтая о революционной войне в Европе.
Кстати, в соответствии со статьей 5 мирного договора, подлежала ликвидации и Красная Армия. Ликвидировались фронты, расформировывались армии, пришлось распустить Первый корпус РККА, упразднить должность верховного главнокомандующего. На VII съезде партии Ленин констатировал: "Армии нет у нас, а приходится продолжать жить рядом с хищником, который вооружен до зубов"…
Между тем, умиротворенный "хищник" делал все возможное, чтобы ускорить процесс установления власти большевиков на местах. Немцы продолжали оказывать не только финансовую и материальную помощь, но и отправляли в Россию для подавления народного сопротивления военные подразделения германской армии.
Ленин не сомневался, что время работает на него. Весной 1918 года невооруженным глазом было видно, что положение Германии бесперспективно, войну она все равно проиграет и к этому дню надо быть готовым. Оставаясь марксистом до мозга костей, Владимир Ильич собирался перенести пожар мировой революции в Европу, "вызвать международную революцию, проделать этот переход от нашей революции, как узконациональной, к мировой".
А пока следовало "ловить момент", тайно помогать якобы независимой Украинской советской республике, поддерживать повстанческие отряды атамана Н.И. Махно и начдива Н.А. Григорьева, поставлять оружие для финской Красной Гвардии, культивировать новое идеологически-бактериологическое оружие - "бациллу большевизма, и распространять ее на все окружающие территории.
Поэтому, одобрив Брестский мир, VII съезд партии принял и секретную "Резолюцию о войне и мире", в которой говорилось:
"Первейшей и основной задачей и нашей партии, и всего авангарда сознательного пролетариата, и Советской власти съезд признает принятие самых энергичных, беспощадно решительных и драконовский мер для повышения самодисциплины и дисциплины рабочих и крестьян России…, для создания везде и повсюду строжайше связанных и железной единой волей скрепленных организаций масс, организаций, способных на сплоченное и самоотверженное действие как в будничные, так и особенно в критические моменты жизни народа, - наконец, для всестороннего, систематического, всеобщего обучения взрослого населения, без различия пола, военным знаниям и военным операциям.
Съезд видит надежнейшую гарантию закрепления социалистической революции, победившей в России, только в превращении ее в международную рабочую революцию.
Съезд признает необходимым не публиковать принятой резолюции и обязывает всех членов партии хранить эту резолюцию в тайне".
* * *
Весна 1918 года стала временем лихорадочного военного строительства, заложившего организационные принципы Красной Армии на все последующие годы.
Уже в марте был образован Высший военный совет, которому поручалось руководство организацией кадровой армии и "всеми военными операциями". Совет состоял из председателя (Л.Д. Троцкого), военного руководителя (М.Д. Бонч-Бруевича) и трех членов. Для охраны демаркационной линии с германскими войсками создавалась линия завес, состоявшая из отдельных красноармейских, красногвардейских и партизанских отрядов. Завесы не столько защищали страну "от возможных вторжений", сколько препятствовали начавшемуся массовому бегству населения из северных и центральных губерний, первыми оценивших "прелести" диктатуры пролетариата.
26 марта Высший военный совет отменил выборность командиров; 31 марта - издал приказ о введении новой системы военно-окружного управления и об учреждении на территории европейской части РСФСР шести военных округов.
Поскольку подготовленных командиров с пролетарским происхождением было мало, а все юнкерские и кадетские училища Подвойский ликвидировал еще в ноябре 1917-го, Ленин предложил использовать бывших офицеров царской армии, "но вместе с тем бдительно следить за ними, ставя над ними комиссаров и пресекая их контрреволюционные замыслы".
6 апреля для надзора за работой военспецов и воспитания личного состава в духе преданности советской власти был учрежден институт военных комиссаров. Согласно положению, ни один приказ командира части или соединения, без подписи комиссара не подлежал исполнению. Комиссарами ставились "лишь безупречные революционеры, стойкие борцы за дело пролетариата и деревенской бедноты", но, как правило, в военном деле ничего не смыслившие.
Декретом Совнаркома от 8 апреля для проведения организационной работы по комплектованию Красной Армии был учрежден местный военный аппарат - волостные, уездные, губернские и окружные военные комиссариаты. Намечалось приступить к формированию 58 пехотных дивизий со штатом 360 тысяч человек командного и рядового состава. В апреле Ленин утвердил план развертывания миллионной армии на основе единых штатов.
Дело полным ходом шло от добровольности к всеобщей воинской повинности. Первым шагом к ее введению стал декрет ВЦИК от 22 апреля, обязавший каждого добровольца служить не менее шести месяцев.
В тот же день декретом "Об обязательном обучении военному искусству" ввели обязательное всеобщее обучение рабочих и "не эксплуатирующих чужого труда крестьян" военному делу. В системе Всеобуча должны были обучаться - сбывалась ленинская мечта - все граждане обоего пола (правда, участие женщин было добровольным) в возрасте от 16 до 40 лет, а также подростки, без отрыва от работы и учебы. Через восемь недель занятий по единой 96-часовой программе пролетарий считался военнообязанным. За уклонение от обучения "военному искусство" декрет предусматривал "революционную ответственность".
К концу апреля 1918 года в вооруженных силах РСФСР насчитывалось 200 тысяч человек (плюс к ним 36 тысяч в отрядах Красной Гвардии). Весьма значительный процент личного состава в них составляли так называемые воины-интернационалисты, попросту - наемники.
К моменту свержения самодержавия в России находилось около 5 миллионов иностранных граждан, в том числе 2,2 миллиона военнопленных - австрийцев, немцев, турок, болгар, венгров, чехов, словаков. Именно эти, по сути дела, вражеские солдаты (немецкие с разрешения германского командования), в компании с неприкаянными латышскими стрелками, нищими китайцами, просто авантюристами со всего света на первых порах и составили ударную силу ленинского режима, с удовольствием и не без прибыли устанавливая советскую власть в стране, отданной им на полное разграбление и поругание.
К примеру, хорошо вооруженные, спаянные сознательной дисциплиной и землячеством, ненавидевшие Империю, под командой боевых кадровых офицеров полки латышских стрелков стали для Ленина настоящей находкой, той силой, без которой большевистское правительство, пожалуй, не удержалось бы у власти. Прежнюю русскую армию большевики сознательно разваливали, но латышские полки демобилизации не подлежали. Обещанную им независимость Латвии они должны были оплатить своей "интернациональной помощью".
(Кстати, в национальном вопросе тоже имелись свои тонкости. Громогласное декларирование прав наций, "угнетавшихся царизмом", на самоопределение, способствуя развалу Российский империи и разобщению народов, препятствовало сплочению антибольшевистских сил, делало националистов союзниками Ленина, обещавшего никого "не удерживать насильно".
Разумеется, до поры, до времени. Ведь интересы мировой революции требовали совершенно обратного - глобальной советизации: "Мы со своей стороны, вовсе отделения не хотим. Мы хотим как можно более крупного государства, как можно более тесного союза, как можно большего числа наций… Мы хотим революционно-пролетарского единства, соединения, а не разделения").
Уже 30 октября 1917 года Владимир Ильич пригласил латышей в Петроград для наведения революционного порядка, и менее чем через месяц в столицу прибыл 6-й Тукумский стрелковый полк (свыше 2500 человек). Стрелки участвовали в роспуске Учредительного собрания, в акциях по национализации банков, арестовывали контрреволюционеров, охраняли важные объекты, склады, несли караульную службу. Одновременно для охраны народных комиссаров от народа по приказу главкома Крыленко была сформирована Сводная рота латышских стрелков (540 человек).
В январе 1918 года большевики фактически взяли курс на Гражданскую войну, но для подавления разгоравшегося сопротивления им катастрофически не хватало надежных частей. Мало было проку от отрядов анархиствующих матросов, всю войну прятавшихся в тылу и терявших боеспособность сразу после отбития у неприятеля винной лавки. Какой-нибудь матрос Железняк годился на то, чтобы вышвырнуть из Таврического дворца возмущавшихся "интеллигентов" с депутатскими мандатами, проводить экспроприации - тоже нужное дело, но, как утверждает молва, когда "скитальцу морей" потребовалось попасть в Одессу, то вышел он к Херсону.
Поэтому на Дон, усмирять казаков генерала Каледина в январе 1918 года отправился 3-й Курземский полк латышских стрелков. Тогда же выехал на север, оказывать братскую помощь пролетариату Финляндии 6-й Тукумский полк. Задачу подавления в Белоруссии "мятежа" корпуса генерала Довбор-Мусницкого, отказавшегося "демократизировать" польские части с готовностью взяли на себя 1-й и 4-й полки. В целом, в конце 1917 - начале 1918 гг. почти половина латышских стрелков (около 10 тысяч человек) приняла участие "в борьбе с контрреволюцией" вне территории Латвии. И не только стрелки. Латышские красногвардейские отряды были созданы в Харькове, Екатеринославле, Одессе, Александровске, Витебске и других городах.
Февральское наступление германской армии и последовавшее за ним заключение Брестского мира временно ограничило территориальные аппетиты Ленина. Немцы выбили красных финнов из Финляндии, красных латышей из Прибалтики. Прекратила свое двухмесячное существование Советская Латвия. Стрелки приняли резолюцию не "сдаваться в плен германскому империализму" и "присоединиться к пролетарской армии России". Практически они и составили ядро этой "пролетарской" армии - восемь поредевших полков и 1-й латышский коммунистический отряд. Остальная Красная Армия представляла собой отдельные, несвязанные друг с другом и практически никому, кроме революционной совести, не подчинявшиеся, партизанские отряды с выборными командирами, обычно бывшими унтер-офицерами или рядовыми солдатами.
Латыши обеспечивали тайный переезд правительства в Москву, охраняли Кремль (сводная рота охраны выросла в 9-й стрелковый полк) и подступы к новой столице. Им же доверили вывоз золотого запаса и других "ценностей Республики" в глубь страны.
До сих пор не написана славная история китайских батальонов, которые формировались по всей стране. Они тоже охраняли Ленина. И товарища Троцкого, и других товарищей. Китайцев широко использовали для проведения карательных акций, расстрелов, в качестве специалистов по пыткам. Китайцев в России было почти 300 тысяч, во время мировой войны их массово вербовали для различных работ, имелись они почти в каждом крупном городе - Петрограде, Москве, Перми, Екатеринбурге, Одессе… Немцы занимались продразверсткой (!), в частности, на Дону (!!). Легко представить реакцию казачества.
Понятно, что всё это воинство предназначалось исключительно для "внутреннего употребления". Число интернационалистов, сражавшихся за счастье российского пролетариата в рядах Красной Армии, составляло от 250 до 300 тысяч человек (в том числе более 40 тысяч китайских наемников, около 12 тысяч чешских легионеров). Количество интернациональных соединений - отрядов, рот, батальонов, легионов, полков, бригад и дивизий - зашкаливает за пятьсот. А как они укрепили ВЧК!
Весной 1918 года Ленин считал, что гражданская война им уже выиграна:
"Надо было отстоять эту победу (имеется в виду Октябрьский переворот) в гражданской войне. Это заняло около трех месяцев, начиная с победы над Керенским ("дурачком и хвастунишкой") под Гатчиной, продолжая победами над буржуазией, юнкерами, частью контрреволюционного казачества в Москве, Иркутске, Оренбурге, Киеве, кончая победой над Калединым, Корниловым и Алексеевым в Ростове-на-Дону… Победы на внутреннем фронте дались сравнительно легко".