* * *
Приказом по вокально-инструментальным ансамблям поручили заниматься Инессе Михайловне Соловьевой, опытному чиновнику 50 лет, бабушке двух внуков, любителю породистых собак и дачного участка. Ну какой тут бигбит и рок-н-ролл. Пять лет до пенсии, а тут… Съездила в кафе "Молодежное", послушала самодеятельность. Для 50-летней бабушки двух внуков шумно и очень громко, к вечеру разболелась голова. Нет, пусть всем этим занимаются филармония, музыканты, оформляются как положено и получают 4 рубля 50 копеек за концерт, а что играть, им подскажет худсовет. Какие ансамбли были в списках филармоний, такие и включила в приложение, добавив ансамбль Свободкина "Веселые гитары" и "Друзья" Игоря Кранова. Теперь все всем ясно, вот вам приложения, кого передавать по радио, кого показывать по телевизору, а кого записывать на пластинки. Ну вот, в общем-то, и все, осталось подписать приказ у министра, и пусть играют что хотят, если, конечно, худсовет разрешит.
Внимательно прочитав приказ и приложение к нему, министр, улыбнувшись, посмотрела на Полынину и Соловьеву:
– Ну вот, – сказала она, – теперь и у нас будут свои советские "Битлз".
Соловьева насторожилась: "А это еще что такое?" – но решила промолчать. Что там у министра в голове? Тем более, что приказ и приложения она уже подписала.
Англия. Лондон, 1969 год
Жизнь "Битлз" и их творчество по-прежнему на первых полосах английских газет. Пресса описывает все, что касается великой четверки. А что греха таить, они и сами дают повод для различных пересудов; ни дня без "Битлз", их жен и подруг. Новость февраля: у "Битлз" новый менеджер Алан Клейн, контракт с ним подписали Джон, Джордж и Ринго, Пол – воздержался. Ринго дебютировал в фильме Кэнди, премьеру которого и посетил в Лондоне, а 1 марта он начал сниматься с известным английским комиком Питером Селлерсом в фильме "The Magic Christian".
12 марта миллион девочек-подростков в разных странах мира рыдали навзрыд – в Лондоне Пол Маккартни в регистрационной конторе Мэрилебой сочетался законным браком с Линдой Луизой Истман. Вечером того же дня Джорджа Харрисона и его жену Патти задержали за употребление наркотиков. 20 марта Джон в английском консульстве в Гибралтаре все-таки женится на Йоко Оно. Ну чем не новости для первой полосы? Правда, "Дейли мэйл" в начале апреля рискнула предположить, что "Битлз" находятся на грани распада и их дальнейшее существование как единого коллектива под большим вопросом. Бульварная пресса – она и есть бульварная пресса.
Никто на выпады "Дэйли мэйл" от "Битлз" и не думал отвечать, и публике осталось только гадать: а так ли все это? Продюсер "Битлз" Джордж Мартин в конце апреля очень удивился, когда ему позвонил Пол Маккартни и сказал:
– Мы хотим записать нашу последнюю пластинку вместе, и чтобы вы были продюсером, как на всех наших пластинках.
Мартин задумался:
– Вы действительно все этого хотите? – спросил он после небольшой паузы. – Джон тоже?
– Да, все, – ответил Пол.
Для себя Маккартни давно решил, что "Битлз" не существуют как единое целое, это подтвердила и неудачная пластинка "Let It Be" – последнее, что они, ругаясь друг с другом, записали.
Джордж Мартин согласился на предложение "Битлз". Зная их, он мог смело предположить, что это будет очередной шедевр великой ливерпульской четверки.
Продажа долгоиграющих пластинок "Битлз" в США – это отдельный разговор и отдельный бизнес. Утверждают, что бизнес с пластинками придумал Брайн Эпштейн. Первые шесть пластинок отличаются от тех, которые были выпущены в Англии. Первый альбом "Please, Please Ме" в Америке вообще не был выпущен. А первый американский альбом "Meet The Beatles" – это сборник, целиком составленный на основе английского альбома "With The Beatles". Альбом включал американский хит № 1 "I Want То Hold Your Hand" и песню "I Saw Her Standing There". Он разошелся в США тиражом пять миллионов экземпляров. Это очень большие деньги. Последующие пять альбомов тоже были сборниками. Сборником был и альбом "Yesterday And Today", его фирма "Кэпитол" выпустила летом 1966 года. Она поместила в него несколько не выходивших в США песен. Синглы № 1 "Yesterday" и "We Can Work It Out" и не выпускавшиеся в Америке песни "Drive Му Саг" и "If I Needed Someone". Для объема альбом дополнили поспешно выдернутыми из почти готового будущего альбома "Revolver" песнями "Add Robert" и "I’m Only Sleeping". Для обложки была выбрана фотография, где "Битлз" были одеты в халаты мясников, покрытые присохшими кусочками мяса. Последовавший за выходом альбома взрыв негодования вынудил "Кэпитол" в срочном порядке выпустить другую обложку, где провокационную фотографию сменило безобидное изображение участников группы, а оригинальная обложка является с тех пор коллекционной редкостью.
1-й оригинальный альбом, т. е. одинаковый для Англии и для Америки, появился по обе стороны Атлантики 1 июня 1967 года, и назывался он "Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band" и только в США разошелся тиражом в 11 миллионов. Следующий альбом, так называемый "Белый альбом", увидел свет в США и в Англии 22 ноября 1968 года и только в США разошелся тиражом 19 миллионов экземпляров. И сегодня альбомы "Битлз" на разных носителях расходятся миллионными тиражами в год. Неудивительно, что борьба за деньги "Битлз" началась сразу после их распада. Именно деньги только и волновали Йоко Оно. Через месяц после смерти Леннона она тайно вышла замуж за богатого венгерского бизнесмена, с которым начала встречаться еще при жизни Джона.
Оставшимся в живых "Битлз" с трудом удавалось договариваться с Йоко Оно об авторских правах, когда они в 1994 году стали работать над "Битлз". Антология", состоящей из восьми DVD-дисков, трех двойных дисков и книги, написанной самими "Битлз". Йоко Оно билась за каждую копейку, часто выдвигая невыполнимые требования. Порой казалось, что память о "Битлз" и то, что со всем этим связано, принадлежит только ей, и деньги, естественно. Маккартни даже судился с Йоко и выиграл процесс. После этого вспоминать "Битлз" уже никто не мешал, и работа над антологией пошла полным ходом.
Лондон. Русский отдел британской разведки МИ-6. Июль 1969 года
В июле "Битлз" активно работали над своей новой и последней пластинкой. На записи и репетициях они, как и в прежние времена, были едины, никого лишнего в студии, работали слаженно, прекрасно осознавая, что пластинка получается очень хорошей.
В начале июля, в понедельник, лейтенант МИ-6 Клифф Мак-Фарен вернулся из отпуска в Испании, где в окрестностях Барселоны целый месяц с семьей наслаждался солнцем, теплым морем и отличным испанским вином. Но все это осталось где-то там, в Испании, – реальность лежала на столе в виде толстой папки, на которой сбоку было написано по-русски название операции "Сева Шаргородцев". А на самой папке, справа, стоял гриф "Совершенно секретно". Сам Мак-Фарен получал эту папку в секретариате отдела под расписку. В папке копия проекта приказа по вокально-инструментальным ансамблям Минкульта СССР. Анкеты всех участников московских групп. Эти анкеты были заполнены ими при вступлении в московский бит-клуб. Копии были переданы в Минкульт СССР. Участники самодеятельных групп и коллективов были уверены, что анкеты давно находятся в КГБ, но что они переведены на английский язык, тщательно проанализированы и находятся в МИ-6 – этого никто даже и представить себе не мог. А где же тогда оригиналы? А оригиналы долгое время находились в коробке у Саши Маркова дома под кроватью. В кафе "Молодежном" хранить их было негде, и он взял коробку домой. Так что КГБ здесь было ни при чем. А МИ-6 на основе имеющихся данных стало разбирать операцию "Сева Шаргородцев". Идея была проста: ведущий музыкальных программ Би-би-си должен быть русским и стать своим для слушателей и вести антисоветскую пропаганду в музыкальной программе. Англичанину сложно – все это явно отдает клеветой, а свой, русский, просто критикует советский строй, в котором вырос, не важно, разбирается ли он в поп-музыке, – у МИ-6 найдутся компетентные сотрудники.
Мак-Фарен включил кондиционер, пододвинул пепельницу, достал свои любимые сигареты "Бристоль", закурил и задумался над папкой "Сева Шаргородцев": кто это может быть? Были только общие критерии, а что за этим? Кто он, Сева Шаргородцев?
Москва. Середина сентября 1969 года. Джазовый клуб "Печора", пр-т Калинина
Как-то в субботу Саша Марков со своим соседом по двору Сашей Соловьевым практически случайно забрели в "Печору". Здесь джазовые музыканты играли постоянно, бит-группы не приглашались, кафе "Молодежное" закрылось на ремонт, а заниматься группами было некому, да и зачем – теперь все было официально, бывшими самодеятельными коллективами занимались филармонии и другие концертные организации. Макаров и Соловьев разделись и поднялись на второй этаж. Народу было много. Марков пробежал зал глазами и вдруг случайно увидел Алексея Баташова у столика почти рядом со сценой. Баташов был большим знатоком джаза, как отечественного, так и зарубежного. Марков толкнул Соловьева локтем в бок:
– Смотри, вон Баташов сидит, и места вроде бы у него есть.
Баташов внимательно слушал выступавших музыкантов. Увидев Макарова, кивнул и показал на два свободных стула рядом.
– Ну что, балалаечник, – так он называл где-то с начала 60-х Маркова, – не довели тебя твои группы до дурдома?
– Нет, – пожал плечами Марков.
– Ладно, садитесь, слушайте настоящую музыку, да выпить возьмите, фруктов каких-нибудь. Сейчас еще Леша Козлов подойдет.
– Играть будет? – спросил Марков.
– Будет, будет, у него новый саксофон, очень хороший звук.
Леша Козлов, подойдя, тоже съязвил:
– Кого я вижу? Балалаечники пришли послушать хорошую музыку, это не то, что там ваши группы в три аккорда.
Джаз был действительно хорош, и мелодии знакомые.
Соловьев вдруг встрепенулся, показал глазами:
– Саш, смотри, вон Костров и Зайцев с девушками. Подойдем?
– Подойдем, – сказал Марков.
Ему, в общем-то, и не хотелось встречаться с выпускниками МГИМО. Наверняка все хорошо устроились, хвастаться будут. Сам же Марков после института, отказавшись от аспирантуры, пошел в обычную школу учителем английского языка. Но ему обрадовались. Зайцев и Костров были с девушками. Удивились, что он в школе. "Учителем?" Костров уже работал во Внешторге, его девушка Ира Чернова – врачом в поликлинике МИД СССР. Зайцев распределился в МИД. Соловьев, правда, еще учился в Бауманском институте. Поговорили о том, о сем. Пожалели, что кафе "Молодежное" закрылось. Но в основном разговоры были о том, кто после института куда пошел работать. Кто-то еще остался в группах, а кто-то уже понял, что надо идти работать по специальности. Тех, кто был с музыкальным образованием, как, например, Толя Власов из группы "Орфей", пошли в Москонцерт, где со своей группой "Веселые гитары" уже работал Григорий Свободкин; он не разбирался ни в бит-музыке, ни в рок-н-ролле, поэтому брал почти всех, кто разбирался.
Маркова нашел Баташов.
– Саш, – сказал он, – я ухожу, перешел бы со своими друзьями за мой столик, там лучше слышно и видно.
Собрались и с вином и закусками пересели поближе к сцене, где играли музыканты, прошедшие советскую школу борьбы с джазом.
Судьба сведет Маркова и Кострова вместе только в 1971 году во дворе дома в Арбатском переулке, куда Марков с женой и маленькой дочерью переедет жить, правда, в однокомнатную квартиру. А Костров, тоже с женой и маленькой дочерью, благодаря стараниям тестя переедет в трехкомнатную квартиру. Встреча с Марковым во дворе собственного дома очень не понравилась Кострову. За два года во Внешторге он как-то привык причислять себя к элите советского общества. А как же, он – во Внешторге, зять – в ЦК КПСС, жена – в поликлинике МИД СССР, а тут – школьный учитель. Оказалось, уже и не школьный учитель, а референт Комитета молодежных организаций города Москвы и работает в горкоме комсомола, а жена – аспирант стоматологического института. Да еще живет в так называемом совминовском доме из хорошего кирпича, с улучшенной планировкой квартир. Но в конце своих размышлений Костров решил, что Саша Марков умный парень, похоже. И заграница ему светит в недалеком будущем, в общем, человек его круга, а то школьный учитель – как-то не так.
Лондон. Паб "Британика". Район Кенсингстон. Июль 1971 года
Лейтенант МИ-6 Клифф Мак-Фарен пригласил на ланч сотрудницу русской службы Би-би-си Барбару Стоун, которая по заказу МИ-6 постоянно анализировала эстрадную музыку в СССР. Судя по последнему отчету Барбары, официальные группы, возникшие в СССР за последние два года, вокально-инструментальные ансамбли, как их называли, не имели к рок– и бит-музыке никакого отношения, играли они, в основном, произведения советских композиторов. В союзах композиторов и писателей были даже секции, которые следили за репертуаром этих ансамблей, участники которых зачастую набирались из случайных музыкантов, не разбиравшихся в рок-музыке и не имеющих к ней ни малейшего отношения. Многие из них были воспитаны на традициях советской эстрады и в большинстве случаев ориентировались на мнения руководителей коллективов, которые были абсолютно некомпетентны в западной джазовой и рок-музыке. Эту культуру они не знали и, как кажется, знать не хотели, но имели музыкальное образование, зачастую по классу народных инструментов. Правда, и в Москве, и в Ленинграде имелись самодеятельные коллективы, игравшие бит– и рок-музыку, но выхода на сцену и в эфир советских радио– и телестанций они не имели, а самодеятельность – она так и продолжала оставаться самодеятельностью. Хотя среди музыкантов таких групп, может быть, и следовало поискать Севу Шаргородцева, так как искать его среди участников официальных ансамблей не имело смысла. Беседуя с Барбарой в уютном пабе "Британика", лейтенант Клифф Мак-Фарен курил свои любимые сигареты "Бристоль", часто прихлебывая из большой кружки темное пиво "Гриннесс", спросил:
– Ну а что твои друзья – активисты бит-клуба? Там, кстати, были и музыканты, разбирающиеся в западной музыке?
Барбара, прожевывая хорошо приготовленный бифштекс, запивая его простым английским элем, улыбнулась:
– А все почти разбежались. Окончили институты, пошли работать по специальности, женились, появились дети. Многие всерьез занялись карьерой, вот, например, Саша Марков работает в горкоме комсомола.
Мак-Фарен хорошо был знаком с советскими партийными учреждениями.
– Да, – только и сказал, – впереди хорошая карьера в каком-нибудь министерстве, в управлении внешних сношений, с выездами за границу.
– Ну вот таких много, – продолжала Барбара, – но поискать стоит среди тех, кто пока за бортом советского благополучия и где-то в глубине души мечтает уехать на Запад, где, как ему кажется, его творческая натура быстро найдет применение.
– И что? – спросил Мак-Фарен, затягиваясь сигаретой. – Есть кандидаты на отъезд из СССР?
– Кандидаты есть. И весьма толковые. Но выделяется один Саша Коган. Девятнадцать лет, имеет музыкальное образование, играл в разных ведущих любительских группах. Весьма способный лингвист, знает двадцать один язык.
– Вот как? – удивился Мак-Фарен.
– Но мы, кажется, опоздали, – прервала удивления Мак-Фарена Барбара, – американцы оказались более активными, чем мы. Они сильны в обещаниях, здесь все: возможность организовать группу и начать обучение в американском университете.
– Да, наш Сева Шаргородцев намного слабее, – только и сказал Мак-Фарен, гася сигарету в пепельнице. При этом сигарета издала сильный табачный запах. – Так, подведем итог. Искать среди музыкантов официальных коллективов не имеет смысла. Похоже, что они разбираются в западной рок-музыке понаслышке: вот это – модно, а это – нет. Руководители коллективов тоже не ориентируются в рок– и поп-музыке. Они просто далеки от этого. Странно, но похоже, им это все не надо. Не надо и всей эстраде Советского Союза, то есть идеологически это все невежество не перечит ни партийным, ни административным установкам Советского государства. И вот тут-то, на этом фоне полного невежества в рок-музыке советских властей появился наш Сева, он-то и расскажет слушателям русской службы Би-би-си о том, что происходит в поп-музыке на Западе.
– А сможет? – спросила Барбара.
– А ты у нас зачем? – посмотрел на нее Мак-Фарен. – Напишешь, объяснишь. Совсем, конечно, дурака подбирать не надо. В общем, ищи, дерзай!
Москва. Август 1972 года
Около 7 вечера Саша Марков с продуктами из Смоленского гастронома завернул во двор своего дома и лоб в лоб столкнулся с Сергеем Костровым. Он выгружал из черной "Волги" с номерами гаража ЦК КПСС продукты, ящики с пивом, увесистую сумку с коньяком и водкой.
– А, Саша, привет! – окликнул его Костров. – Познакомься – Андрей Сергеев! – представил он, помогавшего ему молодого человека. – Работаем вместе.
– У вас что, день рождения? – спросил Марков.
– Да нет, – ответил Сергеев, – Кострова провожаем в Египет, работать едет.
– Вот что, – сказал Костров, закрывая багажник цэковской "Волги", – ты, Саша, отнеси свою сумку и где-то через полчаса приходи к нам. Будем рады.
Марков поднялся к себе, позвонил жене на дачу, чтоб не волновалась, снял костюм, в котором ходил на работу. Рубашку, галстук. Переоделся в джинсы, майку и кроссовки, которые привез из командировки в Польшу. Минут через сорок, подойдя к двери Костровых и нажав кнопку звонка, вдруг увидел Сергея Купреева, 1-го секретаря МГК ВЛКСМ, начальника Маркова и всех комсомольцев Москвы.
Костров открыл дверь, увидел Маркова и Купреева, своего соседа. Только и спросил от неожиданности:
– Вы тоже к нам, Сергей Александрович?
– А у вас что, чей-то день рождения? – увидев гостей, спросил Купреев.
– Да нет, – ответил Марков, – Кострова в Египет провожают.
– Саша, Сергей Александрович, проходите, – пригласила Купреева и Маркова Ира Кострова.
– Ребята, я подойду чуть позже.
Вошел Саша Марков и очутился в компании внешторговцев.
– Знакомьтесь, – это наш сосед, – сказала Ира, – Саша Марков, Комитет молодежных организаций города Москвы.
Встрепенувшиеся было головы сотрудников Внешторга – это кто еще пришел? – успокоились: почти свой, во Внешторге много работников из комсомола.