– так рассказывает об этом эпизоде Письменная Тора. Обратим внимание, что Тора не называет имени самого человека, рожденного от связи еврейки с египтянином, но называет имя его матери, решившейся на такую связь, с тем, чтобы заклеймить ее имя в веках.
Комментаторы Торы видели в самой этой истории доказательство того, что ребенок, рожденный от смешанного союза, в той или иной степени будет испытывать раздвоение сознания: даже если он, будучи рожденным от незамужней еврейки, не будет считаться мамзером, внутри него все равно будет сидеть "египтянин" – начало, побуждающее его к враждебному отношению к народу своей матери, его религии и его законам.
Так это или нет, проверить, разумеется, невозможно, но сам подход Торы к теме сожительства с неевреями весьма показателен.
Еще более показательна для освещаемого нами вопроса история Пинхаса, внука первосвященника Аарона. Она произошла в последний период странствий евреев по Синайской пустыне, когда тысячи евреев предавались блуду с женщинами Моава. Пинхас вошел в шатер, где лидер колена Шимона Зимри совершал половой акт с дочерью моавитянского князя, и пронзил их обоих копьем – так, что, как сообщает, войдя в анус Зимри, оно вышло через его член и поразило чрево моавитянки. Евреи были возмущены этим жестоким самосудом. Но тогда сам Творец вмешивался в события и не только оправдал поступок Пинхаса, но и возвеличил его: Пинхас, будучи рожденным до того, как потомки Аарона получили право на священнослужение, удостаивается этого права. А согласно другому мидрашу, обретает вечную жизнь. Легенда говорит, что он прожил еще множество столетий, и пророк Элиягу (Илья), вознесенный на небо, был никем иным, как Пинхасом.
Наконец, даже плохо знакомому с Библией читателю наверняка памятна грустная история с судьей Шимшоном (в христианской традиции Самсоном), одержимым пагубной страстью к филистимлянке Далиле. В "Книге Судей" оговаривается, что эта страсть была послана Шимшону самим Богом, чтобы в итоге привести к победе евреев над филистимлянами. В итоге Самсон, вопреки воле родителей, настаивает на своем и женится на филистимлянке. Финал этой истории, как известно, трагичен: жена-филистимлянка предает Шимшона в руки своих соплеменников и те, воспользовавшись его временным бессилием из-за отрезанных волос, выкалывают ему глаза и приводят на посмешище в храм своего бога Дагона. Но во время этой языческой оргии к Шимшону возвращается его прежняя сила, и он с криком: "Погибни моя душа вместе с филистимлянами!" обрушивает несущую колонну храма Дагона, погребая под его обломками себя и сотни своих врагов...
Введя категорический запрет на смешанные браки евреев с неевреями, Тора делает только два исключения.
Первый касается моавитянок, то есть женщин из народа, ведущего свое происхождение от племянника Авраама – Лота: еврей может жениться на моавитянке при условии, что она прошла гиюр, то есть процесс обращения в еврейство. Именно от такого брака – судьи Боаза и прозелитки-моавитянки Рут – родился сын, которому предстояло стать прадедом самого царя Давида. Но вот еврейке выходить замуж за моавитянина уже категорически запрещено – еврейская женщина может выйти замуж только за еврея.
Второе исключение касается случая, когда еврейский мужчина встречает нееврейку на войне и влюбляется в нее. У войны свои законы, как бы подчеркивает Тора, солдата-еврея, находящегося в дали от дома и соблазнившегося красивой пленницей-нееврейкой, пожалуй, можно понять. Однако это вовсе не означает, что вспыхнувшая между евреем и гойкой связь должна завершиться их браком.
Вот что говорится в недельной главе Торы "Ки Теце":
"Когда ты выйдешь на войну против своих врагов, и Бог, твой Бог, отдаст их в твои руки, и возьмешь у них пленных. И увидишь среди пленных красивую женщину, и возжелаешь ее, и захочешь взять себе в жены, то приведи ее в свой дом, и пусть она обреет свою голову, и не стрижет свои ногти, и снимет с себя одежду пленницы, и пусть сидит в твоем доме и месяц оплакивает своего отца и свою мать; а затем войдешь к ней и станешь ее мужем, и она будет тебе женой. Если же случится, что ты не захочешь ее, то отпусти ее, куда она пожелает, но за деньги не продавай ее, не издевайся над ней, ибо ты принудил ее."
Сифри в своих комментариях подчеркивает, что смысл острижения пленницы-нееврейки наголо и прочие процедуры –
"...призваны уменьшить ее физическую привлекательность, чтобы какое-то время мужчина мог наблюдать ее в обыденном, непарадном виде в своем доме, где у него будет время исследовать свое сердце и душу, чтобы решить, брать ее в жены или нет".
Если это подлинная любовь, то девушка и в таком виде останется для него привлекательной. А значит, что ее следует провести через церемонию гиюра, после чего на ней можно жениться. Если же это была просто страсть, "военно-полевой роман", то мужчина одумается и откажется от планов о браке. При этом Тора предостерегает еврея от жестокого обращения с пленницей, даже если он охладел к ней, и от ее продажи другому мужчине, то есть превращения пленницы в проститутку. Мы утверждаем, что Тора как бы напоминает, что среди неевреек есть немало женщин, обладающих в неменьшей степени, чем еврейки, честью и достоинством, и к ним нужно относиться с уважением.
В Талмуде указывается, что не случайно вслед за рассказом о том, при каких условиях еврей может жениться на нееврейке, следует рассказ о "буйном и непокорном сыне", представляющем собой угрозу для общества. Таким образом, по мнению мудрецов, Тора указывает евреям, что даже если такой смешанный брак и будет заключен, ничего хорошего из него получиться не может – рожденные от него дети вряд ли принесут счастье своим родителям.
Однако в период первого изгнания, или так называемого вавилонского пленения (597-527 гг. до н. э.), смешанные браки с вавилонянками и представителями других народов сначала вавилонской, а затем и персидской империи приняли у евреев поистине массовый характер.
Конец этой первой волны ассимиляции еврейского народа положил по возвращении на родину тогдашний его духовный лидер Эзра (в христианской традиции Ездра): он велел евреям прогнать всех жен-неевреек вместе с их детьми, которые, по еврейской традиции, также являются неевреями. Исторические хроники сохранили для нас рассказы о том, какой плач стоял тогда в Иудее, когда разрушались сотни и тысячи семей. По мнению историков, этот шаг Эзры в значительной степени восстановил против евреев окружающие их народы: отцы и братья изгнанных нееврейских жен были просто взбешены поступком своих недавних родственников.
"По свидетельству источника, Ездра сперва собрал представителей жречества, левитов и мирян и потребовал от них дать торжественную клятву – обязательство удалить от себя не только своих жен иноплеменного происхождения, но и родившихся от них детей, – писал известный советский гебраист М. И. Рижский. – Затем дано было знать по всей Иудее, чтобы все мужчины явились в Иерусалим, "а кто не придет чрез три дня, на все имение того... будет положено заклятье (т. е. оно будет изъято – М. Р.), и сам он будет отлучен (10:8). Народ собрался. "И сидел весь народ на площади у Дома Божия, дрожа, как по этому делу, так и от дождей. И встал Ездра священник и сказал им: вы сделали преступление, взяв себе жен иноплеменных, и тем увеличили вину Израиля. Итак, покайтесь в сем пред Богом отцов ваших, и исполняйте волю Его, и себя от народов земли, и от жен иноплеменных. И отвечало все собрание, и сказало громким голосом: как ты сказал, так и сделаем" (10:9–12). Была учреждена особая комиссия, в которую должны были явиться виновные в этом грехе для расторжения браков с язычницами.
Вряд ли эту жестокую меру удалось осуществить так легко. Неемия, вторично приехавший в Иудею спустя много лет, сообщает в своих мемуарах: "Еще в те дни я видал иудеев, которые взяли себе жен из азотянок, аммонитянок и моавитянок; и оттого сыновья их вполовину говорят по-азотски или языком других народов, и не умеют говорить по-иудейски". Виновными в этом грехе оказались даже некоторые члены первосвященнической семьи. "Я, – повествует Неемия, – сделал им за это выговор и проклинал их, и некоторых из мужей бил, и рвал у них волоса и заклинал их Богом, чтобы они не отдавали дочерей своих за сыновей их и не брали дочерей их за сыновей своих и за себя" (Неем. 13:23–25).
Ясно, что среди иудеев в после пленные времена не все были такими ригористами, как Ездра и Неемия, и что многие вовсе не считали брак с иноплеменницей изменой своему Богу".
Действительно, М. И. Рижский прав: уже в те времена среди евреев находилось немало тех, кто возражал против запрета на смешанные браки и резко критиковал требовавших неукоснительного соблюдения этого запрета лидеров еврейского народа.
Но еврейские мудрецы всегда однозначно оценивали поступок Эзры как положительный, так как он спас народ от ассимиляции, помешал растворению евреев среди остальных народов и их исчезновению с исторической арены.
Справедливость этой точки зрения подтверждают также расчеты демографов, которые утверждают, что если бы не смешанные браки, сейчас в мире насчитывалось бы 100 миллионов евреев.
Талмуд, кстати, приводит немало историй о том, как знатные римлянки пытались, то ли вследствие своей нимфомании, то ли просто ради озорства соблазнить великих раввинов, и как те с честью выходили из этого испытания:
"Одна римская матрона позвала рабби Цадока погрешить с ней. Он сказал: "Я слаб, мне бы поесть сперва!". Она сказала: "Еда у меня некошерная. Но тот, кто грешит, может и некошерное съесть!". Затопила она печку. Поставила туда некошерное мясо, а он залез в печку и уселся там. "Что это значит?" – спросила она. "Кто грешит, попадает в огонь!" – сказал он. "Ну, знала бы я, что ты так к этому относишься, я бы к тебе не приставала"".
Но это не значит, что, мол, лучше умереть, чем переспать с гойкой. Так поступали только очень богобоязненные люди.
"Таким был рабби Кахана. Рабби Кахана продавал корзины. Увидела его матрона и предложила согрешить. "Сейчас, – сказал он, – только умоюсь". Поднялся он на крышу и бросился вниз. Подхватил его на лету Илья-пророк и опустил на землю. "Ты меня за 400 парасангов сгонял, – сказал ему Илья-пророк. – Тебе это еще откликнется! Сомневаешься в себе – не ходи на базар!". "Это я по бедности", – сказал рабби Кахана и тогда дал ему Илья мешок золотых динаров.
Другая матрона склоняла рабби Ханину бен Паппи согреться с ней. Сказал он заклинание, и его тело покрылось язвами. Она прошептала заговор, и он исцелился. Удрал он от нее в баню, где водились черти, туда даже днем люди заходить боялись, и пробыл там всю ночь. Поутру спросили его мудрецы: "Кто спас тебя от демонов?". Он им сказал: "Видать, царские оруженосцы меня стерегут". Они сказали ему: "Наверное, ты устоял перед искушением, а для такого человека творят чудеса"..."
В сущности, читатель этой книги уже наверняка догадался об одной из причин, по которой еврею запрещено вступать в связь с нееврейкой.
Тем же, кто пребывает в недоумении по поводу такой, на первый взгляд, "расистской" и бесчеловечной позиции иудаизма, напомним, что еврей имеет право соединяться исключительно с женщиной, находящейся в состоянии ритуальной чистоты (то есть окунувшейся после месячных и соответствующего периода очищения в микву). Так как понятие миквы нееврейкам незнакомо, то они постоянно пребывают в состоянии ритуальной нечистоты – "тум’а". И уже один этот факт должен вызывать у еврея брезгливое отношение к такой женщине.
Сама возможность связи с нееврейкой просто не укладывалась у них в голове, что доказывает следующая история из Талмуда, происшедшая с одним из величайших еврейских мудрецов раби Иошуа:
"А еще была в Риме матрона, которую посещала вся знать. Решили мудрецы попросить ее о помощи, чтобы она заступилась за Израиль. Пошел к ней раби Иошуа с учениками. Перед входом он снял тфилин, вошел и дверь перед носом учеников закрыл .А когда вышел, пошел в микву, окунулся и вернулся к ученикам. Спросил их:
– Когда я снял тфилин, что вы подумали?
– Мы подумали: учитель обсуждает государственные тайны, – ответили они.
– А когда я вышел и пошел в микву, что вы подумали?
– Может, ее слюна брызнула на одежду учителя, – ответили ученики.
– Клянусь, так оно и было! – сказал им раби Иошуа. – Вы судили менянепредвзято, таки Сущий рассудит вас".
Такое же отношение к сексуальным контактам с нееврейками сохранялось у евреев и в период Средневековья. Одна из еврейских сказок рассказывает о том, как прекрасная полячка влюбилась в молодого еврея и начала склонять его к сожительству. Возмущенная его отказом, она велела закопать еврейского юношу заживо, время от времени спрашивая, не изменил ли он своего решения. В последний раз она задала ему этот вопрос, когда он был засыпан землей по горло, но юноша остался верен себе и своей религии...
В то же время, как это следует даже из приведенного выше отрывка Талмуда, в исключительных ситуациях еврей мог согласиться на сожительство с гойкой. Учитывали еврейские мудрецы и то, что такая связь может возникнуть и у еврея, оказавшегося не в состоянии устоять перед красивой и доступной женщиной. В этом случае он мог молитвой, постом и благотворительностью искупить свой грех.
Но то, что было недопустимо и непредставимо для еврейского мужчины, тем более считалось недопустимым для еврейской девушки или женщины. Лион Фейхтвангер в своей "Иудейской войне", безусловно, верен исторической правде, когда его Мара, вопреки своему статусу рабыни, категорически отказывается ложиться в одну постель с Веспасианом. Любая еврейка испытывала два тысячелетия назад точно такой же панический ужас от одной мысли, что ею будет обладать необрезанный, то есть находящийся вне союза с Богом, мужчина.
Вообще подчеркиваемая отчужденность евреев, их нежелание смешиваться с другими народами, провозглашение ими недопустимости сексуальных отношений с неевреями во все времена давало антисемитам повод для упреков потомкам Авраама, Ицхака и Яакова в расизме и ксенофобии, впитываемой ими с молоком матери. В то же время ученые, писатели и общественные деятели, симпатизирующие евреям, не раз пытались оправдать этот запрет. Они утверждали, что это помогло еврейскому народу выжить и сохранить себя в истории, не исчезнуть с мировой арены, как это произошло с вавилонянами, моавитянами, древними греками и римлянами и многими другими народами, заявившими о себе в мировой истории куда позже, чем евреи и давно сгинувшими во тьме веков.
Однако на самом деле все гораздо сложнее и глубже и, с еврейской точки зрения, никак не противоречит гуманизму, общечеловеческим ценностям и вместе с тем не объясняется полностью только идеей самосохранения народа. Обвинения евреев в расизме и ксенофобии не выдерживают критики хотя бы потому, что Тора стала первой книгой в истории человечества, провозгласившей равенство всех народов и рас на том основании, что все они происходят из одного источника, от одного корня – все они являются потомками Ноаха (Ноя). Не выдерживают критики эти обвинения и потому, что двери в еврейство всегда открыты и любой мужчина или женщина может, не будучи от рождения евреем, им стать, пройдя гиюр.
Тора же стала первой книгой, объявившей неотъемлемое право каждого человека на личную свободу и недопустимость рабства, и именно тем, что на протяжении столетий евреи всегда воспитывали своих детей в таком духе объясняется то, что представители этого народа всегда стояли на переднем фронте борьбы с любыми формами порабощения человека человеком и попранием его личной свободы. Наконец, Тора объявила недопустимость какой-либо дискриминации по национальному признаку, запретив евреям каким-либо образом ущемлять представителей других народов, живущих на территории их государства – пройдут даже не столетия, а тысячелетия, прежде чем эти истины о гражданском равенстве станут достоянием всего человечества.
Запреты Торы на убийство, на нанесение физического или морального ущерба, на уважение прав ближнего распространяются Торой на все народы планеты и однозначно категорически запрещают евреям относиться к неевряем в этом смысле иначе, чем к своим соплеменникам.
И вместе с тем та же Тора столь же категорически запрещает евреям смешиваться с неевреями. С самых ранних лет еврейским детям на протяжении столетий внушалась мысль о недопустимости и даже в определенном смысле противоестественности такого союза! Конечно, можно повторить, что только таким образом маленький еврейский народ мог сохранить свой генофонд, не распылиться, не раствориться среди других народов – это объяснение является достаточно простым и первым приходящим на ум. Им, кстати, нередко пользовались еврейские родители уже в новое время.
Известный израильский публицист Хаим Бен-Нахум, например, вспоминает в одной из своих статей, как его отец, когда он достиг 17 лет, сказал ему: "Заклинаю тебя об одном: женись только на еврейке! Русский народ и без того велик и, если ты женишься на русской, то присоединение к нему еще одного иноземца никак не отразится на его существовании. Но мы – крохотный народ, и потеря даже одного сына для нас очень болезненна".
Другой видный израильский журналист, имени которого мы не хотим называть, потому что он является сыном прославленного российского ученого, одного из немногих евреев-действительных членов АМН СССР, вспоминал, что отец, объясняя ему, почему он не должен жениться на нееврейке, говорил: "Какой бы сильной тебе не казалась ваша любовь, между вами никогда не будет полной духовной близости, полного взаимопонимания. Она будет тебя любить и понимать до тех пор, пока ты будешь жить так, как живешь сейчас – в соответствии с нормами и представлениями, принятыми в ее народе. Но как только ты захочешь вспомнить о своих еврейских корнях, она отвернется от тебя. По той простой причине, что твой образ жизни станет для нее неприемлемым. И даже если ты не вспомнишь о них, рано или поздно, в минуты ссоры, которые неминуемо бывают между супругами, она вспомнит о том, что ты – "жид", и после этого ваши отношения уже никогда не смогут быть прежними. Между тем, сколько бы ты ни ругался с женой-еврейкой, она никогда не упрекнет тебя твоим еврейством, а значит, между вами никогда не проляжет эта трещина".