Вечером всё семейство собралось в главном зале для пиршеств. Гости заблаговременно прибывали в замок и на меня уже перестали тратить время и уделять внимание. Я была рада такому раскладу и сидела тихонько в углу и ни с кем особо не общалась. Мне даже казалось, что обо мне забыли. Обидно ли мне было? В других обстоятельствах, думаю, что да. Но только не сейчас.
Сейчас я более всего желала, чтобы обо мне никто не вспомнил. Я устала играть. Устала надевать маски и притворяться. Разве нельзя быть просто собой? Открыто проявлять свои чувства, показывать грусть, если она вдруг меня охватила, заливаться смехом лишь тогда, когда действительно рассказали смешную шутку. Почему нельзя быть королевой и обычным человеком одновременно? Мы ведь не божества, не идеальные существа. У всех нас свои пороки, слабости, притязания. Мы такие же, как и все. Никто не вправе говорить, что мы обязаны отрицать свою человеческую сущность и "служить" народу. Разве не должно быть наоборот? Хотя, я думаю, что так и есть. Это моя модель государства соответствует идеалам, у других же государей всё по-другому. Это им служит народ, это их интересы стоят превыше всего. Ричард Белкрафт не исключение.
Сейчас он сидит в своём кресле, воспевая хвалу небесам за то, что судьба подарила его сыну такую хорошую жену, а завтра будет проклинать её родителей за то, что те недостаточно раскошелились на приданое. Этот король – лицемерный человек и необычайно корыстолюбивый. Он делает лишь то, что выгодно для него самого. Он не побоится запачкать руки и пойти по головам, лишь бы достичь своей цели. Многие утверждали, что Эдвард пойдёт по его стопам, если во всём будет ему потакать. Лишь некоторые надеялись на то, что младший Белкрафт окажется благоразумнее и справедливее своего отца и проложит свой путь к правлению, вымощенный не трупами, а подвигами. Я была одна из этих немногих, которые не утратили веру в Эдварда. Я считала, что он хоть и похож на своего отца, но всё же уже успел доказать, что для него интересы своего народа превыше своих собственных. В этом мы с принцем были похожи.
Около полуночи ко мне подсела какая-то женщина, от которой сильно пахло алкоголем и которая явно хотела пообщаться со мной. Я развернулась к ней туловищем и лишь тогда смогла рассмотреть её лицо и понять, кто сидит подле меня. Это была мать Эдварда. Королева Лавадии, жена Ричарда. Та несчастная, которой всю жизнь придётся прожить рядом с настоящим тираном. Возможно, я в некоторой степени и осуждала её за пассивность, но я не могла не признать, что она просто выполняла свою роль. Ведь каждому из нас отведена своя роль. Моя состояла в том, чтобы стать первой в истории молодой незамужней королевой, а ей – стать женой деспотичного короля Ричарда Белкрафта и родить ему прекрасных сыновей и дочь. У неё не было другого выбора, не было сил бороться с предначертанной ей судьбой. Она просто плыла по течению, ей неважно было, куда оно её занесёт, т. к. её уже ничто не могло испугать. Возможно, она и не была такой бессильной, какой могла показаться. Её сила была в стойкости духа, который позволял ей мириться со своей участью. Она ведь даже не жаловалась никогда. И лишь оставшись наедине с собой, она могла тихонько всплакнуть и попросить у Бога сил для того, чтобы прожить ещё один день.
Думаю, что она увидела в моих глазах жалость, т. к. тут же улыбнулась и отвела взгляд в сторону. Ей было стыдно передо мной. Стыдно признать своё поражение. Она не хотела, наверное, чтобы её жалели. Но ей было приятно, что я прониклась к ней таким чувством. Ведь вряд ли кому-то ещё было до неё дело. Она собралась с мыслями и вновь посмотрела на меня.
– Ваше величество, вы уже думали о браке? – Королева говорила с нескрываемым интересом и необычайным добродушием, что не могло не подкупить меня.
– Да, безусловно, думаю, что совсем скоро вам придут приглашения уже на мою свадьбу. – В королевстве итак поползли слухи о моей помолвке, так что скрывать мне было нечего.
– Правда? Значит, избранник уже выбран? Как жаль. А я так хотела, чтобы наши семейства породнились. – Миссис Белкрафт повернула голову в сторону танцующих, среди которых был её старший сын.
– Но ведь Адам решил заняться паломничеством?
– Адам? – она удивлённо вскинула бровь. – Ах, да. Вы ведь не знаете… Я говорила за Эдварда. – При упоминании этого имени я встрепенулась, т. к. совсем не понимала, о чём говорит королева. – Когда-то давно, когда был ещё жив ваш отец и наши королевства дружили, было решено, что вы выйдете замуж за Эдварда, дабы скрепить союз наших королевств. Но потом… Да вы итак знаете, что было потом. Два сильных лидера не поделили территории.
Я прекрасно понимала о чём, говорит королева. Ещё до того, как мне исполнилось 11 лет, мой отец и Ричард сохраняли нейтралитет и даже думали укрепить союз наших государств назло всем врагам. Но потом они и сами стали врагами. Жадность Ричарда и его желание приумножить земли своего королевства разбили доверие моего отца к нему. Из хороших приятелей они превратились в настоящих врагов. Белкрафт даже стал притязать на северные земли Креонии. Всё закончилось "холодной войной". Но о том, что мне судилось стать женой Эдварда, я не знала. Да, я и сама хотела перед великой битвой выйти за него замуж, дабы скрепить наш союз, но я и подумать не могла, что мой отец давным-давно выбрал ту же тактику, вот только её не удалось воплотить в жизнь. Мысль о том, что я должна была стать женой моего любимого, подлила масла в огонь и разворошила итак свежую рану. Почему же всё сложилось иначе? Почему небеса воспрепятствовали нашему союзу? Я не могла поверить в бесконечность своего несчастья. Как же близко я была к своему счастью. Уж лучше бы королева не говорила мне об этом.
Она всё также смотрела на своего старшего сына, счастливого и свободного от каких-либо обязательств и искренне радовалась за него. Но вместе с тем я видела, как в её глазах застывают слёзы, как признак скорби за того сына, которому повезло меньше другого. Который вынужден жениться на нелюбимой женщине, и всё ради того, чтобы выполнить волю своего отца. А она не в силах ничего изменить. Она лишь может запивать своё горе дорогим вином и сидеть наблюдать за происходящем. И молиться. Молиться за то, чтобы её младшему сыну повезло больше, чем ей самой.
– Вы были бы прекрасной парой. – Едва слышно говорила королева. Но я её отчётливо слышала.
От этих слов мне стало так больно. Признаюсь, я даже позволила одной слезинке покатиться по моей щеке. Я была бессильна перед этой женщиной. Она почему-то напомнила мне о моей собственной матери, которую мне так и не удалось хорошо узнать. Как же хотелось сейчас взять и крепко обнять эту женщину, уткнуться носом в её плечо и расплакаться. Впервые я взглянула на неё по-другому. Она стала для меня роднее. Я почему-то увидела в ней себя. Неужели и меня ждёт такое будущее? Боюсь даже подумать об этом.
Королева увидела, как я расстроилась, и сразу переменилась в лице. Она подарила мне самую тёплую и нежную улыбку, которую мне когда-либо приходилось видеть в своей жизни. Она положила свою руку на мою, и легонечко похлопала её в знак утешения.
– Дорогая моя, не грустите. Всё будет хорошо. У вас обязательно всё будет хорошо в жизни. У вас есть то, чего не было у меня. – Она говорила так откровенно и так прямо, словно знала обо всём, что творилось у меня в душе. Я вопросительно взглянула на неё, не в силах понять, о чём именно она говорит. – У вас есть любовь…
А затем последовало новое представление, ставшее настоящим испытанием для меня. Восточная принцесса вышла на середину зала и за ней последовали её фрейлины. Они подготовили танец специально для всех присутствующих. Включилась традиционная восточная музыка и танцовщицы показали настоящее шоу.
Лица гостей излучали нескрываемое удовольствие от увиденного. И даже король в конце танца произнёс тост за свою невестку и сказал, что он за всю свою жизнь не видел такой дивной красоты. Не знаю почему, но эти слова как-то больно сказались на моём и так подавленном настроении. Сколько раз я слышала о себе подобные высказывания, и теперь я осознавала, что слова, которые могли быть адресованы мне, будь на то воля Божья, сейчас предназначались другой. Я взглянула на эту девушку другими глазами. Её формы тела слегка округлились, она заметно посвежела, её кожа лица обрела естественные персиковые оттенки. И даже одежда её обрела какой-то вкус. Ну что же, эта девушка менялась на глазах. И это меня тоже сильно задевало. А что если Эдвард уже забыл обо мне, живя рядом с такой красавицей? Что если он даже влюбился в неё? Как же мне хотелось сбежать отсюда.
Принц так и не явился на торжество. Я заметила, как это заставило беспокоиться всех, включая Ричарда. Хоть он и старался не показывать виду, но лишь глупец не заметил бы, как нервно дрожали его скулы. Я тоже не могла найти себе места. Всюду, куда бы я ни пошла, мне всё напоминало о свадьбе, о принце или о его принцессе. А тут ещё этот бунт. Конечно, я была уверена, что Эдвард сможет усмирить протестующих, но я всё же сильно переживала за него. Мы же не настолько всесильны. Моего непобедимого отца ведь смогли одолеть…
Я пыталась отогнать от себя эти тягостные мысли. И для того, чтобы это сделать, я должна была побыть наедине с собой и… с природой. Было уже довольно поздно и все обитатели замка готовились ко сну. Я со своей свитой пребывала в одном крыле здания, тогда как королевская чета Белкрафтов была в абсолютно другой стороне. Это открывало мне путь к выходу из замка. Убедив подданных, что я устала и уже хочу прилечь, я тихонько вышла из покоев и направилась к коридору, выходившему в приёмную. К моему сожалению, здешние стражники были более бдительными, чем мои собственные, и они, не смыкая глаз, следили за выходящими и входящими в замок. Меня одолела досада. Неужели я не смогу выйти из замка, будучи при этом незамеченной? Этот замок я знала совсем плохо, так что о других выходах мне было неизвестно.
Но, к моему удивлению, во дворе замка послышался какой-то шум и двое стражников вышли туда, дабы справиться о том, кто решил потревожить покой их господ. Это было идеальное время для того, чтобы незаметно проскользнуть на улицу и, выбрав подходящий путь, я направилась в тот сказочный парк, впечатления о котором, словно тёплые угольки, всё ещё согревали моё тельце.
Погода стояла распрекрасная. Конечно, ходить здесь в такое время, да тем более королеве было противопоказано. Но я не могу сказать, что была в состоянии трезво оценивать ситуацию и предсказывать последствия своих действий. Я была словно очарована, а, вернее, околдована красотой здешних мест. Этот парк был самым прекрасным из всех, в которых мне удалось побывать. И даже тот факт, что завтра мой возлюбленный свяжет себя узами брака с другой женщиной, не мог огорчить меня после того, как я зашла в эту обитель своих призрачных грёз. Сначала я еле могла различать, что лежит у меня на пути, настолько было темно. Но чем дольше я пробиралась вглубь парка, тем светлее становилось.
В этот раз я решила полюбоваться фонтаном, который сверху был накрыт беседкой, а внутри неё поставили скульптуру с двумя ангелами, символизирующими двух возлюбленных. Я подошла к нему и опустила кисть правой руки в воду. Холодная вода остужала мою горячую руку, очищала мои мысли и помогала набраться сил. Я смотрела на скульптуру неподвижным взглядом. Факел мой служил мне освещением, но и его хватило бы ненадолго. Я чувствовала, как всё во мне борется против того, чтобы уходить из этого рая. Я всё ещё не могла забыть сладковатый запах ванили, который словно переносил меня в жаркий полдень тропического леса. Вся природа вдруг стала оживать, и я становилась её частью, лишаясь своего тела, и паря над землёй. Мне действительно становилось лучше после пребывания на свежем воздухе. Я словно обретала прежнее спокойствие, равновесие и гармонию, которых в течение дня была лишена. Я чувствовала, как обретала новые силы для того, чтобы преодолеть трудности грядущего дня.
Едва я стала различать, сон это или реальность, как ко мне сзади кто-то подошёл. Я услышала чьи-то шаги ещё несколько секунд назад, но не смела оборачиваться, т. к. чего-то боялась. Мой покой был нарушен. И кто же мог меня здесь найти? И кому ещё понадобилось провести беседу с матушкой природой?
У моего спутника тоже был в руках факел, и от его яркого света становилось так светло, что не возникало сомнения, что подошедший человек успел хорошенько разглядеть меня и, быть может, уже догадался, кто я.
– Похоже, мне стоит уже перестать удивляться тому, что мы с вами постоянно так сталкиваемся. – Это был его голос. Такой долгожданный и такой любимый. Я немного вздрогнула от неожиданности, но с поворотом головы улыбнулась своему собеседнику.
– Эдвард? Неужели это вы? – Всё опять казалось мне таким ненастоящим и, вспомнив свой злосчастный и мучительный сон, я поняла, что и сейчас судьба могла сыграть со мной злую шутку.
– Ну а кто же, кроме нас с вами, любит прогуливаться ночью? Разве вам ничуть не страшно находиться здесь? И почему вы в гордом одиночестве, где же ваш верный пёс Джонсон? – Принц был явно не в духе и его манера речи начала производить на меня нужный эффект.
– Как вы успели заметить, я здесь была абсолютно одна, так что мне нечего бояться. А что касается Энтони, то попрошу вас не оскорблять его, он весьма благородный молодой человек и заслуживает уважения. – Несмотря на все мои чувства к этому человеку, я не могла позволить ему разговаривать со мной в таком духе.
– Так почему вы не выйдете замуж за него? – Его наглую усмешку можно было увидеть даже в абсолютной темноте.
– Думаю, что это совсем не ваше дело. К тому же я уже помолвлена с другим, – я не могла не упомянуть об этом, т. к. хотела вывести принца из себя.
– Да, я слышал об этом. Говард VI? Весьма удачная партия. Думаю, вам будет нескучно с ним. Ходят слухи, что он весьма неплох в постели.
– О, не будьте столь строги к нему. О вас тоже всякое говорят…
– И что же?
– Ну, вы знаете.
– Обо мне, хвала Господу, многое говорят, и я ни за что не стыжусь. – Говорил надменно принц.
– Рада за вас. У вас счастливая жизнь. Удачный брак… – Не могла не плеснуть яду я.
– Да, наша дорогая принцесса похорошела на глазах. Вы ведь знаете, что она носит уже под сердцем моего ребёнка? – Мне казалось, что этого человека подменили. Не знаю, что успело произойти за это время, но Эдвард был словно другим человеком.
– Я не знала, но спешу вас поздравить. Вы добились всего, чего хотели?
– Не совсем. – Казалось, что он сейчас замахнётся на меня факелом и ударит по лицу. Я даже отпрянула немного назад, боясь того, что он сейчас выполнит задуманное. – Я не собирался делать вам больно.
Но ведь вы уже делаете, вы уже делаете тем, что женитесь на этой восточной принцессе, которая подарит вам, возможно, сына, наследника престола. И пусть я вам это не скажу, взгляните прямо в мои глаза и увидьте это. В эти несколько секунд я вас ненавидела. Так же сильно, как и любила. Зачем вы так грубо со мной обошлись? Сообщили о беременности, которая стала для меня просто ударом. Конечно, я понимала, что у вас появятся дети, но и подумать не могла, что так скоро. Сама я ещё совсем неуверенно стою на ногах, чтобы наблюдать за тем, как вы женитесь на матери своего будущего ребёнка. К тому же, как оказалось, вы уже разделили с ней ложе…
– Вы не делаете мне больно. Как видите, я не боюсь вас. Не боюсь попасть в ваши сети.
– Так вы думаете, что это всё игра?
– А что же тогда? Вы так счастливы со своей невестой, которая родит вам ребёнка, и тут же недвусмысленно намекаете, что испытываете что-то ко мне?! – Я, наверное, была слишком прямолинейной, за что часто могла поплатиться.
– Испытываю? – Эдвард был словно повержен на поле боя, но он не собирался поднимать белый флаг. – Вы слишком высокого о себе мнения, ваше величество, раз подумали о том, что могли как-то меня привлечь. – От его едкого тона мне стало невыносимо больно. Складывалось ощущение, будто я наглоталась каких-то горьких ягод. И сейчас их яд разъедает все мои внутренние органы.
– Ах, да. Какая же я глупая. Вы ведь не можете никого полюбить в этом мире. Вашей любви хватит лишь на вас одного. – Он молчал, причём очень долго. Я успела понять, что сильно замёрзла и уже стала дрожать.
Принц не знал, что сказать. Он смотрел на меня с такой грустью, что я невольно начала бороться с подступившими к глазам слезами. Он злился, он обижался. Но скорее не на меня, а на саму ситуацию. Он ни в чём не винил меня и его пустые слова не отражали в действительности его чувств. Но, признаюсь, после этого разговора я стала чувствовать себя ещё хуже. Принц пренебрёг моими чувствами, рассказав о беременности жены. Зачем? Разве он не видит, как мне плохо? Мне порой кажется, что хуже мне уже не будет, но наступает завтра, и тогда я убеждаюсь в обратном.
Я решила уйти, т. к. больше не могла выносить тяжести этого разговора, подобного тяжёлому душному воздуху перед ливнем.
– Доброй ночи, принц Эдвард. Мы наговорили с вами столько лишнего… – Только я отошла на пару шагов от принца и направилась в сторону замка, как он несколько грубовато взял меня за локоть и потянул к себе. Эту же руку он положил мне на спину, давая понять, что никуда меня не отпустит теперь. Я не смела поднять на него глаза. Мои были полны редких, неупорядоченных слёз. Мне так больно было с ним расставаться, и речь идёт не об этом вечере. Уже завтра я буду видеть его в объятиях другой, наблюдать за их весельем, брачной церемонией. Я буду исследовать тело восточной принцессы и диву даваться, как я раньше не заметила в нём перемен.
– Я просто трус, – томным шёпотом начал Эдвард. – Мне нелегко говорить об этом, но это действительно так. Я даже самому себе признаться не могу в том, что люблю вас. Эта любовь сводит меня с ума. Когда вы рядом, когда вас нет, я всё время думаю о вас. Вы словно заняли всю мою жизнь. Не могу представить, как от этого избавиться и смогу ли я в будущем остыть к вам. Вы самое удивительное из всех созданий, которых я когда-либо встречал. Ни одна из женщин не увлекала меня настолько, насколько увлекли вы. – От его откровенности я почти теряла равновесие, благо его крепкая рука давала мне уверенности и помогала держаться на ногах.
– Эдвард, я…
– Простите, это ещё не всё, – перебил меня принц. – Я хотел бы подарить вам весь мир, всю вселенную с этими серебристыми звёздами, что глумятся у нас над головой. И этого было бы мало. Вы достойны большего. Но, увы. Я не могу предложить вам ничего, кроме тайных встреч между мучительными месяцами разлуки, и писем, орошённых нашими слезами. Но я не готов повергнуть вас такой опасности. И не могу позволить вам, моя дорогая королева, довольствоваться лишь участью моей любовницы, пусть даже навсегда вы останетесь хозяйкой моего сердца. – Он говорил так воодушевлённо, искренне, честно, словно изрекал исповедь своей души.