Я пообещала себе лучше узнать этого мужчину, чтобы проникнуться к нему симпатией, и перестать его бояться. После ночи любви с Энтони я около часа думала о том, как сильно изменилась моя жизнь после того, как я стала его женой. Этот человек любил меня, он бы никогда не сделал мне ничего дурного и был готов ради меня даже отдать свою жизнь, он подарил мне любимую дочь и стал моим отличным помощником в управлении королевством. Сравнивая его с Говардом, моим первым мужем, я понимала, что, должно быть, сама не осознаю своего счастья. Так чего же мне не хватало? С этим вопросом я уснула крепким сном, так и не найдя на него ответа.
Глава XIII
И снова она. Война
Наутро я проснулась с невыносимой головной болью. Быть может, виной тому было моё вчерашнее падение с лошади, которую так до сих пор и не нашли. А, может, всё дело в том, что меня лихорадочно било в дрожь, когда я слышала слово "война". Все вокруг каждый день писали письма своим родным, присылали им деньги и понемногу начинали отправлять свои вещи домой, как будто готовились к тому, что вот-вот уедут из дворца и будут спасаться в своих домах. Даже развлечениями никто особо не занимался, что было особо дико в нашем королевстве. Шуты слонялись без дела, а всем, чем мы могли разнообразить свой досуг – было обсуждение предстоящих событий, поиск союзников, припасов и оружия в случае войны.
Никто и не сомневался в то, что война начнётся. Но от неопределённости было ещё хуже. Никто не знал, когда именно "чума придёт в наши дома". Нас это ещё больше беспокоило, т. к. мы считали, что могли где-то просчитаться и в случае, если на нас нападут внезапно, мы будем не в состоянии отразить атаку. Эта война была непохожей на предыдущую.
В той войне на нашей стороне был Северн – могущественное королевство, но сейчас… Мы искали союзников и вели переписку с главами всех больших государств, но нам отвечали либо отказом, либо говорили о том, что они не могут позволить себе вести с кем-либо войну. Именно я занималась этой перепиской и, получив несколько отрицательных или неопределённых ответов, не прекращала искать союзников. Но все чего-то выжидали, как будто боялись, что на стороне варваров окажутся не только пираты.
Через пару недель мы смогли понять, что основной мишенью варваров является не Лавадия, а Креония, именно мы. История повторяется? Наши шпионы выяснили, что пираты заплатили наёмникам, чтобы те вошли в число их армии. Варвары, со своей стороны, заручились поддержкой Северна, ведь те пообещали, что не заметят, как двадцатитысячное войско, состоявшее из убийц и грабителей-пиратов, пройдёт по их территории прямиком к нашим границам. Интересно, что скажут на это жители южных земель Северна? Ведь они тогда пострадали от набегов пиратов.
Когда к пиратам присоединятся варвары, мы вообще не могли предположить. Но, ведя переписку с Ричардом, я подозревала, что Лавадию предпочтут оставить на десерт. И для того, чтобы предотвратить грозящую и надвигающуюся опасность, нам нужно было действовать сообща, объединить свои усилия в борьбе с противником. Энтони воспользовался своим добрым именем в своём родном королевстве и попросил его правителя встать на нашу сторону – тот согласился и мы пообещали ему отдать все отобранные у пиратов припасы, пленных, оружие и прочие ценности. Все готовились к войне и знали, она вот-вот начнётся.
Маргариту привезли мне всего на день. И то мне пришлось скоро с ней разлучиться, т. к. к нам прибыл посол предполагаемого государства-союзника.
Дочь росла не по годам, а по дням. Мне она показалось какой-то уж слишком большой для своих лет. Ведь только недавно я заплетала её рыжие волосы в косы и читала ей сказки на ночь. Конечно, я преувеличивала, и моя дочь была ещё слишком мала, но для меня каждая изменившаяся в ней вещь была важна. У меня щемило в груди, когда я узнавала о первых достижениях Маргариты и понимала, что не видела их своими глазами.
Вначале мы с ней прогулялись по замку, я показала любопытной дочери все комнаты, а потом, когда ей наскучили рассказы обо всех наших предках, она попросила покататься с ней верхом. И хоть сейчас было не самое лучшее время для этого, я не могла отказать дочери в такой маленькой просьбе. Какой-то конюх оседлал нам коней, и я радовалась тому, что это был не Уильям, и моей дочери не довелось встретиться с ним. Ведь дети, особенно маленькие, такие простодушные, что не зная всех правил хорошего тона, могут наговорить чего-то неуместного и даже обидного в сторону того или иного человека. Кроме того, я сильно боялась, что моя дочь, ещё впечатлительней меня самой, просто напугается, увидев этого несчастного человека. Но, к моему сожалению, ко мне подошёл мистер Кофер, не заметив рядом со мной прелестную дочурку.
– Доброе утро, ваше величество, решили покататься сегодня верхом? – С едва заметной улыбкой произнёс Уильям. Я даже удивилась тому, как легко он это произносил. Делает вид, что забыл, как я таращилась на него с испугу? Но тут меня за подол платья дёрнула дочь.
– Королева-мать, а кто этот красивый человек? – С интересом спросила она, глядя на Уильяма.
Меня привёл в смущение этот вопрос, я едва заметно оглянулась, не имела ли она в виду кого-то другого. Но, не найдя рядом с нами никого другого, я подумала, что дочь просто хочет быть вежливой с незнакомцем. Уил посмотрел вначале на неё, потом на меня, озадаченную, и пришёл мне на выручку, засмеявшись и пожав плечам.
– Да какой ведь я красавец, ваше высочество? Вы, верно, шутите? – Без какой-либо обиды просто спросил Уильям.
– Ну как же, – широко распахнув сочные глаза, произнесла принцесса. – Вы весь светитесь таким ярким светом, что нет сомнения, вы – святой. А все святые мученики красивые. – Тут уже я не могла сдержаться и засмеялась простодушию своей дочурки.
– Простите, принцесса, но тут я с вами согласиться не могу. Вероятно, мученики от того и мученики, что некрасивы.
Маргарита задумалась на мгновение и выпалила:
– Я обязательно изучу этот вопрос! – И направилась куда-то в сторону, как будто всерьёз намерена была сейчас решить эту нелёгкую задачку, которую перед ней поставил незнакомец.
– Умна не по годам и упряма, что делает её похожей на мать. – Выпалил шталмейстер.
– Что? А вы разве знаете, какая я? – Усмехнулась я его словам.
– Ну, только упрямица может оставить своих придворных и пойти поить лошадь в лес без стражников.
Я знала, что человек такого происхождения не имеет права так легко со мной говорить, но мне так опротивел за все эти годы придворный этикет и льстивые речи всех окружающих, что я не останавливала Уильяма. Мне даже нравилось то, что он со мной откровенен.
– Тогда где же здесь проявился мой ум? – Засмеялась я.
– Если и не здесь, то во многом другом. Мне о вас многое рассказывал Энтони. Он в вас души не чает. – Улыбнулся Уильям.
– Да, он мне об этом рассказал, и мне жаль, что я не успела с вами познакомиться ближе. Кроме того, я хотела вас поблагодарить за тот случай, когда я проявила своё упрямство, – покраснела я.
– Рад служить вам и вашему королевству. – Низко поклонился мне он.
– Ступайте за конём. Вы поедете с нами, – сказанное мною по тону напоминало совсем не приказ, а, скорее, приглашение. Мой спутник действительно засиял, и теперь я поняла свою дочь. Дети не такие слепцы, как взрослые, они видят гораздо больше, чем мы. Я уверена, что Маргарита увидела в Уильяме красоту, потому что для неё не так важна была внешняя оболочка человека. Она увидела в нём его светлую душу, и этот свет ослепил её своей яркостью. Как же я была такой слепой?
Маргарита ещё неуверенно держалась в седле, поэтому поводья её лошадки держал конюх. Мы неторопливо скакали верхом по западной части столицы, где было не людно и можно было напоить лошадей из озера. Я показывала дочке те места, которые когда-нибудь станут её собственными. Не знаю, почему, но я сомневалась, что смогу родить ещё одного ребёнка. За семь лет мы делали с мужем множество попыток, но нам удалось зачать лишь дочь. Конечно, как женщина, я должна была не прекращать надеяться. Я хотела детей, хотела родить сына – будущего наследника престола, ведь понимала, что моей дочери будет так же нелегко, как и мне когда-то. Но что-то внутри меня говорило, что я не смогу больше зачать. Я не делилась этими мыслями со своим мужем, т. к. он хотел иметь большую семью, которую, увы, я ему дать не могла. У моей матери ведь тоже родилась одна дочь. Надеюсь, мой муж не перестанет меня любить из-за этого, да я и перестану себя винить во всём. У меня была самая красивая принцесса-дочь, и было бы грешно с моей стороны жаловаться на Бога и свою судьбу, которые подарили мне её.
Уильям ехал всё время подле меня, как будто бы боялся, что я снова попаду в какую-то передрягу. Мне было приятно его присутствие, и я сгорала от желания познакомиться с ним ближе. Но мы обмолвились лишь парой слов, так как всё остальное время мы восхищённо наблюдали за моей дочерью. Когда Уил смотрел на неё, мне кажется, он вспоминал о своей семье. Ведь если бы не та трагедия, он бы и сам сейчас мог любоваться красотой своего молодого сына. Мне было так жаль его, но я старалась не показывать ему этого чувства, т. к. понимала, что такому человеку, как он, явно уже опостыла жалость людей.
Маргарита не могла не обратить на себя внимания, пусть даже мы редко встречали по пути горожан. Она просто излучала невинной молодостью, цветущей энергией и обаянием. Как же хорошо, что этот маленький человечек и не предполагает, какая опасность грозит её родителям. Мы всячески пытались отгородить дочь от лишних забот и тревог. Она ведь всего лишь ребёнок, к тому же наш единственный ребёнок.
– Не верится, что скоро она станет чьей-то женой. – Уголки моих губ опустились при произнесённых словах. – Я опомниться не успею, как буду вести её к алтарю.
– Да, дети очень быстро взрослеют. – Заметил Уильям.
– Надеюсь, у неё будет хороший муж, который будет добр к ней и полюбит её. Других я не потерплю, как бы это ни было выгодно для королевства. – Призналась я. Уильям улыбнулся.
– Будем надеяться, что ей повезёт так же, как и вам. Все видят, как вы с его величеством любите друг друга. – На эти слова собеседника я даже повернулась к нему и взглянула прямо в глаза, пытаясь угадать, пытается ли он меня уколоть или же говорит от чистого сердца.
Но я вдруг вспомнила, что никто не знает о том, что творится в моём собственном сердце. Иногда даже я не могу разобраться в собственных чувствах. Так что вряд ли кто-то мог знать о моих истинных чувствах к мужу.
– Да, мне очень повезло с мужем. – Как-то без особого энтузиазма сказала я.
– Мне кажется, ему повезло с вами не в меньшей степени. В наше время редко женщины-королевы выходят замуж по любви.
Я вскинула брови, удивляясь тому, как честно и открыто он со мной говорит. Нет, я была точно не права. Этот человек просто прекрасен.
– Знаете, я должна была бы вам напомнить о том, что вам опасно так говорить откровенно с кем бы то ни было, особенно с особами королевской крови. Но я не стану, так как я устала, что мне постоянно льстят, врут и не высказывают своего собственного мнения. А порой мне так нужен хороший друг.
– Ваше величество, вы очень добры. Я и не смел мечтать о том, чтобы стать вашим другом. – Меня удивляла не только простота его слов, но и грамотность поставленной речи.
– А чем вы занималась до того, как прибыли к нашему двору?
– Я продавал книги, у меня был свой книжный прилавок, – протараторил Уильям.
– И прилавок тоже сгорел? – Неосторожно спросила я.
– Да, он тоже… Так что мне пришлось искать новую работу.
– Муж говорил, вы очень хорошо разбираетесь в лошадях? – Я видела, как утомила его расспросами.
– Да, у моего отца был свой загон с лошадьми, которые он продавал дворянам. Я с детства привязан к этим животным.
Я так хотела спросить его о том, кем была его мать, и выжили ли его родители, но не посмела задать ещё хоть один вопрос о его прошлом, видя, как он постепенно с каждым из них уходит в себя. Мы подъехали к озеру, дочь осторожно спустилась с лошади, погладила её гриву и позволила той испить из озера. Мы поступили также. Маргарита попросила меня позволить ей собрать букет из полевых цветов и я, убедившись, что здешние цветы не колючие и не причинят моей малышке никакого вреда, дала своё разрешение. Мои прислужницы расстелили на земле в несколько слоёв покрывала и устроили под деревом небольшой шатёр. Я сидела на мягкой подушке и теребила в руке ягоды, не решаясь кое-что сделать. Уильям подошёл ко мне, нагнулся и протянул мыску со спелым виноградом.
– Местный фермер хочет угостить вас урожаем со своего сада.
Я несмело протянула руку к ягодам. Уильям улыбнулся и промолвил:
– Не волнуйтесь, я съел одну ягоду, они не отравлены. – Успокоил меня он.
– Да я и не волновалась, – попыталась уверить собеседника я. Но мы оба знали, что я та ещё трусиха. Я показала Уилу пальцем на свободное место рядом со мной. – Прошу, мистер Кофер, садитесь, отдохните немного.
– О, ваше величество, спасибо за честь, но я не могу. – Смутился он.
– Вы отказываете выполнять волю её величества? – Надменно произнесла я, хоть в моей голосе не было никакой официальности. Уильям склонил голову и со всем присущим ему самообладанием произнёс:
– Ваше величество, я не имею права сидеть возле вас. Я не достоин общества такой красивой женщины. Прошу меня извинить, что не покоряюсь вашей воле. Но я уверен, что вы меня поймёте и будете после этого уважать лишь в большей степени. – Он лишь на секунду посмотрел мне в глаза, прочтя в них изумление, и, поклонившись, удалился из шатра.
Он был прав. После этого отказа я стала уважать его ещё сильнее. Он был благородным человеком, хоть и не из богатой семьи. Он был красив, действительно красив, хоть его внешняя оболочка мешала это увидеть. Этот человек поразил меня своими личностными качествами. Раньше я таких людей не встречала. И теперь всё сильнее хотела стать его другом. Мне казалось, что это я недостойна его общества, особенно после того, как в первый вечер нашего знакомства так дурно себя с ним повела.
Маргарита вдоволь наигралась на природе, сплела себе и мне два венка из цветов. Её был таким большим, что ей пришлось его использовать как ожерелье. А я, надев подарок дочери на голову, с гордостью села на лошадь, точно на мне была настоящая корона. Мы немного отдохнули и собирались возвращаться. Погода стояла чудесная. Птицы, казалось, окружили нас со всех сторон и напевали нам различные песни, как будто зная, кто перед ними едет. Белые воздушные облака беспечно неслись над нами и заслоняли нам солнце, как будто торопя нас вернуться во дворец. Но мы не собирались торопиться. Нам хотелось, чтобы время остановилось, и ощущение великолепия этого мира продлилось как можно дольше. Нам уже стали показываться купола замка, и мы нехотя подобрались к нему ближе. Больше мы с Уильямом не разговаривали, но нам этого и не нужно было. Мне кажется, что даже тишина, разделённая с этим человеком, была мне приятней беседы с любым из придворных.
В сердце пустующие комнаты заполнились каким-то смыслом. Быть может, мне не хватало именно этого? Дружбы? Ведь у меня не было друзей, кроме Ричарда, с которым я вела переписку уже столько лет. Своего мужа я тоже считала другом, но порой мне хотелось от него объективного мнения, а из-за того, как он ко мне относился, он не мог мне его дать. Маргарита же была ещё слишком мала, чтобы я могла с ней делиться своими тревогами и мыслями. Но теперь появился Уильям. Я поражалась тому, что этот простой человек привнёс в мою жизнь какую-то наполненность, какую-то значимость. Такая дружба была открытием для меня. Но что больше меня поражало, так это то, как вёл себя этот человек. Он был гораздо благородней всех дворян, вместе взятых, и его общество было для меня приятней, чем я даже могла предположить.
Он наконец развеял моё одиночество. Мне кажется, каждый из нас заслуживает найти такого человека. Что есть одиночество? Для кого-то это душераздирающее чувство, для кого-то это блажь. Мы – люди, мы стремимся в любом случае к общению, иначе мы бы не были людьми. Даже те, кто говорит, что счастлив быть одиноким, проявляет минутную слабость… Кто-то из них просто устал от волнительных событий в своей жизни и хочет получить заслуженный отдых, замкнувшись в себе, подальше от других. А кто-то в желании стать простым наблюдателем решил, что такой образ жизни ему больше по душе, чем активный. Но никто из нас подсознательно не хочет быть одиноким… Конечно же проще быть одному, так легче жить, но только поначалу. То ли законы тяготения, то ли неподвластные нам божественные направления подталкивают одних людей к другим. Повезёт тому человеку, который найдёт не просто соратников по духу, единомышленников, а людей, способных принять их такими, какие они есть, способных поддержать их и не осуждать, способных быть им другом. Без друга сложно жить, и какие бы успехи нас ни ожидали, если рядом нет друга, способного поддержать нас, когда мы терпим неудачи, мы можем сломаться и пасть духом.
Мы решили, что Маргарита должна отправиться в родное королевство моего мужа, к его родственникам. И хоть мне было сложно отпустить от себя своего ангела, я считала, что так будет правильно, ведь в Креонии ей будет небезопасно. Крепко вцепившись в её хрупкое тело, я не могла оторваться от неё. Она уже начала тихонько скулить и поговаривать, что я её задушу своими объятиями. Лишь тогда я выпустила её и стала целовать всё её личико, заливая его своими материнскими слезами. Дочь смутилась, так как все смотрели на нас.
– Ваше величество, королева-мать. На нас все смотрят. – Тихо прошептала мне она.
– Ну и ничего. Пусть завидуют. – Но меня остановил мой муж. Он знал, что если меня не оторвать от Маргариты, то я предпочту и вовсе не отпускать её от себя или же уеду с ней. Он нежно погладил дочь по её шелковистым локонам волос и поцеловал в лоб:
– Милая, мы будем тебе писать. Не волнуйся ни о чём. Там будут твои дяди и тёти, а они тебя просто обожают и не посмеют обижать. Будь умницей и прилежней ученицей. Ты ведь ещё не бросила латынь?
– Нет, отец, я всё ещё продолжаю занятия. Скоро смогу по памяти читать Гомера. – С чувством собственного достоинства произнесла та.
– Умница моя, – поцеловал её в макушку король. – Эта прилежность у тебя от меня.
Я с ревностью взглянула на мужа и дочь. Мне стало так обидно от того, что эта девочка так сильно привязана к отцу, хотя я её родила, заботилась о ней, проводила с ней лето и постоянно проявляла свои нежные чувства!
Маргарита села на свою лошадку и уехала в сопровождении нескольких слуг и десятка стражников. Она не была ничем испугана, будущее её нисколько не пугало. И даже разлука с нами не приводила её дух в смятение. Она гордо подняла голову и думала уже о том, как будет рад её отец, когда узнает, что она уже может свободно говорить на нескольких языках и читать на латыни.
Я же любила её уже просто так, потому, что она – была моей дочерью. Но её некоторая холодность по отношению ко мне объяснялась лишь тем, что дочь чувствовала, что я не люблю её отца, хоть я ни разу при ней не ссорилась с ним и всем видом показывала, что я самая счастливая на свете от того, что он – мой муж. Но, видимо, детей не обманешь.