Целый час после расставания с ней я старалась занять себя делами. Принимала различных гостей в замке, в том числе и обычных горожан, которым нужна была помощь её величества. Устав от всех прошений, я решила пойти прогуляться. Задумавшись о чём-то, я сама не заметила, как подошла к конюшне. Сегодня здесь было по-особенному тихо. Казалось, что с моей дочерью все радости земные улетучились от нас. Никто не собирался на прогулку, все спрятались от жары в душных помещениях замка. Я же подошла к маленькой лошадке – дочери Клариссы, погладила её спинку и решила расчесать её гриву, как недавно расчёсывала непослушные волосы дочери. Мне было невыносимо тяжело сегодня. С дочерью я потеряла всю радость и восхищение прекрасным временем года. Сердце обливалось кровью, как если бы в него вонзили острый холодный кинжал.
Наверное, мне стоило вернуться обратно. Я же королева, не только мать, и мой второй ребёнок так же нуждается во мне, как и первый. Я решила, что побуду здесь ещё немного, и лишь потом пойду назад к дворцу. Позади меня послушались чьи-то шаги. Я невольно улыбнулась, как будто и ждала этого. Обернувшись, я увидела не того, кого хотела увидеть. Это был простой конюх, но не мой друг. Я улыбнулась ему, поклонившемуся мне, и шагнула прочь. Но не успела я выйти из конюшни, как заметила рядом чью-то знакомую фигуру. Подождала пару секунд, как будто оттряхивая от своего платья прицепленные к нему веточки и сено. Уильям Кофер, увидев меня, заулыбался и просиял своим невероятным светом. Я улыбнулась в ответ.
– Добрый день, ваше величество. Отправляетесь на прогулку? Давайте я вам подготовлю коня. – Выразил свою готовность мне услужить мой друг.
– Нет, мистер Кофер. У меня нет сегодня настроения кататься верхом. – С грустью призналась я.
– Ах да, я слышал о том, что её высочество была вынуждена уехать. Мне очень жаль. – Но вдруг он опомнился: – Могу я вам чем-то помочь, ваше величество? – С неподдельным интересом спросил Уильям, недоумевая. Я же в ответ на это покраснела с головы до пят.
Мне стало так неловко от того, что я просто хотела с ним повидаться и обменяться парой слов. Шталмейстер, увидев моё смущение, пытался подавить свою улыбку, но это у него плохо получилось. Ему было приятно, что я оказываю ему такое внимание, которое, собственно, не должна была оказывать.
– Я просто хотела пройтись по окрестностям, отвлечься. – Неумело соврала я.
– Тогда, может, присядете под навесом? Сегодня необычайно жарко на улице. Не хотел бы, что вы, ваше величество, получили солнечный удар. – С сильным беспокойством произнёс он. Я согласилась, и мы вместе прошлись по узкой тропинке, обсаженной с каждой стороны цветами.
Мы вошли в небольшой сад, я села на лавку под небольшим навесом, по которому вился цветущий в этой время восковой плющ. От него приятно пахло, и в воздухе, помимо резкого запаха скошенной травы, витал запах цветков этого растения. Я пригласила Уильяма сесть рядом и, после некоторых уговоров, он выполнил мою просьбу. Мы сидели в тени и наслаждались прекрасным видом, открывавшимся только нам, сидевшим посреди этого небольшого сада. Тишину прервал стрекот кузнечиков, разместившихся в траве возле нас.
– Сейчас это великолепие не приносит мне такой радости. Без присутствия дочери любая красота кажется несовершенной. – Высказала я вслух свои мысли.
– Ваше величество, вы ничего не могли поделать… Так будет лучше для неё. Её лучше держать вдали от грядущих событий. – С участием начал мой собеседник.
– Я это понимаю. Разум понимает, а сердце всё равно страдает. – Вдруг перебила его я.
– Как считаете, когда начнётся война? – Поинтересовался Уильям.
– Ужасней всего то, что никто точно не знает. Но мы считаем, что уже в середине сентября пираты со своим войском будут у нас.
– Ясно. – Задумался мой друг.
– А вы собираетесь вступить в ряды нашей армии? – Я попыталась улыбнуться, но уголки моих губ лениво сопротивлялись.
Уил удивился, взглянув на меня. Я тут же вспомнила, что этот человек не раз обещал служить мне и моему королевству, и тут же поняла, что это были не пустые обещания.
– Меня обязывает не только долг, – как будто читая мои мысли начал Кофер. – Я хочу отомстить за смерть своих родных. Пираты отняли у меня всё. Мои воспоминания – это всё, что у меня есть.
Я понимающе на него взглянула, я ведь тоже тогда потеряла любовь всей своей жизни. Не отрывая взгляда от его голубых глаз, я вдруг вспомнила об Эдварде. Так давно я не говорила о нём вслух. Боялась вымолвить его имя, даже про себя, даже шёпотом. Боялась, что из-за этого потеряю над собой контроль и расплачусь. И была права, у меня тут же на глазах выступили слёзы. Уильям внимательно смотрел на меня. Мне даже жутковато стало, мне казалось, что этот человек смотрит сквозь меня, может читать мои мысли и знает меня даже больше, чем я сама себя знаю.
– Я знаю, что вы тоже, ваше величество, многое тогда потеряли. – Произнёс он то, о чём я как раз думала.
– Да. – Севшим голосом сказала я. Сглотнув комок в горле, я обрела свой прежний голос. – Я потеряла тогда ребёнка, который ещё не родился.
Мой собеседник не знал об этом, он вытаращил на меня свои красивые лазурные глаза и проникся ко мне искренним сожалением.
– Простите, ваше величество, я не знал об этом.
– Это случилось уже после того, как мы узнали о том, что началась война. Умер… мой хороший друг. И я не смогла справиться с ударом. – По моей спине пробежался холодный пот.
Я видела, как левая рука моего собеседника дрожит и он делает над собой усилие, чтобы не позволить себе прикоснуться к моей руке. Я грустно улыбнулась ему.
– А затем я потеряла мужа. В общем, я потеряла всё так же, как и вы. И мы с вами гораздо больше можем понять друг друга, чем кто-либо другой. – Я сделала глубокий вздох, чтобы справиться с рыданиями, подступившими к горлу и готовыми выплеснуться из меня в любой момент. – Знаете, мне казалось, я рожу сына. Не знаю, как это возможно, но мне даже не нужно было спрашивать об этом повитух или астрологов. Я точно знала, что у меня будет сын.
– И как вы бы его назвали, ваше величество? – Вдруг задал безобидный вопрос Уильям.
Я, не задумываясь, ответила:
– Эдвард, я бы точно назвала его Эдвардом. – Я опустила глаза долу. – В честь моего доброго друга. – Тут дыхание меня подвело, и я чуть было не задохнулась, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами.
Я перевела взгляд на Кофера, и увидела его изумлённые глаза. В них отражалась такая грусть, какая могла отразиться лишь в моих глазах. Я словно смотрела на себя в зеркало. И увиденное мне не понравилось. Неужели я так же несчастна, как и этот человек? Неужели моя душа так же растерзана, так же покрыта шрамами, как и его лицо? Но ведь я думала, что моя боль уже позади. Уильям понимающе смотрел на меня и в его глазах блеснули слёзы. Я попыталась утешить его и постараться не наводить на моего друга свою тоску по людям из прошлого. Ведь этих людей уже не вернёшь и нужно жить здесь, в настоящем, с живыми людьми, которых любишь и которые тебе дороги. Я похлопала вспотевшей рукой по тыльной стороне ладони Кофера и попыталась успокоить его своей улыбкой.
– Простите. Простите, что разбередила ваши воспоминания. Мне и самой нелегко вспоминать о тех временах. Но я не могу судить Бога и его волю. Я благодарна ему, что он подарил мне красивую дочь и доброго супруга. Ради них, наверное, я и должна продолжать жить. – Пыталась убедить себя я.
И на смену грусти Уил взглянул на меня с восхищением. Он так заворожено на меня смотрел, словно я была какой-то картиной, статуей, чьё совершенство не поддавалось сомнению. Я застенчиво улыбнулась в ответ на его безмолвное упоение.
– Это вы простите, меня, госпожа, что я задел эту тему. И простите, что я так внезапно ворвался в ваш мир. И испугал вас тогда.
– Уил, – впервые я обратилась к нему по имени, как будто он был моим старым другом, – это я должна извиняться. Я была такой глупой и поверхностной. Я и не представляла, какой вы красивый человек, – с нежностью промолвила я. Я улыбнулась, т. к. моё пасмурное настроение исчезало подобно ливню, который постепенно переходил в мелкие капли дождя, именуемые моросью.
Он не мог поверить в услышанное, но, увидев, как мягко я смотрю ему в глаза, понял, что я говорила серьёзно.
– Ваше величество, вы просто великолепная женщина, хорошая мать и жена, добросердечный человек и великая королева. Раньше я не видел смысла в своей жизни. Я жил одной лишь надеждой, что когда-то смогу совершить возмездие. Но теперь, я понимаю, что сделаю всё, лишь бы отомстить нашим врагам за причинённые вам несчастья. – Он взял мою руку в свою, и, едва касаясь её своими губами, подарил мне свой поцелуй. Затем он попросил позволения удалиться, направился к выходу из сада. Я ещё долго не прикасалась к своей руке. Её кожа покрылась мурашками, и я сидела не в силах подняться, заворожено смотря вслед этому святому человеку:
– Это поистине самый красивый человек из всех, которых мне когда-либо довелось видеть. – Зачарованно пролепетала я.
Ночью ко мне пожаловал муж. Он говорил обо всех новостях, которые я упустила с тех пор, как вышла прогуляться. Для того чтобы снабдить нашу армию, нам нужно было поднять налоги, что вызвало бы неодобрение со стороны простого народа. Но это была вынужденная необходимость. Никто не мог обвинять нас в расточительстве. Мы никогда не пользовались своим положением, чтобы обогатиться на несчастиях наших людей.
Так что постепенно и я смирилась с тем, что в такое время всем нам придётся несладко и для того, чтобы выжить и сохранить своё королевство, нужно принять крайние меры. Мой муж выглядел как-то сильно озабоченно. Казалось, что за эти несколько недель лицо его ещё больше осунулось и выглядело уже продолговатым, цвет его приобрёл нездорово-бледный оттенок, ведь он сутками напролёт сидел в своём кабинете, решая важные государственные вопросы, или встречал почётных гостей в зале.
Вечно нахмуренные и насупившиеся брови оставили после себя след морщин. Некогда яркие глаза цвета тропического леса потускнели и уже утратили свои краски. Мне казалось, что даже плечи этого молодого мужчины осунулись, вот так сильно он изменился под гнётом нарастающей войны. Чтобы выразить своему мужу поддержку, я каждую ночь приглашала его к себе, и позволяла ему вкушать хотя бы небольшой ломоть того счастья, который должен был получить каждый супруг, хорошо относившийся к своей супруге.
Энтони никогда не спрашивал меня о моих чувствах, не вынуждал меня врать. Ему было достаточно того, что я позволяю ему любить себя. Представить даже не могу, что чувствует этот человек, осознавая, что я не могу ему подарить своё сердце. Мне было жаль его, но жалость – это ещё не любовь. Возможно, Энтони, полностью ослеплённый своим чувством любви ко мне, даже не замечает, что в действительности я всё также холодна к нему, как и была семь лет назад. Порой я сама ненавижу себя за эту холодность, но ничего не могу поделать. Я уже столько раз пыталась заставить себя полюбить этого великолепного мужчину, но всё тщетно.
Моё сердце было навек отдано другому. И с его смертью, наверное, умерла и вся моя женская сущность, и теперь я никогда не смогу полюбить ни одного мужчину. Энтони понимал это, но старался делать вид, что не замечает. Я его понимаю. Он всю жизнь мечтал стать моим мужем, и вот наконец его желание исполнилось. И он не собирался упрекать судьбу за то, что получил совсем не то, что хотел. Так что, опять же, следует быть осторожными со своими мечтами. Ведь однажды они могут исполниться.
В одну из таких ночей Энтони был по-особенному взволнован. Я не знала, как ему помочь, и в одной из своих попыток уловила его неодобрительный взгляд. Он даже не ответил на мой поцелуй и небрежно отстранился. Я сильно удивилась, ведь раньше такого никогда не бывало.
– Мой дорогой муж, что-то не так? – Я понятия не имела, как так вышло, что горячо любящего мужа могут раздражать мои знаки внимания.
– Да, не так. – Устало признался он. – Мне кажется, скоро весь двор будет об этом говорить.
– Но о чём же? – Никак не могла понять я.
– О твоём романе с нашим шталмейстером. – Выпалил с озлобленность муж.
– Что? – вначале я была так поражена, что не могла найти подходящих слов для оправдания. А затем я разразилась громким смехом. – Подожди, ты что, серьёзно? – Продолжала смеяться я.
– По-твоему, это смешно? Придворные, наверное, тоже так надо мной смеются.
– Энтони, убери этот надменный тон и послушай меня. У меня нет никакого романа с Уилом. Это просто немыслимо. Что за слухи? Кто их разносит?
– Я лишь слышал, как кто-то поговаривал шёпотом о том, что у тебя новый любовник. – Всё также злостно продолжал муж.
– Новый? А куда делся старый? – Ей богу, я не могла прекратить свой смех, настолько мне казалась смешной эта ситуация.
– Это всё, что ты можешь мне сказать в своё оправдание? – Устремил в меня свой орлиный взгляд Энтони.
– А мне не в чем оправдываться. И если ты подслушивал чьи-то глупые сплетни и поверил им, а не мне, своей жене, то ты невероятно глуп! – Слова сами слетали с моих губ.
– Тогда почему ты оказываешь этому простолюдину такие знаки внимания?
– Помнится, мой дорогой, ты тоже не из королевской семьи. – Съязвила я. Но он словно не слышал меня.
– Даже слуги обсуждали вашу милую беседу в саду. – У мужа моего затуманился взор, и он не смотрел мне в глаза, он как будто даже не видел меня.
– Действительно? Если они считают разговор о выкидыше и смерти близких милой беседой, то мне очень жаль их. – Мой спокойный тон уже перешёл в крик. Небольшими клубками непроглядного дыма меня одолевала ярость и желание снести всё вокруг.
– Это правда? Но зачем ты с ним обсуждала такое?
– Я хотела узнать этого человека лучше. К тому же, в наше беспокойное время часто возвращаешься к прошлым воспоминаниям. Уильям, как и я, потерял когда-то близких людей. Мне кажется, это нас и сближает.
Энтони смягчился, увидев, с какой грустью я говорю об этом. Он подошёл ко мне, взял мои руки и поцеловал их обе, смыв след от поцелуя Уильяма. Теперь он походил на провинившегося человека.
– Ох, прости меня, я неправ. Не знаю, что на меня нашло. – Его усталый вид заставил и меня оттаять. Я погладила его жёсткие волосы и поцеловала легко в губы:
– Ничего, всё хорошо. Я понимаю, чего тебе стоит заниматься всем этим. На наши плечи свалилось слишком многое.
Мы сели с мужем на кровать, но он всё ещё не отпускал меня, словно боялся, что я могу от него уйти после этой ссоры. Мы сидели молча несколько минут, погрузившись в собственные раздумья. Горячая рука Энтони легла мне на голову.
– Но я надеюсь, ты закончишь со своей благотворительностью. – Муж пробудил меня от лёгкого дрёма своим повелительным тоном.
– Ты говоришь это серьёзно? – Вновь не могла поверить я своим ушам.
– Да, Элизабет. Я не могу позволить, чтобы дурные языки поговаривали всякое о моей жене.
– Ну вот! Не позволяй им помыкать нами! Пусть себе болтают всякое.
– Сейчас начинается война, нам нужно, чтобы люди верили в прочность нашего брака.
– Ты хоть слышишь себя? – Я резко вскочила с постели, понимая, что не могу оставаться в объятиях этого человека после произнесённых им слов. – Ты ведь король! Какое тебе дело до того, что говорят другие?
– Я попросил тебя лишь о маленькой услуге. – Строго произнёс король, не обращая внимания на мои выпады. – Разве тебе сложно так её выполнить? Тебе так жаль этого парня?
Я просто взвыла от возмущения. Меня оскорбило то, как просто мой муж приказывал мне лишиться моего единственного друга. К тому же он обижал его своими словами. Он такой же слепец, как и все остальные, он не видит, какой прекрасный человек Уильям Кофер. Это и злило меня, и разочаровало. Я ведь надеялась, что именно мой муж сможет увидеть в моём друге его душевную красоту.
– Нет, чёрт подери! Никакая это не жалость! Уильям действительно стал мне добрым другом. И мне жаль, что ты видишь в нём лишь его внешнюю оболочку. Он – чудесный человек и достойный мужчина. – С гордостью заявила я.
– Так, значит, ты говоришь, что слухи беспочвенны? – С грозной яростью в голове поинтересовался Энтони. – Ведь, если бы тебе было плевать на него, ты бы так неистово не защищала его. – Муж с вызовом посмотрел на меня, что только сильнее меня рассердило.
– Да у меня нет никакого романа с Уильямом Кофером! А тебе должно быть стыдно, если ты смеешь сомневаться во мне! Я всегда была тебе верной и преданной супругой, в отличие от тебя самого. Думаешь, я не слышала, как мои придворные дамы шушукались между собой, обсуждая одну из твоих фавориток? Значит, когда я забочусь о нашей драгоценной дочке и занимаюсь её воспитанием, ты целое лето проводишь в объятиях какой-то новой любовницы? – Вся правда, как червяк после дождя, вылезла наружу.
Мой муж опешил. Его щёки стали пылать ярко-красным цветом, что лишь доказывало моё предположение. Но вместо того, чтобы оправдываться, он произнёс:
– Ну а что?! Ты-то ведь любовь мне не можешь подарить. – Вряд ли Энтони понимал, что говорил. Его состояние походило на состояние полубезумного, полупьяного человека, хоть в действительности он был ни тем, ни другим. Я не смогла ответить ему ничем, т. к. раньше он ни разу не упрекал меня в холодности по отношению к нему. Это его заявление стало последней каплей в моём терпении. Я развернулась и молниеносно выбежала из комнаты.
Через несколько секунд я услышала, как дверь спальни распахнулась, и король вышел из комнаты. Я не хотела сейчас его видеть, и тем более разговаривать с ним. Мне хотелось сбежать подальше от этого места, подальше от этих сплетен.
Поведение и повелительный тон моего мужа меня возмутили. Да как смеет он подозревать меня в чём-то, хотя сам не чист на руку? Хотя сейчас, придя в себя и обдумав немного то, что говорят другие, я стала задаваться вопросом: а что если люди видят того, чего не вижу я?
Я попыталась скрыться от негодующего мужа и отправилась в свои покои, закрылась и стала дожидаться утра. Утро вечера мудренее? К сожалению, я не сомкнула глаз, поэтому утро для меня оказалось ещё невыносимее, чем предшествующий вечер.
Не знаю почему, но у меня появилось непреодолимое желание увидеться с Уилом. Я знала, что из-за слухов должна стараться вообще с ним не разговаривать. Но остановить себя не могла даже я сама. Мне помогли переодеться, я вышла позавтракать, не застав мужа, и с двумя придворными дамами вышла прогуляться по окрестностям.
Казалось бы, ничего особенного: мы просто прошлись по парку, а затем направились в конюшню, т. к. я пожелала немного покататься верхом. Придворные не удивились моему желанию и даже не скрывали того, что подозревают меня в чём-то постыдном. Как раньше я этого не замечала?