- Кетлин Джеральдин, - в десятый раз тихо пробормотал он, поеживаясь от холода.
Ну разве мог он догадаться об этом во время их кратковременного знакомства в Лондоне? И все же он с самого начала почувствовал, что в ней есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
Рыжеволосая нищенка в поношенной шляпке сочинила едкую сатиру, достойную соперничать с его собственными творениями!
То, что женщина сочиняет прозу, не удивляло его, хотя он нередко сокрушался о том, что ему не довелось встретить одаренную писательницу. Естественно, отпрыск Руфуса Джеральдина имел доступ к великолепному образованию. И все же образованность Кетлин решала только часть загадки.
Автор "Глупца удачи" сделал больше, чем просто написал хорошую пьесу. Ей удалось подчинить себе стиль Делейси, она даже подшучивала над ним. Более того, она, как это ни удивительно, совершила то, на что не был способен он, - поведала историю о трусости и отваге на войне так, что зрители дрожали от восторга и стонали от смеха. Он увидел в ее героях нечто знакомое. Теперь он понимает почему.
Главный герой, напыщенный, но бесстрашный, был списан с Эррола Петтигрю. Она выдала себя тем, как отреагировала на упоминание его имени, когда они ужинали у графа. Свою жизнь она использовала как канву пьесы. Молодой ирландкой, которую соблазнил, а потом бросил главный герой, напоследок ошарашив обвинительным письмом с поля битвы, была сама Кетлин.
Но как и где они встретились?
Квинлан поднялся по ступенькам гостиницы в свои комнаты. Он зажег свечу и принялся рыться в бумагах. То, что он искал, оказалось в дальнем углу чемодана - письмо, адресованное некоему профессору Джорджолани. В нем Делла Хиллфорд соглашалась на место в Порто-Венере. Она подписалась "Кетлин Джеральдин". "Ирландская родственница и кузина леди Хиллфорд!" - отрекомендовалась она в письме. Значит, Кетлин - кузина леди Хиллфорд.
Последний элемент мозаики встал на свое место. Петтигрю, вероятно, познакомился с Кетлин на свадьбе ее кузины. Квинлан тоже предполагал присутствовать на церемонии, но не смог. Грустная улыбка тронула его губы. Если бы они тогда встретились, то он, наверное, соперничал бы с Петтигрю за ее внимание.
Квинлану удалось довольно быстро найти текст "Глупца удачи" - утешительную премию, которую он получил от Лонгстрита перед отъездом из Лондона. В течение следующего часа он медленно и тщательно перечитывал пьесу. Наконец он добрался до сцены во втором действии, когда ирландка получает жестокое письмо от своего любовника.
На премьере он не вслушивался в речевые обороты: в тот момент его занимало совсем другое. Теперь же он отчетливо видел в тексте фразы из письма.
"Ни одна уважающая себя женщина не позволит так скомпрометировать себя… категорически запрещаю вам связывать с ним мое имя, мое положение… моя великодушная натура восстает против ваших дьявольских уловок… к своему сожалению, подозреваю, что вашу благосклонность снискали и другие мужчины…"
Кажется, Кетлин Джеральднн, кроме всего прочего, была еще и плагиатором. Ведь это написал он!
Квинлан закрыл глаза. Теперь ему не составляло труда представить, что чувствовала молодая незамужняя беременная женщина, когда получила от своего возлюбленного такое уничтожающее письмо. Но где были его добрые чувства, когда он садился сочинять его? Потонули в коньяке и необоснованном убеждении, что он адресуется к шлюхе!
О, тогда он оправдывал себя, полагая, что этой женщины не существует. Великий Боже! Теперь, когда известно, что его отвратительное послание получила именно Кетлин, его поступок выглядит жесточайшей трусостью. Неудивительно, что главная героиня пьесы пыталась покончить жизнь самоубийством не один, а целых три раза. Комизм ситуации ни в коей мере не лишил ее внутреннего смысла, а даже обострил его.
Неужели Кетлин Джеральдин дошла до такой степени отчаяния?
Ирония заключалась в том, что если бы он написал эту историю в своем обычном стиле, то изобразил бы героев в виде карикатур на добро и зло - получился бы фарс. Напыщенный и самоуверенный драгунский офицер заморочил голову бедной и наивной ирландской девушке, соблазнил ее и бросил. В последнюю минуту выясняется, что она кузина английской графини, жены близкого друга драгуна, и, следовательно, достойна того, чтобы стать его женой.
Но история Кетлин заканчивается иначе. Ее отец умер. После гибели Эррола она оказалась одна-одинешенька на свете. Ей предстоит заботиться о ребенке, который не имеет права на имя своего отца. Она идет на все, чтобы выжить, отважно встречает невзгоды. Настоящая королева Гермиона.
Квинлан вспомнил свою претенциозную попытку изучаяъ жизнь бедняков. Он перебрался в трущобы, но жил там совсем не так, как бедняки. Камердинер доставлял ему все необходимое. Он не голодал и не мерз, его не мучил страх перед будущим.
Неудивительно, что она смогла написать о том, о чем не смог написать он. Она познала ту жизнь, которую не познал он.
Квинлан сидел не шевелясь, пока не закончился приступ самобичевания, пока не исчезли стыд и угрызения совести и осталось только страстное желание узнать ее так же, как она узнала его.
Он хорошо помнил их встречу в конторе Лонгстрита. Не мог забыть ее поднятое к нему лицо, приоткрытые губы, удивление и восхищение в зеленых глазах. Она знала его, назвала по имени. У него возникло искушение заговорить с ней, но он понимал, что слишком зол. Любое сказанное им слово могло уничтожить ее благоговейный восторг.
Ни до того дня, ни после ни одна женщина не смотрела на него взглядом, в котором бы так открыто отражалось желание. Она без всяких задних мыслей предложила ему нечто меньшее, чем обожание, но значительно большее, чем обычная похоть. Если бы он не был уверен, что это невозможно, он бы сказал, что в ее взгляде светилась любовь.
Однако откуда она так много узнала о нем? Она должна была бы хорошо изучить его труды, чтобы с такой легкостью и точностью выхватывать куски из его текста и вставлять в свой. Значит, она изучала его работы? Подозревала ли она, что именно он написал письмо, или это только печальное совпадение?
- Кетлин Джеральдин
Квинлан произнес имя вслух и улыбнулся. Каждый день все пять месяцев он думал о ней, мысленно видел ее лицо, но не мог назвать имени. Теперь может.
Он отлично помнил, что испытывал, когда смотрел ее пьесу. Ему казалось, что она прокралась внутрь его, побродила по тайным коридорам сознания и собрала все крупинки остроумия и сатиры, которые смогла найти. Он чувствовал себя так, будто с него прилюдно сдирают кожу. Сейчас же он понимал, что меньшего и не заслуживал.
Все, что открылось ему за этот вечер, только подстегнуло его желание. Ему захотелось узнать ее, причем так, как он не стремился узнать ни одну женщину. Захотелось выяснить, что за человек эта зеленоглазая и рыжеволосая красавица, захотелось понять ее мысли и чувства. Он захотел проверить глубину ее силы духа и отваги. Захотел, чтобы она мыслила и жила - нет, чтобы она расцвела! Он поможет ей. С таким талантом она должна написать множество пьес!
Он жаждал ее, но не отвлеченно и эгоистично. В нем укоренилась странная уверенность в том, что он больше никогда не будет целостной личностью, если не узнает ее так, как она его. Да, ему до смерти хочется затащить ее в постель, но он подождет, пока не завоюет ее доверие. Только тогда он возьмет ее, медленно, нежно. Он вырвет из ее сердца всю боль, что причинил ей, и наполнит его радостью. Он поймет, что заставляет это сердце биться, и постарается стать для нее таким же необходимым, как она - для него.
Глава 23
Лондон, 15 января 1816 года
Джейми нежился в новой медной ванне. По характеру не склонный к размышлениям, он все же не мог не думать о превратностях судьбы. К примеру, с тех пор как он достиг совершеннолетия, владельцы магазинов и прочие торговцы наперебой предлагали ему те товары, к которым прежде не подпускали зеленого юнца со средним достатком. Более того, они не требовали расчета наличными, к которому он давно привык. Обычно с него брали предоплату - и покупатель, и продавец знали, что первая выплата может оказаться и последней перед появлением кредиторов.
С одного конца стенка ванны - французского производства, с эмалированной внутренней поверхностью и позолоченным бортиком - была изогнута так, чтобы на ней удобно было лежать. Джейми так и сделал, а потом небрежно поманил своего камердинера.
- Еще горячей воды, Флетчер. Я одобряю этот новый способ купания и намереваюсь разъяснить своим друзьям его достоинства.
- Да, сэр. - Камердинер, мужчина неопределенного возраста, с крючковатым носом, поклонился.
- Потом можешь принести мне еще одну сигару из тех, что я купил сегодня утром.
- Слушаюсь, сэр. - Еще один почтительный поклон. Джейми нахмурился:
- Оставь свои дурацкие поклоны и расшаркивания. Твое подобострастие заставляет меня чувствовать себя так, будто мне следует перепрятать серебро тетушки Элберты в более безопасное место.
- Как смешно, сэр, - без намека на улыбку заявил камердинер.
Джейми бросил пристальный взгляд на костлявое создание в синем фраке, белых бриджах и напудренном парике. Сам Флетчер и его ливрея были идеей тетушки. Как она сказала, теперь, когда он вступил в наследство, ему нужен более представительный камердинер, чем Симпкин.
- Уж больно он смахивает на мошенника, - проворчал Джейми. Ему казалось, будто ему прислуживает паж, сбежавший из французской оперы.
Поглубже погрузившись в воду, он случайно задел коленом мыло, и оно упало с бортика. Мыло также было французского производства. Его подарил лорд Роллерсон незадолго до того, как между ними испортились отношения.
Джейми в сердцах поднял с пола скользкий ароматный брусочек. Его новая, наполненная роскошью жизнь была не единственной темой, занимавшей его мысли в течение последних недель.
Если поразмыслить, то несправедливо, что дело с обручением окончилось для него без особых последствий. Что же касается Кларетты, то едва Лондон узнал о расторжении помолвки, ее моментально заклеймили обманщицей и она стала предметом сплетен.
Как жестока бывает жизнь! Она же лишь пыталась помочь ему. Однако чем больше он протестовал, утверждая, что его проступки вызваны необходимостью привлечь внимание одной молодой дамы, тем глубже пускали корни ошибочные домыслы.
В конце концов он решил, что склонит всеобщее мнение в пользу Кларетты, если выставит себя на посмешище перед городом.
Джейми улыбнулся, но его улыбка была не такой веселой, как обычно. Да, ему удалось поднять вокруг себя шумиху и создать себе отвратительную репутацию. По идее, никто не должен был усомниться в том, что у Кларетты были веские причины разорвать помолвку.
Однако они сомневались.
Слухи продолжали распространяться, и каждый норовил добавить к ним собственное суждение о злодеяниях Кларетты. Ее называли жесткой, бесчувственной, безжалостной гордячкой и обвиняли в том, что бедняга Хокадей совсем с ума сошел от тоски.
И вот сейчас наконец-то репутация Кларетты оказалась в надежных руках. Джейми радовался тому, что самостоятельно нашел решение проблемы: перепоручил это щекотливое дело тете Элберте. Узнав от него всю подноготную, она отправилась с визитом к Роллерсонам. Великолепно! От тети Элберты многое зависит. Если она посчитает нужным продолжить знакомство, тень с репутации Кларетты будет снята.
Джейми взял сигару, предложенную новым камердинером. Ему в глаза бросилась желтая кайма на его бриджах. Тетино представление о ливрее требует некоторого исправления.
Странно, чем настойчивее Джейми пытался избавиться от мыслей о Кларетте, тем больше он думал о ней и даже в некотором смысле тосковал по ее обществу. Сначала он предположил, что скучает по ней так же, как хозяин по своему любимому спаниелю. Однако это было не совсем так. Ему недоставало ее едкого язычка и остроумия. В ее присутствии он никогда не лез за словом в карман, а она, кажется, никогда не уставала от его болтовни. Он бы с удовольствием продолжил переписку с ней, но это, увы, было невозможно.
Потом он решил, что скучает по ней, как по любимой сестре, хотя никогда не любил своих сестер, среди которых вырос. К его нынешним отношениям с ними скорее было применимо слово "терпеть".
Недавно до него дошло, что он просто скучает по ней. Это открытие потрясло его. В ее обществе он чувствовал себя мудрым, остроумным и удалым. К тому же он обнаружил, что мечтает о ней. Эти довольно непристойные грезы смутили его. Ну конечно же, она целовала его так, будто это ей нравилось. Однако он до сих пор не мог понять, почему так редко предавался этому удовольствию.
Неожиданно то восхищение, которое он замечал в ее глазах и воспринимал как ребячество, предстало перед ним в ином свете. Он увидел в нем более глубокие чувства. Неужели он что-то упустил? Может, Кларетта и в самом деле неравнодушна к нему?
- Черт возьми, - без обычного задора пробормотал он.
Открытие было настолько важным, что Джейми охватило замешательство. Ну и глупец! А она робкий Котенок! Ей достаточно было только намекнуть, и он бы все понял. Ведь у него как-никак есть сердце. А теперь разве можно думать о том, чтобы снова сблизиться с Клареттой, если между ними стоит ее отец?
- Господи, нет! - содрогнувшись, прошептал он. Роллерсон вышвырнет его за дверь.
Джейми сокрушенно вздохнул, при этом из его рта вырвалось облачко сигарного дыма.
Жаль, что нельзя поговорить с Квинланом, он бы дал дельный совет. Но Перо уехал из города еще в ноябре - чтоб он провалился! - и лишь пару раз черкнул коротенькую записку своим знакомым.
- Чудак, - заключил Джейми и с наслаждением затянулся.
Перо не из тех, кто сбегает не попрощавшись. И в то же время ходит слух, что он заезжал в город на премьеру своей новой пьесы, а потом скрылся, ни с кем не повидавшись. Когда он снова появится, то сочинит какую-нибудь небылицу, чтобы объяснить свое поведение.
Возможно, возвращение к холостяцкой жизни привело его в уныние. Видимо, он забыл, какое значение вкладывает свет в слово "подходящий". К примеру, его, Джейми, несмотря на его тщетные попытки очернить себя, завалили приглашениями на "благопристойные погони", как называла подобные мероприятия тетушка. И все потому, что любой молодой мужчина, пусть и с подмоченной репутацией, умеющий танцевать и улыбаться, всегда нарасхват.
- Жизнь холостяка - это постоянный риск, Флетчер, - высказал вслух свою мысль Джейми. - Он может думать, будто свободен в своих поступках, но на самом деле он лиса, за которой охотится свет. Его загоняют на чайные вечера, отлавливают на приемах, припирают к стенке на карточных вечерах, окружают на балах. Этого достаточно, чтобы подорвать здоровье!
- Да, сэр, - вежливо согласился камердинер. Джейми взял с бортика стакан с бренди. Ему нужно отдохнуть от Лондона! Как же хочется в теплые края! В Италии сейчас солнечно и сухо, а в Лондоне холодно, сыро и уныло. Надо бы перебраться на континент и взглянуть на виноградники, основной источник его нынешнего дохода.
- Флетчер! Собирай вещи. В конце недели мы отправляемся в теплые края.
- Слушаюсь, сэр, - с энтузиазмом висельника проговорил камердинер.
- Думаю, это переходит все границы, - ответил лорд Роллерсон, покраснев от возмущения.
- Я бы не сказала, что это столь дурно, - возразила леди Ормсби. - Вспомните, что вы сделали с милыми детками.
- Я сделал?!
Леди Ормсби нетерпеливо постучала тросточкой по паркетному полу.
- Разве не вы спровоцировали помолвку, несмотря на протесты моего племянника, утверждавшего, что письмо по ошибке попало к другой дочери?
Лорд Роллерсон всегда блистал в обществе красивых женщин определенного возраста, но неожиданное появление леди Ормсби в доме грозило неприятностями его репутации радушного хозяина.
- Мадам, мы едва знакомы. Поэтому я не считаю возможным обсуждать с вами проблемы своих дочерей.
- И очень плохо с вашей стороны. Я надеялась, что вы желаете счастья своему ребенку. Даже если для этого вам придется признать, что у вас есть недостатки.
- Недостатки? У меня? - Лорд Роллерсон плотно сжал губы. Он никогда в жизни не обижал даму, но эта мегера, которая таращится на него из-под шляпки из пурпурного атласа с черными оборками, искушает судьбу.
- Я готова изменить свое мнение и объяснить ваше поведение излишним усердием, если вы признаете ошибочной помолвку вашей дочери и моего племянника.
- Я не считаю помолвку ошибочной. А поведение вашего племянника после разрыва могу описать только словами, которые не посмею произнести в присутствии дамы.
- Напыщенная чушь! Если бы вы не считали Джейми идеальной, не вызывающей никаких возражений партией для своей Кларетты, вы бы не благословили их. Кто приказал отправить извещение до того, как бедный мальчик попросил ее руки?
Лорд Роллерсон вздрогнул:
- Отлично. Я признаю свою ошибку. Но ведь девочка получила письмо!
- Она получила письмо, предназначавшееся ее сестре, и я твердо убеждена, что вы об этом подозревали.
- Как вы смеете…
Леди Ормсби спокойно улыбнулась. Прошло больше года с тех пор, как она в последний раз имела оживленную беседу с джентльменом.
- Очень даже смею, потому что вы хоть и глупец, но опытный! - Пока Роллерсон искал способ поприличнее осадить гостью, леди Ормсби энергично продолжила: - Я вспоминаю, как маленькой девочкой я год за годом наблюдала за вашими успехами в скачках с препятствиями, которые устраивались в Сомерсете. Вы и тогда отличались излишней поспешностью.
- Вот как?
- Хорошо помню, как вы выступали на великолепной лошади по имени Добыча Виселицы. Отвратительная кличка, но лошадь была потрясающая. Однако перед самым концом соревнования вы почувствовали, что вас догоняют, заторопились и раньше времени начали брать препятствие. В результате кувырком полетели в грязь. Сколько раз этот недостаток подводил вас?
- Немало, - буркнул лорд Роллерсон, довольный и одновременно раздосадованный тем, что она стала свидетельницей его глупости. - Хотя я выигрывал чаще, чем проигрывал.
- Что и доказывает мою точку зрения. Вы не полный дурак. Думаю, вы готовы учиться на собственных ошибках.
Леди Ормсби одарила его милой улыбкой, и Роллерсон заподозрил, что она флиртует с ним. Впрочем, он не был уверен в том, что ему следует отвечать ей взаимностью после того, как она так больно задела его чувство собственного достоинства. И все же грубость не принадлежала к чертам его характера.
- Всегда считал, что Ормсби нашел себе лучшую спутницу жизни, чем он заслуживал.
- Вот я и забочусь о том, чтобы моему племяннику тоже повезло, - вернула она комплимент.
Роллерсон улыбнулся. Нельзя отрицать, что у леди Ормсби есть стиль, она умна и, полагал он, преисполнена решимости добиться своего. - Так что же вы предлагаете?
- Ничего особенного. Детям почти год не давали жить спокойно. Я предлагаю вытащить Кларетту из дома, подальше от постоянного напоминания о том, что ее красавица сестра причалила к великолепному мужу, а у нее самой почти нет надежды на счастье.
- Я не думал об этом в таком ключе.
- Такова суть всех мужчин. Вы полагаете, Кларетте приятно сознавать, что ей, возможно, не суждено быть вместе с возлюбленным из-за сестры, которая в общем-то никогда не стремилась заполучить его?
- Виноват Хокадей!