Пока они стояли в длинной цепочке прибывших гостей, она старалась не думать о том моменте, когда Джерард в вечернем костюме вошел в гостиную. С ним был Барнаби, но его она сначала даже не заметила. Потому что видела только Джерарда, в черном и белом, в шелковом жилете с узором из янтарно-коричневых завитков. Резкий контраст черного и белого подчеркивал ширину плеч, костюм облегал стройную фигуру и оттенял суровые, благородные черты лица. Сдерживаемая мощь, которую она так часто замечала в нем, сегодня проявлялась как нельзя ярче, а присущая ему страстная энергия казалась откровенной и безграничной. Чувственность окутывала его невидимым плащом: она почти ощущала вкус неукротимой силы и то клеймо страсти, которое он уже успел поставить на ней.
Элинор наверняка язык проглотит от зависти!
Они никогда не соперничали за внимание одного джентльмена, и до сегодняшнего дня Жаклин была почти уверена, что они не станут отбивать друг у друга Джерарда, но когда Элинор так открыто попыталась им завладеть, Жаклин стала опасаться, что серьезно поссорится с подругой: еще одна причина для волнения.
Другой причиной был мужчина, державший ее под руку ... не джентльмен, а именно мужчина.
Она и в нем не была уверена, особенно сегодня, когда увидела в истинном свете. Стоя рядом с Джерардом, она остро ощущала его физическое присутствие и едва не корчилась от неловкости.
С тех пор как было сшито бронзовое платье, она подросла на несколько дюймов. И теперь подол развевался вокруг щиколоток совершенно соблазнительным образом. Но это тревожило ее меньше всего. За прошедшее время грудь и бедра так округлились, что, если она посмеет вздохнуть чуть глубже, ее ждут серьезные неприятности.
Продолжая растягивать губы в улыбке, она присела перед леди Треуоррен и мысленно велела себе отыскать дамскую комнату на случай, если произойдет катастрофа: по крайней мере, будет знать, куда бежать.
Поднявшись, она заметила странное выражение в глазах леди Треуоррен, и едва подавила желание оглядеть себя. Но взгляд хозяйки немедленно скользнул по ее лицу: в глазах светилось неподдельное тепло. Они поздоровались, соприкоснувшись щеками, после чего Джерард увел ее.
Как и ожидалось, появление графа немедленно вызвало настоящий фурор. Головы присутствующих поворачивались в их сторону. Да-да, сегодня сам Трегоннинг решил посетить бал!
Жаклин тихо радовалась, поскольку гости не обратили на нее никакого внимания.
Она уже хотела оглядеться, когда, случайно подняв голову, поняла, что Джерард за ней наблюдает.
– Расслабься, – прошептал он, наклонившись ближе. – Выглядишь ты великолепно.
Его взгляд лениво и откровенно скользнул по ее груди и ушел вниз. Губы слегка дернулись, и он поспешно отвернулся.
– Приятно видеть, что я прав. Этот цвет просто восхитителен на тебе.
Восхитителен! Может, поэтому ей показалось, что он не прочь ...
Она не позволила себе додумать до конца: и без того впереди у нее нелегкий вечер.
Джерард прекрасно усвоил свою роль: главное, не дать Жаклин сосредоточиться на слухах на том, что о ней думают люди. Жаклин не должна отступать, замыкаться в себе, иначе привычные барьеры, которые с таким старанием возводила, не позволят окружающим увидеть, кто она на самом деле: молодая девушка, абсолютно неспособная на убийство.
Он здесь, чтобы отвлекать ее от тяжких дум, и знает, как это сделать.
Они влились в толпу, наполнявшую бальный зал. Предоставив лорду Трегоннингу и Миллисент оспаривать слухи при поддержке Барнаби, они разошлись в разные стороны. Лорд Трегоннинг с сестрой направились налево, Барнаби – направо. Джерард принялся занимать Жаклин разговорами.
Леди Треуоррен раздала всем незамужним молодым леди бальные карточки: старый обычай, исключавший споры соперников. Как выразилась хозяйка дома: "Не желаю улаживать никакие свары".
– Первый вальс – мой, – пробормотал Джерард. – Если будете так добры.
Жаклин величаво наклонила голову:
– Если желаете.
Взявшись за крохотный карандаш, прикрепленный к карточке, она послушно нацарапала его имя в соответствующей строке.
– И вальс перед ужином тоже.
Жаклин с сомнением взглянула на него, но все же послушалась.
– Жаклин! – весело воскликнул подошедший Джайлз Треуоррен. – Выглядишь ослепительно! Кажется, я успел вовремя! Буду весьма польщен, если удостоишь меня первого контрданса.
Меньше чем через минуту их окружили неженатые джентльмены со всей округи, умолявшие записать в карточку их имена. Джерард стоял рядом, втайне радуясь удивлению, мелькнувшему в ее глазах: она действительно понятия не имела, какой эффект производит в этом платье на впечатлительных мужчин. И даже на не столь впечатлительных ...
У него неожиданно появились манеры собственника! Джерард сам это заметил. Он почти не разговаривал, но управлял беседой, готовый в любую минуту вмешаться и придать ей иное направление. Он не желал, чтобы кто-то упоминал о Томасе или ее матери, испортив девушке настроение и вновь повергнув ее в тоску. Не сейчас, когда ее глаза блестят, а сама она цветет красотой и здоровьем.
И тут появился Бризенден. Бросил мрачный взгляд в сторону Джерарда, но по отношению к Жаклин его поведение было безупречно учтивым. Джерарду пришлось признать, что так было всегда. Парнишка – ему трудно было думать о Мэтью как о равном – продолжал вести себя так, словно кто-то назначил его защитником Жаклин.
Джерард с трудом удержался от сообщения, что эта должность уже занята.
– Моя дорогая мисс Трегоннинг, – приветствовал джентльмен чуть постарше Джерарда, хорошо сложенный, но уже начинавший толстеть, и с низким поклоном провозгласил: – Сегодня вы затмили луну и звезды! Осмелюсь ли я попросить последний вальс перед ужином?
– Сэр Винсент, я была бы в восторге, но, боюсь, мистер Деббингтон вас опередил.
Услышав имя очередного поклонника, Джерард мгновенно насторожился. Миллисент говорила, что он ухаживал за Жаклин!
– По-моему, вы не знакомы, – продолжала Жаклин. – Позвольте представить: мистер Деббингтон, сэр Винсент Перри.
Сэр Винсент смерил его взглядом, но вернул поклон.
– Деббингтон ... – пробормотал он и вновь обратился к Жаклин: – В таком случае, может, удостоите меня первым танцем после ужина, мисс Трегоннинг?
Жаклин, сверившись с карточкой, кивнула и записала имя сэра Винсента.
– Буду счастлива, сэр.
Остальные джентльмены тоже присоединились к просьбе сэра Винсента и, добившись согласия на танец, переходили к свободным дамам. Но сэр Винсент не двигался с места. Жаклин находчиво отвечала на его остроты, но ничем не выделяла из окружающих и, уж конечно, не поощряла.
Сэр Винсент стал недобро поглядывать на Джерарда. Тот, как мог, игнорировал его, но при этом исподтишка сам следил за соперником. В то же время лорд Трегоннинг, расхаживая по комнате, останавливался то у одной, то у другой компании, заводил разговоры, шутил и смеялся. Вид немолодого джентльмена, веселившегося так искренне, словно душу не туманили никакие тревоги, заставлял собеседников непременно оглядываться на Жаклин. Джерард от всей души надеялся, что в этих взглядах не светилось подозрение.
Помедлив, граф направился к сэру Годфри и что-то ему сказал. Миллисент и Барнаби немедленно поспешили на помощь. Джерард уже знал, чем кончится дело. Лорд Трегоннинг представил Барнаби и рассказал о его открытиях, предоставив последнему объяснять детали. Сэр Годфри, казалось, с трудом вникал в доводы Барнаби.
Лорд Трегоннинг извинился и медленно, величественно направился в игорную комнату, где собирался описать другим пожилым джентльменам, как был потрясен, получив сообщение о трагедии в саду. Кроме того, ему не терпелось высказать свое мнение о том, кто виноват в смерти несчастного, а заодно опровергнуть убежденность присутствующих в вине его дочери.
Барнаби и Миллисент продолжали что-то тихо и серьезно втолковывать сэру Годфри. Наконец Миллисент, явно раздраженная, показала на дверь, подхватила сэра Годфри под руку и едва не насильно потащила в библиотеку: как полагал Джерард, продолжить обработку, пока тот не поймет все доводы Барнаби. Тот решительно последовал за ними. Джерард был совершенно уверен, что эта парочка успешно выполнит свою миссию и основательно прочистит мозги сэру Годфри.
– А вот и моя дорогая Жаклин!
Надменный тон Джордана Фритема мигом вернул Джерарда к действительности.
Жаклин улыбнулась и подала Джордану руку.
– Джордан! А где Элинор? Я еще ее не видела.
– О, где-то там. Спешит заполнить бальную карточку, – небрежно отмахнулся Джордан – Ну а я тоже решил подойди и внести свою лепту. – И, лениво оглядев толпу, он добавил: – Думаю, котильон. Как ты считаешь?
Джерард напрягся; сэр Винсент, казалось, вот-вот взорвется. Голос, манеры и самоуверенность Джордана граничили с грубостью. Впрочем, Джерард был готов побиться об заклад, что безмозглый фат даже не сознавал всего неприличия подобного поведения. Он уже приготовился как следует отчитать Джордана, когда услышал ответ Жаклин.
– Извини, Джордан, но ты опоздал, – с мягкой улыбкой произнесла она, показывая карточку. – Как видишь, моя карточка уже заполнена.
Джордан с тупым изумлением уставился на Жаклин. Джерард едва удержался от смеха, особенно когда встретился глазами с сэром Винсентом.
– Вот как? – пробормотал Джордан, похоже, не в силах осознать очевидного: Жаклин имеет такой успех у мужчин, что не нуждается в его покровительстве и тем более в партнерах для сегодняшних танцев. – П-понимаю, – выдавил он нерешительно – Тогда ... я, пожалуй, пойду. – И, коротко поклонившись, исчез в толпе.
– Жаклин, дорогая! – окликнула Миллисент, неотразимая в сиреневом бомбазиновом платье. – Леди Таннауэй и Энтуистлы только что прибыли и очень хотят поговорить с тобой. И с мистером Деббингтоном, разумеется. Надеюсь, остальные джентльмены извинят тебя.
Заинтригованные джентльмены с поклонами ретировались.
Жаклин взяла Джерарда под руку. Он ободряюще взглянул на нее.
– Будь собой, ничего другого не требуется. И не бойся выказать свои чувства.
Он ощутил дрожь ее пальцев. Но Жаклин вздохнула и расправила плечи, глядя в тот угол, где леди Таннауэй стояла рядом с высоким, представительным, но уже сгорбленным, словно под неимоверной тяжестью, джентльменом и маленькой кругленькой дамой в темно-сером платье простого покроя.
Жаклин высоко держала голову, мысленно повторяя слова Джерарда. То, что она испытывала к Энтуистлу, к Томасу ... Она старалась сосредоточиться именно на этом. Разделить с будущими собеседниками свои эмоции.
Джерард остановился перед сэром Харви и Маделин, леди Энтуистл. Взгляды Жаклин и Маделин скрестились: она смутно слышала, как Миллисент представляла Джерарда сэру Харви, но продолжала смотреть на леди Энтуистл, в лице которой читались понимание, сочувствие и сознание той же потери, которую она сама ощущала до сих пор.
– Дорогая, – прошептала леди Энтуистл, улыбаясь дрожащими губами и протягивая ей руки.
Жаклин поспешно сжала пухлые пальчики.
– Я знаю, как вы тяжело пережили потерю, дорогая, как скорбите по Томасу. Он был милым, милым мальчиком, и мы тоскуем по нему, но вы ... – Леди Энтуистл тихо всхлипнула. – Представляю, каким потрясением для вас было узнать о смерти Томаса. Но теперь, когда его тело упокоится в земле, вы начнете все заново. Мы были очень счастливы, когда он выбрал вас, но не хотим, чтобы его кончина разрушила вашу жизнь. Я и понятия не имела, что кто-то смел подумать ... однако Элси все мне объяснила. Но насколько я знаю, в распоряжении неких джентльменов имеются доказательства, полностью вас оправдывающие. Думаю, теперь ситуация станет абсолютно ясна и остальным.
Леди Энтуистл перевела дыхание и, снова улыбнувшись Жаклин, притянула девушку к себе и коснулась щекой щеки.
– Дорогая, я желаю вам счастья. Уверена, что и Томас хотел бы того же.
Жаклин смахнула слезы с глаз и пробормотала:
– Спасибо, леди Энтуистл. Спасибо от всей души.
– Гм ... – откашлялся сэр Харви и кивнул Жаклин: – Рады видеть вас в добром здравии, дорогая. Маделин, я только что поговорил с Деббингтоном.
Джерард поцеловал руку леди Энтуистл.
– Он сказал, что его друг может лучше объяснить детали ... а вот и он.
Барнаби, которого Джерард успел подозвать жестом, подошел и был представлен Энтуистлам. Сэр Харви и леди Энтуистл решили удалиться в библиотеку, чтобы без помех его выслушать.
Джерард и Жаклин попрощались с ними и уже хотели присоединиться к другим гостям, когда леди Таннауэй взяла ее за руку.
– Пройдемся немного, дорогая. Я спасу вас от чрезмерного любопытства окружающих, пока не начнутся танцы.
Джерард предложил одну руку леди Таннауэй, а другую Жаклин.
– А я тем временем поговорю с этим старым грешником, сэром Годфри, – пообещала Миллисент. – Я с него глаз не спущу.
Они расстались. И троица гуляла по комнате, леди Таннауэй непрерывно щебетала о каких-то пустяках. Ее положение в местном обществе было порукой тому, что никто не посмеет вмешаться в разговор. Все наблюдали со стороны. Многие поняли значение этой сцены, и теперь поспешно объясняли неосведомленным, в чем дело.
Леди Таннауэй повела их на террасу, откуда можно было полюбоваться светящимися среди ветвей фонариками. Услышав, что Джерард и Жаклин тоже помогали их развешивать, Элси похвалила общий эффект.
– Великолепное зрелище! – воскликнула она.
Из бального зала донеслась музыка, призывающая танцоров. Леди Таннауэй проводила их в зал и улыбнулась:
– Что же, мы сделали все, чтобы развлечь гостей: Герти Треуоррен должна быть чрезвычайно нам благодарна! Теперь мы можем и сами повеселиться. Наслаждайтесь вечером, дорогие. – И она удалилась, грациозно кивнув на прощание.
Через толпу протолкнулся Роджер Майлз и, улыбаясь, склонился перед Жаклин:
– Мой танец, о прекраснейшая!
Жаклин рассмеялась и подала ему руку.
Джерард сжал лежавшие на его рукаве пальчики и прошептал:
– Возвращайся ко мне, когда закончится танец.
Она подняла брови, но кивнула.
Он отпустил ее и посмотрел вслед удалявшейся парочке.
Решив, что танцы – именно то, в чем нуждается Жаклин для поднятия настроения, Джерард отошел в сторону. Все шло, как задумано, и леди Таннауэй оказала им неоценимую поддержку. Отмечая, сколько леди и джентльменов бросали одобрительные взгляды на Жаклин, он еще больше уверился, что их план сработал. После сегодняшнего вечера уже никто не поверит, будто Жаклин каким-то образом замешана в гибели Томаса.
Музыка еще играла, когда рядом появился Барнаби.
– Сэр Харви – человек умный и сразу понял, что я имел в виду. Как и Жаклин, они уже оплакали Томаса. У них есть и другие дети, и супруги хотят, чтобы ради всех остальных об этой истории как можно меньше говорили. Во всяком случае, они определенно на нашей стороне. И сделают все, чтобы помочь нам узнать, кто стоит за этим.
Джерард кивнул, не сводя глаз с танцующей Жаклин.
Барнаби же, напротив, оглядывал стоявших у стены, в основном представителей старшего поколения.
– Я уже и забыл, как это бывает в деревне: все только и говорят что о найденном мертвеце. Пожалуй, погуляю по залу и, воспользовавшись своим положением невежественного чужака, попробую вытянуть из них, кто распускает слухи.
– Думаешь, что-то получится?
– Не знаю, но чем больше стараюсь понять, тем больше убеждаюсь, что убийца крайне осмотрителен и одновременно умеет убеждать. Он, должно быть, имеет доступ во многие здешние дома.
С этими словами Барнаби отошел. В зале прозвучали последние ноты. Танцующие со смехом остановились: цепочки дрогнули и мгновенно распались. Джерард увидел, как Жаклин обернулась и поискала его взглядом. Роджер подхватил ее под руку и повел к нему. Но едва они оказались рядом, как музыканты снова заиграли, и на этот раз ее партнером оказался Джайлз Треуоррен.
Джерард перестрадал и этот танец, зато следующим оказался первый вальс!
Встретив Жаклин и Джайлза в центре зала, он весело болтал с ними, пока не раздались первые звуки скрипок, после чего обнял ее за талию и увлек в вихре вальса. И почувствовал, как внутри что-то отпустило. Что это было? Облегчение от того, что она снова в его объятиях?
Они продолжали кружиться, пока Жаклин не задохнулась. Легкий шорох шелка о сукно его фрака, прикосновение его длинных ног к ее юбкам, жаркий мужской взгляд, такой пристальный, невероятно будоражили воображение ... она судорожно вздохнула и возблагодарила Бога, что он не отводил глаз.
– Ты очень хорош в этом ...
Она не имела в виду вальс.
Судя по легкой улыбке, Джерард понял, но в ответ обронил только:
– И ты тоже.
Он провел ее в вальсе до конца длинного зала. Тяжелая горячая рука на ее спине посылала озноб по ее телу.
Во время второго тура он снова заговорил:
– Не думаю, что в последнее время ты много танцевала.
– Вернее, совсем не танцевала с самого исчезновения Томаса, – поправила она.
И никогда прежде с таким искусным партнером, столь уверенным в своих способностях. Партнером, которому могла безраздельно довериться и просто наслаждаться моментом, движениями и живительной энергией танца.
– Я люблю вальс, – неожиданно для себя призналась она.
– Я тоже.
Они достигли другого конца зала, и он незаметно для других привлек ее еще ближе. Она ощутила его силу, когда он увел ее в самый центр зала.
Ее захлестнуло радостное возбуждение, быстро сменившееся желанием, подогреваемым выражением его глаз, сознанием того, о чем он думает, какой ее видит. Она ощутила, что падает, тонет в сияющей глубине его карих глаз ... беспомощно покоряется его чарам.
Чувственная дрожь пробежала по спине; она раскраснелась, затрепетала ... соски напряглись, откуда-то изнутри хлынула волна жара.
– Если мне придется еще танцевать с тобой, нужно срочно попросить у кого-нибудь веер.
Джерард усмехнулся, глаза хищно блеснули. И все же его взгляд, даже при всей ее неопытности, оставался страстным и напряженным: не приглашение, но обещание. Обещание того, что между ними может быть нечто большее.
Жаклин удивлялась одному: почему она не боится? Почему не ощущает и следа волнения? Подобные эмоции никогда не влияли на ее мнение о нем, вернее, о них обоих. О том, что может быть и будет, как только она согласится.
Мелодия поднималась к кульминации; выражение его лица стало более серьезным, а взгляд – более пристальным.
– Ты что-то решила?
Тон был ровным, спокойным. Не требовательным. Скорее манящим.
– Нет. Но решу, – заверила она.
Он долго изучал ее лицо, прежде чем кивнуть. И, вынудив себя отпустить ее, повел в сторону. Немедленно словно из-под земли возник следующий партнер.
Он все неохотнее отпускал ее. С какой радостью он увлек бы Жаклин в какой-нибудь укромный уголок, где провел бы следующие несколько часов, убеждая ее безраздельно отдаться ему. Но вместо этого, помня о других целях, он танцевал с другими дамами и во время танца старался довести до их сведения как можно больше фактов о гибели Томаса.