Царевна рассмеялась и прибавила:
- Однако окончательное решение связаться с вами, сударь, пришло ко мне после того, как вы заговорили со мной по-русски.
Флорис невольно подумал: "Как она похожа на Петрушку, какая свобода поведения и вместе с тем какое благородство!"
В эту минуту он чуть было не рассказал ей, что царь, можно сказать, воспитал их с братом. Однако внутренний голос приказал ему молчать. Он только заметил:
- Так, значит, благодаря этому ходу ваше высочество может уходить и приходить, когда ей будет угодно?
- Да, сударь, но мне приходится переодеваться, чтобы меня не узнали. Мой отец также любил устраивать маскарады, однако для него это было развлечение, для меня же - суровая необходимость.
- Конечно… конечно, но ваше высочество очень неосторожны, - отечески проворчал Лесток. - При одной лишь мысли, что там, на Сенной площади, вас мог узнать генерал Бисмарк, у меня все внутри похолодело.
- Пустяки, друг мой, генерал забивается поглубже в карету и никогда не смотрит на мужиков… боится испортить себе зрение.
Да, Флорис чувствовал, что перед ним истинная дочь того царя, который так любил свой народ. Вернувшись к своей первоначальной мысли, царевна встала, взяла подсвечник и, проходя мимо молодого человека, взяла его за руку. В величайшем волнении Флорис послушно последовал за своей провожатой в гардеробную.
- Здесь, - прошептала принцесса, просуньте сюда ваши пальцы. Чувствуете, стена немного шершавая, однако там есть место, величиной с грош, око совершенно гладкое на ощупь… Нашли… теперь давите сильнее.
Флорис повиновался и увидел, как часть стены бесшумно повернулась, открывая отверстие размером с узкий дверной проем; за ним темнел коридор. Царевна держала Флориса за руку; кровь стучала в висках молодого человека. Принцесса крепко прижималась к нему грудью. Он не знал, было это случайно или нарочно.
- Свернув налево, вы дойдете до никем не охраняемой двери, - той самой, через которую вошли с Лестоком. Пойдя направо, вы окажетесь в другом крыле дворца - в покоях регентши, - прошептала Елизавета.
Она подняла голову и устремила свой взор прямо в глаза Флориса. В пламени свечей красота принцессы была еще более волнующей. Ослепленный ею, Флорис закрыл глаза.
- Итак, шевалье, - продолжала царевна, - вы прибыли из вашей прекрасной страны, о которой я всегда мечтала, чтобы помочь несчастной царской дочери. Но вы знаете, что вас ожидает в случае провала?
- Да, мадам, - прошептал Флорис, приблизившись к принцессе и беря ее руку, чтобы запечатлеть на ней нежный и почтительный поцелуй, - монастырь для вашего высочества и колесо для меня и моих товарищей; но какое это имеет значение - мы здесь, чтобы составить заговор, так давайте же сделаем это. Наградой нам будет взгляд ваших прекрасных глаз, мадам, а значит, мы победим.
Внезапно Флорис резко повернулся и задул свечу; одновременно он схватил принцессу за руку и потащил в дальний угол гардеробной, где находились самые пышные платья. Хлопнула дверь, соединяющая будуар и гардеробную. Решительные действия молодого человека заставили царевну тихо вскрикнуть от удивления. Флорис зажал ей ладонью рот и прошептал:
- Простите ваше высочество, но случилось что-то серьезное.
Флорис безошибочно чувствовал приближение опасности. Хлопнула другая дверь, и они услышали невозмутимый голос Лестока.
- О! Герр Граубен, - произнес врач, - вот уж не ожидали! Вы - и в такой поздний час!
Ответом ему была тишина; затем раздался топот сапог: их владельцы обходили комнаты. Флорис и Елизавета поняли, что доверенный слуга обоих министров тщательно обыскивает каждый уголок комнаты.
- А где царевна, доктор Лесток? - спросил Граубен.
Несмотря на все свое мужество, Елизавета невольно вздрогнула, Флорис привлек ее голову к себе на грудь и зашептал на ушко:
- Прежде чем причинить вам зло, мадам, им придется убить меня.
Она прильнула к нему; такого чувства счастья она еще не испытывала ни с одним мужчиной.
"Странно, но с этим мальчиком, который значительно моложе меня, я чувствую себя в полной безопасности, так, как я когда-то чувствовала себя с отцом".
Снова раздался голос Лестока.
- Как это - где принцесса? - спокойно отвечал он. - Разумеется, в своей постели, герр Граубен. В такой поздний час ее высочество спит.
- Надеюсь, ей снятся красивые сны, - усмехнулся немец.
- О! Я в этом не сомневаюсь, ее высочество спит как ребенок, тем более, когда она знает, что вы вместе с вашими людьми так замечательно охраняете ее, герр Граубен, - с явной иронией ответил врач Елизаветы.
Подобные речи были не во вкусе Граубена: в его голосе зазвучала угроза:
- Согласен, однако сегодня я и мои солдаты видели каких-то неизвестных людей, входивших и выходивших из Зимнего дворца. Вы не находите это странным?
- А почему я должен находить это странным, герр Граубен? Регентша много их принимает.
- Нет, герр доктор, эти люди входили не через парадные двери, они предпочли проникнуть через черный ход. И пока я все как следует не выясню, я приказал закрыть все выходы из дворца, а сам собираюсь как следует осмотреть покои царевны. Куда ведет эта дверь?
- В гардеробную, герр Граубен; там никого нет.
- Ах, да! Помню, оттуда наружу нет ни одной двери, там нет ничего, кроме стен, это меня не интересует; в комнате царевны, кажется, тоже нет дверей, ведущих наружу, значит, можно туда не ходить и не будить ее высочество; видите, я не такой уж и злодей, герр доктор! Ха-ха!
Пока шел этот обмен мнениями, Елизавета впилась ногтями в руку Флориса. Молодой человек прошептал:
- Спасены!
- Нет, Флорис, вы же слышали: дворец закрыт, как же вы выберетесь из этой мышеловки?
- Я перелечу через стены, ваше высочество, как птица.
Флорис был пьян от счастья. Принцесса назвала его по имени. Он даже не задался вопросом, откуда она его узнала. Он держал, ее трепещущую, в объятиях и уже собирался поцеловать, но тут Елизавета вскрикнула.
Черная тень, так хорошо знакомая Флорису, прыгнула к нему на плечо, следом за ней через секретный проход, дверь в который они забыли запереть, в комнату ворвались еще три тени. Флорис глубоко вздохнул: дело осложнялось.
Герр Граубен, как раз покидавший будуар, остановился на пороге и прислушался к странным звукам, исходящим из гардеробной.
- Вы обманули меня, герр доктор, - прорычал он, - в этой комнате кто-то есть.
- О! Наверное, это крыса.
- Ха-ха! Huresohn, крыса, которая кричит и топает сапогами? Вот мы сейчас посмотрим на нее.
Он распахнул дверь и крикнул:
- Бузов, Герман, сюда!
На зов начальника прибежали двое гвардейцев и вместе с Граубеном бросились в гардеробную. Лесток побледнел как смерть, однако не потерял присутствия духа и рванулся закрывать двери, ведущие в прихожую; он уповал на чудо. Герр Граубен и его люди в удивлении застыли на пороге гардеробной. Держа в руках свечу, в комнатке стояла царевна и рассматривала свои туалеты. Недоверчиво глядя на нее, солдаты подошли поближе, и Граубен насмешливо произнес:
- Странная у вас манера спать, мадам.
У него не хватило времени довершить свою мысль, а у его солдат - прибавить еще что-либо в том же духе. Железные руки схватили их за горло, накинули им на головы нижние юбки и с помощью поясов и веревок мгновенно затянули их, словно мешки. Через секунду на полу уже лежало три мумии. Господин Лесток, обретя прежний цвет лица, бросился к дверям гардеробной.
- Все в порядке, - прошептал он, - остальные солдаты ничего не слышали; они подумают, что Граубен и его люди до рассвета останутся в покоях царевны.
- Регентша больше не сможет утверждать, что у меня слишком много платьев, которые мне совершенно ни к чему…
Флорис, восхищенный мужеством царевны, почтительно поклонился:
- Ваше высочество, позвольте мне представить вам моего брата, графа Адриана де Карамей, прибывшего в сопровождении наших верных товарищей, казака Федора Тартаковского и Ли Кан Юна, а также Жоржа-Альбера, которому можно простить многое, ибо именно благодаря ему ваше высочество изволили заметить меня. Господа, перед вами ее императорское высочество царевна Елизавета.
Адриан отвесил глубокий поклон.
- Прошу ваше высочество простить наше неожиданное вторжение, но мы очень беспокоились за участь моего брата. После того как мы выследили его, а потом прождали больше часа на улице, нам пришлось отпереть отмычкой секретную дверь, проникнуть в потайной ход, а Жорж-Альбер показал нам дорогу, ибо он способен найти Флориса в любом лабиринте.
- Я вас прощаю, господин граф, и вас, мои отважные друзья, - произнесла Елизавета с достоинством и мягкостью, которые всегда привлекали к ней сердца. - Но сейчас прошу вас, бегите, не рискуйте своими жизнями ради меня. Только что я безрассудно дала согласие, чтобы шевалье составил заговор в мою пользу, однако сейчас я убедилась, что это слишком опасно. Мы окружены солдатами. Через несколько часов они хватятся своего начальника, придут сюда и найдут его. Тогда для меня все будет кончено. Я не хочу увлечь вас за собой в своем падении.
Флорис шагнул вперед:
- Мадам, мы избавим вас от этих громоздких тюков, но прежде, друзья мои, давайте поклянемся в верности принцессе.
Флорис и Адриан опустились на одно колено.
- Ваше высочество, мы клянемся умереть или победить.
К ним приблизился Федор.
- Матушка, клянусь тебе Святой Русью, что буду помогать моим молодым барчукам возвести тебя на трон твоих предков.
Ли Кан молитвенно сложил руки и склонил голову.
- Огненная Орхидея воистину достойная дочь Небесного Могущества. Будда будет держать нас за руку.
Жорж-Альбер, которому французский король во время их долгих бесед в секретном кабинете сумел преподать основы хороших манер, завладел ручкой принцессы и запечатлел на ней поцелуй, правда, несколько более звучный, чем позволяли приличия.
По нежным розовым щекам Елизаветы покатились крупные слезы. Все были глубоко взволнованы. Лесток бросился к этим, вчера еще незнакомым ему людям и с жаром пожал им руки. Быстрее всех пришел в себя Адриан:
- Простите нас, мадам, но время торопит; да соблаговолит ваше высочество ознакомиться с этим посланием; я вез его у сердца из самого Парижа; оно немного намокло в водах Даугавы.
Елизавета сломала печати и попыталась прочесть размытые буквы:
"Дорогая наша сестра, мне стало известно о вашем плачевном положении…"
- О! - прошептала принцесса, - это действительно почерк короля, я узнала его; так, значит, ему действительно небезразлична моя участь.
Она продолжила чтение:
"… смею вас заверить, что наша семья искренне желает вам помочь уладить ваши дела. Двое моих молодых друзей находятся в полном вашем распоряжении, они готовы помогать вам по хозяйству, то есть быстро и хорошо расчистить искомую почву, руководствуясь в таком деликатном деле советами старшего кузена, который также может быть вам полезен. Надеюсь, дорогая сестра, что скоро услышу о вас хорошие новости, и прошу вас рассчитывать на нашу преданность и любовь.
Фреро".
Взволнованная чтением Елизавета несколько минут молча смотрела на письмо, потом, отведя от него взор, собралась показать письмо молодым людям.
- Не волнуйтесь, ваше высочество, ваши новые друзья ушли, захватив с собой три обременительных тюка, сиречь связанных капитана Граубена и его приспешников; я рассказал им обо всем, что могло бы им пригодиться на обратном пути, - сказал Лесток.
- Боже мой, - молитвенно сложила руки принцесса, - они никогда не выйдут живыми из Зимнего дворца.
7
- Ты ведь любишь меня, красавица моя? Ах! Сокровище мое, ласкай меня, ласкай всюду, целуй мое тело, ведь ты же хочешь меня, скажи, хочешь?
Флорис попытался устроиться поудобнее, но его собственная рука чрезвычайно мешала ему. Он ухитрился вытянуть ее и опереться на локоть другой руки. В свою очередь Адриан распрямил ноги, иначе ему пришлось бы еще долго восседать в неудобной позе, словно воробью на жердочке. Жоржу-Альберу, решившему протестовать против своего некомфортного положения, Флорис зажал ладонью рот, а затем без лишних церемоний засунул обезьянку себе под корсаж… нельзя сказать, чтобы избалованному зверьку это понравилось, поэтому Жорж-Альбер недовольно думал: "О ля-ля! Грегуар был совершенно прав: в Версале гораздо лучше. И что это за истории, неужели они считают, что сумеют всех перехитрить, натянув на себя эти длинные женские тряпки?"
Резные столбы из акации, поддерживающие балдахин, на котором они скрывались, от их резких движений начали прогибаться. Следом послышался треск разрывающегося узорчатого бархата. Друзья затаились.
Несмотря на шаткость их положения и беспокойство за судьбу Федора и Ли Кана, зрелище того, что происходило внизу, захватило их целиком. В огромной императорской кровати разбуженная ими регентша млела от удовольствия в объятиях мадемуазель Менгден.
Около часа назад молодые люди покинули гардеробную царевны, пока последняя была целиком поглощена чтением письма короля. С помощью Лестока они быстро обменялись костюмами. Флорис уступил свою рясу, парик и фальшивую бороду Федору, чье могучее сложение обычно не позволяло носить чужого платья, с чьего бы плеча оно ни было. Ли Кан облачился в сутану, данную ему преданным врачом царевны, а оба брата натянули платья и чепцы, прицепив искусственные косы, как дворцовые служанки. Федор, презрительно ворча, без труда взвалил на плечи сразу двоих связанных, словно колбаса, солдат. Флорис и Адриан хотели помочь ему.
- Оставьте, барчуки, милые, эти паршивые псы весят не больше мешка с г…
Маленький отряд молча вступил в темный коридор. Немного постояв в нерешительности, они повернули налево, надеясь дойти до потайной двери, через которую проникли во дворец. Внезапно на повороте, когда все уже поверили, что благополучно выпутались из передряги, Флорис и Адриан нос к носу столкнулись с восемью гвардейцами под предводительством сержанта. Следовавшие за ними Федор и Ли Кан успели скрыться в укромном закутке.
- Ого, тут девчонки, да еще какие! Куда это вы направляетесь вдвоем? - спросил братьев сержант.
Молодые люди облегченно вздохнули: кажется, их маскарад полностью удался.
В самом деле, солдаты с восхищением разглядывали Флориса. Они никогда не видели таких высоких женщин; у них не возникло никаких подозрений о возможном обмане. При свете факелов прекрасное юное лицо Флориса вполне могло сойти за девичье. Адриан захлопал глазами.
- О, господин офицер! - писклявым голосом начал он, - моей подруге стало плохо, мы хотели выйти немножко погулять.
- Куда же ты собралась, красотка? Разве ты не знаешь, что дворец оцеплен?
- Но это не касается таких девушек, как мы, - в тон брату добавил Флорис.
- Идите, я сам впущу вас обратно, - сказал сержант, - уверен, вы идете к своим любовникам.
- О! Никогда, господин офицер, мы честные девушки, - проворковал Адриан.
- А-ха-ха! А кому вы служите?
- Мы состоим на службе у ее высочества регентши, - быстро ответил Флорис, надеясь, что это имя откроет перед ними все двери.
К их великому удивлению, сержант и солдаты прыснули от хохота и принялись выделывать руками всяческие непристойные жесты.
- О-хо-хо! Честные девушки, говорите! Между нами говоря, мы-то прекрасно знаем, что это значит, красотки!
Флорис и Адриан в недоумении переглянулись: они были искренне удивлены. Неужели эти люди сошли с ума?
- А ну, брысь отсюда, кошечки, - продолжил сержант, - я сделаю крюк и сам провожу вас к регентше, потому что получил строжайший приказ задерживать всех, кто без дела слоняется по коридорам… но через два часа, закончив обход, мы вернемся за вами, не правда ли, друзья, и если вы будете с нами милы, мы выпустим вас.
Флорис к Адриан, опасаясь за своих друзей, ожидавших их в темноте позади, сделали попытку ускользнуть, но восемь солдат, грязно похохатывая, окружили их плотным кольцом. Флорис почувствовал, как кто-то ущипнул его за ягодицу: сжав свои отнюдь не женские кулаки, он тем не менее подавил желание достойно ответить обидчику и попытался кокетливо хихикнуть, как это делали дочери воеводы.
Сержант был маленьким и рыжим; его неудержимо влекла к себе величественная фигура Флориса. Подобравшись к его плечу, он стал на цыпочки и шепнул на ухо:
- Я люблю больших и сильных девиц, вроде тебя. Не стесняйся, ты ведь наверняка чертовски хороша в постели.
Флорис отчаянно вздохнул; его соблазнитель принял его вздох за одобрение и возбудился еще больше. Они повернули обратно и свернули за угол. На каждом шагу молодые люди ожидали, что Федор и Ли Кан, избавившись от своей громоздкой ноши, придут им на помощь, но казак и китаец словно растворились в темноте.
Дойдя до покоев регентши, они снова попытались улизнуть от навязчивых попутчиков:
- Благодарю вас, господин офицер, - прошепелявил Адриан, умевший великолепно воспроизводить простонародный русский выговор, - мы с подружкой уже пришли, не стоит дальше провожать нас.
- А-ха-ха! Ты хочешь от меня ускользнуть, плутовка, нет-нет, мы приглядим за вами, идите, да не вздумайте бежать, а-ха-ха! Я же сказал, что через два часа мы придем за вами, а, кстати, как вас зовут?
- Меня зовут Филиппа, - ответил Флорис, с волнением вспомнив о дочери воеводы.
- А меня, - улыбнулся Адриан, - Генриетта.
Рыжий сержант зашептал что-то на ухо часовому, охранявшему дверь, ведущую в апартаменты регентши.
- Это, наверное, новенькие, я их не знаю, - запротестовал часовой.
- Подожди, сейчас я их спрошу, - ответил рыжий коротышка. - Эй, красотки, давно ли вы состоите на службе у регентши?
- О нет, сударь, - улыбнулся Генриетта-Адриан, предчувствуя опасность, - всего несколько дней: поэтому мы и заблудились.
Сверкая глазами из-под длинных черных ресниц, Флорис лихорадочно искал способ напасть на солдат, и приходил в отчаяние при одной только мысли, что не сделал этого в темном коридоре.
"Мы действительно попались словно мыши в мышеловку, - думал он. - Теперь мы уже не сможем избавиться от девятерых солдат, не привлекая к себе внимания всего дворца!"
- До скорого, Филиппа! Ах, ну и задница же у тебя!
И Флорис вновь почувствовал руку рыжего сержанта у себя на ягодицах. Он обернулся, пытаясь что-то пропищать, но в эту минуту Жорж-Альбер зашевелился, и проскользнул ему под юбку, отчего у Флориса образовался весьма объемистый живот. Рыжий сержант с удивлением уставился на него:
- А регентша об этом знает, а, главное, ее хахаль, мадемуазель Менгден?
- Ох! - только и мог выдохнуть Флорис, которого благодаря Жоржу-Альберу приняли за беременную женщину.
Сержант положил руку на живот Флорису, то есть на спину копошащейся под платьем обезьянки.
- Впрочем, красотка, это не помешает мне позабавиться с тобой. Ах ты, чертовка! Ха-ха! Так, пожалуй, и лучше будет, нового уже не подхватишь…