Глава 23
Дерзкий вызов и поврежденная челюсть
Бальный зал оказался полупустым, там были преимущественно те, кто гостил у леди Троубридж. В дальнем конце небольшой оркестр играл вальс, под который Невил кружил свою партнершу Каролу.
- Боже мой! - сказала Эсма, оглядывая зал. - Сегодня вообще нет мужчин. Хотя это не имеет значения, учитывая мой новый замужний статус.
Обычно сдержанная Элен поцеловала ее в щеку.
- Я бы все отдала, чтобы поменяться с тобой местами.
- Правда? Не знала, что ты хочешь ребенка!
- Не стоит об этом. Мы с Годвином никогда не помиримся.
- А ты не из тех женщин, кто имеет внебрачного ребенка.
- Я думала об этом.
- Элен! - воскликнула Эсма. Вот уж действительно вечер сюрпризов.
- Но быстро отвергла подобную мысль, - продолжила Элен с мимолетной улыбкой. - Меня совершенно не интересуют мускулистые тела, как у твоего Берни. И кто будет играть роль отца?
- Почему ты не попросишь Риза о разводе? Вы оба настолько богаты, что тут не возникнет никаких трудностей.
- Об этом я тоже думала, - ответила Элен. - Но за кого мне выходить? Я не похожа на тебя, Эсма, у меня нет сотни красавцев, лежащих у моих ног. Я скучна, люблю только музыку. За последние годы ни один мужчина не сделал мне хотя бы непристойного предложения и уж тем более не просил, чтобы я развелась с мужем и вышла него.
- Вздор! Ты красивая женщина и когда найдешь подходящего человека, он упадет к твоим ногам. Ты никогда бы не захотела выйти за одного из этих дураков, с которыми играю я.
- Я бы не отказалась выйти за твоего Майлза.
- Абсурд!
- Совсем нет. Я пришла к выводу, что больше всего ценю доброту.
- Он полный.
- Я слишком худа, - пожала плечами Элен.
- Он лысеет.
- У меня хватит волос на двоих.
- Он влюблен в свою любовницу.
- А вот это главная причина для возобновления твоего брака. Майлз никогда не станет докучать тебе проявлением любви, к которой ты не расположена.
Эсма с любопытством взглянула на подругу.
- Бедная ты моя, - посочувствовала она. - Тебя, конечно, пугает столь ужасный жребий. Оставь этого лысого толстяка мне. А тебе мы найдем человека тонкого, со страстью к музыке и добротой, капающей с его пальцев. - Элен засмеялась. - Тем временем я представлю тебя Берни. К несчастью, он не обладает ни одним из тех достоинств, которые ты столь уважаешь. А если учесть его исключительную кровожадность на охоте, то, боюсь, он не может похвастаться и добротой.
Эсма танцевала со своим мужем. Он не был хорошим танцором, подпрыгивал, вытирал лицо большим носовым платком, зато так весело смеялся и говорил столько комплиментов, что танец с ним казался приятным. К тому же Майлз был очень внимательным, никогда не злился. Эсма не могла вспомнить его в плохом настроении.
- Почему мы разошлись, Майлз? - вдруг спросила она.
- Ты сама попросила меня уехать, дорогая, - удивленно сказал он.
Эсма вздохнула:
- Я была ужасной маленькой стервой и прошу у тебя прощения.
- Нет-нет. Я был скучен. Я слишком многого хотел от тебя.
- Не больше того, что жена обязана давать мужу, - ответила Эсма.
- Но это жены, которые знают своих мужей, а твой отец оказал тебе плохую услугу. Он должен был подождать, пока мы лучше узнаем друг друга.
- Это обычное положение дел.
- Так не должно быть. - Что-то в голосе мужа заставило Эсму с удивлением взглянуть на него. - Я чувствую, что это неправильно. Мне кажется, будто я купил тебя. Увидел, как ты танцуешь, решил тебя заполучить и на следующее представился твоему отцу.
- Да, - устало ответила Эсма. - Я помню.
Отец вызвал ее в библиотеку и, когда она спустилась, представил какому-то пухлому желтоволосому барону, который попросил ее руки. А поскольку отец уже дал согласие, иного ответа, кроме "да", от нее не ждали, и она согласилась.
- Это было неправильно. - Танец кончился, и они шли к стульям, расставленным вдоль стены. - Я должен был сам представиться тебе, начать ухаживание, но меня сразила твоя красота. Я думал лишь о том, чтобы поскорее сделать тебе предложение до того, пока кто-нибудь другой не опередил меня. В тот сезон они звали тебя Афродитой.
- Я забыла, - ответила Эсма, думая о статуэтке Джины.
- И я купил тебя, - повторил он. - Мне не следовало эго делать. Я знаю, что совершил ошибку, с тех пор как видел тебя плачущей.
- Ты видел меня плачущей?
- Да, перед венчанием. Я обошел церковь и увидел, что ты цепляешься за свою мать и плачешь. Я чувствовал себя подлецом. И это чувство до сих пор не прошло. - Майлз сжал руку жены. - Я хочу извиниться, прежде чем мы попытаемся начать новую жизнь. Ты простишь меня, Эсма?
- Конечно.
Он вдруг покраснел.
- Если тебя это устраивает, я могу посетить твою комнату послезавтра, если ты…
- Это будет замечательно.
- Ты уверена?
- Абсолютно уверена. Водишь ли, - сказала Эсма, улыбаясь, - теперь я выбираю тебя, а не мой отец. Это большая разница, Майлз. - Он тоже улыбнулся, хотя и неуверенно. - Ты поговорил с леди Чайлд?
- Да. - Майлз еще сильнее покраснел. - Она все понимает, очень добра, все понимает… - Голос у него прервался.
Эсма взяла мужа за руку. Это была красивая, изящной формы рука, совершенно неподходящая к его грузному телу.
- Если ты когда-нибудь передумаешь и захочешь вернуться к леди Чайлд, я тебя пойму.
Он покачал головой:
- Это было бы не менее подло. Я уже не в том возрасте, чтобы поступать как ребенок. Собственное мнение о себе много для меня значит.
Наклонившись, Эсма поцеловала его в губы.
- Очень многие, и я в том числе, ежедневно ведут себя как дети. Я с гордостью думаю, что отец моих детей не один из них.
- Не нужно так говорить. А вот и твой следующий партнер, если я не ошибаюсь. - Он встал и улыбнулся Берни Бардетту.
Эсма подавила смешок. Только Майлз способен улыбаться человеку, которого половина светского общества считала любовником его жены.
Увидев, что Таппи вошел в зал, Карола, все еще танцевавшая с Невилом, одарила партнера ослепительной улыбкой.
- Значит, прибыл наш Перуинкл, - усмехнулся Невил. - Как ты узнал?
Молодой человек закатил глаза.
- Напомни мне никогда не делать тебя своей партнершей в висте.
- Ты думаешь, Таппи пригласит меня на танец?
- А он с тобой когда-нибудь танцевал?
- По-моему, да. Наверное, мы танцевали в первые дни нашего знакомства. Но он совершенно отказался танцевать со мной, когда мы поженились. Я имею в виду, - сконфуженно уточнила Карола, - во время первого года нашего брака.
- В таком случае, я думаю, он ненавидит танцы. Сам факт, что это твое любимое развлечение, может его остановить.
Карола молча кивнула, не сводя глаз с партнера, только чтобы не смотреть на Таппи.
- Ты уверена, что хочешь вернуть скучного мужа? Я люблю танцевать.
- Спасибо тебе, Невил.
- И я в десять раз красивей.
- С твоей стороны очень нелюбезно упоминать об этом.
- Поскольку ты, видимо, не замечаешь моих многочисленных достоинств, я вынужден напомнить о них, - пожаловался Невил. - Должен ли я закончить танец перед твоим возлюбленным и передать тебя ему?
- Пожалуй, нет. - Ею вдруг овладела робость. - Ты должен вести себя естественно. Я умру от унижения, если он разгадает мои намерения.
- Конечно, разгадает. Разве он не поцеловал тебя?
- Любой мог поцеловать меня.
- Мужчины редко целуют женщин без определенных побуждений. Например, я никогда тебя не целовал, - заявил Невил.
- Возможно, тебе и следовало бы, - задумчиво сказала она. - Таппи смотрит на нас?
- Карола, поцелуй во время танца явится признанием нашей внебрачной связи, - возразил он. - Это не только погубит, и, возможно, навсегда, твою репутацию, но и не соответствует действительности, что еще хуже.
- Твоей репутации это повредит? - упрямо спросила она.
- Напротив.
- Тогда поцелуй меня. Сейчас, пожалуйста.
Невил замедлил движение, почти остановился, потом наклонил голову, так что его лицо оказалось в дюйме от лица Каролы.
- Когда я тебя целую, то хочу, чтобы ты думала только обо мне.
- Я постараюсь, - хихикнула девушка.
- Кажется, мы достигли желаемого результата без особого вреда для твоей репутации, - сообщил он, не поднимая головы. - Твой муж приближается к нам и выглядит мрачнее тучи.
Карола снова одарила его такой сияющей улыбкой, что она казалась нарисованной, и прошептала:
- Не оставляй меня!
- Только в случае грозящего насилия. - Потом Невил вежливо поклонился. - Лорд Перуинкл, очень рад видеть вас снова. Я был…
Дальнейшее отсек мощный удар кулаком в челюсть. Невил отлетел и, пытаясь сохранить равновесие, ухватился за ближайшую опору - свою партнершу. Миниатюрная Карола пролетела по воздуху даже быстрее, чем он, и приземлилась еще больнее.
Невил крякнул, она взвизгнула. Музыканты, перестав играть, вытянули шеи. Таппи Перуинкл, изобретатель собственной блесны и покорный холостяк, стоял над своими жертвами, стараясь понять, что произошло.
- Карода, - проворчал он, - встань с пола.
Но она больно приземлилась на ягодицы, хуже того, пострадало ее достоинство. Проигнорировав мужа, Карола встала на колени рядом с Невилом.
- Дорогой! Все в порядке?
Оказавшийся справа от нее мистер Реджинальд Джерард закатил глаза. Актрисы-дилетантки всегда переигрывали, и леди Перуинкл не стала исключением. Зато Невил Чарлтон сохранял завидное спокойствие и выглядел отличным кандидатом для сцены.
Открыв глаз, он уставился на Каролу. Потом открыл второй глаз и увидел вокруг озабоченные, возбужденные лица.
- Ой, - сказал он, массируя подбородок.
Карола, игнорируя протянутую руку мужа, пыталась самостоятельно встать на ноги.
- Вы с ума сошли! - крикнула она, сжимая кулаки.
Стоявшие вокруг кивнули. Они согласны. Вызов (пусть и значительный) не соответствовал наказанию. Потом все посмотрели на Невила, который лениво поднялся с пола и начал поправлять шейный платок.
Таппи начинал чувствовать себя полным идиотом.
- Вы, кажется, в порядке.
Невил ощупал челюсть.
- Думаю, что выживу, - сказал он, будто обсуждал падение с яблони. - Не собираетесь объяснить причину этого насилия? - Тон был самым любезным.
- Нет, - ответил Таппи. - Не собираюсь.
Он невольно сжал кулаки, увидев, как его жена суетится вокруг Невила и отряхивает ему сюртук.
- Может, не станем провоцировать сумасшедшего быка?
Карола была вне себя от ярости и унижения, поэтому схватила Невила за руку.
- Как вы посмели ударить моего будущего мужа! - кричала она на Таппи. - Человека, которого я люблю больше всего на свете!
Таппи побледнел.
- Я предвижу небольшую проблему, - начал он.
- Как и я, - вставил Невил.
- Вы имели наглость напасть на моего любимого человека! - Карола почти задыхалась от бешенства. - Вы должны немедленно извиниться!
Наступила мертвая тишина.
- Ладно, я извиняюсь, - сказал Таппи, поворачиваясь к своей жертве.
Невил все еще тер подбородок и старался представить, что находится где-нибудь в другом месте. Опустив руку, он вопросительно поднял брови. Конечно, Перуинкл разумнее своей жены? Увы, нет.
- Можете забрать ее, - процедил Таппи. - Берите! Я не хочу ее. Не понимаю, зачем я пытался защитить ее репутацию.
С этими словами он развернулся на каблуках и направился к выходу. Зрители молча отступили, давая ему дорогу.
Элен взяла Каролу за руку и с улыбкой оглядела собравшихся.
- Леди Перуинкл следует немного освежиться. Мужчины весьма утомительны, не правда ли? Столько эмоций. Лишь женщина, красивая и целомудренная, может вызвать подобную страсть.
Леди Троубридж кивнула, все последовали примеру хозяйки дома, и Элен вывела подругу из зала.
Джина ощутила присутствие мужа еще до того, как он заговорил.
- Добрый вечер, - сказала она. - Полагаю, ты видел замечательное представление, которое устроил здесь твой друг Перуинкл?
- Высмеял муки страсти на свой страх и риск, - с притворной резкостью ответил Кэм.
- Да что ты знаешь о муках страсти? - засмеялась Джина.
- Слишком много, - хрипло произнес он.
Его жена была в каком-то нелепом вечернем платье, чертовски плотно облегающем верхнюю часть тела отделанными у шеи оборками. Со своими рыжими волосами и белой кожей она выглядела как соблазнительная королева Елизавета.
- И когда же ты в последний раз защищал достоинство женщины? - спросила она.
"Глаза у нее под цвет стекла, поднятого со дна Эгейского моря, - подумал он, - а волосы - как вечерняя заря".
- Не желаешь вернуться в библиотеку и закончить начатое? Было бы стыдно задерживать ответ на письма Биксфидла. Возможно, есть и другие, не терпящие отлагательства, дела, которые мы должны обсудить.
Его улыбка превратилась в нечто более таинственное и соблазнительное. Черт побери! Куда это его несет? Если он не хочет посвятить оставшуюся жизнь надзору за мостами через реку Чарлкоут, то не должен заходить дальше, чем…
- Нет, спасибо.
Кэм напрочь забыл, о чем шел разговор.
- Я бы не хотела возвращаться в библиотеку и продолжать там работу над бумагами поместья, - насмешливо объяснила Джина.
Он скривился, но тут снова заиграли музыканты, и герцог быстро взял жену за руку:
- Давай потанцуем.
- Мы не можем, - запротестовала Джина. - Это рулада, а леди Троубридж еще не устроила сиденья.
- Это вальс.
Кэм бросил дирижеру монету, которая сверкнула золотом, переворачиваясь в воздухе, и рулада мгновенно обернулась вальсом.
- Не уверена, что это хорошая мысль, - сказала Джина, глядя на мужа. - Нам следует ожидать развода, а не танцевать вместе. Что скажут люди?
Он немного подумал.
- Если ты не танцуешь со мной, тогда я поцелую тебя, прямо у всех на виду.
- Что?!
- А если ты будешь танцевать, я не поцелую тебя… здесь. Но тебе все же лучше танцевать, иначе Боннингтон превратно истолкует наш поцелуй и, следуя примеру Таппи, может почувствовать себя обязанным защитить твою репутацию. - Кэм улыбнулся. - И я совсем не уверен, что у него получится.
Танцевал он так же, как разговаривал, как жил: с самоуверенной импульсивностью стремительных движений и безнравственной соблазнительностью поворотов. Джина понимала, что все смотрят на них, и ощущала легкое покалывание в плечах. Набросив на себя покрывало хладнокровия, она позволила наблюдателям делать свои замечания.
Кэм почувствовал изменение, взглянул на жену и обнаружил, что держит в объятиях Герцогиню. С прописной буквы. Никто бы не мог истолковать их танец в непристойном свете: фактически ее холодное равнодушие было поистине супружеским. Кэма охватила досада. Он предпочитал видеть свою жену раскрасневшейся и смеющейся.
- Возможно, здесь присутствует твой брат, - сказал он.
- Почему ты это решил?
- Потому.
- Совершенно неубедительное объяснение. Если мой брат находится в доме, он бы давно представился.
- И что бы он сказал? Как поживаете, ваша светлость? Я ваш незаконнорожденный брат? - усмехнулся Кэм.
- Почему бы и нет?
- А вдруг твой брат и есть шантажист, приславший то письмо? Извините, - сказал он, столкнувшись с другой танцующей парой.
- Вряд ли нам стоит говорить об этом в людном месте, - прошипела Джина.
Она уже потеряла свое хладнокровие, даже не обратила внимания, что один спиральный локон выбился из сложной прически и теперь подпрыгивал на шее. Кэм подумывал о том, чтобы поцеловать эту шею.
- Давай удалимся в библиотеку и спокойно все обсудим, - вкрадчиво предложил он.
- Не знаю, понимаешь ли ты сам, что делаешь, - процедила Джина, стараясь игнорировать кривую улыбку мужа, которая лишала ее благоразумия. - Мы разводимся. Мы аннулируем наш брак. Наш брак заканчивается. Наш брак…
- Согласен, - прервал ее Кэм.
- Тогда зачем ты ухаживаешь за мной?
Когда Джина чувствовала неуверенность, она тут же являла собой образец герцогини. Ее вопрос прозвучал, словно королевская декларация. Ее взгляд никогда еще не был столь властным, а тон настолько выдержанным. Сейчас Кэму больше всего хотелось вытряхнуть из нее это хладнокровие, чтобы она стала опять той импульсивной, визжавшей девочкой, которую он когда-то оставил в лесу.
- Я не ухаживаю за тобой, - с напускной снисходительностью произнес он. - Я тебя соблазняю, Джина. Тут есть разница.
Пока оба молчали, оркестр перестал играть, и танец закончился.
- Соблазнение глупо и бессмысленно, учитывая твое желание избавиться от меня, - задумчиво сказала она. - Фактически можно сказать, что оно противоречит твоему желанию.
Кэм поднял брови.
- Я не хочу избавляться от тебя. А если ты сомневаешься в моем желании, я с величайшим удовольствием готов это доказать.
Она саркастически усмехнулась, но тут, поймав заинтересованный взгляд леди Троубридж, вспомнила о более важном предмете.
- И как я должна расценить твои слова о том, что ты не хочешь избавиться от меня? Ведь мы даже не состоим в настоящем браке.
- Ты сама просила меня о разводе. А мне нравится, когда ты рядом… например, я люблю читать твои письма.
- Иметь жену ты не хочешь, я тебе нужна только в качестве, корреспондента. - Джина слегка покраснела. - Соблазнение не заставит меня писать тебе письма. Ты не хочешь, чтобы я была твоей женой, Кэм.
- Только потому, что я не создан для брака. Но еще важнее тот факт, что именно ты не хочешь меня в качестве мужа. Я был бы счастлив оставить все как есть, внеся лишь несколько изменений в наше соглашение…
"О чем ты говоришь?" - поразившись сказанному, он по обычаю всех мужчин сразу пошел на попятный:
- Я считаю наше соглашение довольно тягостным.
- Кэм, ты говорил не об этом. Ты собирался внести какие-то изменения… в сущности, мне показалось, ты предлагаешь, чтобы мы остановили бракоразводный процесс.
"Черт возьми! Неужели я действительно сказал это? Конечно, нет!" Его взгляд скользнул по гладким, изящным плечам жены, по ее длинной шее. Да, он это сказал.
- Итак? - Голос резкий, как у шекспировской героини.
- Незачем торжествовать по этому поводу, - ответил Кэм, пытаясь смягчить тон. - Если ты передумала и решила не выходить за своего замороженного маркиза, я буду рад оставить все как есть. Никто бы не смог пожаловаться на работу, которую ты проделала в Гертоне.
Щеки у нее пошли красными пятнами.
- О, в самом деле? Как мило, правда? Я могу превратиться из жены-невидимки, которая не создает никаких проблем, в жену-невидимку, которая не создает никаких проблем, к тому же продолжая нести тяжелейший груз. Блестящая перспектива! Значит, я должна оставить человека, который любит меня и хочет иметь от меня детей. Поменяв его на человека, который восхищается моими письмами и деловыми качествами?