- Я только предложил, - с громадным облегчением сказал Кэм. Наверняка оно было написано на его лице.
- Мне хотелось бы знать, что ты имел в виду под изменениями? - Он промолчал, и она больно ткнула его под ребро. - Кэм!
- Я говорил о постели. - Он даже не потрудился взглянуть, нет ли кого рядом. - Если мы останемся женатыми, то будем делить постель, я так думаю. По крайней мере когда я в Англии.
- Еще лучше! - воскликнула она, пытаясь не обращать внимания на голосок внутри, предательски одобрявший идею мужа. - То есть я превращаюсь в жену, которая управляет поместьем и одна растит детей, пока ее муж развлекается за границей.
- Ну, мы бы могли получить массу удовольствия, пока я не уехал. И я буду приезжать. - Он даже не прикасался к ней, а она чувствовала себя так, словно он ласкает ее.
Джина открыла рот, чтобы хоть что-то сказать. Но что?
Совсем рядом послышалось осторожное покашливание. Маркиз Боннингтон слегка поклонился Кэму.
- Вечер испорчен неприятным инцидентом, - холодно сказал он. - Я предлагаю собраться в библиотеке и порепетировать наши роли в "Много шума из ничего". Леди Троубридж сообщила, что представление состоится послезавтра и она уже пригласила массу гостей.
- Она же обещала, что это будет просто скетч для узкого круга! - воскликнула Джина.
- Видимо, она решила иначе. Кэм усмехнулся:
- Надеюсь, она не рассчитывает, что мы обладаем такими же драматическими способностями, как лорд и леди Перуинкл.
- Чем меньше упоминать об этой постыдной сцене, тем лучше, - заметил Себастьян.
- Полностью с вами согласен.
У Джины возникло подозрение, что Кэм просто смеется над ее женихом.
- Тогда пошли. Если уж нам предстоит выглядеть дураками, имеет смысл заранее попрактиковаться.
- Вот что значит сила духа, - одобрил Кэм и, повернувшись, огляделся. - Где, о где прекрасная Офелия? - Маркиз нахмурился, и он пояснил: - Это из "Гамлета", другой пьесы Шекспира. Я обращаюсь к более чем прекрасной Эсме.
- У Шекспира эта строчка звучит как "Где прекрасное величие Дании?" - высокомерно процедил Себастьян, направляясь к библиотеке. - Начнем с первого акта? - Если бы это произнес менее достойный человек, его слова приняли бы за лай.
- Именно так, - жизнерадостно ответил Кэм, хватая руку жены, но маркиз не отпустил ее. - Может, позволите Беатриче и Бенедикту присесть?
Он потянул Джину к кушетке. Эсма села напротив, явно забавляясь происходящим.
- Тебе лучше снять перчатки. - Кэм протянул жене книгу и нахмурился, когда увидел миллион пуговок, идущих до самого локтя.
Джина смотрела на его темноволосую голову, пока он ловко расстегивал крошечные перламутровые пуговки.
- Они мне совсем не мешают читать.
Сделав раздраженный жест, Боннингтон сел рядом с Эсмой и язвительно произнес:
- Если вы совершенно готовы…
Кэм стянул обе перчатки и бросил их в сторону, не удостоив Себастьяна взглядом.
- Мы готовы, - сказал он настолько интимным тоном, что у Джины возникло ощущение, будто ее ведут в спальню.
- Тогда начнем! - рявкнул ее жених.
- "Как, милейшая Шпилька, вы еще живы?" - с удовольствием начал Кэм, и она, несмотря на досаду, вызванную его поведением, невольно улыбнулась. - Мы не можем сидеть, как два столба. Мы должны это сыграть, тем более что у нас есть такие достойные зрители. - Он поднес ее руку к губам, поцеловал ладонь, и Себастьян что-то проворчал.
- "Может ли Шпилька умереть, когда у нее есть такой удобный предмет для уколов, как синьор Бенедикт?" - подала свою реплику Джина, стараясь не обращать внимания на покалывание в руке.
Чудо из чудес, Эсма ухитрилась вовлечь ее сердитого будущего мужа в разговор.
- Почему ты нарочно злишь Себастьяна? - прошипела Джина.
- Забыла свою роль? - с непочтительной ухмылкой ответил Кэм. - В театре суфлеры назначают штраф, если актер не выучил свою роль. - Его взгляд явно говорил о том, какое наказание он имел в виду.
- Слава Богу, на память я отнюдь не жалуюсь, - отрезала Джина. - "Сама любезность должна превратиться в Шпильку в вашем присутствии".
- "Тогда любезность станет оборотнем", - парировал Бенедикт-Кэм. - И кстати, я оказал тебе услугу, отвлекая сторожевого пса, которого ты называешь своим будущим мужем.
- Вздор, ты играешь его чувствами так же, как другими важными вещами. Ты когда-нибудь бываешь серьезным, Кэм?
- "Но одно верно: в меня влюблены все дамы, за исключением вас одной".
Джина выдернула у него свою руку, которой он незаметно завладел и теперь гладил каждый палец.
- Вряд ли тебя вообще что-либо заботит. Ты всего лишь птица небесная, как говаривала моя старая няня.
Выражение опрометчивой соблазнительности исчезло с лица Кэма.
- "Я ни одной не люблю", - сказал он.
- В этом ты весь, - процедила сквозь зубы Джина. - Я тебя оскорбляю, а тебе это нипочем, ты шутишь в ответ.
- Но у меня такая роль, - запротестовал он. - Бенедикт говорит, что он никого не любит.
Джина заглянула в свой текст.
- "Какое счастье для женщин: иначе им пришлось бы терпеть убийственного поклонника".
- Твоя пылкость здесь совершенно не требуется.
- Почему нет? Это вполне правдиво. Ты - Бенедикт во плоти. Ты никого не любишь, возможно, за исключением своей греческой Венеры.
- Да, я люблю Мариссу. Она страстная, нежная женщина. - Кэм не стал упоминать, что страсть Мариссы припасена для ее мужа.
- Как восхитительно, - проворковала Джина. - Я выйду замуж за Себастьяна. - Она послала дерзкую улыбку в его сторону. - А ты сможешь вернуться к своей удобной богине.
Кэм удовлетворенно отметил, что Боннингтон занят весьма жарким спором с леди Роулингс.
- Я бы не назвал ее просто удобной, - сказал он, прогоняя воспоминание о своем пустом доме в Греции. - Марисса настолько сердечная особа, что, кажется, наполняет весь дом смехом. Почему ты не продолжаешь строку насчет твоей холодной крови?
- "Благодарю Бога и мою холодную кровь, - процедила Джина, сдерживая раздражение. - Для меня приятнее слушать, как моя собака лает на ворон, чем как мужчина клянется мне в любви".
Кэм шутливо поклонился:
- Сказано с подлинным чувством. Ты - Беатриче в натуре. Будем надеяться, что холодная кровь поддержит тебя во время супружеской жизни с твоим ледяным маркизом.
- Да как ты смеешь!
Оба невольно взглянули на противоположную кушетку, но Эсма и Себастьян ни на что не обращали внимания.
- "Да укрепит небо вашу милость в подобных чувствах. Это избавит немало синьоров от царапин на физиономии".
- "Если физиономия вроде вашей, так от царапин хуже не станет", - уколола Джина.
- Правда? - огрызнулся Кэм.
- Этого нет в тексте.
Ее зеленые глаза сверкали радостью битвы, и непрошеная волна желания окатила его с головы до ног.
- Мы с лордом Боннингтоном хотим сделать небольшой перерыв, - вдруг сказала Эсма. - Мы выйдем в сад и вернемся минут через пять.
Кэм молча кивнул.
- Забыл свою роль? - поинтересовалась Джина, когда закрылась дверь библиотеки.
- Похоже, да. - Он схватил ее за плечи и резко притянул к себе.
- Значит, с тебя штраф, - неуверенно сказала она, глядя на его рот.
Пару секунд она еще пыталась сопротивляться, но потом сдалась и в следующий момент уже сама всем телом прижалась к нему.
- Я требую штраф, прежде чем мы начнем, - задыхаясь, прошептал он.
- Угу, - пробормотала Джина.
Его руки вдруг замерли на ее груди, скованной корсетом.
- Что такое? - прошептал он, ведя пальцем по дуге китового уса. - Я считал, ты отказалась от корсетов.
- Я передумала.
Кэм встал, поднял ее на ноги и, прежде чем Джина поняла, что он делает, потащил жену из комнаты.
- Куда мы идем?..
- В твою спальню, - не замедляя шаг, сказал герцог.
- Что?! - Она резко остановилась.
- Мы идем в твою спальню, Джина. - Он приподнял ей подбородок, и то, что увидел в ее глазах, заставило его вздрогнуть. - Немедленно.
Однако Джина продолжала упираться.
- Мы не можем, пока… - Щеки у нее вспыхнули, голос задрожал. - Я должна сохранить невинность для брачной постели, Кэм.
Она словно окатила его холодной водой.
- Ты действительно считаешь, что я безответственный варвар? И как ты это называешь, птица небесная?
- Нет! Не в том дело. Я доверяю тебе. Я знаю, ты бы не сделал… этого. - Она еще больше покраснела. - Я не доверяю себе.
Хотя Джина выглядела в точности как молодая, величественная королева Елизавета, он знал, что может сделать эту королеву своей одним прикосновением губ. Но поскольку он молчал, плечи у нее заметно одеревенели, и она резко обернулась:
- Вернемся к Шекспиру, сэр? Ваша следующая реплика: "Ну, вам бы только попугаев обучать". - Джина села, взяла свою книгу и с таким вниманием углубилась в нее, словно это был очень интересный документ.
Камден Серрард, герцог Гертон, никогда не действовал, подчиняясь инстинкту, с того момента, как выпрыгнул из окна дома отца без единого пенса в кармане. Он выжил, используя свой ум, и действовал не по инстинкту, а по логике, соединенной с чувством самосохранения.
До того момента, когда он вдруг обнаружил, что стоит бог знает почему на коленях перед молодой и величественной королевой. Он потянулся к ней, обхватил ладонями ее лицо с такой нежностью, словно она была искуснейшей статуэткой, и прильнул к ее рту.
- О, Кэм! - выдохнула Джина.
Когда он прикасался к ней, ее дыхание становилось нежным пламенем в груди. Когда он целовал ее, она теряла всякий стыд. Все в муже, от его черных глаз до мозолистых ладоней, наполняло ее желанием. Никто до сих пор не возбуждал в ней подобных чувств.
Шум за дверью напомнил герцогу и герцогине, что они еще не в спальне. Джина отпрянула, а Кэм улыбнулся и поправил ее брыжи. Он выглядел совершенно беззаботным, как будто они провели время за чтением Шекспира.
"Я не должна этого делать, - говорила себе Джина, - я не должна больше прикасаться к этому человеку, он не мой и никогда не станет моим. Это прямая дорога к разбитому сердцу".
Остаток вечера прошел как в тумане. Они репетировали пьесу три раза, и ее жених взял на себя роль надсмотрщика. Когда они вполне приемлемо справились с ролями, Джина уже изнемогала от усталости.
В заключительном прогоне Беатриче и Бенедикт с такой необузданной страстью вели диалог, что даже маркиз Боннингтон смотрел и удивлялся.
Глава 24
Второй военный совет
- Не думаю, что ты погубила все, - сказала Эсма, внимательно осматривая виноградину, прежде чем положить ее в рот. - Но ты наверняка осложнила себе жизнь.
- Не понимаю, как ты способна есть в такой момент. - Карола находилась на грани истерики. - Ты должна придумать план, как спасти мой брак!
Эсма подняла брови.
- Количество потребляемого мной винограда совершенно не влияет на мое сочувствие, уверяю тебя.
- Но факт остается фактом, и Карола права. Мы должны составить план действий, - ответила Джина.
- Не хотела вам говорить, - добавила Элен, - но леди Троубридж сообщила мне, что лорд Перуинкл завтра на рассвете покидает нас.
Карола зарыдала, и Джина автоматически протянула ей платок. Все четверо находились у нее в комнате, так как она снова отказалась спуститься к обеду.
- Думаю, настало время для решительных действий, - сказала Эсма, проглотив виноград.
Карола опустила платок и бросила на нее отчаянный взгляд.
- Я не хочу выходить за Невила.
- Тем более что он разделяет твои чувства, - заметила Джина.
- Он женится на мне, если я скажу "да", - нахмурилась Карола. - Видимо, я так и сделаю, если… если Таппи решит со мной развестись! - И она снова зарыдала.
Взглянув на платок, которым подруга закрывала лицо, Джина пришла к выводу, что он легко выдержит еще два или три потока слез.
- Думаю, необходим постельный обман, - сказала Эсма. - И очень кстати, что завтра мы играем Шекспира. В его пьесах много постельных обманов.
Элен выглядела огорченной.
- А что это такое, постельный обман?
- Замена одного персонажа другим, - объяснила Джина. - Но тут есть большая проблема. Насколько мне известно, Таппи ни с кем свою постель не делит, и кого же мы заменим Каролой?
- Это действительно проблема, - согласилась Эсма.
- Невозможно, - всхлипнула Карола. - Он не хочет спать со мной.
- Тогда одна из нас должна соблазнить Перуинкла, назначить ему свидание на поздний час, а в постели его будет ждать Карола…
- И Таппи с отвращением сбежит, - прервала ее та.
- Не сбежит, - ответила Эсма, - потому что будет темно. Разве ты ничего не знаешь о постельных обманах?
Карола покачала головой:
- Моя мама не одобрила бы такой образ действий.
- Я считаю это единственным решением. У твоего мужа есть основания думать, что в постели он тебе не нравится, ибо ты дала ему понять, что хочешь положить конец вашему браку. Ты должна убедить Таппи, что хочешь быть с ним, ради этого готова даже скомпрометировать себя. Вопрос в том, кто назначит ему свидание. - Эсма взглянула на подруг. - Джина? Элен?
- Ты, - хором сказали они.
- На завтра у меня назначено свидание с мужем. Сегодняшняя ночь последняя, которую я проведу с удобствами в собственной постели, так как, учитывая размеры Майлза, впредь мне придется спать на полу.
- Никогда бы не подумала, что мы способны говорить о столь неприличных вещах, - сказала Элен, краснея. - Тем не менее, уверяю вас, я не могу назначить свидание, я вообще не имею представления, как это делается.
- Не согласна, - заметила Эсма. - Просто у тебя пока нет стимула.
Три пары глаз смотрели на Джину, которая ела пирожное и определенно чувствовала себя только зрителем.
- О нет! - испугалась она. - Я не смогу!
- Почему нет? Ты уже произвела на него впечатление своими познаниями о разведении форели.
- Я не могу! Я уже…
- И в чем дело?
- Я не позволю, - вмешалась Карола. - Она и так нравится Таппи. Я не в восторге от этого плана, Эсма. Я не хочу смотреть, как кто-то флиртует с моим мужем. Вы красивее меня, я вам проигрываю. Я не позволю!
Три подруги с любовью смотрели на нее: в ореоле золотых кудрей она выглядела прелестной, как только что вылупившийся цыпленок.
- Ты дурочка, - ласково сказала Эсма. - Но если не хочешь, чтобы Таппи соблазняли, будь по-твоему.
- А разве невозможно просто уложить Каролу ночью в его постель? - спросила Джина. - Он ее не ждет, и это будет приятным сюрпризом. Конечно, если ты действительно считаешь, что Кароле необходимо прибегнуть к столь радикальным мерам.
- Да, считаю. Таппи был унижен перед большей частью света. Он мужчина, с мужской нелюбовью к неловким ситуациям, - ответила Эсма. - На месте Таппи я бы даже близко не подошла к своей жене, вне зависимости от того, насколько я очарована ею. А он тобой очарован, дорогая.
- Он не может быть очарован, раз ты думаешь, что он готов лечь в постель с любой из вас, - возразила Карола.
- Я абсолютно уверена, что любая из нас может без всяких усилий завлечь беззащитного мужчину в свою постель. Это касается и тебя. - Эсма строго взглянула на Элен.
- Что я скажу, когда он войдет в комнату? О, я не смогу! Я забыла про его слугу.
- Мы подкупим его, тогда он будет вынужден раздеваться самостоятельно. Все комнаты для гостей у леди Троубридж практически одинаковы. - Эсма кивнула в сторону постели с тяжелым пологом. - Он даже не заподозрит, что ты здесь, пока не разденется и не окажется в постели.
- Но что я ему скажу?
- Ничего, - вставила Джина.
- Как ничего? - Глаза у Каролы округлились. Джина озорно улыбнулась.
- Вообще ничего.
- Ты меняешься прямо на глазах, Эмброджина Серрард, - с восхищением произнесла Эсма. - Что случилось с твоим герцогским фасадом?
- Герцогиня привыкает к молчанию, если этого требуют обстоятельства.
- Так я и думала, - ответила Эсма, подмигнув.
- Ладно, - вздохнула Карола, склоняясь под бременем необходимости. - Я это сделаю.
- Хорошо. Я велю своей горничной подкупить его слугу, а мы… - Эсма взглянула на Джину и Элен, - задержим лорда Перуинкла в бальном зале до подходящего момента.
- Какого момента? - спросила Карола.
- Одиннадцать часов. Мы не позволим Таппи уйти раньше, и у тебя будет время удобно расположиться в его постели.
- Я должна попросить у всех прощения, - поднимаясь сказала Джина, бросив взгляд на каминные часы.
- Почему? Я надеялась, ты прокатишься со мною верхом, - сказала Элен.
- Я договорилась с Кэмом о встрече в библиотеке.
- О! - хихикнула Эсма. - Красавец муж!
- Он не муж. Хорошо, муж, только уже ненадолго. Я обещала ввести его в курс дел, о которых пишет Биксфидл. Он намерен сам взяться за управление поместьем.
- Ну, это большой прогресс! - сказала Эсма. - Возможно, он в конце концов расстанется с детством.
- Это нечестно, - запротестовала Джина. - Живя в Греции, он представления не имел, что это за работа.
Элен прикоснулась к ее руке.
- Но как замечательно, что он, поняв это, тут же решил сам заняться делами.
- На твоем месте я бы держала мужа на туго натянутом поводке, - заявила Эсма. - Он без промедления вернет тебе всю работу, если ты дашь ему хоть малейшую поблажку или покажешь, что она тебе нравится.
- Я буду скучать по ней, - призналась Джина. - Она доставляла мне удовольствие, и чем я заполню дни? Себастьян говорит, что у него двое превосходных управляющих.
- Маркиз непременно должен иметь двоих, когда достаточно и одного, - резко бросила Эсма. - Полагаю, у тебя не останется времени для работы. Тебе и целого дня не хватит, чтобы соответствовать представлению Боннингтона о настоящей леди.
Джина взяла перчатки.
- Я лучше пойду, Эсма, пока мы не поругались. Надеюсь увидеть всех за ужином.
Когда она вышла, Элен озабоченно взглянула на подругу:
- Зачем так резко, дорогая?
Эсма закусила губу.
- Я свинья, не правда ли?
- Ничего ужасного.
- Последние дни меня снедает ревность. Я чувствую себя, как пятилетний ребенок, попавший в чужую детскую. Я отчаянно хочу такую же красивую и не хочу мою собственную.
- Я не помню мужа Джины, - сказала Элен. - Думаю, я видела его, прежде чем он уехал, но я тогда была ребенком. Он действительно так красив?
- Это не герцог, - ответила Эсма.
- Бедняжка. - Элен погладила ее по щеке.
- Я отдам Таппи, если ты его хочешь, - уныло сказала Карола.
- Тогда у нас возникнет настоящая путаница, - хихикнула Эсма. - Представь себе, Таппи гоняется за форелью Джины, а мы с тобой обе гоняемся за Таппи!
Элен встала.
- Не покататься ли нам верхом? Утром привезли мою кобылу, и мне не терпится вывести ее на прогулку. Карола?
Та оторвалась от скорбного изучения своего носового платка.
- Я не могу.
- Можешь, - твердо сказала Элен. - Вечером ты будешь неважно выглядеть, если целый день просидишь дома.