С замиранием сердца она набрала номер. Через пять гудков трубку наконец взяли. Хилари почувствовала, как у нее вспотели ладони. Она потерла руку о салфетку, перехватила трубку, чтобы та не выскользнула во время разговора, и поздоровалась:
- Добрый день!
- Слушаю вас! Говорите! - ответили на том конце и зачем-то подули в трубку.
- Я говорю, добрый день! - очень громко и отчетливо повторила Хилари.
- Я ничего не слышу, - совсем рядом услышала она раздраженный неприятный голос. - Если не хотите говорить, нечего и номер набирать…
Хилари положила трубку на рычаг. Досадное недоразумение, вызванное несовершенством связи, почему-то ужасно ее расстроило. Она никогда не была мистиком, но сейчас совершенно отчетливо поняла, что ее поездка безоблачной не будет. А звонить тем не менее нужно. Хилари несколько раз привстала на цыпочки, потом покрутила головой и еще раз решительно набрала номер.
На этот раз трубку сняли после первого же гудка. Если он опять ее не услышит, то в следующий раз может вообще не подойти к телефону.
- Алло! - прокричала Хилари. - Вы меня слышите?!
- Отлично слышу, - ответили ей совершенно другим голосом, мужественным и приятным. - Можете не кричать так громко. У нас отличная связь.
- Хорошо, я не буду кричать, - смутилась Хилари. - Но в прошлый раз вы меня совсем не слышали…
- А когда вы звонили в прошлый раз? - удивились на том конце.
- Только что, - растерянно ответила Хилари, понимая, что в прошлый раз от волнения просто ошиблась номером. - Извините. Глупость какая…
- Не переживайте так, - засмеялся мужчина. - Если вы ошиблись номером, я не сильно расстроился. У вас чудесный голос.
- Совсем не важно, какой у меня голос, - обиделась Хилари. Она так волновалась, а он банально флиртует с ней по телефону. - Простите, я должна уточнить. Я говорю с Раулем Фортье?
- Совершенно верно. - Она почувствовала, как он улыбнулся. - Значит, вы не ошиблись номером. Тем более приятно…
- Давайте больше не будем обсуждать мой голос, - строго предупредила Хилари, забыв собственные установки на то, что женщина прежде всего должна оставаться женщиной, а значит, может позволять мужчине немного флирта.
- Давайте, - легко согласился Фортье. - Может быть, вы тогда представитесь? Мне бы тоже хотелось узнать, с кем имею честь говорить.
- Конечно, простите, - извинилась она. - Меня зовут Хилари Вульф, я художник издательства и готовила иллюстрации к вашей книге. Я звонила вам, мы договорились о встрече…
- Я помню, - сказал он и замолчал.
Хилари тоже некоторое время молчала. По ее мнению, он должен был назначить встречу. Но Фортье ничего не говорил, и она занервничала еще больше.
- Мистер Фортье, - робко позвала она, - что-то не так? По-моему…
- Все правильно, - перебил ее Фортье. - Я думаю.
- Конечно, - смутилась Хилари.
- Когда вы готовы встретиться со мной? - спросил он.
- Да вообще-то я уже готова, - замялась Хилари, понимая, что навязывает ему время.
- Неужели? - удивился Фортье. - Приятно слышать, что некоторые женщины умеют быть пунктуальными. Ведь вы около часа назад добрались до отеля?
- Да, - подтвердила Хилари. - Но я уже готова. Если вы можете встретиться со мной прямо сейчас, я имею в виду…
- У меня есть кое-какие дела, - задумчиво проговорил он. - Пожалуй, мы сможем увидеться только вечером.
- Понимаю. - Хилари не смогла скрыть своего разочарования.
- Мисс Вульф, - весело произнес он, - я прошу прощения, что нарушаю ваши планы. Но я действительно думал, что вы захотите отдохнуть с дороги. У меня назначена встреча, которую я не могу отменить. Собственно, вы можете передать свои рисунки с посыльным. А вечером мы все обсудим…
- Простите, мистер Фортье, - довольно резко возразила она, - мне бы хотелось, чтобы вы смотрели их в моем присутствии.
- Это для вас так важно?
- Да, - выдохнула Хилари. - Мне нужно видеть ваше лицо, когда вы будете смотреть мою работу. Тогда многого не придется объяснять.
- А вы смелая девочка, - засмеялся Фортье. - Не боитесь признаваться в том, что действительно думаете.
- Разве для этого нужна смелость? - возразила Хилари. - По-моему, это просто по-деловому.
- Ну-ну, не сердитесь. Для этого действительно нужна некоторая доля отваги. Поверьте стреляному воробью…
- Хорошо, я поверю вам. - Хилари почти устала от этого бессмысленного разговора. - Назначьте мне время, пожалуйста. И место, где мы можем встретиться и поговорить.
- Об этом я и думаю, - успокоил ее Фортье. - Мне бы не хотелось говорить о важном в кафе. Что вы скажете, если я приглашу вас к себе? Часов в семь? Вы не испугаетесь?
- Почему я должна вас бояться? - искренне удивилась Хилари. - Я собираюсь на встречу с солидным человеком. Или я ошибаюсь?
- Не обижайтесь, я проверяю вас. - В низком хрипловатом голосе Фортье она опять услышала усмешку. - Найдете сами или мне за вами заехать?
- Найду, конечно, - ответила Хилари, радуясь, что наконец добилась какой-то конкретной информации.
- Тогда записывайте адрес, - сказал Фортье. Он продиктовал адрес, и они попрощались до вечера.
Хилари посмотрела в зеркало и состроила рожицу. Она совершенно не представляла, что первый же разговор с мистером Фортье окажется таким трудным. Она уже поняла, что иметь дело с этим человеком не так уж просто. Он заставлял ее чувствовать, что она маленькая и глупая. Это ее бесило. Она привыкла к уважению со стороны мужчин. Никогда и никто не позволял себе так откровенно смеяться над ее манерой вести себя. Что он себе позволяет? Разговаривает с ней так, как будто она дала ему повод. Она не маленькая девочка, а взрослая самостоятельная женщина, которая знает, что ей нужно в этой жизни. А он сначала сделал комплимент ее голосу, а когда она не приняла его, начал обращаться с ней, как с ребенком… Сколько же ему лет? Ведет себя как постаревший донжуан. Если ему около шестидесяти, то пусть порадуется. А если меньше, то она ему покажет, как следует вести себя с женщинами.
Голос, впрочем, у него очень, очень приятный…
Хилари совершенно не представляла, чем она может себя занять до назначенного времени. Она не рассчитывала, что у нее будет время осматривать город или читать в гостинице книгу. А она терпеть не могла что-то придумывать на ходу. Пожалуй, стоит пойти позавтракать, решила она и поняла, что захотела есть. В конце концов, у нее не так часто выпадают свободные дни. Дома она обязательно бы нашла чем заняться. В незнакомом городе делать было абсолютно нечего, поэтому она может просто поваляться на траве и помечтать…
Хилари с удовольствием переоделась в удобные шорты цвета хаки, клетчатую хлопковую рубашку, которую всегда брала с собой как талисман, подвязала волосы красной маленькой косынкой, натянула кроссовки и отправилась искать парк с хорошенькой зеленой лужайкой.
Через полчаса Хилари с удовольствием растянулась на траве, раскинула руки и зажмурилась от удовольствия. По дороге она купила чипсы, гамбургер и банку кока-колы. Вообще-то она терпеть не могла все это, но сегодня ей захотелось побыть обычной девушкой, которая не следит за калориями и может позволить себе расслабиться.
Солнце пробивалось сквозь листву и щекотало кожу. Слабый ветер не давал жаре сделаться нестерпимой. Народу в этот час было немного. Ничто не мешало предаваться лени и мечтам.
Мысли вяло скользили по последним событиям ее жизни. Все было хорошо, надежно, неизменно. Отец, который всегда был рядом, работа, которая поглощала почти все время, приятные знакомые… Все просто отлично.
Папу, конечно, немного жалко. Хилари понимала, что его жизнь после предательства матери стала другой… Пустой - вот точное слово.
Он ни разу не сказал ни одного дурного слова о матери. Хилари плакала, негодовала, говорила какие-то злые вещи, а он только пожимал плечами и гладил ее по голове. Однажды отец попытался что-то объяснить. Но Хилари даже не стала его слушать. Она не понимала этого птичьего языка, к которому прибегают люди, когда говорят о чувствах. При чем тут вздохи и охи, когда речь идет об элементарной человеческой порядочности? Отец оправдывал мать, совершенно забывая, что она разрушила их счастье. Как она могла променять счастливую полнокровную жизнь с дочерью и мужем на скитания с этим молокососом?! Хилари не могла заставить себя даже произнести имя этого молодого хлюста. Он был почти на десять лет младше матери.
Хилари все узнала первая. Она поняла, что мать влюблена, когда увидела ее глаза, вернее ее взгляд на этого молодца.
Самое смешное, что вечеринку устроил отец для того, чтобы развлечь маму. Ему казалось, что в последнее время она чем-то озабочена. Знал бы он!
Хилари сновала между гостями, особенно нигде не задерживаясь. Она любила атмосферу праздника, которая возникала в доме, когда родители приглашали гостей. Лампы светили по-другому, голоса были резче и красивее, еда вкуснее. Ей нравилось просто существовать в этом, купаться во взглядах, словах, игре теней и света, ловить чуткими ноздрями запахи. Она смотрела на это глазами художника, который из разрозненных картинок складывает свою картину ощущений. Потом это становилось рисунками, набросками, идеями. Ничто не впечатляло ее больше, чем люди. Каждый - фантастический мир, вместе - галактика…
Она впитывала в себя танцующих. Звучала нежная пронзительная французская мелодия. Пары не двигались, струились. Любой танец - формула отношений. Стоит посмотреть на двоих, чтобы все понять.
Вот эти делают вид, что у них все в порядке. Но стоит присмотреться - и поймешь, что женщина напряжена и вся отстранена от партнера. Да и ему этот танец и близость партнерши неприятны.
А эти двое почти не касаются друг друга и делают вид, что просто исполняют па, но волна, которая несется от них, наэлектризована так, что почти видны искры.
Эти - друзья. Она доверчиво склонилась к его плечу, а он держит ее руку свободно и непринужденно…
И тут она увидела глаза. Страсть, тоска, желание, невозможность, нежность, потеря - все в одном взгляде. Так смотрят, когда провожают навсегда. Она сразу даже не узнала собственную мать и ее лицо, которое всегда было спокойным.
Это не могла быть ее мать… Она не могла так смотреть ни на кого, потому что никогда так не смотрела даже на отца. Хилари испугалась и спряталась. Она стояла за дверью, ведущей в танцевальный зал, и уговаривала себя, что это игра ее воображения. То, что она подглядела, должно было исчезнуть, не быть… Потому что, если это действительно есть, то жизнь кончена.
Но это была правда. Через месяц мама сама ей все сказала.
- Я не верю, - отчаянно замотала головой Хилари.
- Прости, моя хорошая, но это так, - очень тихо ответила мать. - Папе я все сказала. Мы не будем больше жить вместе. Послезавтра мы уезжаем в Европу.
- Я не верю тебе, - упрямо повторила Хилари.
- Когда-нибудь ты поймешь, - грустно улыбнулась мать. - Ты совсем взрослая, и скоро тебе никто не будет нужен, кроме единственного мужчины.
- Я ненавижу мужчин! - закричала Хилари и поняла, что по ее лицу текут слезы.
- Ты просто пока не знаешь, - покачала головой мать. - А когда узнаешь, простишь меня.
- Я никогда… - Хилари захлебывалась слезами, - никогда… не прощу тебя. Ты предательница. Мы с папой так любили тебя!
- Я буду думать о вас, - сказала мама, - и скучать.
- Лучше не говори больше ничего, - прошептала Хилари и убежала.
Она больше не говорила с матерью ни разу. И хотя уже прошло целых семь лет, не могла смириться с той картиной обнаженной страсти, которую увидела во время танцев.
Хилари открыла глаза и села. Она не любила это вспоминать. Слезы сами подкатывались к горлу, в носу начинало щипать и хотелось тоненько завывать и жалеть себя.
Может быть, она ревнует? Эта мысль пришла ей в голову впервые. Чего она не может простить матери? Того, что она их бросила. Да. Но не только это. Мама любила. Так любила, как об этом пишут в книгах и о чем можно только мечтать. А Хилари никогда и ни в кого даже не влюблялась. Может быть, ей стало страшно, что она никогда ни на кого не будет так смотреть? Ребята в университете казались ей инфантильными и смешными. Несколько поцелуев в машине оставили в ней неприятные воспоминания о мокрых губах и липких ладонях. Что они могли ей предложить? Быстрый секс и грубые шутки? Скучно… Коллеги на работе? Да, там были интересные мужчины, которые к тому же оказывали ей знаки внимания. Но ее больше привлекал ум и талант сотрудников-мужчин, чем эротические ощущения. С ними возможен был брак, регулярный секс, дети. Да, но это ужасно, когда ты ничего не чувствуешь. Выйти замуж, чтобы когда-нибудь бросить все? Может быть, она просто фригидна? Такое ведь тоже бывает.
Нет, лучше загружать себя работой, чем размышлять о странностях собственной натуры. Семь лет она бежит от мужчин, от отношений, от любви. Потому что очень боится, что с ней этого не случится никогда. Парадокс… Она даже пробовать не хочет. А ведь не войдя в воду, нельзя узнать, какой она температуры…
Господи, ну зачем портить себе этот замечательный день? Хилари протянула руку к пакету, извлекла оттуда гамбургер и открыла банку с колой. Вкусно! Но не полезно.
Она решила, что больше не будет думать о матери, по которой ужасно скучает. Она подумает лучше о своем новом знакомом. Ведь после двух разговоров человека можно считать знакомым?
Она начала придумывать, как он выглядит. Конструировала внешность, которая совпадала бы с его голосом и с его книгой. У нее получился пятидесятилетний мужчина, элегантный, веселый, с синими ясными глазами, мужественным лицом, сильными руками и с затаенной грустью во взгляде. Короче, точный портрет собственного отца. Это ужасно! Не хочет же она найти его точную копию. С такими мыслями только к психоаналитику, чтобы разъяснили все про эдипов комплекс.
Конечно, отец лучше всех, но искать в мужчинах отца - банально. Пусть он будет маленький, толстый, с круглым простым лицом и короткими пальцами. Тогда она точно не обратит на него внимания. Хилари не хотела себе признаваться, но эмоции, которые она испытывала, когда читала роман, очень походили на эротические. Она сама не понимала, как это могло произойти. В книге не было ни одной откровенной сцены и тем не менее все дышало страстью и откровенным желанием.
В такого человека она могла бы влюбиться, поэтому боялась, что реальность или совершенно очарует ее или, напротив, разочарует.
Нет, об этом тоже думать неинтересно. Лучше помечтать. Небо высокое и синее, солнце чудное, ветерок освежающий, жизнь замечательна. Единственное, чего ей недостает в этой жизни, это какого-то очень близкого человека, с которым можно было бы молчать, болтать, когда хочется, валяться вместе на зеленой траве, жевать гамбургеры и запивать их из одной банки. Жалко, что родители не догадались завести еще детей. Конечно, тогда родительская любовь не досталась бы одной ей, зато сейчас у нее была бы сестра или брат или сестра и брат…
А что, если у папы появится женщина? Он молод, богат, красив. Рано или поздно и он покинет ее…
Да, ни одной позитивной мысли за целых полчаса. Хилари поняла, что блаженная свобода и отдых не так уж прекрасны. Пожалуй, стоит вернуться в отель и посмотреть рисунки. Потом подумать над дизайном обложки к новой серии альбомов, которую они будут обсуждать в понедельник.
Поняв, что ей есть чем заняться до вечера, Хилари улыбнулась, поднялась, с сожалением поглядела на зеленую травку и отправилась в гостиницу.
Ровно в половине седьмого Хилари спустилась к такси, которое предварительно заказала. Она назвала адрес и всю дорогу даже не смотрела по сторонам. Папка с рисунками лежала на коленях. Рука Хилари слегка поглаживала ее. Как было бы хорошо, если бы вечер уже закончился и она возвращалась бы обратно, получив благословение. Но это была самая нереальная мечта за весь сегодняшний долгий день.
Машина затормозила у одного из белых домов, такого же, как другие дома в этом районе. Хилари была немного разочарована. Она почему-то представляла, что его жилище должно быть особенным. И тут же посмеялась над своими мыслями: сама же терпеть не может художественности в жизни, а ждет ее от других. Правда, дом стоял чуть в стороне и задний двор выходил в поле. Он существовал как-то отдельно от других. Это немного примирило ее с действительностью.
Хилари расплатилась и пошла к дверям. Ей даже не пришлось звонить: когда она поднялась по ступенькам, дверь распахнулась.
В первый момент Хилари растерялась. Перед ней стоял почти мальчишка. Потертые джинсы, спущенные на бедра, свободная майка, босые ноги - это еще можно было пережить. Но его лицо, глаза, руки - с этим надо было что-то срочно делать.
Сколько ему? Двадцать пять? Меньше? Но так не бывает. Человек, который написал такую книгу, должен многое знать о жизни, пережить, прочувствовать. Этот бы просто не успел. И голос, который она слышала утром, не может принадлежать ему…
Хозяин тоже не торопился. Он внимательно рассматривал гостью, не лишая себя удовольствия задержаться на округлых бедрах, высокой небольшой груди и стройных ногах. Сдержанна, холодновата, но фантастически женственна… Сама не понимает, что она пуля для мужчин. Во всяком случае для тех, кто знает, что отстраненность бывает оборотной стороной темперамента. Взрослая женщина, а реакции совершенно детские. Не ожидала увидеть вместо старого маразматика молодого мужчину и смутилась. Рисовать-то она умеет?
- Мисс Вульф? - улыбнулся он, блеснув всеми тридцатью двумя зубами. Голос был тот же. - Я не ошибаюсь?
Хилари помотала головой.
- Что-то не так? - спросил он, хитро блеснув действительно синими глазами. Хоть в этом она не ошиблась.
- Простите? - не поняла Хилари.
- Вы смотрите на меня как на привидение, - ответил он, пропуская ее в дом. - Или вы возмущены моим внешним видом?
Знал бы он, насколько близок к истине. Хилари ничего не имела против подвернутых джинсов и босых ног, но ее возмущало его радостное юное лицо, взъерошенные пшеничные волосы и родинка прямо под правым глазом. Красавчик! А если к этому прибавить накачанные плечи и узкие бедра, то просто киногерой.
- Если хотите, я надену смокинг, - предложил он вполне серьезно. - Правда, в нем будет не так приятно.
- Не нужно никакого смокинга, - разозлилась Хилари на его дурацкое предложение. - Ведь если я скажу, что мне это нужно, вы не пойдете переодеваться?
- Если вам действительно это нужно, то пойду. Но не думаю, что это что-то решит.
Хилари показалось, что он имеет в виду что-то совсем другое, но не стала уточнять. Надо было попытаться найти способ превратить свой визит в деловое свидание, а не в дружескую вечеринку. Он ведет себя так, будто пригласил ее на свидание. Его поведение казалось ей совершенно невыносимым и несерьезным. Лучше бы они встретились в городе.
- Мисс Вульф, располагайтесь, - сказал Фортье, показывая ей на диван.
В доме было чисто и уютно. Какие-то африканские маски на стенах, тяжелая простая деревянная мебель, пестрые тканые коврики, гобеленовые подушки. Все было разнородным, но удивительным образом сочеталось друг с другом. Белые стены, низкий стол темного дерева, бронзовые подсвечники. Хилари пожалела, что в этот дом ее привела работа, а не романтическое приглашение. Здесь было спокойно и надежно, как в детстве.
- Вам нравится, - он не спрашивал, просто словами назвал ее чувства. - Мне тоже.