- Я вижу это по твоим глазам. - Ахмеда невозможно было остановить. - Я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь. Ты бы видел, каким голодным взглядом следишь за ней. Как горят твои глаза, когда ты о ней говоришь. Когда ты впервые назвал ее имя по телефону, у тебя даже голос изменился. Ты влюблен по уши, братец.
- Так и есть. - У Ахмеда, как говорят, "крыша поехала". Видимо, счастливый брак и отцовство тому причиной.
Обедали они в просторной столовой, которую, по словам Бена, он ни разу не использовал по назначению, пока не женился. Мужчины вспоминали забавные эпизоды из своего детства и юности: как они скакали на лошадях по пустыне, ходили под парусом…
- Я учил Эмили ходить под парусом во время медового месяца, - гордо произнес Бен.
- А ездить верхом? - спросил Ахмед.
- Еще не успел, ведь мы женаты всего месяц. - Бен посмотрел через стол на Эмили, поймал ее взгляд и удерживал его бесконечно долгое мгновение. Да, за этот месяц они успели поплавать под парусом, попутешествовать, заложить строительство новой буровой, но любовью занимались всего лишь раз. Сказать кому - не поверят. Эмили покраснела, как будто прочитала его мысли.
- Как ты можешь, - спросила Джоан у Эмили, - быть помощницей Бена на работе и женой дома? Я уверена, что очень часто вы закрываете дверь офиса и…
Эмили уронила вилку.
- Никогда, - быстро ответила она, краснея как рак.
Бен еле сдерживал улыбку. Как часто он воображал себе нечто подобное! Сама мысль о том, что Эмили рядом, через стенку, заставляла его сердце учащенно биться. Закрыть дверь, сорвать с нее ненавистный серый костюм, уложить на широкий кожаный диван и завладеть ее маленьким, но таким женственным телом. Интересно, а ей в голову приходят подобные фантазии? Бен посмотрел на Эмили и увидел, как старательно она избегает его взгляда. Он усмехнулся.
- Честно говоря, мы больше видим друг друга на работе, чем дома. - Бен не солгал. На работе им было легче - их деловые отношения давно сложились, они были сыгранной командой.
- Неужели? - Ахмед вскинул брови.
- Я хочу сказать, что у нас прекрасные деловые отношения, я не могу обходиться в офисе без Эмили. - И в этом Бен не солгал.
- Скоро придется, - с усмешкой сказала Джоан.
Эмили закусила губу, а Бен нахмурился. Он знал, что в конце года Эмили перестанет быть его женой, но он никогда не думал, что она перестанет быть и его помощницей тоже.
- Когда у вас появятся дети, - пояснила Джоан с улыбкой. - Эмили захочется проводить больше времени дома с малышом, как бы она ни любила свою работу. Только представьте, что в это время в будущем году вас уже может быть трое…
Эмили побледнела. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но почувствовала, как Бен толкает ее под столом.
В это время в спальне Бена заплакала малышка. Джоан побежала на крик и через некоторое время вернулась к столу с дочкой. Эмили предложила подержать девочку, пока Джоан закончит ужин.
- Ты правда хочешь? - спросила Джоан.
Эмили протянула руки. Бен неотрывно наблюдал, как она взяла на руки крошку и импульсивно прижалась губами к черным волосикам на ее голове. Взгляд Эмили был нежным и мечтательным. Бен был потрясен до глубины души. Он никогда не представлял ее в роли матери, они вообще никогда не говорили на эту тему. Хотя что его так удивило? Он видел, с какой заботой и любовью Эмили относится к растениям. Да, она будет прекрасной матерью, в этом нет сомнения, стоит только посмотреть на ее лицо, когда она прижимает к груди малышку.
Ахмед с видимым удовольствием положил себе третью порцию телятины, а Джоан с улыбкой наблюдала за дочкой на руках у Эмили. Губы Бена тоже были растянуты в улыбку, но сердце его странным образом сжималось при виде жены с ребенком на руках. И вдруг он понял, что завидует брату. Должно быть, он спятил. Какая жена, какой ребенок? Он даже заботой о саде не хочет себя обременять.
Бен был почти счастлив, когда гости собрались уходить. В его душе боролись самые противоречивые чувства. Эмили с ребенком на руках; Эмили, накрывающая стол; Ахмед, утверждающий, что видел свет любви в глазах Эмили; Джоан, верящая в романтическую сказку об их любви!.. Это было слишком.
Он видел, как нехотя Эмили отдала ребенка Джоан и закрыла за гостями дверь. Опустившись в ближайшее кресло, как будто ноги перестали держать ее, она тяжело вздохнула и закрыла глаза. Бен понял, что этот визит дался ей не легче, если не тяжелее, чем ему.
- Видимо, ты все-таки унаследовала актерский талант Клейборнов, - заметил Бен.
Глаза Эмили распахнулись.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ахмед уверен, что ты меня любишь и эта любовь прямо светится в твоих глазах. Он совсем спятил, да? Как будто я бы не заметил, случись с тобой такое чудо.
- Действительно, спятил, - немедленно согласилась Эмили. - Но самое интересное, Джоан сказала то же самое о тебе. В твоих глазах она тоже увидела всполохи любви. - Губы Эмили скривились в горькой усмешке, а в глазах, как показалось Бену, стояли слезы.
- Ложись спать, - резко бросил он. - Я сам все уберу. - Он испугался, что еще минута, и он скажет или сделает что-нибудь такое, о чем будет сожалеть.
Эмили не стала спорить. Она поднялась с кресла и направилась к двери. Вопрос Бена заставил ее оцепенеть:
- Ты когда-нибудь думала о детях, Эмили?
- Нет, - ответила она без промедления. - А почему ты спрашиваешь?
- В какой-то момент, когда ты держала на руках мою племянницу, я подумал…
- Я не намерена заводить детей, - сухо перебила его Эмили. - Моя жизнь достаточно наполнена - у меня есть работа и мои розы. А вот для тебя это проблема. По общему мнению, ты женился, чтобы завести детей, но поскольку наш брак…
- …ненастоящий… Можешь не продолжать, я знаю наизусть, что ты сейчас скажешь! Я вижу, ты очень рада, что он ненастоящий. Ведь настоящий муж требует внимания, и побольше, чем твои розы.
- Но не ты, - заметила она. - Тебе не нужно ничье внимание. В этом смысле с тобой легче, чем с самым неприхотливым растением.
- Ну, спасибо, - усмехнулся Бен.
- Кроме того, наш…
- Эмили, если ты еще раз скажешь, что наш брак ненастоящий…
- Но ведь это так и есть. - Эмили посмотрела ему прямо в глаза.
Чтобы не сорваться, Бен так крепко стиснул зубы, что даже испугался, не начнут ли они крошиться. Но он не собирался заканчивать разговор. Он был зол, как никогда, и уже не мог остановиться.
- А знаешь почему? - грозно спросил он, нависая над Эмили. - Потому что у нас отдельные спальни. При этом и ты, и я хотим заниматься любовью друг с другом, но ты почему-то противишься этому. Не бойся, я не стану тебя уговаривать или принуждать, но если ты передумаешь - милости прошу. Но я действительно не могу понять, что тебе мешает?
- Что мне мешает? - Эмили повысила голос, ее глаза гневно сверкали, на щеках горели алые пятна. - Мне мешает то, что ты меня не любишь, что бы там ни говорила Джоан. Впрочем, и я тебя не люблю, - поспешно добавила она. - Я не могу заниматься сексом с человеком, который меня не любит! Да, однажды это случилось, но больше я этого не допущу.
- Эмили, мы уже обсуждали это раньше. Ты знаешь, что я не верю во всякую романтическую чепуху.
- Да, я знаю, ты считаешь, что любви не существует. - Запал прошел, и Эмили сникла. - Но ведь только что ты видел перед собой пример. Неужели станешь отрицать, что твой брат и Джоан любят друг друга?
Бен пожал плечами.
- Это беспредметный разговор. Я бы определил их отношения как взаимное уважение. А это именно то, что требуется в браке. Ты не согласна?
- Конечно, согласна. - Эмили снова начала горячиться. - Да, они испытывают друг к другу уважение. Это очень важно, но недостаточно, чтобы провести рядом всю жизнь. Должно быть еще что-то, более глубокое.
- Любовь, да? - Бен покачал головой. - Когда ты перестанешь быть такой наивной, Эмили?
- Никогда! Я знаю, что любовь существует.
- Откуда? - Бен выразительно изогнул бровь. - Из личного опыта?
- Именно, - выпалила Эмили и прикусила язык. Затем она резко развернулась и бегом бросилась в свою спальню. В тишине громко хлопнула дверь.
Бен в полной растерянности стоял посреди гостиной. Он никогда не слышал, чтобы Эмили повышала голос, и даже не подозревал, что она может хлопать дверьми. Сказать, что он был удивлен, - ничего не сказать. Бен был ошеломлен, обескуражен.
Он расхаживал по комнате, пытаясь понять, что же так вывело Эмили из себя. Он тоже был очень зол после ухода гостей, но ведь не кричит и не хлопает дверью. Почему из всех женщин на земле черт его дернул жениться именно на Эмили?! И если он все-таки на ней женился, почему она отказывается заниматься с ним любовью? Это так естественно - заниматься любовью со своим собственным мужем. И не только естественно, но и юридически оправдано.
Он видел, что нравится Эмили, что она его уважает, но… не любит. И он ее не любит. И тут Бен понял, что его так задело. Ее признание о том, что она знает, что такое любовь, из личного опыта. Он уже был готов постучаться в ее дверь, чтобы выяснить все до конца, но удержался. Усевшись в кресло и вытянув длинные ноги, Бен устремил взор в пространство и стал размышлять о любви.
Любовь… любовь… Некоторые слишком уж романтизируют ее. Все, он даже слышать это слово больше не желает!
Эмили сказала себе, что не станет плакать. Она и так слишком много слез пролила по Бену. Волновало ее этой бессонной ночью только одно - не выдала ли она себя неосторожным признанием. Если бы только она не дала Бену слово, немедленно собралась бы и уехала домой. Спряталась в своей норке. Тогда бы ей пришлось видеть его только восемь часов в день в офисе.
На следующее утро жизнь вошла в привычное русло, во всяком случае в офисе. Пока не позвонил отец Бена. Сам Бен в это время проводил совещание, поэтому Эмили ответила на звонок. Как только она поняла, кто говорит, ее ладонь стала влажной, а костяшки пальцев на руке, сжимающей трубку, побелели. Она ужасно боялась, что старый шейх решил выяснить, полюбили ли они с Беном друг друга или, что еще хуже, не беременна ли она. Но речь пошла о другом.
- Эмили, дорогая. У меня приятные новости. Может, Бен говорил тебе, что в этом году мы с женой отмечаем пятидесятилетний юбилей нашего супружества.
- Нет, не говорил. Примите мои поздравления.
- Прибереги свои поздравления до следующего месяца. Мы устраиваем большое торжество и уже выслали вам с Беном приглашение и билеты на самолет. Мы решили сделать это заранее, чтобы у вас не было возможности сослаться на занятость или еще что-нибудь. Мы очень хотим, чтобы ты побывала у нас, ведь это родина твоего мужа, хоть он давно стал американцем. Мы надеемся, что вы с Беном примете участие в церемонии обновления брачных обетов.
Эмили не знала, что ответить. Она не представляла, захочет ли Бен ехать, захочет ли везти ее на свою родину и участвовать вместе с ней в какой-то церемонии. А спрашивать боялась, представив, как он начнет ходить вокруг да около, по доброте душевной боясь обидеть и не зная, как дать ей понять, что не хочет ее видеть на этом празднестве.
Отец Бена перезвонил в тот момент, когда она в кабинете Бена ксерокопировала документы по новой буровой установке в Азии.
Когда Бен снял трубку и Эмили поняла, с кем он говорит, она поспешно выскользнула за дверь.
- Я разговаривал с Эмили, - сказал старый шейх, - и мы обо всем договорились.
- О чем договорились, отец? - Бен, нахмурившись, посмотрел на дверь, за которой исчезла Эмили. Почему она ничего не сказала ему о звонке отца?
- О том, что вы приезжаете на торжество по случаю нашей золотой свадьбы. Небольшой семейный праздник, ничего особенного.
- Ой ли? А верблюжьи бега? А охота с соколами? - насмешливо спросил Бен.
- Ну… самую малость, - признался шейх. - Но главное: и мы с твоей матерью, и все наши женатые дети, к которым теперь относишься и ты, - многозначительно произнес отец, - должны обновить брачные обеты.
- Нам с Эмили рано их обновлять, они еще не успели устареть, - запротестовал Бен, чувствуя подвох.
- Но вы поженились в Америке. Я все понимаю, теперь твой дом там, но здесь твоя родина. И не забывай о родственниках, которым не удалось побывать на твоей свадьбе. Они мечтают увидеть твою жену.
Эмили с ума сойдет, когда услышит об этом. Или она уже знает?
- А когда ты говорил с Эмили, отец?
- Этим утром. Итак, мы вас ждем?
- Может быть, но…
- Никаких "но"! Я приказал выгравировать табличку с вашими именами и датой свадьбы. Кстати, какое второе имя Эмили?
- Не знаю…
- Как это не знаешь? Поговори с Эмили и перезвони мне, - попросил шейх.
- Хорошо, отец.
Бен положил трубку и задумался. В нем боролись два чувства - вины и негодования. Слова отца эхом отдавались в его голове - свадьба, обеты, табличка с их именами. Да, в его стране очень сильны традиции, но что-то он не слышал о церемонии обновления брачных обетов. Бен очень любил отца, но подозревал, что тот затеял это, чтобы укрепить его брак, помня о том, что в конце года он может развестись. Что Бен, безусловно, и сделает.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Самолет приземлился в аэропорту небольшого арабского государства. Бен и Эмили вышли из кондиционированного салона первого класса и попали во влажную жару. Прямо у трапа их встречал шофер, и они с облегчением уселись на заднее сиденье "мерседеса".
В течение всей поездки до дворца шейха Мансура Бен выступал в роли гида. Он называл маленькие деревушки, рассказывал о фермах, где с помощью технологии гидропоники в этой пустынной стране выращивают овощи и фрукты для населения.
Эмили с интересом смотрела по сторонам и задавала множество вопросов, хотя все внутри сжималось от страха. Зачем она приехала? Ведь Бен сказал, что решение за ней и он заранее согласен с любым. В конце концов, поездка на его родину не входила в условия их сделки. Но Эмили была слишком честной и обязательной. И по отношению к Бену, и по отношению к его семье. Кроме того, ей было очень интересно побывать на его родине.
Несмотря на спор по поводу существования любви, отношения между ними выровнялись и вошли в обычное деловито-отчужденное русло. Она дала себе слово дотерпеть до конца года и выполнить условия сделки, несмотря на душевную боль, усиливающуюся с каждым днем. Теперь еще эта церемония! Хотя Бен и убеждал ее, что волноваться не о чем, Эмили слышала напряжение в его голосе, видела глубокие складки, залегшие в уголках рта. Если не о чем волноваться, почему же он так переживает?
Машина въехала в ворота, и Эмили поняла значение слов "оазис среди пустыни". Дворец шейха представлял собой огромную виллу из итальянского мрамора в окружении оливковых деревьев. На лужайках зеленела свежая трава. Множество зданий поменьше было построено вдоль берега залива, вода в котором под ярким солнцем была ослепительно голубой и прозрачной. Не успела машина подъехать, как из дома высыпали многочисленные родственники, одетые в национальные наряды.
- Вы, должно быть, Эмили, - на английском, хотя и с сильным акцентом обратилась к Эмили пожилая женщина. - Добро пожаловать в нашу семью.
Из одних объятий Эмили немедленно попадала в другие - все кузены, дяди и тети считали своим долгом прижать ее к сердцу и сказать слова приветствия. Она чувствовала, что гостеприимство и доброта идут из глубины сердец всех членов этой большой и дружной семьи. Страх выглядеть и чувствовать себя чужестранкой развеялся как дым, но ей было очень горько осознавать, что она обманывает этих людей, потому что их брак с Беном - сделка, фарс.
- Какие прекрасные люди, - сказала Эмили Бену, когда они остались наедине в отведенной для них комнате.
В центре комнаты стояла огромная кровать под балдахином, словно перенесенная со страниц сказок "Тысячи и одной ночи". Эмили бросила на нее тоскливый взгляд. Она представила, как они будут лежать спинами друг к другу, каждый на своем краю… Эмили знала, что Бен не прикоснется к ней, не сделает ни одного движения навстречу, потому что теперь была ее очередь. А она никогда не сделает этого!
- Спасибо. Я очень благодарен, что ты согласилась на эту поездку. Кроме того, все члены моей семьи очень полюбили тебя.
Все, кроме тебя, подумала с горечью Эмили. Но несмотря на это, а может, именно из-за этого она была очень рада, что семья Бена так тепло приняла ее.
Несколько дней, предшествовавших церемонии, Эмили провела как в сказке. После дождливого Сан-Франциско она наслаждалась жаркими солнечными лучами. Они с Беном ходили под парусом, до изнеможения плавали в огромном бассейне, играли в крикет на лужайке вместе с многочисленными детьми, ездили верхом. Кожа Эмили приобрела золотистый оттенок, волосы выгорели. Она никогда еще не была такой расслабленной, свободной и счастливой, как в эти несколько дней.
Спрыгивая с большой, но очень спокойной и доброй кобылы, которую Бен выбрал для нее, Эмили попала в его объятия. Он привлек ее к себе и легонько поцеловал в приоткрытые губы.
- Или я ошибаюсь, или ты чувствуешь себя здесь дома даже больше, чем я? - спросил он, убирая с ее щеки прядь волос и вглядываясь в глаза.
- Мне здесь очень хорошо, - просто ответила Эмили. Она не хотела говорить, что полюбила и членов его семьи, и этот дом, но именно так и случилось, хотя она изо всех сил противилась этому.
Бен кивнул.
- И тебя здесь приняли и полюбили. Твои глаза сияют, твоя улыбка такая веселая, такая жизнерадостная. Ты выглядишь потрясающе красивой. Не один я это заметил.
Эмили посмотрела Бену в глаза и тут же оказалась затянутой в их омут.
Когда он вот так глядел на нее, Эмили чувствовала себя красивой, желанной, нежно любимой. Даже если знала, что это не так. Да, его родственники полюбили ее, но не Бен. Как жаль, что в конце года она перестанет быть частью этой дружной и шумной семьи. Конечно, у нее останется ее собственная, не менее большая и не менее дружная, а главное, такая же шумная семья, но для своих она старая добрая Эмили, вечная палочка-выручалочка. Для семьи Бена она - нечто особенное, экзотическое, из далекой Америки, почти инопланетянка.
Каждый вечер был праздником. Длинные столы ломились от яств; в один из вечеров на свежем воздухе приготовили барбекю из ягненка и кускус, а еще подали баклажаны и козий сыр.
Бен наполнил тарелку всеми этими деликатесами и принес Эмили.
- Что с тобой? - спросил он ее, усаживая за столик под навесом. - Откуда в глазах эта грусть?
- Я просто представила, как бы моим родным понравилось здесь, и пожалела, что они не со мной. Я чувствую себя героиней "Тысячи и одной ночи".
И Бен, и Эмили ощущали себя счастливыми вплоть до дня церемонии, их последнего дня в доме шейха Мансура. Мысль о необходимости произнести лживые слова перед лицом всех родных во время столь торжественного обряда угнетала их обоих, заставила снова задуматься, в какой лжи они живут. Они не говорили об этом, но снова стали далеки и избегали друг друга. Поднявшись в свою комнату, они молча переоделись для церемонии: Бен в смокинг, она - в подвенечное платье, как и остальные жены.
Часы отсчитывали минуты. Четыре часа, четыре тридцать. Жара усиливалась, а вместе с ней и влажность, пока воздух не превратился в сплошное влажное одеяло. Казалось, достаточно еще одной капли, чтобы разразился ливень.