Астрид покачала головой. Она была не готова посвятить его в подробности своих отношений с Даниелем. Что она забеременела и потеряла ребенка и ее жизнь и устремления круто изменились.
- Во мне нет ничего особенного, Генри. Я такая же, как любая другая девчонка из Суррея.
Она потянулась к ручке дверцы, но на сей раз Генри удержал ее.
- Вы не такая, как весь остальной мир, Астрид.
В его голубых глазах было что-то такое, от чего ей захотелось ему поверить.
Но она боялась довериться ему, боялась принять всерьез какое бы то ни было утверждение этого человека. И в то же время опасалась, что ее защитные укрепления слишком слабы, ибо чувствовала, что начинает ему доверять, несмотря на все аргументы, которые звучат в ее разговорах с самой собой.
Именно поэтому она пригласила его сегодня сюда, позволила ему взять ее руку и пошла с ним вместе к входной двери. Им открыла Бетанн, и Астрид поняла, что ее старшая сестра не очень рада видеть ее с таким кавалером.
Генри вышел с кружкой пива на террасу и стал рядом со Спенсером, отцом Астрид. Спенсер говорил, как говорят жители рабочих окраин Лондона. На руке у него была вытатуирована танцующая девица. Татуировку он сделал себе еще тогда, когда служил во флоте ее величества в Японии. Это был приветливый, спокойный человек, прикованный к инвалидному креслу из-за осложнений от диабета.
Он сразу узнал Генри, ведь он помнил его с тех еще пор, когда тот играл в регби, и немедленно сообщил, что предпочитает регби футбол. Они беседовали непринужденно, пока к ним не подошла Бетанн.
- Могу я поговорить с вами? - обратилась она к Генри.
- Конечно.
- Пойдемте в беседку.
Было сразу видно, что эта женщина - юрист. Астрид никак нельзя было назвать пассивной, но Бетанн - просто воплощение заботливой старшей сестры.
В беседке она села на красную подушку и жестом предложила Генри последовать ее примеру.
- Выглядите так, как будто собираетесь предъявить мне обвинение, - сказал он.
- Не отшучивайтесь. Извините, если я не выдерживаю стиль, но я просто не могу отпустить вас, кое-что вам не сказав.
- Что именно? - спросил он.
- Моя сестра вам не игрушка. У нее есть семья, которая ее любит. И думаю, вам полезно знать, что я - специалист по правам женщин.
Генри вдруг стало жаль Бетанн. Он понял: что она кое-что знает о приключении Астрид с ее прежним хозяином и стремится уберечь сестренку от новых бед.
- Я не собираюсь причинять вред вашей сестре, Бетанн. Она мне нравится, и, если она решит, что хочет от меня чего-то большего, остановить меня не сможет никто.
- Все мужчины так говорят.
- Даже ваш муж? Он дал вам обещание и нарушил его?
Он видел Перси Монтроуза мельком, перед тем как тот отправился в Теско за льдом.
- Он в особенности, - ответила она. - Но когда он делает что-то не так, то исправляет свою ошибку. И я хочу знать, способен ли Генри Девоншир на то же самое.
- Что я должен сказать, чтобы убедить вас, что я - честный человек? Мне кажется, вы уже составили обо мне определенное мнение.
- Нет. Извините, если это так выглядит. Просто... Послушайте, я люблю мою сестру и не хочу, чтобы ей было больно.
Генри положил руку на плечо Бетанн.
- Я тоже.
Она оценивающе на него посмотрела, потом вздохнула:
- Хорошо бы.
- Генри! - крикнула Астрид.
- Я здесь! - отозвался он.
Астрид подошла к ним:
- Перси вернулся. Можно садиться за стол.
- Прекрасно! - провозгласила Бетанн, обошла их и первая направилась к дому.
- Что ей было нужно?
- Убедиться, что я не собираюсь обижать вас, - ответил Генри. - Не знаю, что произошло у вас с Даниелем, но это было нечто похуже обычного расставания. Я прав?
- Я не могу... Я не хочу говорить об этом сейчас, ладно?
Генри понял - она расстроилась. Снова, во второй раз, он увидел у нее на ресницах капельки слез. И решил пока прекратить дознание.
- Пойдемте к дому, - предложил он.
Она взяла его под руку, и они направились к патио, где ее мама накрыла стол. День был прекрасный, солнечный, один из тех, которыми в Англии, где так часто идут дожди, принято дорожить.
Перси оказался приятным человеком с чувством юмора. За столом он поддразнивал всех, включая Генри. Астрид явно нравился ее деверь, и она невинно флиртовала с ним.
- Вы любите футбол, как Спенсер? - спросил Генри у Перси.
- Отнюдь. Да и Спенсер в свое время был страстным поклонником "Лондон айриш".
- В свое время?
Спенсер развернул свое кресло и вступил в разговор.
- Мне теперь не так просто выбираться из дому, как раньше. А смотреть игру по телевизору - совсем не то что болеть за свою команду, сидя на стадионе, - пояснил он.
- Это верно. Насколько легко вам удается справляться с инвалидным креслом?
- Слушайтесь докторов, - посоветовал Спенсер вместо ответа. - Я вот не слушался, и смотрите, что со мной стало. Боюсь, я немного слишком упрям. И Астрид, как видно, унаследовала мое упрямство.
- Вынужден признать, что вы правы. Она, несомненно, точно знает, чего хочет, - сказал Генри.
- Прямо в точку, - согласился Спенсер. - Но мы любили эти игры. Знаете, когда я попал в это клятое кресло, девочки пару раз пытались доставить меня на стадион. Но им было трудно. У меня сердце кровью обливалось от того, как они мучились. И я сказал, что больше я туда не поеду.
- Да, он часто водил обеих девочек, когда они были маленькие, на стадион, смотреть игры. По-моему, у Астрид в спальне даже висел плакат с портретом какого-то игрока...
- Чей это был протрет, Астрид? - спросил Перси.
- Мама!
Астрид покраснела. Бетанн накинулась на мужа:
- Хватит уже! Замолчи!
- Так чей портрет висел у вас на стене? - спросил Генри.
- Ваш! - выпалила Астрид.
Сидевшие за столом рассмеялись.
- Она была страшно влюблена в вас, когда вы только стали играть в той команде, - сказала Мэри.
- Мама! - Астрид густо покраснела. И редкий случай, не смогла найти что сказать. Здесь, среди людей, которые лучше всех ее знали, она не могла возводить защитные барьеры.
- Ну, Бетанн была влюблена в Рональда Китинга, когда была уже взрослой.
- Он очень умный, - заметила Бетанн.
- Но совсем не то, что я, - сказал Перси.
- Мне могут нравиться мужчины и не похожие на тебя, - сказала Бетанн.
- Нет, не могут, - усмехнулся Перси.
Разговор продолжался в таком же духе. Астрид наклонилась к Генри:
- А вы в кого тайно влюблены?
- Ну... боюсь, ни в кого.
- У вас на стене не висит портрет какой-нибудь знаменитости?
Генри отрицательно покачал головой. Он никогда не стремился к женщинам-мечтам, до которых не смог бы дотянуться, предпочитая ставить перед собой достижимые цели.
- Ну же, признайтесь, какая женщина вам нравится? - поддевал его Перси.
Генри взял под столом ее руку:
- Астрид.
- Прекрасно, - сказала Бетанн. Она улыбнулась Генри, и он понял, что ее беспокойство улеглось, по крайней мере временно.
День в доме ее родителей постепенно перешел в вечер. Было уже больше десяти часов, когда Генри остановил машину у дома Астрид.
Весь день Генри был просто великолепен.
- Спасибо, - сказала она, невольно расслабившись. Ее голова лежала на подголовнике сиденья, и она только чуть-чуть повернула ее, чтобы посмотреть на него.
- За что?
Он не выключил радио в машине, и оно продолжало играть. Тихо-тихо. Американская группа. Песня "Плати за то, что получаешь". И она вдруг поняла, что человек неизбежно расплачивается за свои поступки, какое бы положение он ни занимал в этом мире. Это была песня о карме. Она чувствовала, что сегодня ее карма не пострадала.
Сегодня она убедилась: Генри действительно таков, каким ей казался. Он очень легко поладил с ее семьей, хотя мог бы дважды и трижды купить их всех, если бы пожелал. Он стал своим, чего никогда нельзя было сказать о Даниеле. Да Даниель никогда и не знакомился с ее семьей, хотя их роман длился больше года.
- За то, что поладили с моими родными.
- Мне понравилась ваша семья. Хотя я не сразу понял, что ваш отец поддразнивал меня, когда говорил, что предпочитает регби футбол.
Астрид улыбнулась:
- Он всегда такой. Но совершенно безвредный.
- Я знаю. Он мне очень понравился. Напомнил моего отчима.
- Чем именно?
- Тем, как он ведет себя с вами и вашей сестрой. Как любит вашу маму. Сразу видно - семья очень много значит для Спенсера. И для Гордона тоже.
- В самом деле? Я ему это скажу. Он будет очень доволен.
- А на стадион он больше не ходит из-за инвалидного кресла? - спросил Генри.
- Да. Ему трудно двигаться в кресле по трибунам. А до наших мест непросто бывает добраться.
Они пару раз пытались съездить на стадион, но это оказалось безумно тяжело. И отец начинал сердиться на самого себя за то, что превратился в беспомощную развалину.
- У меня есть ложа на стадионе. Как думаете, ваши родные согласились бы приехать туда на матч?
- Конечно, - сказала она. - А вы действительно могли бы их пригласить? Такие ложи обычно используют для представительских целей.
- Я использую свою ложу как хочу, - сказал Генри. - Я хозяин.
- Вам нравится это повторять, правда?
- Да. Я - лидер.
- Всегда?
- Да. За исключением своих первых игр, я всегда владел обстановкой. Всегда хотел знать, что каждый находится там, где ему должно быть.
Это у него получалось. Она подозревала, что именно из-за его внешнего дружелюбия многие не могли разглядеть стальное ядро у него внутри. Очень незаметно он направлял события и людей туда, куда ему хотелось.
И ее тоже?
Астрид сказала себе, она - единственная женщина, которая видит, что за человек скрывается под маской, освещенной прожекторами шоу Четвертого канала. Но она не была вполне уверена.
Она быстро поняла - Генри очень умело отворачивает прожектора от своего истинного "я". У него, как и у нее, были секреты, которыми он не делился.
- Пригласите меня наверх, - сказал он.
- Я думала об этом.
- Прекрасно. - Он выскочил из машины, обежал ее и распахнул перед ней дверцу. Это было старомодно, но это был знак уважения.
- Я еще не пригласила вас наверх, - сказала Астрид.
Когда он протянул руку, чтобы помочь ей выйти из машины, она почувствовала себя гораздо свободнее.
- Знаю. Но вы собираетесь это сделать.
В ответ она рассмеялась. Он умел найти подход к кому угодно. Сегодня она видела, как легко он очаровал ее отца-таксиста, ее сестру-юриста, ее деверя.
- Дайте мне слово, что это на самом деле.
Он удивленно на нее посмотрел:
- Что вы имеете в виду?
Астрид глубоко вздохнула. Она просто истосковалась? Или придумала для себя, что он - тот человек, которым она хотела бы, чтобы он был?
Или начинала его понимать?
- Не делаете вид, что вы - тот человек, каким бы я хотела, чтобы вы оказались?
- Зачем я стал бы делать вид? Я не играю с вами, - ответил он.
Она хотела ему верить. Действительно хотела. Но если бы она начала анализировать каждый его жест, каждое слово, она просто сошла бы с ума.
И она повела его в свою квартиру. И сама удивилась, каким естественным кажется ей его присутствие тут. Она сняла туфли, потому что у нее устали ноги.
- Хотите что-нибудь выпить? - спросила Астрид.
- Кофе, с удовольствием, - ответил мужчина.
Она отправилась на кухню варить кофе. Когда вернулась, увидела, что он просматривает ее коллекцию дисков.
- У меня их так много. Я каждый раз говорю себе, что надо их разобрать...
- Я такой же. Мне нравится ваш вкус.
- Правда?
- Истинная правда. Не будете возражать, если я поставлю какой-нибудь?
- Не буду. У меня есть немного печенья к кофе, если хотите.
- Спасибо. С удовольствием. Я, знаете ли, сластена.
- Я заметила.
- Да?
- С тех пор как мы стали работать вместе, мне приходится трижды в неделю обновлять запас конфет в вазочке у меня на столе.
- Вы узнали мой секрет.
- Да. И надеюсь вскоре узнать о вас гораздо больше.
Лучше узнавать его секреты, чем открывать ему свои. Она оставила Генри у проигрывателя, пошла на кухню за кофе и принесла кофейник и чашки на подносе, который принадлежал еще ее бабушке.
Генри сидел закрыв глаза, откинувшись на спинку дивана. Тихо играла старая джазовая мелодия.
Она села на диван рядом с ним, и он обнял ее за плечи и привлек к себе. Потом повернул к себе ее лицо. Его губы слились с ее губами, и на этот раз его поцелуй не был ни кратким, ни игривым.
Глава 7
- Потанцуй со мной, - сказал Генри, вставая, помогая Астрид встать и обнимая ее. Она обвила руками его пояс и положила голову ему на грудь. Мелодия изменилась, и комнату наполнил сочный голос Алана Джексона. Астрид плакала каждый раз, когда слушала, как этот артист поет в стиле кантри, и тем не менее любила эту грубоватую, полную искреннего чувства музыку.
Они двигались в такт мелодии. Генри потихоньку начал подпевать, его глубокий голос звучал в унисон с голосом Алана Джексона. Он как-то говорил, что не обладает истинным музыкальным дарованием. Неправда. На самом деле он им обладал.
Астрид отклонила голову назад, хотела что-то сказать ему, но его губы остановили ее слова глубоким поцелуем. Он целовал ее, а их тела двигались в такт песне.
Он осторожно коснулся ее нижней губы, и легкие, дразнящие импульсы побежали по ней до самого уха.
- Вот так я хотел танцевать с вами тогда, в среду, в клубе. Хотел обнять вас крепко-крепко и опускать руки ниже и ниже вдоль вашей спины...
Астрид задрожала от его многозначительных слов, жарко опаливших ее висок.
- Почему же вы этого не сделали?
- Там было слишком много народу. Я подумал, что вам не понравится, если наша фотография вдруг появится в "ОК!".
- Вы правы. Мне это не понравилось бы.
Она была сыта такого рода славой на всю оставшуюся жизнь.
Музыка снова изменилась. Теперь Бонни Райт пел о жгучей страсти любви. А она чувствовала руки Генри на своих бедрах и пламя внутри себя. Эта музыка и его прикосновения изгнали из нее страхи и сомнения и освободили путь влечению и желанию. А ее желанием, ее страстью был Генри.
Астрид расстегнула его рубашку. Ее руки медленно заскользили по его обнаженной груди, потом ниже, вдоль живота.
Его губы на ее губах были жгучи, реальны. Его рука нащупала "молнию" ее платья, и, прежде чем динамики исторгли новую мелодию, она осталась только в трусиках и лифчике. На нем были теперь только брюки.
- Позволь мне посмотреть на тебя, - сказал Генри и отступил на шаг. - Воистину ты сексуальная женщина.
Она покачала головой:
- Не такая, как те, с которыми ты привык иметь дело.
- Нет, ты не такая. Ты еще сексуальнее, потому что ты не играешь в чувства, - ответил Генри. - Ты потанцуешь для меня?
Она колебалась. Ей хотелось зажечь, распалить его так, чтобы он немедленно вошел в нее. И она ответила:
- Да.
- Хорошо. Подожди минуту.
Он оставил ее стоять посреди ее гостиной, освещенной только светом настольной лампы. Он возился с пультом, пока не зазвучала новая песня.
- "Давай продолжим?" - сказала она, смеясь.
- Да, малышка. Покажи мне, что чувствуешь то же, что я.
Астрид откинула голову назад и рассмеялась. В эту минуту она чувствовала себя такой живой! Ее губы сами собой повторяли слова песни, глаза не отрываясь смотрели на Генри. Он откинулся на спинку дивана и приготовился наблюдать за ней, и Астрид, отбросив последние колебания, двигаясь в ритме танца, стала приближаться к нему.
Она оперлась руками о спинку дивана, склонилась к Генри и тихо-тихо запела ему в самое ухо, а ее тело ритмично двигалось вдоль его тела.
- У тебя очень сексуальный певческий голос, - сказал он.
- Правда?
- Да. Почему ты не говорила мне, что умеешь петь?
Она села к нему на колени.
- Потому что я пою совсем не так, как певицы, которых ты слушаешь каждый день.
- Ты поешь лучше, потому что поешь только для меня, - ответил он.
Его руки обняли ее талию, поднялись вдоль ее спины. Она встала, отступила от него на шаг и вдруг поняла, что он успел расстегнуть ей лифчик. Она сбросила лифчик на пол.
И вдруг снова ощутила его прикосновение. Теперь он обнимал ее сильнее, прижимал крепче, так что она вся оказалась в его руках. Его тело двигалось в унисон с ее. Ее груди оказались в его ладонях. Ей казалось, она вот-вот взорвется от желания и страсти.
Его губы коснулись основания ее шеи и осторожно целовали ее, пока их тела двигались в танце.
Она не могла больше ждать и попробовала повернуться в его объятиях. Но он удержал ее за талию сильной рукой.
Зазвучала новая мелодия. Астрид задрожала, чувствуя, что его рука скользит под ее трусики.
Она опять постаралась повернуться, и на сей раз он ей позволил. Она притянула к себе его голову, и ее губы впились в его губы со всей силой ее желания. Ее плоть жаждала его, требовала его. Немедленно!
Она направила их движение к дивану, и он подчинился ей. Ее руки скользнули в узкое пространство между ними в поисках пряжки его пояса, но он остановил ее:
- Еще рано.
- Я хочу тебя, Генри.
- Скоро, малышка, скоро. Но сначала я разожгу тебя.
Она покачала головой, но Генри не обратил внимания. Он опустил голову и стал целовать ее грудь. И она ощутила тепло его дыхания на своих сосках.
Она погрузила пальцы в его волосы, прижимая его крепче к своей груди, всем существом откликаясь на его ласки. Столько времени прошло с тех пор, как мужчина дарил ей ощущения, которые она переживала сейчас?!
- Генри! - Его имя сорвалось с ее губ, и она почувствовала, как его рука, скользнув между ее ногами, потянула ее трусики вниз. Тонкая ткань соскользнула вниз. А он ласкал ее бедра, и эта ласка отзывалась во всем ее теле. Она почти стонала от наслаждения. А его губы уже завладели другой ее грудью и скользили по ней - вверх-вниз, а указательный палец описывал круги вокруг соска.
Она вскрикнула, почувствовав приближение пика наслаждения. Она сжала бедра и впилась ногтями в его плечи.
Мужчина поднял голову.
- Мне нравится ощущать твое приближение, - сказал он. - Это почти так же сексуально, как твое пение.
Астрид никогда не видела ничего более прекрасного, чем этот мужчина, охваченный любовной страстью.
- Пора, - сказала она.
- Пора, - согласился он.
Он поднял ее на руки, отнес в спальню и осторожно опустил на середину постели. Потом сбросил последнюю одежду и предстал перед ней полностью обнаженным. А потом стал склоняться к ней - ближе, ближе, пока они не слились в одно целое, грудь к груди, живот к животу. Она шевельнулась под ним, и он вдруг перевернулся на спину, так что она оказалась поверх него.