Астрид никогда раньше не была сверху и растерялась, не зная, что делать, но, когда он приподнял голову и взял губами ее сосок, она забыла обо всем. Осталось только наслаждение, которое он ей дарил.
Влажное тепло дошло до самой середины ее тела, и она еще теснее прильнула к нему. Он должен войти в нее. Сейчас! Немедленно!
Все это было совсем не похоже на ее прежние сексуальные приключения. Это было мощнее, реальнее. Она призвала на помощь те свои эмоции, которые были отражением только физических ощущений. Она была не готова признать, что это не просто физическая близость. Она не хотела любить Генри - до тех пор, по крайней мере, пока ее тайна остается тайной.
Он был горячий, крепкий и нежный. Пока он целовал ее соски, она ласкала его, ища свой собственный путь к наслаждению. А он, сжимая ее своими сильными руками, следил за движениями ее бедер.
Он проводил руками по ее бокам, узнавал каждый дюйм ее тела. Она чувствовала себя слабой и беззащитной. Она хотела поменяться с ним ролями, но не могла. Его руки, его губы были повсюду, и она слушалась его прикосновений. Она так желала его!
- Генри!
- М-м-м-м, - прошептал он.
- Пожалуйста...
Он обхватил ее, снова прижал ее грудь к своей груди и вдруг перевернулся вместе с ней. Его сильное жаркое тело оказалось поверх ее тела. Она не могла вместить в себя эту волну страсти. Она обвила его бедра ногами, открывая ему путь внутрь себя.
- Пожалуйста, Генри, войди в меня, войди. Сейчас, немедленно.
Генри двигался медленно и аккуратно. Он желал и должен был удовлетворить это желание. Как можно скорее. Он хотел познать ее темперамент целиком, до самой глубины, понять, что надо сделать, чтобы завладеть этой женщиной. И сегодняшняя ночь была только вершиной айсберга.
- Я не хочу больше расставаться с тобой, - сказала Астрид.
- Я тоже. Ты пьешь таблетки?
- Беременность мне не грозит, - сказала она.
- Это хорошо. Потому что, видишь ли, у меня нет с собой презерватива.
- Неужели?
- Я не ношу его с собой постоянно.
- Значит, ты не планировал ничего такого?
- Нет.
- Значит, просто подарок судьбы... - Эти слова вырвались из глубины ее души. Она обвилась вокруг него и ласкала рукой его кожу.
Генри отстранил от себя ее руку, вложил ее пальцы в свою ладонь, поднес к лицу. Она пахла чудесно. Сексом и женщиной. Его женщиной.
Но принадлежит ли она ему?
Они уже долго возбуждают друг друга. Пора войти в нее. И объявить ее своей. Ибо, что бы ни произошло между ними потом, этой ночью она принадлежит ему. Он прижал ее спину к постели. И ощутил, как ее шелковистые ноги скользнули по его телу и упали, раскрывшись. Предвкушение вызвало дрожь во всем теле. Он посмотрел на нее. Ее глаза были закрыты.
- Не закрывай глаза, - сказал он. Ему хотелось, чтобы она видела, как он сделает ее своей.
Оргазм переполнил ее существо. Она застонала, и его имя звучало в этом стоне. А он входил в нее глубже и глубже и вдруг в какой-то момент громко выкрикнул ее имя...
Он обнял ее и позволил своему телу на минуту расслабиться. Он чувствовал, с какой силой она обнимала его, и понял, что не сможет допустить, чтобы это было ошибкой. Не только из-за их служебных отношений, но и потому, что эта женщина значила для него больше, чем он предполагал.
- Ты останешься со мной на всю ночь?
Он не мог отказаться. Астрид не походила ни на одну из женщин, с которыми он прежде встречался. Он чувствовал это с самого начала и теперь понял, в чем дело.
Он не мог спать, держа ее в объятьях. Он знал - его жизнь сложна, и не знал, какое место в ней может занять Астрид. И всю ночь задавал себе вопрос, что делать ему с этой женщиной, которая была всем, что он искал в женщине, и ничем ему привычным. И на этот вопрос не было простого ответа.
Когда солнце начало всходить, он снова занялся с ней любовью. Потом оставил ее, чтобы принять душ и одеться. Когда он вышел из ванной, ее в комнате уже не было.
* * *
Больше всего на свете Астрид хотелось оставаться в постели и ждать Генри, и это ее испугало. Она знала, что не имела права проводить с ним ночь, не открыв ему свой секрет.
Ведь он мог подумать, что между ними может возникнуть нечто большее, чем просто временная связь.
И тогда - что она ему скажет? Как сможет объявить ему, самым естественным тоном, что не может иметь детей? Что ее несчастная связь с Даниелем стоила ей большего, чем она признавала?
- Астрид?
- Я здесь! - крикнула она из кухни. - Я знаю, ты пьешь черный кофе. А как готовить яйца? Варить? Или поджарить яичницу?
Генри стоял в дверях, освеженный душем, одетый. Она действительно собирается приготовить ему завтрак? Ей казалось, это надо сделать, ведь иначе он решит, что она просто трусиха, просто сбежала от него.
- Я предпочитаю яичницу. Но ты не должна готовить мне завтрак.
- Ты уверен?
- Да, - сказал Генри. - Но кофе я выпью.
Астрид налила ему чашку кофе. Но она не могла сейчас спокойно сидеть за столом напротив него: слишком много мыслей бушевало в ее голове.
- Мне надо принять душ.
- Давай, - сказал он. - Не возражаешь, если я тебя подожду? Потом мы можем где-нибудь позавтракать вместе.
Она кивнула и быстро вышла из кухни. В ванной она осмотрела свое отражение в зеркале.
Проблема была в том, что такие секреты, как ее, никак внешне не проявлялись. Любой мужчина, глядя на нее, решил бы, что она - нормальная женщина с нормально функционирующими органами.
Она тряхнула головой. Ей не надо беспокоиться об этом. Генри - человек не семейный. Нет! Боже! Это не так! Путь у него нет жены и детей, но он очень привязан к матери, к отчиму, единоутробным братьям.
Она быстро приняла душ и оделась. Ей казалось, чем скорее они уйдут из ее квартиры, тем лучше.
- Ты не возражаешь против того, чтобы поработать сегодня? - спросил он, когда они вышли из подъезда.
- Ничуть. - Она решила, что работа будет как спасательный круг: поможет выбросить из головы грустные мысли и вернуться к нормальным отношениям с ним.
- Прекрасно. Стеф сейчас в студии, и мне кажется, ей требуется опека.
- Мне очень хочется послушать ее записи. Наверняка они просто прекрасны.
- В студии она всегда волнуется. Ей нравится выступать на публике, и, если публики нет, она как бы замыкается.
Генри вместе с Астрид отправился в студию, где работала Стеф. Когда они прибыли, все уже суетились, сновали туда-сюда. Генри отправился пообщаться со Стеф.
Астрид отошла в сторону. Ей казалось, что она тут лишняя. Она уже давно работала в музыкальной индустрии, но никогда еще не присутствовала при звукозаписи. Даниель всегда говорил, что она только помешает, и теперь она поняла - он был прав. Ей оставалось сидеть в уголке и пить свой кофе.
А Генри чувствовал себя как рыба в воде, и она вдруг поняла, что он обладает этим редким даром - умением сказать нужное слово в нужный момент. Вскоре Стеф уже пела, и голос ее звучал лучше, чем во всех ее прежних шоу.
Астрид спросила себя, не подсказывает ли ему интуиция, что желает услышать та или иная женщина. Говорил ли он то, что говорил прошлой ночью, просто потому, что хотел разбить ее недоверие? Не влюбилась ли она в человека, который может сказать что угодно, лишь бы добиться желаемого?
Влюбилась? Неужели она действительно в него влюбилась? Астрид знала ответ: да. Но сейчас поняла - это произошло в ту минуту, когда он поцеловал ее в первый раз у двери ее дома.
Людей в студии было немного - только агент Стеф и ее мама, с которой Астрид поговорила несколько минут. В аппаратной сидели Конан Мак-Нейл и Томас Хименес, продюсер и оператор.
Томас недавно пережил тяжелую душевную травму: его жена ушла от него к другому мужчине. Увы! Томас не оставил свои проблемы с той стороны входной двери. Астрид вдруг услышала громкие голоса и поняла, что Конан и Томас ссорятся.
Генри вошел в аппаратную, чтобы прослушать запись, и Астрид пошла вслед за ним - убедиться, что ссора не зашла слишком далеко. И услышала, как Генри сказал:
- Если ты слишком пьян, чтобы работать как следует, иди домой.
Астрид подошла к нему. Он явно бы вне себя и не скрывал этого.
- Томасу нужно такси.
- Я вызову ему такси, - сказала Астрид.
Томас зло посмотрел на Генри:
- Вы не можете заставить меня идти домой.
- Правильно, не могу. Но я могу сделать так, чтобы вы не дотрагивались до приборов, пока не протрезвеете. Астрид, проводи его в холл.
Она кивнула и взяла Томаса за локоть, но тот вырвал руку и повернулся к Генри, при этом ударив Астрид в грудь так сильно, что она отлетела к стене и стукнулась головой.
- О!
Генри подступил к Томасу с искаженным яростью лицом.
- Простите, простите, я не хотел ударить ее, - бормотал Томас, пятясь назад.
- Вон! - Генри указал на дверь, и Томас выскочил, не сказав ничего больше.
Генри подошел к Астрид:
- Ты в порядке?
- Да. Голова немного гудит, но в общем в порядке.
Генри крепко обнял ее на минуту, но тут же отпустил: дверь в аппаратную открылась, и вошел Дункан, один из продюсеров.
Генри отошел, чтобы поговорить с ним, а Астрид спросила себя, скрывает ли он свои отношения с ней. Она надеялась, что не скрывает. Даниель не афишировал их связь, и она завершилась трагически.
Астрид не хотела совершать те же ошибки с Генри.
Глава 8
По дороге на работу Астрид зашла в угловой магазин за таблетками от головной боли. Она слишком часто допоздна задерживалась с Генри, а потом не могла спать. Она вошла в магазин и улыбнулась Ахмеду. Он работал в этом магазине с тех пор, как она поселилась тут, и всегда тепло приветствовал ее.
- Вы становитесь знаменитой, - сказал Ахмед. - Вы еще долго будете заходить в мой магазин?
Она покачала головой:
- Не шутите так. Я не знаменитость, а ваш магазин - мой любимый. - Она взяла с полки бутылку воды и направилась к прилавку за таблетками, но вдруг увидела на обложке журнала "Хелло" свою фотографию с Генри - и побледнела. Снимок был сделан в первый вечер их совместной работы. Он наклонился к ней. Первый миг их первого поцелуя. - Я... я куплю этот журнал. - Она расплатилась за журнал и воду и быстро вышла из магазина.
В вагоне метро ей казалось, что люди на нее смотрят. Это было очень неприятно. Она опять попалась журналистам. Так бывало и раньше, но тогда она была безликим существом, еще одним атрибутом постели главного продюсера Мо Роллинса. По крайней мере, никто не публиковал ее фотографий.
Астрид открыла журнал и увидела под фотографией подпись: "Еще одна птичка залетела в тепленькое любовное гнездышко незаконнорожденного Девоншира".
Это было ужасно. Она выглядела как... как минутное увлечение Генри. Что вполне могло быть. У нее были свои секреты, он вполне мог иметь свои.
Но, с другой стороны, они проводили вместе очень много времени, и она начала узнавать его - человека за вывеской. Он обедал с ней у Бетанн и Перси, она дважды встречалась с его сводными братьями, когда те заходили к ним в офис праздновать достижения Генри в "Эверест групп".
Первый сольный диск Стеф под их маркой имел колоссальный успех. Стеф приглашали все шоу Великобритании и Европы, ее выступление в шоу Грэхема Нортона привлекло внимание американского импресарио, и теперь он уговаривал ее совершить небольшое турне по Соединенным Штатам.
Астрид, по воле Генри принимая участие во всех делах со Стеф, начала чувствовать себя полноправным членом его команды. Все шло хорошо у них обоих - в профессиональном смысле. Но сейчас, глядя на это фото...
Ее телефон зазвонил. Она посмотрела на дисплей. Звонила Бетанн.
- Привет, Бетанн, - сказала она.
- Астрид, ты видела последний номер "Хелло"?
- Сегодня утром. Я не...
- Не - что? Не знаешь, как объяснить, что ты - птичка в его любовном гнездышке? Хочешь, я подам на них в суд от твоего имени?
- Нет, Бетанн. Спасибо за предложение, но мне кажется, будет лучше, если я просто проигнорирую все это.
- Мама будет очень расстроена.
Астрид сомневалась, что мама вообще обратит внимание на это фото. Она подозревала, Бетанн больше интересует реакция ее друзей, чем их мамы.
- Бетанн, я ставлю тебя в неловкое положение?
- Не говори глупостей. Как ты могла так подумать? Я беспокоюсь из-за тебя.
- Дело в том, что фотография совсем не плохая. И раз я работаю с Генри, мои фотографии неизбежно будут время от времени появляться в бульварных журналах.
Пока она старалась успокоить сестру, она поняла, что будет именно так, как она говорит: если она станет поддерживать отношения с Генри, бульварная пресса начнет за ней охотиться. А значит, она должна подготовиться к тому, чтобы рассказать ему все, чтобы он сам мог решить, стоит ли продолжать иметь с ней дело.
Потому что, если она сама не скажет ему правду, ее рано или поздно разнюхают газетчики.
- Мне пора, Бетанн. Поговорим позже.
- Хорошо, - неохотно сказала Бетанн. - Пока. Будь осторожна.
- Пока, дорогая.
Астрид рассеянно смотрела на погасший дисплей. Она не знала, как говорить об этом с Генри. Голова опять стала болеть, а таблетки она забыла в магазине.
Да, понедельник - день тяжелый. Это верно.
Мобильный телефон Генри зазвонил как раз в тот момент, когда он закончил тренировку в гимнастическом зале. Он посмотрел на дисплей. Звонил Эдмонд, адвокат Малькольма. Какую-то секунду Генри сомневался, стоит ли отвечать на этот звонок.
- Девоншир, - сказал он, вместо приветствия.
- Это Эдмонд. Найдется ли у вас для меня время сегодня утром?
- Не уверен. Почему бы вам не позвонить моей помощнице? Она могла бы заняться вашим делом.
- Мне хотелось бы поговорить с вами вне вашего офиса. Речь идет об условиях соблюдения морали, которые поставил Малькольм.
Генри не слишком встревожился. Он знал, что не сделал ничего аморального.
- Ну, если хотите... В здании, в котором располагается ваша контора, есть кафе. Мы можем встретиться там через двадцать минут.
- Хорошо.
Генри принял душ, оделся и позвонил к себе на работу.
- Студия звукозаписей "Эверест". Секретариат Генри Девоншира.
Уже звук ее голоса сам по себе заставил его улыбнуться. Многое в ней оставалось для него тайной, но постепенно он узнавал ее все лучше и лучше.
- Это Генри. Я немного задержусь в гимнастическом зале. Есть что-нибудь срочное?
- Я говорила с Джефом. Он и Стивен хотят провести еженедельную встречу здесь. Я просмотрела финансовые документы. Цифры гораздо выше, чем в то же время в прошлом году. Хорошая новость для тебя.
- Да, здорово. Я в самом деле могу обскакать их, - сказал Генри.
- Я уверена - победа за тобой.
- За нами. Это будет успех всей команды. Что-нибудь еще?
Она молчала. Он слышал шуршание бумаг.
- Ну... В "Хелло" есть фотография нас с тобой.
- И что мы делаем?
- Целуемся. В тот вечер, когда ты отвез меня домой. В первый день нашей совместной работы.
- Ну что я могу на это сказать? Мне очень неловко. - Он не мог понять, расстроена она или нет. Может быть, Эдмонд хотел поговорить с ним именно по этому поводу? - Я должен извиниться?
- Не говори глупостей. Папарацци - часть твоей жизни.
- Но не твоей, - сказал он.
- Нет. Но это не так ужасно, чтобы заставить меня сбежать. Пока.
- Пока? Я должен буду сделать так, чтобы быть уверен, что ты не изменишь свое мнение.
- Я так много для тебя значу?
Его телефон запищал, показывая, что ему звонят, и он на секунду заколебался. Он не мог сказать Астрид, что влюбляется в нее все сильнее. Что когда они вместе, он успокаивается - так же, как тогда, когда там, на стадионе, впервые понял, что добился чего-то сам.
- Думаю, ты знаешь ответ на свой вопрос, - ответил он, понимая, что на самом деле вовсе ей не ответил. - Извини, я вынужден принять второй звонок.
- Что ж, тогда до свидания.
Он отключился. У него было скверно на душе, но что он мог поделать? Астрид усложняла его жизнь во многих отношениях, но каждый раз, когда они бывали вместе, ему хотелось остановить время. И это было опасно, ведь он давно дал себе слово ни от кого не зависеть, сохранять самостоятельность, даже играя в команде, никого не подпускать слишком близко.
Даже не посмотрев, кто звонит, он рассеянно нажал клавишу "ответить".
- Девоншир.
- Генри, это мама. Почему ты не познакомил нас с девушкой, с которой ты встречаешься?
Генри не имел привычки знакомить своих женщин с матерью, о чем и объявил ей.
- Да, но она не принадлежит к тому типу женщин, с которыми ты обычно имеешь дело. По крайней мере, мне так показалось. Или я не права?
- Я не знаю, - честно ответил он матери и себе самому. - Она моя секретарша.
- А нет ли тут столкновения интересов?
- Нет. Ее карьера тут ни при чем.
- Генри Девоншир, у мужчин все по-другому. Малькольм никогда не говорил после нашего разрыва, что перестанет меня записывать. Я сама. Я не могла видеть его, когда мы больше не были вместе.
- Мама, тут все не так.
- Я совершенно уверена - именно это ты себе говоришь. Если тебе не безразлична эта девушка, решай, настолько ли она отличается от всех предыдущих, чтобы ты захотел представить ее своей семье. А если нет - рви с ней как можно скорее, и пусть идет дальше по жизни.
Мама отключилась, а Генри смотрел и смотрел на свой телефон. Он не думал о том, как их отношения могут сказаться на Астрид и ее карьере. А ведь она с самого начала сказала ему, что карьера важна для нее.
Он вышел из раздевалки и отправился в кафе, где его ждал Эдмонд. По телефону Эдмонд заметил, что предпочел бы поговорить лично, и не в офисе, где их могли прервать. Генри решил - это означает, что адвокат не хочет, чтобы Астрид неожиданно вошла в кабинет, как иногда делают секретари. Они назначили встречу в этом кафе, потому что контора Эдмонда находится в том же доме. Адвокат уже сидел за столиком и встал, чтобы обменяться рукопожатием с Генри.
- Как поживает Малькольм?
- Генри, я бы с удовольствием выяснил, не хочет ли он видеть вас у себя.
Генри покачал головой:
- Сейчас не могу. Я занят превращением студии звукозаписей "Эверест" в лучшее подразделение компании.
- Это действительно так. И Малькольм, и я приятно удивлены вашим прогрессом. Поэтому я пришел сюда сегодня. Мне было бы очень жаль, если бы вы проиграли состязание из-за какой-то женщины.
Генри не понравилось, что об Астрид говорят как о "какой-то женщине".
- Астрид - не просто девочка, с которой я встречаюсь.
- Рад это слышать. Уверен, Малькольм тоже будет рад. Но смотрите, чтобы в газеты не попало что-нибудь менее невинное, чем поцелуй.
- А как здоровье Малькольма? Ему не лучше? - спросил Генри.
- У него бывают хорошие дни и плохие дни. Больше ничего сказать не могу.
Генри кивнул и посмотрел на часы:
- Мне пора.