Надев пальто, Лоуренс велел Брендону запереть двери и окна. Почувствовал, как улучшилось настроение, и его охватило волнение, какое, наверное, испытывали мотыльки, безумно кружившие возле лампы.
Пока Лоуренс пил с одним из близких друзей в клубе "Сент-Джеймс", он видел лишь пару ясных и невинных глаз, светившихся от счастья. В радостном предвкушении, не очень свойственном ему, отбросил все, что удерживало от откровенности с теми, с кем он общался. Знакомые, к своему удивлению, узнали, что у него есть суженая и он собирается жениться, как только вернется в Стоунгрейв-Холл.
– Вот это да! Ты настоящий дьявол! – воскликнул один из товарищей, поднимая бокал. В нем при свете ламп сверкало шампанское, в котором кружились тысячи крохотных янтарных пузырьков. – Ну разве не темная лошадка? Мы думали, ты женился на этих кораблях, а ты, значит, за это время успел завести прелестную юную красавицу и спрятать ее в самом темном углу Йоркшира.
– Хитрец, почему ты не рассказал нам об этом раньше? – воскликнул другой.
Увлеченный волной радужных надежд, Лоуренс лег спать в предрассветный час, мысленно твердо и бесповоротно решив, что обручен с Викторией Льюис.
– Дженкинс, где мисс Льюис? – спросил Лоуренс, вернувшись домой спустя четыре месяца после отъезда.
– Совершает верховую прогулку, сэр. Похоже, собиралась в Эшкомб, чтобы вернуться по тропе, идущей вдоль реки.
Лоуренс обрадовался успехам Виктории, тому, что уже способна уверенно держаться в седле без посторонней помощи. День дышал приятным теплом, однако в любую минуту могла разразиться гроза, и его охватила тревога за нее. Намереваясь преподнести ей сюрприз, Лоуренс поскакал через пустошь.
Лошадь, громко стуча копытами, понеслась вниз по холму к реке. Сначала пошел небольшой дождик, скоро перешедший в ливень, который то ослабевал, то усиливался. Иногда удавалось разглядеть валуны и множество овец, пасшихся вокруг. Приближаясь к реке, Лоуренс расслышал, как вода громоподобно разбивается о камни. Копыта лошади высекали искры из камней. Надеясь в любое мгновение увидеть Викторию, он потянул за вожжи и заставил лошадь идти шагом. Втянул голову в плечи, чтобы укрыться от проливного дождя. Держась близ реки, огляделся. Приблизился к месту, где вода устремлялась сначала к камням, затем к расположившей внизу заводи. Кругом стоял оглушительный шум. Лоуренс ничего не видел, кроме молодой женщины, стоявшей по колено в бурлящей пенистой ледяной воде, освежавшей ее нежное тело. В это мгновение дождь прекратился, и из-за облака выглянуло солнце.
Высоко подняв край платья и накидки, Виктория осторожно вышла из воды, села на низкий камень и уставилась на реку. Лоуренса обеспокоило выражение ее лица, он поразился. Не мог понять, что скрывает это лицо, хотя и должен был. Лицо женщины, углубившейся в другой мир, в который она вошла бы, если бы могла. Взгляд женщины, которой очень хочется получить недостижимую награду. Ясные янтарные глаза обрели теплый мягкий оттенок, губы раскрылись, будто она собиралась что-то сказать.
Виктория посмотрела вверх из-под капюшона. Уловила странное напряжение, потрескивавшее электрическими зарядами, как это случается в атмосфере перед грозой. Щеки зарделись, сердце сильно забилось при виде мужчины верхом на лошади в тени деревьев. Его широкие плечи виднелись под промокшей накидкой. Он пришпорил лошадь, та вышла из тени на солнечный свет и направилась к ней. Он улыбался, обнажив белые зубы и невероятно красивое лицо, прежней неотразимой улыбкой. Оба зачарованно уставились друг на друга.
– Лоуренс, – прошептала Виктория.
После того как он оставил ее в Йорке, она металась в постели до рассвета, сны переполнялись такими страстными желаниями, какие она себе никогда не представляла. Виктория страшно тосковала по нему, по его томной улыбке, смеху, беседам, спокойной уверенности.
Она, как и он, почти не удивилась этой встрече. Промокла до нитки, вода струилась по ее лицу. Сапоги и чулки лежали рядом.
Лошадь остановилась, Лоуренс спешился.
– Стой, – тихо приказал он, и, хотя его голос потонул в шуме воды, животное услышало его и подчинилось. Лоуренс направился к Виктории. Оба долго смотрели друг на друга, вспыхнула искра. Виктория отвела взгляд, встала, взяла сапоги и чулки.
Он взял ее за руку и повел к тому месту, где она оставила лошадь, а шум реки не заглушал их голоса. Виктория заговорила первой:
– Я не ожидала вас.
– Это видно, – заметил Лоуренс.
Как всегда, его голос удивил Викторию своей глубиной и силой, напомнил знойные ночи под открытым небом.
– Я думала, вы еще в Лондоне. – Она почувствовала приятное прикосновение его руки.
– Я закончил дела и подумал, что пора возвращаться домой.
Виктория молчала, зачарованно стоя под дождем рядом с человеком, которого она знала так недолго и за кем, несомненно, последует куда угодно, если он попросит ее. Все остальное: школа, друзья, карьера, все стороны ее существа, которым она не придавала значение, – вдруг обрело смысл.
– Почему вы выбрали этот путь? – спросил Лоуренс. – Если бы вы не ехали вдоль реки, успели бы домой до дождя и уже уютно сидели перед камином. Вы промокли до нитки.
– Дождь меня не пугает, к тому же я не из тех, кто любит сидеть у камина. Раньше мы с друзьями часто приходили сюда. Детей всегда тянет к воде.
Виктория умолкла и вдруг почувствовала себя неловко. Она избегала смотреть на Лоуренса, но сейчас начала поглядывать. Похоже, ее очаровали очертания его лица, изгиб шеи. Казалось, у них не осталось сил, а возможно, и желания уходить отсюда. Лоуренс улыбнулся, затем улыбка угасла, глаза стали ярко-голубыми, прищурились, лицо смягчилось. Губы раскрылись, он провел по ним кончиком языка. Оба осознавали, что находятся здесь совершенно одни. Безмолвный разговор продолжался, невидимая нить, которую Лоуренс пытался разорвать, протянулась между ними, как это случалось с тех пор, как он впервые встретил Викторию. Чем больше они приближались друг к другу, тем сильнее напряжение возрастало. Оба осознавали это, но не придавали значения. Лоуренс видел Викторию сверкающим драгоценным камнем.
Снова пошел дождь, Лоуренс наблюдал за тем, как он падает на ее лицо. Смотрел в ее глаза, чуть улыбаясь, затем его взор стал блуждать по ее лицу. Лоуренс был зачарован прядями ее волос, прилипшими к лицу. На ресницах блестели капли дождя, Виктория соблазнительно розовым языком облизала губы. Лоуренс почувствовал, как жар пронзил его тело и не смог отвести глаз.
– Мне вас не хватало, – прошептал он ласково и хрипло.
– Мне вас тоже не хватало.
Неделями Виктория твердила себе, что к этому мужчине ее влечет неотразимая внешность, мощный животный магнетизм. Чуть не убедила себя в том, что все именно так, а его власть над ней объясняется лишь способностью разжечь сексуальный голод. Но это была лишь вершина айсберга, ибо чувства к Лоуренсу ограничивались не только физическим влечением. Они были глубже, обладали опасным постоянством, создававшим чары, которые неразрывно связывали их вместе.
Лоуренс снял перчатки и, не понимая, что делает, нежно коснулся лица Виктории, провел по нему пальцем, смахнул капли дождя с ее носа. И снова она чувствовала в паху тающее ощущение. Не заговорила, не шелохнулась, глаза потемнели, зрачки расширились.
В это мгновение Лоуренсу больше всего хотелось отнести ее в постель. Если бы она сейчас сделала хотя бы какой-то соблазнительный жест, свидетельствовавший о согласии, он овладел бы ею на скользкой влажной траве под дождем. Однако Виктория неопытна, являет собой не только тело и плоть. Лоуренс жаждал ее, еще как, но пока взглядом исследовал каждый уголок прелестного лица, ее глаза излучали нежность, говорили о чистой дружбе, которой ему так давно не хватало.
Оба стояли близко, она откинула голову назад и смотрела ему в глаза. В это мгновение для Виктории существовали лишь глаза этого мужчины, устремленные на нее, и его низкий голос. Глаза Лоуренса смотрели нежно, ей стало бы невыносимо, если бы он не поцеловал ее.
Он чувствовал ее теплое чарующее дыхание на своей коже. Сердце грозило выскочить из груди. Медленно, стараясь не встревожить ее, он поднял руки и под накидкой медленно провел ладонями по плечам. Почувствовал, как Виктория вздрогнула от его прикосновения, затаила дыхание. Лоуренс снова погладил ее, коснулся низкого выреза платья и добрался до обнаженной шеи. Он чувствовал, как сильно забился пульс Виктории от его прикосновения. Нежно погладил ее шею кончиками пальцев. Ее длинные ресницы начали смыкаться, розовые губы раскрылись от страстного желания.
Лоуренс горящими глазами заметил ее восторженное лицо, такое невинное. Она созрела для обольщения, ее прекрасные уста ждали. И хотя Виктория была наивна, Лоуренс все же догадался по ее глазам, что она приглашает его действовать смелее. Он медленно приблизил к ней лицо, прильнул губами к ее устам.
Ничто за девятнадцать лет жизни не могло подготовить Викторию к тому, что она испытала от прикосновения Лоуренса. Ощущение удовольствия бабочкой пронеслось внутри. Даже в воображении Виктория не представляла столь пронзительное и сладкое ощущение. Прикосновение его теплых губ, цепких пальцев к ее затылку и спине внесло в ее существо непонятное смятение. Сначала она реагировала медленно, затем быстрее, совершая неожиданные движения телом и касаясь его рук и плеч. Она ничего не понимала, а ему было все равно. Ощущение смятения расползалось по всему телу, и она не могла ничего поделать, да ей этого и не хотелось. Сердце Виктории ускорило бег от чувства вины и удовольствия. Тело ожило, чувства обострились, сосредоточились на нем и собственной реакции на прикосновение его уст. Вскоре уже ничто не имело для нее значения. Поцелуй был страстным. Она оказалась в объятиях Лоуренса, его рука нежно взяла ее грудь, Виктория почувствовала себя распутной и жизнерадостной. Оказавшись в плену чувств, плыла на облаке эйфории. Как раз этого, да поможет ей Бог, она от него ожидала. Просунула руки под его накидку, положила ему на грудь и подивилась его широким плечам. Затем руки обвили его шею, Виктория прижалась к нему и почувствовала, как по всему телу проносится волна ранее неизведанной, но знакомой боли. Руки погрузились в его волосы. Она прижалась к нему, желая слиться воедино. Казалось, будто не ее разуму, а телу известно, что делать.
Лоуренс напугал ее, резко прервав поцелуй. Тяжело дыша, отвернулся. Рука, обнимавшая Викторию, ослабла и отпустила ее. Точно следуя его примеру, она расслабилась, но не отстранилась. Все еще касаясь ее лица, он наклонил голову и приблизился к ней.
– Вот видите, – заговорил Лоуренс, прерывисто дыша и глядя ей в глаза, – как сильна ваша власть надо мной, когда вы прибегаете к ней.
Виктория, твердившая, что в жизни не способна ни на что повлиять, ощутила себя столь же пленительной и привлекательной, что и большинство красивых женщин на свете. Ее распирало от счастья, какого она никогда прежде не испытывала.
– Спасибо за то, что заставили меня испытать самый радостный миг в жизни, поцеловали меня.
– Высокая похвала, – Лоуренс серьезно смотрел на нее, – однако мне кажется, вас надо отпустить, пока я еще в силах это сделать.
Ослабев от бушевавших страстей, Виктория опустила голову ему на грудь и почувствовала, что его сердце бьется так же сильно, как и ее, значит, поцелуй и его взволновал. Он вел себя по-другому, нежнее и настойчивее.
– Интересно, что мы совершили? – робко спросила Виктория, почувствовав головокружение. Ее голос звучал так, будто она не в силах справиться с неожиданной страстью, охватившей обоих.
Лоуренс улыбнулся:
– Это означает, что нас влечет друг к другу. Поэтому мы здесь.
– Но я почти не знаю вас. Мне лишь известно, что вы предприниматель.
– Я также проворачиваю рискованные дела, вкладывая деньги в корабли и грузовые перевозки. Ну как, моя репутация поднялась в ваших глазах?
– Разумеется, но…
– Если вам хочется знать, кто я, на этот вопрос легко ответить. – Лоуренс провел ладонью по раскрасневшейся щеке Виктории, взял ее за подбородок и тихо сказал: – Я тот мужчина, за которого вы выйдете замуж.
– Но… мы не можем… это исключено. – Изумленная Виктория уставилась на него. – Я хочу сказать, вы можете быть моим опекуном, но между нами существует огромная пропасть.
– Она скоро исчезнет. Виктория, я прошу вас стать моей женой.
– О, боже милостивый, – прошептала она, охваченная страхом и безумной радостью.
– Думаю, молиться уже поздно, – пошутил он хриплым голосом.
– Но… это ведь безумие.
– Я думаю точно так же. Вы не входили в мои планы.
– Прошу вас, не поступайте со мной так, – беспомощно молила Виктория. – Я ничего не понимаю. Не знаю, чего вы желаете.
– Я желаю вас, – нежно и решительно ответил Лоуренс. Взял ее за подбородок большим и указательным пальцами и приподнял его, заставляя ее заглянуть себе в глаза, тихо сказал: – А вы желаете меня. С того самого дня на пустоши, поцеловав вас, я испытываю адские муки. Вы представить не можете, как я желаю вас. К тому же я думаю, нет ничего невозможного. Вы выйдете замуж за меня. Я это твердо решил. – Лоуренс отступил назад. С серьезным видом разглядывал ее лицо. Глаза Виктории все еще смотрели томно, губы припухли от его поцелуя. – Вы должны понять, этим все не может закончиться.
– Но я не принадлежу к вашему кругу. Мы не подходим друг другу.
– Правда? – Лоуренс обнял ее за тонкую талию, привлекая к себе. Этот нежный жест ясно доказывал, что он придерживается иного мнения. – Виктория, выходите за меня замуж. Окажите мне честь.
Виктория смотрела на него. По сверкавшим глазам видела, что он говорит серьезно, и резко вздохнула. Все так неожиданно, она не готова к этому, застигнута врасплох. Конечно же должен пройти период ухаживаний, время, когда люди лучше узнают друг друга, переживают волнующее ожидание. Если пойти ему навстречу, не капитулирует ли она слишком опрометчиво? И все же тот поцелуй напрашивался, ждать больше нельзя. Виктории хотелось продолжить игру, хотя и сожалела о том, что придется обойтись без периода ухаживаний. Выйдя замуж за Лоуренса, она сразу избавила бы мать от забот за свое будущее. Разум отказывался слишком глубоко вникать в точную природу чувств, которые она испытывала к Лоуренсу. Она не верила, что сумеет разобраться в них, хотя, несомненно, любила его. Виктория всегда тепло реагировала на его близость и явно была небезразлична к нему. Лоуренс желал, но не любил ее, это она знала. Его чувств достаточно, чтобы заполучить ее в жены, глупо притворяться, будто ей это не нравится, учитывая собственное отношение к нему.
Виктория посмотрела на его губы, заглянула в глаза, и ее страхи улеглись. Глаза Лоуренса улыбались. Пока они будут смотреть на нее, ей ничего не страшно до конца жизни, а до этого еще долго. Выйти замуж за него – все равно что войти в замок с толстыми надежными стенами, куда никому другому не суждено проникнуть. Правда, в сознании кружились разрозненные мысли, пока Виктория не обрела уверенность. И тогда она взяла руку Лоуренса:
– Да.
На ее глазах выступили слезы. Лоуренс обнял ее и снова поцеловал с такой нежностью, что она обомлела. Он вдруг стал озабоченным, как тогда, когда перевез мать Виктории в свой дом, распространил свою гостеприимность на ее дочь, смешил ее, обучал верховой езде. Правда, сейчас в нем обнаружилась тонкая особенность, обеспечившая безусловный успех, его жадные губы не отстранились, а продолжали целовать. Виктория не могла устоять перед ним.
Он прервал поцелуй, ее лицо зарделось, она обеими руками отбросила мокрые волосы со лба. Дождь не переставал. Впервые Лоуренс заметил, что ей не совсем уютно, и накрыл ее голову капюшоном плаща.
– Значит, все решено, – тихо произнесла Виктория.
– Похоже на то. Мы идем к алтарю.
– Когда? Я ведь еще ношу траур.
– Осталось полгода. – Лоуренс нахмурился. – Вы действительно хотите подождать? Сомневаюсь, чтобы вашей матери это пришлось бы по вкусу.
– Думаю, не пришлось бы. Но свадьба должна пройти тихо.
– Тогда не будем больше ждать. А теперь пора возвращаться, а то вы простудитесь и помрете.
– Как, по-вашему, поступит Натан? Он не одобрит наш брак.
Лицо Лоуренса стало угрюмым. Он был готов говорить открыто и честно о любой стороне своей жизни, однако упорное желание Натана скрыть то, что его связывало с Викторией, все еще беспокоило.
– Это нам предстоит узнать.
Натану надо сообщить и как можно скорее, иначе Виктории покажется, будто ему безразлично мнение Натана. А ему не все равно. Лоуренс ей никогда ничего не скажет, но подобное намерение вселяло в него дурные предчувствия.
Виктория опустилась на колени возле речки, сложила руки пригоршней, зачерпнула воду и стала пить, увидела свое отражение, заметила, что ее глаза потемнели от тревоги, она не могла поверить, что станет женой Лоуренса. Виктория твердила себе, что он не сделал бы ей предложение, если бы не хотел жениться. Она доверяла ему. Но вдруг ощутила мучительную боль, как от какого-то смутного предчувствия. Виктория закрыла глаза, твердя, что это всего лишь волнение от возвращения Лоуренса, испугалась и вздрогнула при мысли, что сделала неверный выбор. Она очутилась в чужом доме среди людей не из своего круга, и ноющая боль сомнения вытеснила трезвый разум. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, убеждая себя, что всего лишь удивлена предложением Лоуренса и не способна мыслить трезво, но от этого в ее сознании возникали трещины, которые было нечем заполнить.
Когда Виктория встала, на платье появились влажные пятна, а с подбородка струилась вода. Лоуренс улыбнулся и смахнул с него капли влаги. Виктория отмахнулась от тревог и рассмеялась, в душе все еще жила память о его поцелуе. Оба запрыгнули на лошадей и натянули поводья, животные, поднимая брызги, устремились вверх по берегу через пустошь.
Лоуренс был вполне доволен тем, какой оборот приняли события, лишь дивился тому, как быстро Виктория сдала оборонительные рубежи. Точно необъезженная лошадь, стала смирной от прикосновения его руки. Это не пустяковое достижение, ибо Лоуренс знал, насколько сдержанно Виктория относилась к нему, однако пошла навстречу его намерениям. Даже сейчас он чувствовал ее беззащитность и затрепетал, видя, как она доверяет ему, тогда как он сомневался, может ли доверять самому себе.