- Черт, - пробормотал он, хватая его за руку. - Дай коню поесть, возьми деньги. Возьми, сколько надо.
- Спасибо, сэр. Но это не ваша лошадь.
Эс-Ти поднял голову.
- Нет, моя.
- Нет, не ваша, сэр.
Эс-Ти уставился на лошадь:
- Нет, моя, самая лучшая кобыла, которая у меня когда-нибудь была.
- Лошадь не ваша, мистер Мейтланд.
- Откуда ты знаешь, что это не моя лошадь?
- У вас нет лошади, сэр.
- Но я ведь только что приехал на этой лошади.
- Да, вы только что на ней приехали. Вы умчались на ней так быстро, что мы даже не знали, где вас искать. А лошадь эта - мистера Пайпера.
- Значит, так? - Эс-Ти икнул и нахмурился. - Не может быть… - Он застонал, тяжело дыша. - Я пьян… - заявил он, упал на землю и захрапел.
* * *
Ли проснулась, услышав шум, и стала прислушиваться к движению снаружи, в коридоре, надеясь, что это сейчас прекратится. Целый вечер она провела, утешая мистера Пайпера, бесконечно повторяя, что возместит все убытки и сочувствует ему совершенно искренне. Шум не прекращался.
То, что она увидела, ничуть ее не утешило. Впереди стоял владелец гостиницы со шляпой и мокрым плащом в руке, позади - два конюха держали Сеньора, что-то нечленораздельно бормочущего.
Кое-как Сеньора подняли.
- Внесите его, - сказала Ли.
Конюхи потащили его в комнату. Немо проскользнул вслед за ним и вспрыгнул на кровать. Они свалили безвольное тело на постель рядом с волком. Конюх помоложе положил Сеньору на грудь кошелек.
- Он сказал, мэм, что я могу взять столько, сколько захочу. Но может быть, утром он передумает.
Сеньор попытался поднять руку, но она безвольно упала и свесилась с кровати.
- Дай ему… - пробормотал он, схватив кошелек. Он высыпал банкноты на свой бархатный камзол. - Дайте ему, дорогая, побольше…
Она вынула деньги из его слабых пальцев.
- Боже мой, откуда они?
Владелец трактира приветливо улыбался ей, вешая плащ и шляпу в шкаф.
- Я дал ему немного деньжат до вечера… Так что все в порядке, мэм. Может быть, прислать кого-нибудь… уложить его в постель?
- Нет, - ответила она и стала подсчитывать деньги.
- Пятнадцать, - мямлил Сеньор, - пятнадцать фунтов. Хороший мальчик… Украл его лошадь.
Ли не сумела сдержаться:
- Ты бесстыжий бродяга, подонок…
- Пятнадцать фунтов, любимая…
Она положила на ладонь конюху полкроны.
Сеньор перевернулся на бок. Он полежал на краю постели и потом рухнул вниз с большим шумом.
- Дайте ему пятнадцать фунтов.
- Да, конечно же, мой дорогой, - подтвердила она. Она повернулась к мальчику-конюху и отсчитала ему пятнадцать фунтов. - Поделите их и тратьте в свое удовольствие. - Затем поглядела через плечо: - Вы удовлетворены?
Сеньор ничего не ответил. Глаза его были закрыты. Время от времени он испускал жалобные стоны.
Ли посмотрела на владельца трактира.
- Благодарю вас, - сказала она величественно и спокойно.
Хозяин едва скрывал улыбку, отвешивая ей поклон. Он повернулся и выпроводил конюхов из комнаты.
- Боже мой, как же я тебя ненавижу! Какой же ты мерзавец! Зачем ты вернулся?
- Я решил, что нужно закончить то, что ты начала, - сказал Эс-Ти совершенно трезвым голосом.
Он приподнялся на локте и прижал палец к губам. Спокойно встал на ноги, прогнав Немо с кровати.
- Что ты собираешься делать? - прошептала она.
Он снял с себя шейный платок с гримасой отвращения:
- Я воняю, как ковер в доме терпимости!
- Бог мой! Где ты был? Что это все значит?
Эс-Ти приблизился к ней вплотную и прошептал прямо в ухо:
- Я принес тебе подарок, моя крошка!
Он протянул ей бриллиантовое ожерелье.
- Ты посчитала, что первый подарок недостаточно дорог. Вот я и принес тебе другой подарок. Эта цена тебе больше пристала.
Камни разбрасывали вокруг себя многоцветные отсветы.
- Откуда это? - прошептала она.
- Что ты скажешь, моя дорогая? Угодил ли я тебе наконец? Мне сказали, что это был подарок возлюбленного. Из-за них одна юная особа пролила слезы. Будешь ли ты плакать из-за меня?
- Боюсь, мне придется это делать слишком скоро. Когда тебя повесят!
- О нет! Поверь мне, этого не случится. Пожалуйста, поплачь немного, моя жемчужина. Поплачь от радости. Ведь я доставил тебе удовольствие?
- Ты не доставил мне удовольствия. Ты напугал меня.
Рука его отвердела, и он вновь повернул ее к себе. Ли пыталась сопротивляться, но это у нее плохо получалось. От его скрытой энергии в комнате стало жарче. Она не могла увертываться - ее охватила слабость. Он двигался за ней, медленно стягивая кружевную накидку.
- Я не хочу этого. Я не хочу.
Эс-Ти надел ей ожерелье на шею и защелкнул замок, поцеловал ее в изгиб шеи.
- Неужели ты отбросишь мой подарок? Это - дар. Символ моей страсти к тебе. Дай полюбоваться, доставь мне такое удовольствие.
- Нет, сними его!
- Нет-нет, моя нежная, зачем же мне совершать такой глупый поступок? Я принес ожерелье тебе. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты сияла от счастья. Но ты дрожишь, дорогая. Чего ты боишься?
- Тебя, - сказала она. - Того, что ты сделал.
- А что ты со мной делаешь?!
Его поцелуи распространяли по всему ее телу токи тепла. Обняв ее за талию, он прижался лицом к ее обнаженным плечам.
Она кусала от досады губы.
- Это ужасно, ужасно, вы понимаете?
Он поцеловал ее в грудь.
- Ужасный промысел Принца Полуночи. Чтобы доставить тебе удовольствие, я готов рискнуть чем угодно. Да и какое тебе дело до моего промысла, холодное сердце? Я думал, тебе хочется, чтобы твой поклонник разбогател.
- Меня тревожит не твоя шея, а моя собственная, - жестко возразила она. - Не хотела бы я висеть рядом с тобой.
- Я вовсе хочу не висеть с тобой рядом. Я хочу, чтобы ты меня любила.
Опытными движениями он расстегивал крючки верхней юбки, умудряясь при этом покрывать ее грудь нежными, быстрыми поцелуями. Юбка соскользнула на пол, и он принялся стаскивать нежную батистовую рубашку.
Ли прерывисто дышала, взволнованная и униженная. Позволив ему зайти слишком далеко, она сдавала укрепление за укреплением. Впереди ее ждало лишь поражение и милость победителя!
- Я восхищен, - сказал он с обожанием. Когда она осталась в одной нижней юбке, он обхватил каждую грудь ладонью. - Я схожу с ума, - прошептал он.
Она закинула голову, а он ласкал ее соски, и губы ее приоткрылись от наслаждения. Едва дыша, она проговорила:
- Да, я тоже.
Эс-Ти тихо рассмеялся. Украденное ожерелье горело у нее на шее.
Он знал, как раздевать женщин. Быстро освободил ее от остальной одежды. С легким шорохом упала ее нижняя юбка.
- Ты все еще дрожишь. Тебе холодно?
- Мне страшно! - прошептала она.
- Мы здесь в полной безопасности. До завтра, во всяком случае. Но и завтра нам ничего не угрожает.
Она оттолкнула его, отошла в другой конец комнаты, скрестив руки на обнаженной груди. Ее била дрожь.
- Ты очень изменился! Мне это не нравится!
- Я - все тот же. Ничего не бойся.
Ли оперлась на тумбочку и тяжело дышала. Он подошел к ней, оперся обеими руками о дубовые панели, загнав ее в ловушку. Потом начал целовать ее.
Ли почувствовала прилив необычайного наслаждения; такое же наслаждение, когда мыла его. Тогда охватившее желание грозило потопить рассудок.
Прижимаясь к стене, она шептала.
- Я не могу, не могу…
- Почему? - Он прижался плечом к деревянным панелям и провел пальцем по ее груди. - Потому что ты вовсе не так холодна, как пыталась меня убедить?
Она пыталась уклониться от его ласк, но он с силой сжимал ее груди и не отпускал ее.
- О нет. Теперь уж ты от меня не уйдешь.
Ее дыхание стало прерывистым, когда он прижался раскаленными губами к ее коже. Она пыталась освободиться, но не могла.
- Я презираю тебя.
- Я чувствую это. - Его пальцы безотрывно ласкали ее соски. - Твое презрение великолепно.
- Ублюдок!
- О, бедняжка, конечно, я ублюдок и этого и не скрывал. Но я у твоих ног. И моя жизнь - твоя.
Какие-то внутренние силы неожиданно проснулись в ней, глаза увлажнились.
- Я ненавижу тебя!
- Продолжай ненавидеть меня в постели! Я хочу тебя!
Ли трепетала, когда он нес ее к кровати, осыпая поцелуями грудь, шею, подбородок.
- Ли, дорогая, - шептал он, проводя руками по ее обнаженным бедрам.
Пальцы его были нежными и горячими, и она уже не сопротивлялась его ласкам, все более дерзким, обессиливающим ее. Эс-Ти приподнял ее, опершись согнутым коленом о край кровати. Страсть сотрясала их обоих. Она обняла его за шею, и он со стоном, прильнув к ее лону, вошел в него.
Ей хотелось кричать, но не хватало дыхания. Наслаждение пронзало Ли, и она прижималась к нему со все возрастающей страстью. Охватив ладонями ее ягодицы, Эс-Ти притягивал и отталкивал их все яростнее.
Его учащенное, горячее дыхание вдруг перешло в мучительно-сладостный протяжный стон. Содрогаясь всем телом, он утих и замер, уткнувшись лицом в ее плечо. Она закрыла глаза и забылась, поглощенная неведомым раньше наслаждением, нежностью и телесной истомой. Но вот Эс-Ти пошевелился, оперся на руку, освобождая ее от своей тяжести, и она рассмеялась: ей стало смешно - одна его нога по-прежнему находилась на полу.
Так он спешил!
- Ты смеешься?
Она не знала, как объяснить причину своей веселости.
- Ты все еще в башмаках…
- Ублюдки никогда не снимают башмаков, - ответил он невнятно, потому что лежал, уткнувшись лицом в простыню. Затем отодвинулся от нее и опустился на пол.
Из-за наготы она ощутила неловкость, почти болезненную, - и торопливо стала натягивать рубашку. Но он не позволил.
- Под одеяло, - приказал он, целуя ее в голову. Заметив, что она колеблется, он водрузил ее на перину, а сам начал неторопливо раздеваться.
Она смотрела, как он расстегивает и снимает свой роскошный камзол, как отшвыривает его прочь, как стягивает с широких плеч жилет. Вот полетела на пол белоснежная рубашка. Вот он потянулся к волосам, выдергивая из них ленту. Потом наклонился, чтобы приняться наконец за башмаки. В это время выпуклые мышцы его бронзовой груди напряглись, золотые волосы упали на плечи и грудь. Он стал похож на прекрасного варвара-язычника.
Когда Сеньор поднялся, Немо направился к двери, с надеждой поглядывая через плечо хозяина.
- Мы уже сегодня поохотились, старина, - сказал ему он. - Пора погреться в лучах нашей заслуженной славы.
Ли поднесла руку к горлу, вспомнив с отвращением об ожерелье.
- Оставь его, - сказал он, когда она попыталась расстегнуть замок. - Эти камни очень тебе идут.
- Очень лестная петля. Я не могу понять, почему ты так гордишься собой.
Он провел пальцем по ее груди, достигнув соска.
- Но вот что я получил благодаря этому.
Она опустила глаза.
- Ты ошибаешься.
- Неужели!
- Ошибаешься. На меня не произвело никакого впечатления это ожерелье.
- Но что же еще может предположить мужчина? Образ мыслей женщин непостижим для слабой мужской логики.
- Я думаю, что обсуждать вопросы логики с сумасшедшим - бесполезное занятие.
- Но все же более полезное, чем стараться понять логику женщины.
- Не думай, что ты купил меня своим бриллиантовым ожерельем.
- А разве я это сказал, глупое дитя? Ты ничего не понимаешь.
Он встал с постели и потушил свечи. Она слушала, как он передвигался по комнате. Когда он вернулся и скользнул под одеяло, Ли попыталась отвернуться, но он крепко обнял ее. От его обнаженного тела исходило тепло! Ощущения были такими приятными - тело этого дикаря оказалось гладким, как бархат его камзола.
И все это было сном. Она знала… Но она позволила увлечь себя в мир снов, в котором находился Сеньор.
- Я Принц Полуночи, разве не так?
Смешной человек.
Очаровательный, безумный и опасный.
Дыхание Эс-Ти шевелило ей волосы. Она хотела освободиться из его объятий, но это было бессмысленным после всего, что случилось. Там, в темноте, ее поджидал страх, воспоминания, которых она не могла вынести в одиночестве. Но здесь, в его руках, казалось, разум ее затуманился, тогда как тело, наоборот, обостренно себя ощущало, ликуя каждой клеточкой.
Это было недолгое счастье. И она могла ни о чем не думать. Достаточно того, что ночью приходят сны.
Глава 13
Эс-Ти и Ли занялись любовью перед самым рассветом. Ему захотелось близости. Он откинул ее волосы и положил руку ей на грудь. Она быстро повернула к нему лицо, и он понял - Ли уже давно не спит. Нежно и горячо лаская это юное тело, он снова овладел им.
Ему доставляло необыкновенное удовольствие держать ее в объятиях, вдыхать аромат ее тела, хотелось, чтобы это длилось и длилось.
Почувствовав ее утомление, он приподнялся на локтях и нежно сказал:
- Доброе утро. Хорошо ли ты выспалась?
Она не ответила. Эс-Ти понял: она осмысливает произошедшее и пытается понять самое себя. Он улыбнулся ее девичьей неиспорченности, уткнувшись ей в плечо.
Да, ему есть чему ее поучить.
Бриллиантовое ожерелье сверкнуло на шее, освещенное первыми лучами солнца. Обвив ее шею руками, он расстегнул замочек и снял ожерелье. Немо вдруг обуяли бурные ласки: положив лапы на плечи хозяина, он лизал ему лицо, шею, тыкался носом в грудь. И Эс-Ти сдался - вновь лег, а волк, восторженно поскуливая, кусал ему руки и валился всей тяжестью ему на живот. Эс-Ти никак не мог его сбросить.
Ли села в постели. Немо испуганно спрыгнул на пол, как если бы перед ним неожиданно возник монстр. Устроившись у ног хозяина, он неподвижно смотрел на Ли изучающим взглядом: уши настороже, желтые глаза не мигают.
Ли замерла. Немигающий волчий взгляд будил первобытный страх - страх человеческого существа перед темным, диким, непостижимым миром. Эс-Ти и сам не знал, что можно ожидать от Немо. Эс-Ти никогда не рисковал понапрасну, исключая в их отношениях все, что могло бы испугать или взбесить зверя. Присутствие Ли угнетало и нервировало Немо. А встревоженный волк опасен.
Немо отвел взгляд от Ли, опустил голову, осторожно шагнул вдоль кровати. Подняв голову, он снова посмотрел Ли в глаза, затем приблизился к ней и обнюхал с ног до головы.
- Ты, чертов зверь, побольше деликатности, - пробормотал Эс-Ти.
Но Немо не стоило мешать. Он изучал Ли, все дальше продвигаясь по кровати, затем потянулся и тронул носом ее подбородок.
- Что мне делать, - прошептала Ли.
- Погладь его, - сказал он.
Она подняла руку и погладила Немо за ухом. Волк лизнул ей лицо. Ли брезгливо отпрянула. Немо попытался продолжить игру, переступая лапами по кровати и пытаясь достать мордой до Ли.
Эс-Ти вмешался, оттащив волка. Немо поджал хвост, послушно улегся рядом с Эс-Ти. Тот погладил его, поскреб у него за ухом. Волк прижался к Эс-Ти и осторожно взял в зубы его руку.
- Ты что, пытаешься украсть у меня мою леди? - Эс-Ти взял в руки голову Немо и шутливо тряхнул ее. Немо перекатился на спину, заходясь от восторга.
Ли медленно протянула руку, положила ее на волчий загривок. Немо вынырнул из-под ее руки и начал горячим языком лизать ее запястье.
- Теперь у тебя есть сторож, - сказал Сеньор.
В свете раннего утра ее лицо выглядело нежно-спокойным. Она гладила волка. Когда Эс-Ти убрал руку, Немо подполз к Ли, ища ее внимания, чувствуя, что здесь его можно найти. Он придвинул к ней лапы, положил на них морду и выжидательно стал смотреть ей в глаза.
Взглянув на Эс-Ти, Ли отбросила простыни, встала с постели и сказала:
- К черту! К черту вас обоих!
В семь часов в дверь постучали. Сеньор перевернулся на другой бок и натянул подушку на голову.
Ли уже давно оделась, умылась, привела себя в порядок. Он же по-прежнему находился в постели и спал так, как будто ему совершенно не о чем беспокоиться. Сердце Ли подскочило, но, осмотрев в зеркало свой туалет, спокойно сказала:
- Да, войдите.
Это были владелец трактира и мистер Пайпер.
- Извините за беспокойство, мэм, - произнес владелец трактира. - Я…
Его слова были прерваны мычанием, донесшимся с постели. Все посмотрели на живую гору под сбитыми простынями.
Гора задвигалась, издавая протяжные жалобные звуки:
- Ууу…
- Извините меня, сэр, за вторжение…
- Эля, - донеслось глухо с кровати.
- И добавьте туда немного мышьяка, - мило улыбаясь владельцу трактира, предложила Ли. Затем она повернулась к другому гостю: - Дорогой мистер Пайпер! Вы, конечно, хотите поговорить с моим мужем. Это очень грустно, боюсь, он не сможет сейчас отвечать. Приношу вам искренние извинения. Вы даже не представляете, какое он для меня тяжкое бремя.
Мистер Пайпер, маленький человечек с квакающим голосом, отвесил вежливый поклон:
- Да, мэм, искренне вам сочувствую, но я вынужден настаивать на возмещении убытков, особенно теперь, когда говорят, что моя лошадь…
- Эля, - требовательно пророкотала гора. - Чьи это голоса там квакают?
- Это бедный мистер Пайпер, чью лошадь ты вчера украл. И чуть не загнали бедное животное. Божьей милостью бедное существо не порвало сухожилие. Конюх целый час выгуливал мою лошадь сегодня утром и говорит, что она здорова. Но мне кажется, что в местной тюрьме явно не хватает жильцов.
Сеньор застонал и поглядел из-под подушки на своего обвинителя:
- Убирайтесь вон, пока вы не убили меня.
- Я никуда не уйду, сэр. Я ожидаю с пяти часов. У меня есть дела, а констебль желает освидетельствовать мою лошадь. Меня допрашивали сегодня утром как преступника. Мне это не понравилось, сэр!
- Конечно, дорогой, вам это не понравилось, - сказала Ли тем же умиротворяющим голосом, которым она уже говорила с ним накануне. - У кого хватило такой дерзости?
- У констебля, мадам! Прошлой ночью на дороге в Ромни ограбили карету, а преступник сидел верхом на лошади с белыми чулками. Поэтому осмотрели всех нездешних кобыл с белыми бабками. Как будто у делового человека есть время по ночам нападать на кареты и грабить их. Это после тяжелого дня! Но они захотят побеседовать и с вашим мужем, мэм! Я сказал, что ваш муж воспользовался моей лошадью - а это сущая правда. Надеюсь, ваш муж объяснит, где именно он был.
Сердце Ли так заколотилось, что она была убеждена - голос ее дрогнет, когда она заговорит. Но ей не пришлось говорить. На кровати показался Сеньор.
- Сколько мне заплатить, чтобы вы исчезли?
- Тридцать гиней, - сказал Пайпер с готовностью.
- Тридцать гиней, - с брезгливостью повторил Эс-Ти. Потом натянул на себя простыню и вдруг издал такой стон, что даже Ли ощутила тревогу.
- Столько стоит моя лошадь, - упрямо повторил мистер Пайпер. - Они грозят конфисковать лошадь. У меня есть свидетели, которые с удовольствием дадут показания. Настаиваю на возмещении ущерба. Я не хотел бы делать официальное заявление в суд, но…
- Возьмите. - Сеньор несколько раз тяжело сглотнул. - Возьмите и уходите, оставьте меня в покое.