- Ну, вы несколько преувеличиваете… - И вовсе нет, мистер Торп. Ну идемте же, идемте! Кстати, какие восхитительные цветы! И такой дивный аромат!
- Это для Кэтти. - Джонатан с улыбкой протянул Кэтрин букет.
- Спасибо, - буркнула она, опуская глаза.
- Какая скромница! - поддела ее Мэри. - А у вас очень хороший вкус, мистер Торп. И вообще, лилии - одни из самых любимых цветов Кэтти. Да ведь они ей и подходят. Она также чиста душой и помыслами, как эти цветы… Ах, что это такое? - спросила она, увидев, как Джонатан вытаскивает из пакета сумочку Кэтрин. - Да это же та самая сумочка, что Кэтрин забыла на колесе! Как мило с вашей стороны, что вы потрудились ее вернуть!
- Пустяки, это было совсем не трудно, - смущенно отмахнулся Джонатан. Он достал из пакета яркую прямоугольную коробку и торжественно вручил ее Мэри.
- О! А это еще что за сюрприз?
- Да так, захватил кое-что к чаю.
- Вафельный торт! - радостно закричал Тони. - Как здорово, что ты догадался его купить! Я так его люблю, а мама так редко его покупает…
- Тони! - прикрикнула на него Кэтрин. - Успокойся и веди себя прилично.
- А что я такого сказал? - обиделся мальчик.
Наконец вся компания уселась за стол в гостиной, и началось торжественное чаепитие. Проходило оно очень весело - для всех, кроме Кэтрин, которая просто не знала, куда деваться от неловкости. Когда Джонатан нежданно появился на пороге ее квартиры, она надеялась, что Мэри проявит тактичность и уйдет. Но, к ее непередаваемой досаде, Мэри не только осталась, а еще и принялась бестактно расхваливать Кэтрин перед Джонатаном. Тони, естественно, ей поддакивал. Но это были еще цветочки. Главный "сюрприз" поджидал Кэтрин по окончании чаепития. Не успела она убрать чашки, как Мэри повернулась к Джонатану и с самым невинным видом спросила:
- Джонатан, вы ведь, наверное, хотели пригласить Кэтрин на прогулку?
- Да, - ответил он прежде, чем Кэтрин успела возмутиться. - Да, миссис Джэкобс, вы угадали. Я и правда собирался пригласить Кэтти… немного прогуляться. Тони, ты ведь отпустишь со мной маму? - спросил он, заговорщицки подмигнув.
- Конечно, отпущу, - охотно согласился мальчик. - Мама, я тебя отпускаю. Иди скорее одевайся!
- А мы с Тони пока во что-нибудь поиграем, - оживленно подхватила Мэри. - Или сходим с кафе-мороженое на углу улицы.
- Послушайте! - Кэтрин почувствовала, что у нее начинают сдавать нервы. - Все это, конечно, хорошо, но у меня были на сегодняшний день несколько иные…
- Дорогая, не говори ерунды, - торопливо вставила Мэри. - Тебе просто необходимо отдохнуть, и кому еще, как не мне, это знать. Иди же, собирайся, не заставляй Джонатана ждать!
- Да, мамочка, пожалуйста! - взмолился Тони. - Сходи с Джонатаном погулять!
- Ну хорошо, - сдалась Кэтрин. И, не глядя больше на Джонатана, пошла в свою комнату.
Внешне Кэтрин оставалась спокойной, но внутри у нее все клокотало. То, что ее насильно выпроводили на прогулку с Джонатаном, возмущало ее до глубины души. Кэтрин ужасно злилась на Мэри и на Тони. А также на себя: за то, что у нее не хватило твердости противостоять им всем. Но, с другой стороны, что она могла сделать? Устроить скандал и испортить всем окружающим настроение?
И Джонатан тоже хорош! Он-то прекрасно видел, что она не хочет никуда с ним идти. Но этот хитрец сделал вид, будто ничего не замечает. Хотя чего еще можно ожидать от такого навязчивого, абсолютно беспардонного типа?
Надевая серо-зеленый брючный костюм, Кэтрин прислушивалась к доносившимся из гостиной голосам. Сейчас Мэри в основном молчала, а больше говорили Джонатан и Тони. Кэтрин вдруг осознала, что Тони держится с Джонатаном раскованно и дружелюбно. И это показалось ей странным. Обычно Тони вел себя с малознакомыми людьми довольно сдержанно, а порой даже враждебно. Но, похоже, Джонатан умудрился очень быстро расположить его к себе. И это не могло не насторожить Кэтрин. Ей совсем не хотелось, чтобы Тони с ранних лет разочаровывался в людях. Ведь они не знают, какой Джонатан на самом деле. Что, если он вовсе не такой "добрый и хороший", как гласит о нем молва?
Был здесь и еще один пикантный момент. Кэтрин вдруг поймала себя на том, что немного ревнует Тони к Джонатану. Этот напористый человек слишком быстро завоевал у ее сына авторитет. В последние годы Кэтрин старательно убеждала себя, что нет ничего дурного в том, что ребенок растет без мужского внимания, что им совсем неплохо вдвоем и никто больше им не нужен. Но теперь ее уверенность несколько поколебалась. И это тоже не могло ей нравиться.
Как только Кэтрин вернулась в гостиную, Джонатан сразу поднялся с кресла и двинулся в прихожую. Кэтрин последовала за ним, избегая смотреть ему в глаза.
- Ну что ж, дорогая, желаю хорошо провести время, - сказала Мэри, с хитроватой улыбкой обернувшись к Кэтрин. И, целуя ее в щеку, прошептала: - Смотри же, не будь вороной! Он явно к тебе неравнодушен!
4
Машина Джонатана - роскошная темно-синяя "ауди" - стояла у подъезда. Джонатан бросился к ней и галантно распахнул перед Кэтрин дверцу.
- Прошу вас, леди! - любезно промолвил он.
Кэтрин смерила его саркастическим взглядом, на который он ответил ослепительной улыбкой. Пренебрежительно пожав плечами, Кэтрин уселась на переднее сиденье и, едва Джонатан оказался рядом, сухо проговорила:
- Давай отъедем от дома и где-нибудь остановимся.
- Хорошо. Сейчас отъедем. Только я не понимаю, зачем останавливаться. Мы могли бы…
- Останови машину за углом дома! - сердито повторила Кэтрин.
Джонатан отъехал на некоторое расстояние от дома Кэтрин, затем свернул в переулок и остановился.
- Ну, Кэтти? - с легким напряжением в голосе спросил он. - Что ты хотела мне сказать?
Повернувшись к Джонатану, Кэтрин окинула его строгим, предостерегающим взглядом.
- Во-первых, - холодно проговорила она, - я прошу тебя не называть меня "Кэтти". Так ко мне обращаются только близкие люди, в число которых ты, Джонатан Торп, пока что не входишь. А во-вторых, не кажется ли тебе, что навязывать женщине свое общество, пользуясь расположением ее ребенка, не слишком порядочно?
Джонатан посмотрел на нее долгим, пристальным и несколько огорченным взглядом.
- Почему ты так агрессивно относишься ко мне? - спросил он. - Мне кажется, я не сделал тебе ничего плохого и ничем не заслужил такой враждебности.
Кэтрин слегка растерялась. По сути упрек был справедлив. Но Кэтрин не хотелось признавать правоты Джонатана и давать ему козыри для его хитроумной игры.
- Вчера вечером, - сказала она, не глядя на него, - ты повел себя недопустимым образом.
- Ты имеешь в виду поцелуй?
- Да.
- Но ведь тебе понравилось! И ты ответила на мой поцелуй, притом весьма охотно и пылко!
- Это получилось случайно, - сказала Кэтрин, сердито сверкнув на него глазами. - Просто вчера у меня был очень трудный день. А на самом деле мне не нужны ни твои поцелуи, ни ты сам. Мне вообще не нужен мужчина, я уже говорила тебе об этом вчера. Но, как видно, ты меня плохо понял.
Джонатан озадаченно покусывал губу.
- Да, Кэтрин, такое действительно трудно понять. То, что такая молодая и красивая женщина не хочет встречаться с мужчиной. Или я ошибаюсь? Может, ты в кого-то тайно влюблена?
- Нет. - Кэтрин отрицательно покачала головой. - Я ни в кого не влюблена, Джонатан. И не собираюсь влюбляться. Потому что… потому что я уже однажды была влюблена. И у меня нет ни малейшего желания повторить этот печальный опыт.
- Ты говоришь об отце Тони?
Кэтрин бросила на него хмурый взгляд. Ей совсем не хотелось раскрывать перед ним свое сердце. Но, похоже, придется, потому что иначе от него не отделаешься.
- Да, - сказала она. - О нем, об отце Тони и моем бывшем муже. Но, пожалуйста, не проси, чтобы я рассказала тебе о нем. Это неподходящая тема для второго дня знакомства. И вообще, я не хочу даже думать об этом человеке, не то что говорить.
- Понимаю, - сказал Джонатан. - Но в таком случае давай поговорим о чем-нибудь более веселом. Только не здесь, а в каком-нибудь уютном местечке. - Он посмотрел на Кэтрин с нежной мольбой во взгляде, от которой у нее вдруг учащенно забилось сердце. - Я знаю одну замечательную пиццерию с видом на океан. Поедем туда!
- Я только что позавтракала и не хочу есть.
- Ничего страшного. Ты такая худенькая, что лишняя порция не испортит твою фигуру.
Из груди Кэтрин вырвался глубокий вздох.
- Джонатан! Ей-богу, у меня такое чувство, что мы говорим на разных языках. Я уже несколько раз сказала тебе, что не хочу с тобой встречаться.
- Почему? Я так сильно не нравлюсь тебе?
- Причина не в этом, Джонатан.
- Да, ты уже говорила, что не хочешь иметь дела с мужчинами. И все-таки я прошу тебя дать мне шанс. Ты… понимаешь, Кэтрин, ты действительно очень понравилась мне. И я не хочу тебя упускать.
Кэтрин рассмеялась, покачивая головой.
- Джонатан Торп, похоже, ты относишься к тем людям, которых ничем не проймешь.
- Да, - спокойно подтвердил он. - Наверное, я действительно из таких людей. Но ты не должна меня бояться. - Он повернулся к ней и убедительно посмотрел в глаза. - Я не сделаю тебе ничего плохого. Ни тебе, ни Тони.
- А вот в последнем я совсем не уверена, - взволнованно проговорила Кэтрин. - Тони! Я должна думать о нем, о его благе. И я боюсь, что он привяжется к тебе. И что? Что тогда?
- Тогда он получит в моем лице нового друга, - невозмутимо ответил Джонатан. - И, рискну утверждать, очень хорошего и надежного друга. Независимо от того, как сложатся наши с тобой отношения.
Опустив глаза, Кэтрин тяжко вздохнула. Да, очевидно, у Джонатана Торпа на все имеется готовый ответ. И он совершенно не понимает значения слова "нет". Но, может, все не так и страшно? В конце концов, она же не делает ничего предосудительного. Всего лишь поход в пиццерию. И потом, Кэтрин вдруг вспомнила, что уже давно не устраивала себе дня отдыха. Потому что походы с Тони в парк, во время которых у нее каждый раз взвинчивались нервы по той или иной причине, нельзя назвать полноценным отдыхом.
- Хорошо, - сдалась она. - Я согласна, Джонатан. Едем в твою "замечательную пиццерию".
Он улыбнулся.
- Отлично.
Пиццерия представляла собой открытое кафе под навесом. Вид на Атлантический океан был впечатляющим, музыка оказалась негромкой и очень приятной. Решив, что ей нужно расслабиться, Кэтрин попросила Джонатана взять ей кроме пиццы бокал пива и вскоре действительно повеселела. Несколько раз она замечала, как тот или другой посетитель заведения с интересом посматривает на Джонатана. Похоже, его узнавали. Это обстоятельство немного смущало Кэтрин. Тем более что присматривались и к ней.
- Я чувствую себя неуютно, - пожаловалась она. - Как-то неловко, когда на тебя так смотрят. Но ты-то, наверное, привык, что тебя узнают.
Джонатан усмехнулся.
- Честно говоря, мне это тоже не слишком нравится. Но у меня слишком заметная работа. Тут ничего не поделаешь, остается лишь смириться и не обращать внимания. Что, собственно, я и делаю.
Кэтрин посмотрела на него с легким прищуром.
- Ты хочешь сказать, что тебе совершенно не льстит, когда тебя узнают на улице?
- Нет. - Джонатан взглянул на нее с легким удивлением. - А впрочем, знаешь, я как-то об этом не задумывался.
Да, подумала Кэтрин, для этого ты слишком самодостаточен.
- Ты говорил, что любишь свою работу, Джонатан.
- Да. Очень люблю. Откровенно говоря, я как-то не представляю себя на другом месте.
- Но ведь это очень рискованная работа!
- Рискованная? Я бы так не сказал. Конечно, определенный риск есть, но если делать все правильно, то он не так уж и велик. И потом, по-настоящему рисковать жизнью мне выпадает вовсе не так часто, гораздо реже, чем кажется на первый взгляд. Например, когда приходится вытаскивать людей из-под завалов после аварий на предприятиях. Но ведь такое случается далеко не каждый день. А в том, чтобы снимать людей с застрявшего колеса обозрения или, скажем, кошку с дерева ничего особо опасного нет. Так, рабочие будни, и только.
Он говорил без малейшей рисовки, и Кэтрин вдруг поймала себя на том, что начинает чувствовать к Джонатану уважение. А также неподдельный интерес. Ей вдруг захотелось узнать о Джонатане больше. Не в силах совладать с охватившим ее любопытством, Кэтрин спросила:
- Джонатан, а как относятся к твоей работе близкие люди? Например, родители.
Она тут же пожалела о своем вопросе, потому что лицо Джонатана внезапно погрустнело. Нет, даже не погрустнело, а помрачнело, стало жестким. Кэтрин немного испугалась.
- Извини, - пробормотала она. - Я не думала, что эта тема для тебя так болезненна.
Он глубоко вздохнул, затем его лицо разгладилось и стало таким же, как прежде.
- Ну что ты, тебе совсем не за что извиняться, - сказал он, посмотрев на нее с ласковой, немного виноватой улыбкой. - Это вполне естественный вопрос, особенно для женщины, у которой подрастает сын. И тема эта вовсе не болезненна для меня. Дело в другом. - Он помолчал и, подозвав бармена, попросил принести ему пачку сигарет.
- О, Джонатан! - с беспокойством воскликнула Кэтрин. - Боюсь, что я невольно затронула очень важную и неприятную для тебя тему.
Он кивнул.
- Да. Но, прошу тебя, не нужно переживать по этому поводу. Я хочу… хочу кое-что тебе рассказать. Если, конечно, у тебя хватит терпения меня выслушать.
- Я готова.
- У меня нет родителей, Кэтрин, - сказал Джонатан немного резко. - Но они вовсе не погибли где-нибудь под завалом, как ты, наверное, сейчас подумала. Они умерли своей смертью. И мама, и… этот человек, которого мне трудно называть своим отцом.
Взяв у бармена сигареты, Джонатан закурил. Потом откинулся на стуле и продолжил рассказ.
- Мои родители были очень странной парой. Я до сих пор не могу до конца понять, почему они поженились. Мама была совершенно не похожа ни на одну из любовниц отца. А также на тех женщин, которые появлялись у него после ее смерти. Ему всегда нравились грубоватые, раскованные женщины броской наружности. А мама была худенькой, изящной… и очень молчаливой. Их интересы ни в чем не пересекались, они вообще не понимали друг друга и, по-моему, не стремились понять. Каждый жил своей жизнью, стараясь не мешать другому. А вернее - не замечать. Отец был занят работой и поисками новых любовниц, а мама… мама жила в каком-то вымышленном мире. Все время грустная, погруженная в себя. Она не работала, проводила дни, занимаясь домашними делами и читая книги. А по вечерам рассказывала мне истории. Истории, где главной героиней была она сама, а героем… кто угодно, только не мой отец. Иногда мне становилось страшно, когда я ее слушал. Я боялся, что однажды она не вернется из этого вымышленного мира, останется там навсегда.
Он сделал паузу, закуривая вторую сигарету.
- А отец… он тоже любил рассказывать мне истории, когда приходил домой подшофе. Про свои любовные похождения. И при этом не забывал отпустить в адрес матери пару-тройку оскорбительных замечаний. Сколько раз после его пьяных откровений я просил маму бросить его и куда-нибудь уехать! Но она говорила, что это невозможно, потому что мы не проживем без его денег. Она была очень слабой женщиной. Из тех, кто не способен что-то изменить в своей жизни. Дело кончилось тем, что однажды она приняла слишком большую дозу снотворного и… не проснулась.
- О, Джонатан! - с сочувствием воскликнула Кэтрин. - Как это ужасно!
Он успокаивающе улыбнулся.
- Теперь все это в прошлом. А тогда… тогда, в четырнадцать лет, я встал перед очень нелегким выбором. Остаться в доме ненавистного, чуждого мне человека или бежать… Но бежать было не так-то легко. Живи я сто лет назад, я бы мог попроситься юнгой на какой-нибудь корабль. Теперь эти времена прошли. Да и времена хиппи тоже. Бежать было некуда, по крайней мере, в тот момент. И тогда я убежал в себя. Но не так, как мама. Я стал готовиться с самостоятельной жизни. Записался в клуб, где из подростков делали, так сказать, настоящих мужчин. И при первой же возможности ушел из дому, пошел служить по контракту в армию.
- Отец тебя отпустил?
- Отпустил? Черта с два! Он хотел, чтобы я занялся бизнесом, как и он. Но, наверное, излишне объяснять, что именно к такому роду занятий я и питал непреодолимое отвращение. Идти по его стопам? Упаси боже! Напротив, я хотел стать его полной противоположностью. И стал. - Джонатан замолчал, переводя дыхание. - Такая вот история, Кэтрин. Извини, если я тебя утомил.
- Ну что ты! - пылко возразила она. - И вовсе ты меня не утомил. Напротив, мне было очень интересно узнать, как ты стал таким сильным, смелым, мужественным… - Кэтрин замолчала, залившись краской по самые уши.
- Ну что ж, я рад, что ты считаешь меня таким. - Джонатан довольно усмехнулся. - Только не надо расстраиваться из-за того, что ты мне это сказала.
- Я и не расстраиваюсь, просто… - Кэтрин набралась смелости и прямо посмотрела ему в глаза. - Послушай, Джонатан, я вовсе не считаю тебя человеком, не слишком достойным или не заслуживающим доверия. Уже одно то, что ты занимаешься такой ответственной, нужной людям работой, говорит о том, что на тебя можно положиться. Да, именно так я и думаю, - повторила она, не отводя взгляда.
Джонатан почувствовал, как у него гулко забилось сердце. Благодаря его профессии, его не так легко было разволновать или вывести из равновесия. И к похвалам в свой адрес он относился довольно спокойно, так же, впрочем, как и к критике. Но бесхитростное признание Кэтрин проняло его до глубины души. Тем более что на сей раз это было не выражение благодарности, а как бы констатация факта. Она сказала то, что думает, без каких-то расчетов и скрытых мыслей. Джонатану вдруг так страстно захотелось обнять ее, что он потянулся через стол и порывисто взял ее за руку. Но, увы, Кэтрин сразу отняла ее.
- Понятно, - протянул он с невеселой усмешкой. - Ты хочешь сказать, что, несмотря на то, что я такой хороший, ты все равно не можешь со мной встречаться.
- Прости, Джонатан, но именно это я и хотела сказать, - смущенно пробормотала Кэтрин.
- Почему?
Рассмеявшись, она покачала головой.
- Джонатан, но я ведь уже все тебе объяснила. В самом деле, сколько можно повторять?
Он перегнулся через стол и снова взял ее за руку. И снова Кэтрин попыталась вырвать ее, но на этот раз Джонатан не отпустил.
- Послушай, - сказал он, наклонившись к ее лицу и настойчиво глядя ей в глаза, - я, конечно, не учился в колледже или в университете, но я не тупой и прекрасно тебя понял. Однажды ты влюбилась в человека, который, надо полагать, оказался негодяем. В отличие от моей матери ты нашла в себе силы расстаться с ним и с тех пор дала себе зарок больше не иметь дел с мужчинами. Ты решила посвятить свою жизнь исключительно ребенку. Похвальное намерение. И столь же безрассудное. Во-первых, потому что нельзя всю жизнь идти против природы, отказывать себе в личном счастье. А во-вторых, - он сделал многозначительную паузу, - во-вторых, дорогая моя глупая Кэтти, поступая таким образом, ты рискуешь искалечить жизнь своему ребенку.