Глава 11
В душевном корпусе
Дьер Леар, устало шаркая, брел по коридору – после бессонной ночи утренний обход пациентов проходил особенно тяжело. Да и в любое другое время это была самая неприятная часть его работы. В общих палатах дела обстояли получше – там обитали те, кто уверенно двигался к выздоровлению, да и когтисто-рогатая мурлыкающая братия одним своим видом внушала оптимизм. Одиночные же не вызывали ничего, кроме жалости к их постояльцам и чувства собственного бессилия.
Подойдя к последней двери в конце длинного коридора, глава душевного корпуса остановился. Небольшое смотровое окошечко открылось, как всегда, бесшумно. Его специальное устройство позволяло видеть каждый уголок комнаты. Леар отрешенно отметил, что скользящие по стенам узоры заметно поблекли, значит, следует заменить капсулу с лиловой свелью, и обвел взглядом помещение, выискивая пациентку. Женщина все так же безучастно сидела на полу, а белоснежный Крем блаженствовал, развалившись у нее на коленях. Его рожки светились голубым, а глаза довольно щурились. Дьер Леар тяжело вздохнул и уже начал закрывать окошко, когда обтянутая плотной тканью рука пациентки вдруг поднялась и зарылась в мягкую кошачью шерсть.
– Не может быть, – прошептал лекарь, снова прильнув к стеклу. – Да поможет нам с тобой Марна, девочка! – пробормотал он минут через пять. Усталость как рукой сняло, и унылое настроение сменилось бодростью. – Работай, Крем, работай… – сказал мужчина, прекрасно зная, что кот его не слышит.
Но пушистый целитель, словно почувствовав чужое присутствие, повернулся к двери, что-то неслышно муркнул и снова поддел рогатым лбом руку женщины, требуя вполне заслуженной ласки.
Через час
– Почему сразу же не сообщили? – Голос нэра – начальника Городских Гончих, самолично явившегося в душевный корпус, – был пропитан недовольством. – А если бы я с проверкой не нагрянул, так уже и выписать бы ее успели?
– До выписки еще предстоит долгое лечение, – оправдывался лекарь, чувствуя себя непонятно в чем виноватым. Ну начала пациентка проявлять признаки жизни, перевели ее в новую палату и переодели. Так что же теперь о каждом шаге горгонам докладывать? – И не обязательно это лечение будет успешным, – поджав губы, проворчал он. – Сегодня появился всего лишь шанс на выздоровление бедной женщины.
– Знаю я вас! – отмахнулся важный гость, поправляя ворот форменного костюма. – Лечите, залечиваете, перелечиваете… Лишь бы расследованию мешать! – Мужчина недовольно скривился. – Все, хватит пустой болтовни, я спешу! Показывайте свою осчастливленную шансом жертву.
– Нет! – уперся Леар. – Ей ни в коем случае нельзя сейчас волноваться.
Нэр городской стражи Готрэйма остановился и вперил тяжелый взгляд в пухловатого целителя, заметно уступающего ему в росте.
– Мне напомнить вам о моих полномочиях? – спросил тихо, но от тона этого дьера по спине лекаря побежал неприятный холодок, а ладони как-то разом вспотели.
И все равно Леар не сдался. Во всяком случае сразу. Он стойко отбивался еще несколько минут, но под угрозой увольнения и судебных разбирательств был вынужден уступить. Ругая про себя дурацкие законы, пожилой целитель не только пустил мрачного гостя в палату пациентки, но и оставил его наедине с переодетой в обычный халат женщиной. Крем, выгнув спину, зашипел на незнакомца и, вывернувшись из вялых рук подопечной, шарахнулся к дальней стене. Но глава горгон не обратил на зверя внимания. Приблизившись к неподвижно сидящей брюнетке, он бесцеремонно дернул ее за волосы, запрокидывая голову вверх. Глаза его затянуло белой дымкой, которая поглотила и зрачок, и радужку. Казалось, из глазниц мужчины на безучастное лицо пациентки смотрит сама смерть.
– Ничего! – прошипел нэр сквозь зубы через пару минут. – Опять ничего! – с досадой добавил он.
Мужчина отпустил несчастную, не заботясь о том, что она неловко завалилась на бок. Брезгливо обтер руки о полы мундира и поправил белые манжеты рубашки, под одной из которых мелькнул слабо мерцающий крест. Нахмурившись, горгон шагнул в сторону и, ловко схватив за шкирку кота, швырнул обратно к женщине.
– Лечи давай! – приказал строго и чуть тише добавил: – А то, чего доброго, сдохнет сегодня.
Крем прекратил шипеть, только когда за незнакомцем закрылась дверь. Немного размяв лапы, он снова влез на колени к подопечной. Рожки помигали немного и наконец мерно засветились голубым, а через некоторое время и тонкие пальцы пациентки начали опять перебирать белоснежную шерстку.
"Не дождешься, не сдохнет! – уверенно решил кот, продолжая тянуть из сознания несчастной ее самые жуткие страхи. – Мр-р-р-р, вкус-с-сно!"
Где-то на улицах Готрэйма
Они были великолепны! С пышными макушками из взбитых сливок, с шоколадной глазурью и медовыми прослойками… с клубничным джемом и застывшими в желе кусочками фруктов! Олли-о, невольно сглатывая слюну, стояла напротив прилавка лучшей в Готрэйме кондитерской и… не могла определиться! Одно дело покупать горький шоколад любимой марки в комплекте с дорогим коньяком, другое – выбирать "сладкое извинение" для обиженной ведьмы. И ведь ей самой же понравилась "случайная" встреча с Этьеном, но признать это девчонка упорно не желала, продолжая дуться на осу. А Олли что? Олли ничего! В смысле ничего "не знала", никого "не видела", ни в чем "не виновата" и вообще была против налета на дом Аттамсов! Тогда почему сейчас она, тратя свое драгоценное время, торчит в кондитерской и мучается нелегким выбором? Наверняка из желания подсластить суровые будни помощнице гробовщика. Ну или чтобы к чаю был десерт, когда сыщица явится к своей молоденькой заказчице с новостями, добытыми лично, а не вездесущими осами.
Как выяснилось, лиловых ведьм со звучным именем Варфаламея в стране за последние пятьдесят лет было не так уж и много. Особенно тех, чье имя окутано странными слухами, большая часть которых – выдумка, но в ней, как водится, есть и доля правды. Дыма без огня не бывает – истории тоже не на пустом месте рождаются. И парочку этих самых историй про Варфаламею Вельскую дьера Сомс нашла в информационных залежах городского архива, пока жужжащие крошки занимались слежкой за очередной кандидаткой на роль лиловой ведьмы с родимым пятном на бедре. Проторчав все утро в библиотеке, Олли-о отправилась за тортом, да так и застряла в царстве десертов, попав в плен сводящих с ума ароматов и возбуждающих аппетит образцов кулинарного искусства. Джемма, конечно, пекла не хуже, но лучшие мастера Готрэйма умели придавать каждому своему сладкому произведению вид шедевра, который и стоил соответственно. Однако чего не сделаешь для капризной ведьмочки? Особенно если расходы на нее оплачивает Этьен.
– Какая неожиданная встреча, дьера Сомс! – Голос, раздавшийся за спиной, разрушил все очарование кондитерской. – Не думал встретить вас… здесь. – И сказано это было так, что Олли-о поняла: думал и встретил, потому что следил. Минус очко за невнимательность, дьера сыщица! Это же надо было так увлечься размышлениями о тортах, чтобы не заметить "хвост".
– Подарок выбираю. – Вежливо улыбнувшись, оборотень обернулась. – Для подруги. А вы, дьер Дэгор?
– Просто прогуливался, – не моргнув, солгал тот самый клиент, который нанял оборотня для розыска ведьмы с родинкой в виде капли. Сейчас его наряд куда больше соответствовал погоде. Кожаные перчатки грели руки, темно-коричневый плащ, скрывающий отнюдь не субтильную, судя по ширине плеч, фигуру – тело, а надвинутая на лоб шляпа, как и раньше, прятала глаза. Но рассмотреть красивый, хоть и крупный рот на гладко выбритом лице мужчины дьера Сомс при ярком освещении торгового зала могла. – У вас есть чем меня порадовать? – не стал ходить вокруг да около странноватый наниматель.
– Разве что длинным списком лиловых ведьм, которые точно вам не подходят, – вздохнула Олли-о и, отметив, как сжались его губы, спросила: – Надо?
– Что? – не понял он.
– Список забракованных ведьм, говорю, надо представить?
– Нет, благодарю, – чуть поморщился заказчик. – Назовите мне лучше одно, но правильное имя.
– Я работаю в этом направлении, – мило улыбнулась ему сыщица.
– А торты и подруги – это приятные дополнения к работе? – мрачно пошутил он.
Девушка понимающе хмыкнула, стянула тонкую перчатку и продемонстрировала собеседнику руку без двух пальцев, в то время как третий прямо на глазах заметно напрягшегося мужчины начал превращаться в коричневую осу с ярко-рыжими полосками.
– Мои малышки всегда на посту, дьер, – довольная произведенным эффектом, заявила оборотень и, хлопнув длинными ресницами, поинтересовалась: – Вы ведь именно поэтому меня наняли, не так ли?
Дэгор как-то неуверенно кивнул, еще раз взглянул на сжатую в кулак руку сыщицы, на костяшках пальцев которой сидело крупное насекомое, и, сказав, когда зайдет в ее контору за отчетом, удалился. Олли-о, пожав плечами, вновь повернулась к прилавку. Пусть заходит… если застанет. Ведь точное время будущего визита этот странный тип назвать не удосужился.
– Шоколадный с малиновым джемом и розами из взбитых сливок! – приняла решение оса, указав толстушке-продавщице на выбранное лакомство.
Чаепитие в похоронном бюро, которое планировала навестить девушка, обещало быть долгим и вкусным.
Чуть позже в похоронном бюро "Последний цветок"
Дьер Дорэ медленно, кто-то бы даже сказал – занудно, перебирал инструменты в выдвижном ящике стеллажа, отыскивая самый острый. На высоком квадратном столике на колесиках уже находились три флакона с химикатами, тонкие серые перчатки, парочка зажимов, пинцеты пяти размеров и одна черная кошка. Зеленоглазая красавица со вчерашнего вечера хвостом ходила за гробовщиком, начисто игнорируя хозяйку, и даже спать забралась в кровать Эдгарда. Выставить нахалку не получилось – будучи схваченной за шкирку, она так умильно складывала лапки и прижимала ушки, и при этом у нее был такой несчастный взгляд, что даже не склонное к жалости сердце гробовщика смягчалось.
– Смотри, Ви, это скальпель! – продемонстрировав оный, сказал мужчина. Привычку порой беседовать со своими безмолвными клиентами он приобрел давно, и, как оказалось, мохнатая подружка ведьмы для этих целей подходила даже лучше. Она так же не влезала в рабочий процесс, не перебивала, но зато всем своим видом демонстрировала внимание и интерес. – Сейчас мы сделаем аккуратный надрез и посмотрим, насколько глубоко разъело ткани.
– Мур-р-р, – согласилась Вишня, обвив лапки хвостиком и чуть склонив остроухую голову.
– Главное, ничего не жуй, – наставительно произнес дьер Дорэ, натягивая перчатки и вооружаясь инструментами. – А то отравишься еще, и твоя хозяйка утопит мою контору в слезах.
– Мяв! – обиделась кошка и смерила презрительным взглядом то, от пробы чего ее предостерегали. Да такую пакость последняя помоечная мурка даже нюхать не станет. Что уж говорить о ней, магически одаренной и обласканной всеобщей любовью кисе! И ничего бордовое пятно вокруг глаза не значит, это всего лишь признак ее, Вишни, яркой индивидуальности.
Тело, лежавшее на белом столе, действительно выглядело крайне непривлекательно. В прорехах полуистлевшей одежды виднелись расползающиеся участки плоти, кисти рук разложились настолько, что обнажились кости, а голова и вовсе отсутствовала.
Следующие полчаса в подвальном помещение ПБ "Последний цветок" прошли в мирной домашней обстановке: Ви, прищурив глаза, следила, как ловко мелькают в руках гробовщика блестящие "палочки"; гробовщик озвучивал сделанные при вскрытии трупа выводы; а трупу уже давно было все безразлично. Хотя… не так уж и давно, как казалось на первый взгляд.
Обезглавленное тело еще днем доставили к мастеру вскрытия знакомые горгоны. На сей раз не только в обход правил, но и вопреки прямому указанию начальства, потому что нэр, внезапно проявивший интерес к очередному безымянному покойнику, велел подчиненным не заниматься ерундой и с ходу причислил обнаруженного в парке мертвеца к бродягам. Только нэрл, дежурный по этому участку, прислушиваться к его мнению не спешил. Дьера Бо не слишком-то уважали в горгонарии, не говоря уже о какой бы то ни было приязни. Боялись – это да, старались не попадаться под руку и вовремя писать бесконечные отчеты, которые его интересовали больше, чем ход расследований. Характер нэр имел премерзкий – спесь, вспыльчивость и грубость соседствовали с жадностью и трусостью. Зато у начальника готрэймских горгон были происхождение, деньги и связи, что также не украшало его в глазах менее удачливых гончих, но… позволяло ему занимать высокий пост да водить дружбу с градоправителем и прочими важными персонами.
Как бы то ни было, дежурный нэрл, для вида согласившись закрыть дело, поручил доверенным лицам доставить подозрительное тело к мастеру вскрытия, чтобы тот без лишнего шума подтвердил или опроверг его догадки. Уж слишком странным было, что в Центральный парк проник никем не замеченный бродяга, душа которого вскоре так же незаметно отправилась за полог Саймы, а тело тихо гнило в публичном месте, где каждый день ходили толпы народу, а вечерами предавались порочным развлечениям парочки. И никто до сегодняшнего утра ничего не заметил!
Еще более загадочным выглядело то, что кто-то не поленился оттяпать несчастному голову и унести с собой. Версия нэра про собак, которые отгрызли эту часть тела, была совсем уж неправдоподобной. Да и обнаруженное неподалеку пятно вонючей слизи вызывало подозрения. Вот и отправил нэрл "бродягу" стороннему мастеру вскрытия, не забыв приложить письмо с извинениями за досадное недоразумение, в результате которого дьер Дорэ провел несколько дней в камере предварительного заключения. К счастью, этот инцидент благополучно разрешился, и гробовщик вновь готов был работать на благо города и горгон.
Выше этажом
Наверху, над мрачным каменным залом, где царствовал довольный собой и окружающим миром гробовщик, картина была прямо противоположной – в уютной, теплой, пронизанной аппетитными запахами кухне хозяйничала очень сердитая юная ведьма. Олли-о, сидя за столом с чашкой корифа, следила за лихорадочными метаниями Джеммы с тем же интересом, с которым Вишня наблюдала за вскрытием трупа. Ведьмочка была взвинчена еще с ночи. Сперва она никак не могла найти свою любимую кошку, всерьез разобидевшуюся на подзамочное времяпрепровождение, потом ворочалась часа два, пытаясь прогнать воспоминания об Этьене, его губах и руках, утром же оказалась по самый свой колпак загружена работой.
С одной стороны, это было хорошо, потому что отвлекало от назойливых мыслей о дьере оружейнике, так ловко поймавшем девушку в паутину ее же лжи, о доме и о малышках, скучать по которым после вчерашнего общения девушка стала еще больше. С другой – при таком количестве дел помощнице гробовщика никак не удавалось выкроить минутку, чтобы заняться подбором ключа к инструкции по созданию амулета. Джемма бегала по кухне от книжки, примостившейся на подоконнике, к плите, где пеклись пирожки и варился суп, а в промежутке писала тексты для венков, чтобы их вышили на лентах мастерицы, готовила договоры для новых заказчиков, проверяла наемных работников и наводила иллюзорную свежесть на подготовленных к погребению мертвецах. Впрочем, нет, с последними она управилась еще утром и даже получила одобрение Эдгарда, который, похвалив лиловую ведьмочку за работу, тут же напомнил ей о списке прочих обязанностей.
У-у-у, чирташев эксплуататор! И дружок его в сияющих доспехах – такой же!
– Да присядь ты хоть на минутку! – доедая второй кусок собственноручно принесенного торта, заявила оса. – У меня от твоей беготни в глазах рябит.
– Не у тебя одной, – пробормотал отлепившийся от стены жнец, уже минут десять наблюдавший за метаниями ведьмы. – Фея моя малиновая, не дай умереть от голода, а? Ну пожалуйста, Джемма, всего один ма-а-аленький поцелуйчик, пока эта проглотка все сладкое не съела! – проныл плюхнувшийся прямо на книгу жнец и, разведя в приглашающем жесте руки, вытянул губы дудочкой.
Джемма на миг притормозила, смерила Элроя взглядом и ловко выхватила из ящика разделочного стола внушительную скалку.
– Я тебя сейчас так поцелую… – со зверской улыбкой пообещала она.
– Смотри окно не разбей, – предостерегла Олли-о, отрезая себе третью порцию кондитерского чуда и наливая в чашку еще корифа.
Ведьма покосилась на обиженное лицо блондина, перевела взгляд на довольную осу, отложила скалку и, ухватив жнеца за ворот, приподнялась на цыпочки, чтобы прильнуть к его губам. Эл раздумывать над непоследовательным поведением девушки не стал, а тут же подключился к процессу – торт ведь все уменьшался, да и целовать сладкую девочку он всегда был готов. Олли-о, уронив кусок на тарелку, с изумлением взирала, как Майла сперва потянулась куда-то вверх, а потом и вовсе повисла в воздухе, обнимая оный чуть выше собственных плеч.
– Нет, не то, – отстранившись, констатировала Джемма с грустью в голосе и, оттолкнув растерявшегося жнеца, бросилась к плите, откуда ощутимо потянуло гарью. – Мои пирожки!
Элрой пересел на стул и сгреб с блюда сразу два куска шоколадно-малинового лакомства.
– Эй, невидимка, положи обратно – я для Майлы принесла, – возмутилась сыщица, ткнув ножом в сторону, где, как она полагала, находился жнец.
– Да какая разница, кто из вас съест мой десерт? Лучше с загадками помогите! – стряхнув чуть пригоревшие пирожки с противня в корзинку и переместив книжку с подоконника на стол, сказала ведьма.
– Я сыщик, а не гадалка! – лениво отозвалась оса, облизывая чайную ложку.
– А я жнец, а не…
– А у меня тут не столовая для бездомных! – отрезала ведьма. – Хотите сладкого – отрабатывайте, умники!
Гости под угрозой отлучения от кухни конечно же попытались помочь, но книга была предназначена для лилового мага и в итоге с дурацкими заданиями в духе "сделай птичку, и пусть она трижды плюнет на эту строку" пришлось справляться самой ведьме. Элрой, сославшись на срочный рабочий вызов, и вовсе исчез в мерцающем зареве портала. По странному совпадению это произошло как раз тогда, когда опустело блюдо с тортом и в корзинке с пирожками показалось дно. Так что большую часть увлекательного противостояния "ведьмочка и книга", весьма похожего на цирковое представление, Олли-о наблюдала в одиночку. Под конец она даже комментировать устала – только мелко тряслась от смеха, прикрывая рот рукой, чтобы не быть выставленной за дверь.
С капризным сестринским наследством Джемма провозилась до самого вечера (к счастью, дьер гробовщик после работы с новым заказом горгон куда-то спешно ушел, не озаботив помощницу новым списком дел), зато, когда нужный раздел стал читаем, на сооружение вожделенного амулета ушло каких-то полчаса. В качестве носителя чар Джемма использовала одну из скрученных близняшками розочек, прицепив ее к простенькому браслету, купленному на торговой улице. Пропитавшись лиловой магией, незатейливое украшение стало казаться плоским стальным обручем со сквозной вязью цветочного узора.