И во всем виновата леди Гвинет Эванс Симмз. Именно она столкнула его лицом к лицу с действительностью, именно благодаря ей он почувствовал угрызения совести, боль и раскаяние. Ничего этого он не знал, пока она не ворвалась в его жизнь. До встречи с ней его загрубевшее сердце позволяло ему многого не замечать, он отгородился стеной от жизни, замкнувшись в своих бедах, сосредоточившись на жалости к самому себе. Но теперь эта стена дала трещину и стала рушиться.
С ним происходило что-то непонятное, рождались какие-то новые, незнакомые чувства. И это его пугало.
"Кто ты такой, чтобы жаловаться на свою судьбу, на то, что тебе не удалось добиться славы, всеобщего обожания и любви, когда люди, находящиеся всего несколькими футами ниже под тобой, умирают от недоедания и болезней?"
Деймон испытывал раздражение и злость к леди Гвинет Эванс Симмз, которая вынудила его спуститься вниз и увидеть воочию весь этот кошмар.
Мальчик смотрел на него невинными карими глазами и молча ждал. Деймон тяжело опустился на стул и обхватил голову руками.
- В чем дело, Тоби?
- Редли велел сообщить, что к вам едет гость.
- Кто же?
- Офицер.
- Черт побери!
Деймон оттолкнул стул и бросился к окну. Все понятно, К плавучей тюрьме направлялась лодка, и в ней как изваяние восседал адмирал Болтон, седые волосы которого развевались на ветру.
Ясно, будет выволочка, но Деймону наплевать на это. Он захохотал - громко, безудержно, безумно.
- Лорд Морнингхолл?..
Деймон отвернулся от окна, однако какое-то время он все еще явственно видел скользящую по воде лодку.
Да, он знал, что последует наказание. Знал, что Болтон взбешен тем, что Черный Волк снова унизил флот. Наплевать! Пусть Болтон и вся свора его высокопоставленных друзей и коллег с зубовным скрежетом объясняются перед публикой, рассказывая, когда и как они схватят неуловимого ночного вора. Пусть грозят ему морским судом, расстрелом или чем хотят за некомпетентность и непокорность. В сущности, все очень забавно. В конце концов, флот бросил его на это дно, разве не так? Флот ущемил его гордость, засунул его под ковер, унизил его. Пришло время окончательной расплаты.
О да, чертовски забавно. Деймон продолжал смеяться, а у Тоби родилось подозрение, что его загадочный благодетель не иначе как сошел с ума.
Мальчик попятился к двери.
- Что-нибудь еще, сэр?
Морнингхолл плюхнулся на вращающийся стул, щедро налил в свой бокал янтарной жидкости и взглянул на Тоби. Губы Деймона еще подергивались в смехе, глаза озорно сверкали. Затем он поднял бокал, который почти любовно держал у основания ножки изящными длинными пальцами.
- Что-нибудь еще? - Он снова коротко рассмеялся, затем повернул лицо к окну. - А вот что. За нашего друга - Черного Волка! Чтоб он продолжал натягивать нос таким типам, как этот Болтон! И чтобы его никогда не поймали!
Да, кэп определенно сошел с катушек, подумал Тоби, с недоверием глядя на Деймона. Или пьян.
Мальчик выскользнул из двери и закрыл ее за собой. Смех маркиза преследовал его долго - пока он шел по коридору.
Настроение у Болтона было не менее омерзительным, чем зловоние, исходящее от плавучей тюрьмы. Он сидел прямо, губы его были сурово вытянуты в одну линию, в груди бушевала ярость.
Будь проклят этот сукин сын Морнингхолл! Он сделал се руководство и весь флот посмешищем из-за своей некомпетентности и неумения поддерживать порядок на судне. Что-то нужно предпринять. Он сыт по горло всей этой чертовщиной с Черным Волком, неспособностью Морнингхолла положить этому конец.
Адмирал поднял глаза на плавучую тюрьму и увидел на палубе Морнингхолла, который наступал на съежившегося от страха гардемарина Фойла. Болтон поднял подзорную трубу, чтобы рассмотреть эту сцену получше. И понял, что эта скотина капитан не просто разговаривает с Фойлом, он делает гардемарину выволочку. Болтон не мог видеть лица маркиза, зато видел лицо бедолаги, губы которого тряслись от страха и негодования - видимо, молодой офицер считал, что его незаслуженно обижают.
"Все еще придирается к людям, сукин сын. Я вижу, ты не извлек никаких уроков. И я тебе всыплю за твою надменность".
Перед глазами адмирала возникло дорогое лицо Адама. Его любимый сын погиб от руки этого негодяя, который сейчас отчитывает Фойла. Трагедия произошла на заре, во время жестокой и бескомпромиссной дуэли. Два выстрела, по одному с каждой стороны, - и его Адам замертво упал на мокрую от росы траву. Морнингхолл хладнокровно опустил свой пистолет, замотал носовым платком руку и удалился.
- Ты сумел избежать вердикта суда за убийство моего сына, Морнингхолл, но тебе не удастся уйти от моего суда. Будь в этом уверен! - выкрикнул Болтон и стукнул кулаком по ладони, устремив ненавидящий взгляд на вырастающий перед ним борт плавучей тюрьмы. - Ты знал, что у Адама нет шансов, знатная надменная скотина. Если бы мне посчастливилось увидеть, как ты падаешь замертво, я бы хохотал во все горло. Хохотал как безумный.
Он замер. В его мозгу продолжали звучать слова: "Как ты падаешь замертво… падаешь замертво…"
Идея была столь же ужасной, сколь и заманчивой. Сердце у адмирала отчаянно заколотилось.
Расплата, торжество справедливости, око за око… Адам не заслуживал ранней смерти, и Морнингхолл за это заплатит. Отец убитого позаботится об этом. Но он не может позволить себе запачкать руки в крови, он должен найти иной способ.
Болтон увидел Морнингхолла - тот подходил к борту, чтобы встретить его.
И заметил Фойла, который с ненавистью провожал взглядом маркиза.
Фойл! Фойл должен знать каждого заключенного на борту судна. Фойлу не составит труда подыскать какого-нибудь бедолагу, находящегося под самым аристократическим носом этого негодяя Морнингхолла, - такого заключенного, который ненавидит маркиза не меньше, чем сам Болтон. Фойл молод и амбициозен. Фойл сделает все, чтобы его повысили по службе. Фойл не осмелится задавать адмиралу лишние вопросы.
А самое главное - Фойл так же ненавидит Морнингхолла.
Впервые после смерти Адама адмирал испытал прилив бодрости. Он убьет маркиза чужими руками, и убийство никак не будет ассоциироваться с его, адмирала, именем. Болтон снова стукнул кулаком о ладонь и поднял глаза на окна капитанской каюты.
Его голос зазвенел от ликования:
- Око за око, милорд, и после этого мы Квиты!
О да, Морнингхолл за все заплатит.
Глава 12
Будучи, как всегда, пунктуальной, Гвинет пришла к пирсу к двум часам. Ее лицо скрывали поля красивой зеленой шляпы, волосы были собраны в пучок и зашпилены на затылке. Зеленый зонт, зеленое бомбазиновое платье, отделанное черными кружевами, - все в тон, все элегантно. Она нетерпеливо постукивала зонтиком по влажному деревянному настилу.
Морнингхолл опаздывал. Она была почти уверена, что он вообще не собирается с ней встречаться и скорее всего находится сейчас в своей каюте, направив на нее подзорную трубу. Она легко представила себе, как он сидит, откинувшись на вращающемся стуле, упираясь ногами в оконную раму, и смеется, довольный тем, что одурачил ее.
И в самом деле - только глупец станет доверять Морнингхоллу.
И лучше бы ей поступить, как советовала Рианнон: разыскать Черного Волка и заручиться его поддержкой.
Она взглянула в сторону плавучей тюрьмы. Легкий бриз, доносящий запах болота, играл черной лентой у нее на груди. Теплый луч упал на ее лицо, когда она подняла голову, чтобы полюбоваться полетом на фоне синего неба двух белых чаек, оглашавших своими криками бухту. Сейчас здесь было безмятежно спокойно, однако она не могла отделаться от воспоминания о том, как ей довелось встретиться тут с самым загадочным человеком - с самим Черным Волком.
У Гвинет вдруг затрепетало сердце, и она приложила затянутую в перчатку руку к груди. Должно быть, это глупо, однако немало женских сердец в Портсмуте замирало при упоминании о нем, и многие гадали, выдвигая свою версию, кто же он на самом деле. Ходили слухи, что это сбежавший американский военнопленный, однако тот факт, что он американец, отнюдь не лишал его героического ореола. Пусть английское правительство не собирается даже пальцем шевельнуть, чтобы облегчить положение военнопленных, но Гвинет была свидетельницей всеобщего возмущения, когда она обрисовала условия, в которых содержатся эти несчастные, видела, с какой готовностью жители Портсмута подписывали ее петицию, и можно только гордиться проявлениями великодушия и сострадания к несчастным со стороны англичан.
Гвинет невольно оглянулась по сторонам, однако пирс оставался безлюдным. По ее телу пробежал странный трепет, переросший в некую сладостную волну. Она во всех подробностях помнила загадочную фигуру - закутанный в черный плащ человек, словно призрак, возник из ночной тьмы. В ее ушах звучал его таинственный шепот; его мужской шарм и страстный, пьянящий поцелуй она не могла забыть.
Гвинет почувствовала, что дрожит, несмотря на ясный и теплый день. Что-то с ней не так. Должно быть, сказываются два года жизни с Уильямом. Ведь далеко не все женщины испытывают вожделение, столкнувшись с типами вроде Морнингхолла. И не грезят о таинственных мстителях, появляющихся в ночи. Право же, она начинает вести себя в точности как героиня какого-нибудь глупейшего романа - одного из тех, которыми зачитывается сестричка Рианнон.
Ты всего лишь человек, Гвин. Ничего необычного с тобой не происходит. Ты далеко не первая женщина, которая находит маркиза опасным и привлекательным. И будешь не последней. А что касается Черного Волка…
Она подумала о дамах Портсмута.
Да, все по-человечески понятно.
Гвинет вдруг заметила на палубе судна какое-то движение. Защитив глаза от солнца ладонью, она увидел шлюпку с тремя людьми, отчаливающую от плавучей тюрьмы. Двое из них, кажется, матросы; третий, в голубой морской форме, судя по выправке - офицер.
Морнингхолл.
Похоже, он сдержал свое слово.
Конечно, он не мог отказать себе в удовольствии заставить ее поволноваться, хотел подразнить ее, деморализовать. У него все та же цель - совратить ее, разбередить ее чувства своим поведением. И скорее геенна огненная погаснет в аду, чем у него появится чувство сострадания к несчастным заключенным.
Гвинет закрыла глаза. Господи, ну почему из многих плавучих тюрем в Англии она выбрала именно эту?
Шлюпка набрала хорошую скорость, весла дружно поднимались и погружались в воду, брызги сверкали в лучах яркого солнца. Маркиз стоял на корме, глядя прямо перед собой. Лицо его находилось в тени, и лишь на губы и подбородок падали отблески солнца. А за его спиной темнела громада плавучей тюрьмы, из зарешеченных иллюминаторов которой тянулись руки заключенных. Над водой неслись крики и вопли, брань и глумливые реплики - бриз разносил их над всей бухтой, и Гвинет вдруг почувствовала укол жалости: капитану и его команде не позавидуешь.
Шлюпка приближалась, и Гвинет теперь различала даже пуговицы на кителе маркиза, она ясно видела его надменный профиль и черные завитки волос, летящие по ветру. Должно быть, расстояние между судном и пирсом на самом деле было больше, чем казалось, даже не верилось, что шлюпка когда-либо сможет достичь причала. Гвинет вдруг занервничала: наверное, она выглядит глупо, торча на виду у всех в ожидании маркиза. Ей следовало бы прийти попозже и заставить ждать его. Она поймала на себе недобрый взгляд маркиза. О чем он сейчас думает, что замышляет?
Он вспоминает!
Ее лицо обдало жаром. В ее мозгу вдруг возникла картина: она лежит на спине, разбросав голые ноги, а он зарылся лицом между ее бедер.
О Боже!..
Гвинет захотелось убежать. Или по крайней мере повернуться спиной к шлюпке и медленно пройтись по пирсу, лишь бы не стоять как актриса на сцене. И все же она заставила себя остаться на месте. Она стояла, выпрямив спину и подняв подбородок, элегантно положив ладонь на ручку зонтика и глядя на приближающуюся шлюпку. Морнингхолл не должен знать, что ее кровь кипит от возбуждения. Она останется твердой и непреклонной, как и он. Посмотрим, как ему это понравится!
Шлюпка прошла вдоль пирса и остановилась у одной из покрытых слизью опор. Через несколько секунд по лесенке поднялся Морнингхолл с кожаным ранцем под мышкой.
Сердце Гвинет учащенно и гулко забилось, руки в перчатках вспотели. Она крепче вцепилась в ручку зонтика и застыла.
Морнингхолл наградил ее таким долгим и жарким взглядом, от которого можно было сгореть дотла.
- Добрый день, леди Симмз. Вы сегодня, - он обвел ее дерзким взглядом с головы до ног, - выглядите просто очаровательно.
Гвинет изобразила на лице холодность.
- Мы сегодня встречаемся по делу, Морнингхолл, не забывайте об этом.
- Но ведь" могу я хотеть, чтобы у нас с вами появилось дело иного рода, миледи?
Не дожидаясь ее ответа, он повернулся к ней спиной, снял свой роскошный морской китель и небрежно бросил его в шлюпку. Китель упал в лужу воды на дне. У Гвинет от изумления открылся рот. Гребец и молодой парнишка, находившийся на сиденье рядом, посмотрели на его светлость с ужасом и смятением. Однако Морнингхолл ничуть не смутился.
- Подожди меня здесь, Роберте, - приказал он матросу и, сняв шляпу, столь же небрежно бросил ее в лодку.
- Я Роджерс, сэр.
- Да, конечно же, Роджерс. Я вернусь через пару часов. Если что-то случится с мальчишкой, полетит твоя голова!
- Со мной юный мистер Эштон в полной безопасности, сэр.
- Смотри мне, иначе… Он повернулся к Гвинет.
Бриз раздувал его белоснежную рубашку. Морнингхолл молча предложил руку Гвинет. Она посмотрела на худого, как скелет, с отрешенным взглядом мальчишку и нахмурилась.
- Неужели, Морнингхолл, вы морите голодом своих слуг точно так же, как и заключенных?
- Тоби - один из заключенных. Я пожалел его и избавил от этой толпы. - Он вскинул бровь, в глазах его зажглись гневные искорки. - Я полагал, что вы посмотрите по-доброму на мои действия… не станете злословить.
- О, - смутилась Гвинет. - Я… понимаю.
- В самом деле? В таком случае пошли! - резко бросил Морнингхолл, увлекая ее за собой по пирсу. - Я не могу торчать здесь целый день.
Ее каблучки застучали по настилу.
- Я хочу перемолвиться словом с вашим юным Тоби.
- Позже.
- Вы не должны оставлять его на два часа на солнце, это жестоко!
- Не делайте скоропалительных выводов, если не знаете положения дел. Роберте - или Роджерс, черт его знает, как там его зовут, - поведет его к Джорджу и угостит пинтой пива и горячим обедом.
- Горячим?
- Да, а что?
Гвинет дала команду своим ногам двигаться побыстрее, чтобы поспевать за Морнингхоллом. Господи, да он просто великолепен в своей грубости! Она повернула голову в его сторону, продолжая едва ли не бежать за ним.
- Знаете, милорд, я не перестаю вам удивляться. Пожалеть заключенного. Покатать его на шлюпке по бухте. Угостить его горячей едой. Если так пойдет, то я стану думать, что у вас даже есть сердце.
Его лицо посуровело.
- Такие ошибки допускают только дураки. Вы не показались мне глупой.
- А вы не кажетесь мне таким бездушным чудовищем, каким изо всех сил хотите себя представить, - парировала Гвинет. И добавила чуть тише: - Во всяком случае, не всегда.
Морнингхолл повернулся к ней. В его взгляде промелькнули смущение и подобие испуга, на миг суровые черты его лица смягчились. Но тут же он вновь дернул Гвинет за руку, словно стремясь убежать от ее слов. Его лицо вновь посуровело, стало злым и неприветливым.
Однако Гвинет не отступала:
- Почему, Морнингхолл? С какой стати столь неожиданное проявление доброты?
- Не ваше дело.
- Нет, это мое дело. Я хочу знать, почему вы вдруг проявили заботу о ком-то, кроме себя.
- Я почувствовал себя виноватым, - пробормотал Морнингхолл, подталкивая ее в переулочек между невзрачными зданиями на набережной. - Вина и сострадание - разные вещи.
- Если вина порождает сострадание, то у меня нет к вам претензий, Морнингхолл.
Он сжал губы и промолчал. По его бесстрастному лицу нельзя было догадаться, о чем он думает. Однако несмотря на эту защитную реакцию, Гвинет ощущала и его гнев, и его беспокойство, и она понимала, что привела в нем в движение нечто весьма неожиданное - и могучее.
В конце концов, есть ли у сатаны сердце?
Вскоре они подошли к небольшому обшарпанному кирпичному зданию с окнами на набережную. Маркиз поднял руку и резко дернул за металлическое дверное кольцо.
- Мы пришли на час раньше, Морнингхолл, - громким шепотом проговорила Гвинет.
- И хорошо.
- Мистер Ротшильд вряд ли ожидает нас.
- Я знаю.
Дверь распахнулась, и на пороге появился худой, можно даже сказать, усохший пожилой мужчина. На лице его было написано удивление, сменившееся негодованием. Это выражал весь его внешний вид - лысая и гладкая, как яйцо, го лова и испещренный красными прожилками нос в форме картошки, оседланный очками. Но одет он был прилично - в хорошо сшитый костюм для присутствия. Он мог бы казаться вполне благообразным джентльменом, если бы не его подозрительно хитрые черные глазки.
- О Боже! Я ожидал вас не раньше трех…
- Да, да, все верно. Сюрприз, Ротшильд. Отойдите в сторону, если не хотите, чтобы вас сбили, мне это не составит труда.
- Морнингхолл! - ахнула шокированная Гвинет. Проигнорировав ее реакцию, он схватил спутницу под локоть и протащил мимо чахлого хозяина дома, который вынужден был двинуться за ними вслед, исходя негодованием.
- В самом деле, милорд, я буду протестовать! Я возмущен подобной бесцеремонностью! Я еще не закончил завтракать, еще не сделал записи в книгах и не подбил итоги…
- Вы хотите сказать, еще не подделали их? Я хотел бы посмотреть, как Они выглядят сейчас. А что касается завтрака, вы можете, с моего благословения, завершить его в другой комнате. Я позову вас, если вы мне понадобитесь, в чем я весьма сомневаюсь.
- Сэр, я протестую!
- Протестуйте, сколько хотите. А пока принесите мне все ваши чертовы гроссбухи, начиная с января этого года, да поживее!
Морнингхолл столь выразительно сжал кулаки, что подрядчик буквально пулей вылетел в другую комнату. Ошеломленная Гвинет повернула голову к маркизу, который уже сел за стол и извлек толстый гроссбух из своего ранца. Подняв голову, он встретил ее взгляд.
Гвинет увидела нетерпение и вызов в его глазах. Она медленно опустилась на стул рядом.
- Должна сказать, Морнингхолл, мне не очень по душе ваши методы, но думаю, что именно они могут принести результат.
Маркиз, открыв гроссбух, стал методично листать страницы.
- У Ротшильда репутация обманщика, лгуна и пройдохи. Вероятно, вы очень скоро поймете, почему я хотел застать его врасплох, отсюда наш неурочный приход. С такими людьми, как он, иначе обращаться нельзя.
Морнингхолл нашел нужную страницу, откинулся на спинку стула и устремил свой проницательный взгляд на Гвинет. От этого взгляда удава ей стало не по себе.
- Почему вы так смотрите на меня, Морнингхолл?
- Я просто смотрю - и все.
- Если вы хотите запугать кого-нибудь, то запугивайте Ротшильда, а не меня.
- Разве я пугаю вас?
- Я не намерена отвечать на этот вопрос.