При этом ее едва прикрытая попка вжалась в него еще сильнее: недвусмысленное, хоть и невольное приглашение, которым он намеревался полностью воспользоваться. Его широкая ладонь крепче стиснула соблазнительную округлость, пальцы чуть шевельнулись, и она внезапно осознала, насколько разгоряченной кажется кожа, как изнемогают нервы от напряженного ожидания.
И не успела она распутать кожаные шнурки, как его пальцы протянулись дальше, нашли ее мягкость, дерзко туда нырнули. Голова Кэро пошла кругом. Но ни за что на свете она не пожелала бы, чтобы он остановился. А Майкл продолжал свои бесстыдные вольности, которые она так опрометчиво допустила.
Кэро все возилась с непослушными шнурками. Наконец она выпрямилась, помахивая сандалией. Но он не отнял руки, по-прежнему спрятанной между ее бедрами. Кэро уронила сандалию и, не дожидаясь дальнейших приказаний, глубоко вздохнула, подняла другую ногу и принялась как можно быстрее развязывать вторую.
Он подступил ближе. Пальцы скользнули еще глубже. Другой рукой он поднял подол, обнажая ее попку, нагнулся и проложил длинную линию жарких влажных поцелуев вдоль спины. От шеи и ниже.
Кэро забыла о необходимости дышать.
Его губы добрались до основания позвоночника и замерли. Пальцы, проникшие в изнемогающую от желания Кэро, чуть шевелились.
Внезапно он вжался в нее, обнял за бедра свободной рукой, и набухшая головка его орудия заменила пальцы в истекающем любовным эликсиром лоне. Он вошел неглубоко, и она застонала., желая получить его всего, но не совсем понимая, что нужно для этого сделать.
Он изогнулся над ней, снова клеймя спину губами недавая ей разогнуться и продолжая жестокую игру.
Игра была действительно жестокой. Он вдавливался в нее не более чем на дюйм, дразня чувства, заставляя ее извиваться. И тут же выходил.
Кэро зажмурилась, слыша собственные тихие стоны, наслаждаясь каждой секундой нараставшего желания.
Ставшей невероятно чувствительной кожей спины она ощутила, как изогнулись его губы… поняла, что совершенно забыла о второй сандалии. Почти безуспешно попыталась собраться с мыслями. А уж снять несчастную сандалию… сил не осталось совсем.
Но Кэро, открыв глаза, упрямо дернула за узлы и каким-то чудом ухитрилась их распутать.
Майкл тихо усмехнулся, и Кэро, теряя последние силы, пошатнулась.
Он поддержал ее, но тут же отнял руку и выпрямился, позволив ей сделать то же самое. Едва она уронила сандалию, последовал новый приказ:
– Сними рубашку.
Кончики его пальцев коснулись ее бедер, словно давая знать, что она должна оставаться на месте, спиной к нему. Отчетливо сознавая, что он по-прежнему одет.
Она попыталась украдкой оглянуться, но вид его широкого плеча и мускулистой руки – подтверждения силы, готовой овладеть ею, – лишил ее остатков воли.
Легче всего… Уставившись в стену, она потянулась к подолу рубашки и медленно, тряхнув пушистыми волосами, стянула ее через голову.
Майкл отнял у нее рубашку и отбросил.
– Теперь… – выдохнул он ей в ушко, и всего одно короткое слово послужило обещанием невиданных, сказочных наслаждений. Кэро улыбнулась про себя, восхищенная его вниманием к ее желаниям и капризам, готовностью делать скидки на ее неопытность, увлеченность… – Повернись.
Кэро стремительно повиновалась. И устремила глаза на гордо восставшую плоть, высунувшуюся из расстегнутой ширинки бриджей. Облегченно вздохнула, потянулась, чтобы осыпать его ласками, но Майкл перехватил ее руки.
– Не сейчас.
И, немного отстранившись, сел на стул, широко расставил ноги, поудобнее перехватил ее запястья и привлек к себе.
– На этот раз тебе предстоит ублажать меня.
Она вопрошающе взглянула на него. Голубые глаза манили.
– Впусти меня в себя.
Полуприказ, полумольба.
Желание и страсть владели ею с такой силой, что Кэро смогла только шагнуть вперед и медленно опуститься, цепляясь при этом за его руки, стараясь оседлать бедра. Почувствовав под собой его твердость, она стала постепенно насаживать себя на стальное копье.
Ощущения растянутости, наполненности, способность чувствовать каждый дюйм его жесткого вторжения были неописуемы. Это слияние освободило ее чувства для новых, еще более острых ощущений.
Все, как она желала. Все, в чем нуждалась. Она была слишком зрелой женщиной, чтобы узнавать любовь шаг за шагом, довольствоваться самыми простыми приемами, непритязательным удовлетворением. Слишком уверенная, слишком самостоятельная, чтобы ограничиться малым. Ее натура требовала увидеть и познать все, что может предложить ей мужчина. И если учесть его конечную цель, он был абсолютно счастлив утолить ее жажду. Жажду знаний. Жажду наслаждений. Счастлив показать все, что доставит ей радость. Убедить ее провести остаток жизни, упиваясь этими радостями вместе с ним. И эту цель он не забывал ни на единый миг, даже когда просил двигаться в собственном ритме, объезжать его словно дикого жеребца, получать и дарить блаженство.
Он сумел точно определить момент, когда, разгоряченная и почти обезумевшая, она поняла скрытый смысл своей наготы по контрасту с его одеждой. Даже под отяжелевшими веками ее глаза полыхали расплавленным серебром. Кэро тихо ахнула, живо представив себе эту картину: уединенный коттедж на полуденном солнце, и она, голая, оседлавшая его, самозабвенно ублажающая… гурия и ее хозяин. Рабыня и господин.
Они смотрели в глаза друг другу: он читал ее мысли, она – его. Он бесстрастно ждал… и тогда она опустила веки и, вздрогнув, крепко сжала ворвавшуюся в нее плоть.
Выпустив ее руки, он стиснул бедра, подхватил и стал поднимать и опускать. Кэро застонала, готовясь к очередному рывку, схватила его за плечи, припала к груди.
Он приподнял ее подбородок, завладел ее ртом, наполнил его так же, как лоно, глубоко и основательно. Кэро заметалась, почти теряя сознание, извиваясь, стараясь вобрать его как можно глубже, царапаясь, кусаясь, сжимая ладонями его щеки.
И они взлетели вместе.
Соединенные, счастливые, поднялись выше неба.
Он не ожидал, что она возьмет его с собой, не понял, что так сильно захвачен, но когда ее лоно в очередной раз содрогнулось в сладостной судороге, он уже яростно вонзался в нее.
Чтобы увидеть звезды через мгновение после Кэро.
Чтобы умереть и родиться в этом звездном взрыве примитивного наслаждения.
Чтобы стать с ней одним целым, погрузиться в ее тело и вместе медленно опуститься на землю.
Лучшего он еще не испытывал.
Но ведь всегда есть возможность попробовать добиться большего.
Кэро наконец шевельнулась и объявила самым прозаическим тоном:
– Следовало бы захватить корзинку с едой.
Он невольно рассмеялся.
Она с трудом подняла голову с его плеча и спросила:
– Разве ты не голоден?
– Как волк! – ухмыльнулся он и, заправив ей за ухо пушистый локон, добавил: – Но я вполне готов довольствоваться тобой.
Признание одновременно и понравилось, и озадачило.
– Похоже… – нерешительно начала она, – тебе нравится быть со мной.
Сердце Майкла болезненно сжалось. Она не напрашивается на комплименты. Просто пытается понять.
– Кзро, – прошептал он, обводя пальцем контуры се лица, – я просто не могу без тебя.
Только услышав собственные слова, он понял, сколько в них правды. Кроме нее, ему не нужен никто. Никто на свете.
Кэро наклонила голову, так что он не смог ничего прочитать в ее глазах. Она намеренно скрывала свои чувства, но скорее потому, что сама еще не была в них уверена. И чтобы достичь желаемой цели, нужно прежде всего заставить ее передумать. Но во всяком случае, ее вопрос – уже хороший знак. Чуть сжав подбородок Кэро, он притянул ее лицо к своему. Кэро, поколебавшись и за миг до того, как их губы соединились, прошептала:
– Мне тоже хорошо с тобой.
Он улыбнулся и поцеловал ее, довольный легкими котками изумления, прорезавшимися в ее тоне. Значит, она тоже размышляет об их отношениях. Он осыпал ее ласками, легкими, нежными, ии кчемуне обязывающими. Минуты шли и шли… онуже поднял се, усадил на колени, гадая, что она придумает теперь. И целовал, целовал, ожидая, пока их силы немного восстановятся и чувства пробудятся. Интересно, правильны ли его предположения?
Кэро наконец отстранилась, словно обретя новую энергию. Сжала его плечи и отодвинулась, глядя на красноречивое доказательство его желания. Прикусила губу, задумчиво нахмурилась, недовольно покачала головой, очевидно отказываясь от неудачной мысли. Ей еще нужно было столько учиться, познать, испытать… а ведь она уже не так молода и не может позволить себе быть чопорной и скромной.
Нажав на его плечи, она встала, довольная, что может свободно владеть ноющими мышцами, сделала два неверных шага и надменно подняла брови.
– Кажется, сейчас моя очередь.
– Как пожелаешь, – учтиво ответил он, улыбнувшись.
Оглядев его с головы до ног, она скомандовала:
– Снимай сапоги.
Он улыбнулся еще шире, но повиновался. Как только второй сапог полетел на пол вместе с чулками, Кэро поймала его руку и потянула.
Майкл послушно поднялся. Кэро снова отступила.
– Мне мешает вся эта одежда.
Майкл послушно поднял руку к галстуку.
– Нет. – Она поймала его руки, опустила к взялась за узел. – Позволь мне.
Не просьба. Команда, которой он подчинился без возражений.
Она ловко развязала галстук, стянула и, отбросив, принялась расстегивать рубашку и манжеты. Помогла Майклу освободиться от складок полотна, и вскоре рубашка последовала за галстуком. Кэро на несколько секунд замерла, захваченная созерцанием широкой, покрытой легкой порослью волос груди. Она и раньше видела его обнаженный торс и по достоинству оценила зрелище, но сейчас он стоял перед ней, покорный, готовый на все ради ее прихотей.
Лукаво улыбаясь, она подняла глаза и потянулась к поясу, обеими руками стащила с его бедер расстегнутые бриджи и даже встала на колени, чтобы расстегнуть застежки под коленями. Бриджи сползли на пол, и Кэро, продолжая прижимать ладони к его бедрам, медленно поднялась, повела руки вверх, остановилась на его груди, погладила, обхватила за шею и прижалась к его губам. Острый язычок скользнул в его рот, тут же выскользнул, и Кэро припечатала горячим поцелуем ложбинку между его ключицами. Воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть все получше, восхититься, погладить и снова провести ладонями сверху вниз, к плоскому животу. Под ее пальцами бугрились мышцы, и Кэро внезапно охваченная нетерпением, приподнялась на носочки и коснулась губами крохотного соска. Поцеловала… легонько лизнула, наслаждаясь терпко-солоноватым вкусом, и принялась лихорадочно оглаживать все тело.
Она не могла насытиться им. Майклом. Надежной реальностью его силы, скульптурно мужественных форм, их ощущением и созерцанием. Гладя, обводя, она сопровождала каждое касание ласками губ, снова опустившись на колени, покрывая поцелуями стрелку пружинистых волос, идущих по центру его тела и спускавшихся ниже впадинки пупка к тому месту, где чуть покачивалось гордое мужское достоинство, ожидавшее ее наслаждения. Ее внимания.
Взяв его ладонями, она почти ожидала, что Майкл остановит ее, и в своем возбуждении едва заметила легкое прикосновение пальцев к своим волосам. Еще мгновение – и его пальцы запутались в непокорных завитках.
Поглощенная изучением по-детски нежной кожи, широких, пульсирующих вен, багровой бархатистой головки, она задыхалась от настойчивого биения крови в висках, желания, медленно окутывавшего их с каждой лаской.
Рано или поздно оно захватит их, увлечет в уже знакомый водоворот страсти, но пока что…
Майкл в самых смелых мечтах не мог представить, что она возьмет его в рот… не думал, что знает о таком…
Он запрокинул голову, отчаянно вцепившись в ее волосы. Она продолжала сосать, и у него потемнело в глазах. Больше ему не о чем было думать, нечего было хотеть. Все чувства и ощущения сосредоточились в той его части, которая так ее занимала, которой она так властно завладела. Она лизала, легонько проводила языком по всей длине, он только стонал, закрыв глаза. В голове не было ни единой мысли. И если чуть раньше плоть его поднялась и набухла, теперь же попросту ныла. Настоятельная потребность вонзиться в жаркую, гостеприимную пещерку ее рта была почти непреодолимой; только убеждение, что не следует давать ей дальнейших подсказок, особенно в этом направлении, еще удерживало его.
Но тут ее руки скользнули к его ягодицам, чуть сжали, потом еще сильнее, стоило ей глубже втянуть его в себя. На мгновение Майклу показалось, что он цепляется ногтями за край света. Пришлось с тяжелым вздохом взять ее голову ладонями.
– Довольно, – проскрежетал он, не узнавая собственного голоса.
Кэро неохотно послушалась и, отстранившись, одним гибким движением поднялась на ноги. На губах играла колдовская улыбка. Серебристое сияние в глазах обещало часы чувственной пытки. И прежде чем он успел подкрепить себя еще одним вздохом, она толкнула его в грудь и показала на кушетку.
– Ложись.
Он сел, вопросительно глядя на нее. Она надавила ему на плечи.
– Немедленно на спину.
Подавив очередной стон, он подчинился. Она встала на колени, приподнялась, оседлала его бедра. Кушетка имела классические формы: немного шире шезлонга, приподнятое изголовье, но никаких подлокотников. Идеально подходит для их целей и намерений. Ничем не хуже настоящей кровати.
Кэро спустилась на него, кокетливо вильнула попкой, подалась вперед, погладила его по щеке и поцеловала. Доведя до умопомрачения.
Он и не подозревал, что в ней есть эта чертовщинка. Что она, как ни одна женщина, смогла так безоговорочно завладеть его чувствами, волей, душой.
Она пыталась и сумела добиться своего: он лишился рассудка, и в голове вертелась единственная мысль – погрузиться в это ослепительное тело.
От нее шли волны жара, соблазнительно близкие и все еще недосягаемые. Пока что, предугадывая ее желания, он не смел поднять руки. Но скоро, не выдержав, провел ладонями по ее спине, погладил бедра, слегка сжал в безмолвной мольбе. Она не сдвинулась с места, только вальяжно повела плечами, лаская его торс маленькими грудями, дразня тугими бутонами сосков.
– Ради Бога, – охнул он, – смилуйся надо мной.
Она молча смотрела ему в глаза, одной рукой гладя щеку, прежде чем, наклонившись, впиться в губы и чуть сместить бедра.
Голова Майкла кружилась от облегчения. Словно развязался тутой узел, сжимавший его грудь, когда слились две плоти: мужская и женская.
Он попытался протянуть руку, устроиться поудобнее, проникнуть еще глубже, но она уже все поняла, чуть приподнялась и снова опустилась, принимая его в себя, окружив влажным теплом, заключив в самые интимные объятия, которые ему когда-либо приходилось ощущать.
Кэро закрыла глаза, блаженно наслаждаясь каждой секундой собственной смелости и его медленным вторжением.
Боже! Какой радости она была лишена все эти годы!
Мысль об этом не оставляла ее; она снова сжала внутренние мышцы, шевельнулась, и мысль растаяла.
Как она и подозревала, ей еще многому нужно учиться, много узнать, почувствовать. Эта позиция была новой для нее, и Кэро сейчас главная. Это она управляет им и собой.
Сначала она просто поднималась и медленно опускалась, потом захотела чего-то иного. Повела бедрами, стала двигаться чуть резче.
Ощущая, как внутренняя сила пробуждается, растет, наполняя их обоих.
Она приоткрыла глаза, взглянула на него из-под ресниц. На твердое и куда более мощное тело, вбиравшее, впитывающее удовольствие. То самое, что светилось сейчас в его лице.
Его руки неподвижно лежали на ее бедрах, позволяя ей делать с ним все, что угодно. Взять его и отдать себя. Как могла только она одна.
Кэро испытывала неизмеримую благодарность к этому человеку.
И словно почувствовав это, он положил ладонь ей на затылок, притянул вниз и обжег губами губы.
Поймал ее в сладкий капкан. Запутал в паутине страсти, которая воспламенялась все жарче с каждым прикосновением – языка к языку, с каждым тихим вздохом. Наполняла их безумным желанием двигаться быстрее и сгореть в огне страсти.
Он рванулся вверх, опершись на локоть, распластав ладонь по ее спине, держа ее близко, задевая грудью груди, и в противовес ее раскачивавшемуся ритму резко вонзился в нее. Раз. Другой. Третий. Сильнее. Выше. Глубже. Быстрее.
Пока она, кружась, не полетела в бездонное пространство. Пока все мысли и чувства не поглотил водоворот.
Осколки ощущений вонзались в нее, раня раскаленным наслаждением. Она горела, таяла, распадалась на части, познавая экстаз.
Майкл схватил ее, развернул и лег сверху. Рывком раздвинул бедра и ворвался в нее.
Сейчас она была открыта, беззащитна, уязвима и принадлежала ему.
Он брал и брал ее, мощно вонзаясь в пульсирующее тело. Вновь возбуждая взаимное желание. Глаза Кэро заблестели. Выражение изумления, неподдельного и нескрываемого, промелькнуло на лице. Она подхватила его ритм и, целуя в губы, одновременно ускоряла движения. Древняя, как мир, дуэль мужчины и женщины… Она и не подозревала, что в ее теле кроется столько сил. И эти силы она использовала, чтобы не столько бросить вызов, сколько обольщать. Убедить его идти дальше, быть жестче, проникая глубже, соединиться в едином порыве.
И он понял. В этот раз они испытали нечто такое, что бывает, наверное, раз в жизни: задыхающийся, лихорадочный, отчаянный подъем к экстазу, более мощному, глубокому и изысканному, чем оба могли себе представить. Их глаза встретились, прежде чем поднявшийся девятый вал завертел обоих и унес из этого мира.
Катаклизм потряс их. Сплавил. Обжег. Заклеймил навек сознанием принадлежности друг другу.
И наконец, освободил.
Измученные, они обмякли на старой кушетке. И долго лежали, прежде чем к ним вновь вернулось сознание. Но ни у кого не хватало сил пошевелиться. Разомкнуть объятия.
Все еще тяжело дыша, смутно прислушиваясь к барабанным ударам крови в ушах, Майкл поцеловал руку Кэро, положил на свою грудь и прикрыл глаза.
Никогда раньше он не терял себя так полно, не отдавал себя так беззаветно. И, погружаясь в манящее забытье, знал, что хочет, отчаянно желает одного: снова и снова быть с ней. Сделать для этого все. Постараться, чтобы она оставалась рядом. Всегда. Вечно.
Проснувшись, он увидел, что по полу протянулись длинные тени. Он не замерз, потому что день был теплым и в коттедже постепенно становилось душно. Кэро спала спиной к нему, свернувшись клубочком, прижимаясь упругой попкой к его боку. Легонько погладив ее, Майкл с улыбкой встал, прошелся босиком по изразцовым плитам, нагретым солнцем, и широко распахнул окно. В комнату ворвались мелодичные переливы воды. Птицы в ветвях деревьев громко подпевали буколической симфонии.
Майкл глубоко вдохнул и повернулся. Легкий ветерок ворвался с улицы и проводил его до кушетки. Он долго стоял, разглядывая Кэро: стройные длинные ноги, налитые грудки, порозовевшее во сне лицо. Ветер перебирал и ласкал ее локоны.