Нужно держаться от нее подальше. Ради них обоих.
В ту ночь Эмма не могла спать.
В сознании снова и снова вставало зрелище кровавой раны Неда и тот ужас, который она испытала, обнаружив его лежащим там на земле. Ей показалось, что он мертв. Мертв! Этот душераздирающий миг был худшим в ее жизни.
Она выглянула из окна на тихую улицу, залитую лунным светом, по которой катилась одинокая по возка. Перед ней Эмма заметила силуэт крадущейся кошки.
Каждый раз, когда она закрывала глаза, Эмма видела расползающееся пятно крови, казавшееся таким темным на фоне белоснежной сорочки Неда, а под сорочкой - поблескивающую рану, зиявшую на его мускулистом животе. Такая тонкая черная линия и так много крови. Его кожа была скользкой от крови. Эмма чувствовала это пальцами. Даже сейчас ей казалось, что она ощущает в воздухе ее запах, а во рту чувствует металлический привкус. Внутри все сжималось от этих воспоминаний. Как будто невидимая рука держала ее сердце и сжимала его снова и снова.
Неужели Девлин мог пасть так низко?… Он был повеса, надменный эгоист и прожигатель жизни. Но, несмотря на все это, Эмма всегда считала его джентльменом. Нед сам сказал, что у него есть враги. У торговца всегда найдутся враги среди людей из высшего общества.
Эмма поежилась и плотнее завернулась в свою шаль. Но не холод заставлял ее дрожать. Она до сих пор любит Неда. Ей приходилось признать это. Эмма закрыла глаза, понимая, что это невозможно.
Все знали, что он подыскивает себе титулованную невесту. Он мог хотеть ее, он всегда ее хотел, но никогда бы не женился на ней.
Нед был амбициозен. Он строил собственную империю, имел свои планы. А у нее были своя гордость и свои обязательства. Малейший намек на скандал - и она потеряет место у леди Ламертон, а с ним последнюю надежду найти Кита. Отец верил ей. И если вспомнить, что происходило между ней и Недом в Уайтчепеле… Эмме вспомнилась старая пословица: "Попался на обман впервые - позор лжецу, попался на обман вторично - позор глупцу".
Она любила его, но она была совсем не глупа.
А значит, надо пожелать ему удачи в поисках невесты и забыть о нем.
Нед сидел один на деревянной скамейке в Грин-парке. Перед ним простирался вид, так не похожий на тот, которым он любовался, сидя на другой, каменной скамейке, всего в нескольких милях отсюда, в Уайтчепеле. Ему нужно было выбраться из четырех стен дома на Кавендиш-сквер, нужно было побыть одному, чтобы подумать. Но на сегодня он запланировал столько дел и столько встреч, что времени на то, чтобы пойти в Уайтчепел, не оставалось. Хотя, сказать по правде, он не пошел туда не только поэтому. С тех пор как Эмма переселилась в Мейфэр, Нед ни разу не возвращался в Уайтчепел.
Небо накрывали свинцовые тучи, воздух казался противоестественно неподвижным. Вся атмосфера буквально излучала напряжение, от которого людям становилось не по себе, и они начинали испытывать беспричинную тревогу. Похоже, надвигалась сильная гроза. Все, кто мог, не выходили из дому, а остальные спешили по улицам, чтобы поскорее туда добраться. Холмистые лужайки и дорожки парка обезлюдели, и Нед остался один, если не считать одной или двух случайных фигур вдалеке, торопившихся убежать прочь от неприятного ощущения приближающейся бури.
С Недом все обстояло не так просто. Возвращение на Кавендиш-сквер не могло избавить его от душевного дискомфорта. Как, впрочем, и ничто другое.
"Я не собираюсь за ней ухаживать. Это невозможно, учитывая, кто она". Собственные слова звучали у него в ушах как насмешка.
Он не мог выкинуть Эмму из головы. Возможно, именно из-за того, кто она такая. Возможно, именно потому, что она была единственной женщиной в мире, которую он не должен был хотеть и никогда не мог бы сделать своей. Возможно, причиной было и то и другое, а может быть, ни то ни другое. Нед не знал. Но что он знал точно, в чем больше не мог обманывать себя, так это то, что он хотел Эмму Норткот так же сильно, как хотел Эмму де Лайл. Переехав из Уайтчепела в Мейфэр, она не изменилась. Это была та же самая женщина. Нед понял, почему она лгала, но это не изменило ничего. Ни того, что он хотел ее, ни того, что он любил ее. И от этого все становилось только еще сложнее.
Это несло в себе такую опасность, с какой ему еще не приходилось сталкиваться. Он рисковал всем, ради чего трудился всю свою жизнь. Опасность грозила ему, самой его сущности и всем его помыслам.
Нед знал, кто он такой, и его это всегда устраивало. Он смотрел на вещи ясно и бесстрастно. Но с Эммой Норткот все обстояло иначе. Это толкало его туда, где он никогда не был и не желал быть. Заставляло задумываться о вещах, о которых он не хотел думать. Это заставляло его спрашивать себя, что он за человек.
Нед делал пальцами правой руки привычные, успокаивающие движения, катая фишку взад-вперед, взад-вперед.
Если он любил ее, то как мог быть с ней, помня, кто он такой?
В отличие от всех других трудностей, с которыми он сталкивался в жизни, от всех тех огромных проблем эта дилемма не имела другого решения, кроме того, чтобы отступить, уйти в сторону.
У него есть обязательства. Своя судьба, свои долги. И хотя Нед не играл по правилам, которые признавал свет, у него был свой кодекс чести, свои принципы.
Каждый раз, когда он думал об этом, все аргументы, предоставленные ему разумом и логикой, сводились к одному - оставь ее в покое. Другого выхода нет.
Но Нед никак не мог заставить себя не думать о ней.
* * *
Письмо, которое Эмма написала отцу, было отправлено. Под предлогом того, что ей нужен свежий воздух, она сама отнесла его на почту вместе с двумя письмами леди Ламертон, положив его между ними, чтобы никто не смог увидеть, что в адресе указано: Уайтчепел. Впрочем, нельзя сказать, что предлог был вымышленным. После происшествия в ботаническом саду Эмма никак не могла прийти в себя, и ей хотелось побыть одной. Погулять, чтобы освежить голову и успокоить сумятицу в мыслях.
Эмма знала, как трудно жить в ином мире, чем тот, в котором ты родилась и выросла. Оборвать все корни, пойти другим путем было совсем не просто. Она вспомнила все то, чему ей пришлось научиться, чтобы выжить в Уайтчепеле. Нед сделал и до сих пор продолжал делать то же самое здесь. Он всегда казался уверенным, и все же она знала, что здесь все до последней мелочи чуждо ему.
Небо постепенно темнело, превращаясь из серого в угрожающе черное.
Надвигалась гроза. Эмма ощущала зловещую неподвижность воздуха. Чувствовала запах приближающегося дождя и затаившееся в атмосфере напряжение. Она понимала, что находится слишком далеко от Гросвенор-сквер, чтобы успеть добраться до дома леди Ламертон до начала грозы, и бросила обеспокоенный взгляд на свою зеленую шелковую юбку. Когда-то испорченное дождем платье означало для нее всего лишь еще один поход к модистке. Теперь все изменилось. Она оказалась по другую сторону жизни, там, где женщины носили одно платье всю свою жизнь.
Хмуро улыбнувшись этой мысли, Эмма пошла коротким путем, через Грин-парк.
На полпути она заметила джентльмена, одиноко сидящего на деревянной скамейке.
Он напомнил ей другого мужчину, сидевшего на другой скамейке совсем в другом месте. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Но чем ближе Эмма подходила, тем сильнее начинало стучать ее сердце, тем быстрее неслась по жилам кровь, потому что она узнала его. Узнала эти светлые волосы и это магическое движение пальцев, катавших маленький диск из слоновой кости. Это был как будто оживший сон, если не считать того, что Эмма видела его наяву своими собственными глазами.
На мгновение сердце ее замерло. Ноги остановились сами собой.
Нед поднял глаза и посмотрел на нее так, словно специально сидел здесь и ждал ее. Диск в его пальцах прервал свой ритмичный бег.
Время остановилось. Каждое мгновение тянулось невыносимо долго.
Нед встал. Он стоял и смотрел на нее, ни на секунду не сводя с нее глаз.
Сердце Эммы грозилось вырваться из груди. Она сделала вдох и продолжила идти. Но так же, как и он, не могла отвести взгляд.
Не дойдя до него несколько шагов, она остановилась.
- Эмма. - Его низкий голос звучал хрипло.
- Нед.
Снова наступила тишина. Напряжение нарастало. Эмма чувствовала его каждой клеточкой своего тела.
- Как поживаете? - тихо спросил Нед.
- Хорошо, спасибо, - медленно ответила она. - А как ваша рана? - Эмма опустила взгляд на его фрак.
- Быстро заживает. Благодаря вам. - Взгляд Неда не отрывался от ее глаз. Она заметила, как дернулся его кадык. - Вы не должны были этого видеть.
- Я видела вещи и похуже, - соврала она. - Вы забыли, я работала в "Красном льве".
- Я ничего не забыл, Эмма. - В его словах было все. Темные ночные улицы, страстные поцелуи, последнее солнечное утро на каменной скамейке, обещания и намеки… Все, что связало их тогда. - Вы рисковали собой и своей репутацией, чтобы помочь мне, Эмма.
- Значит, теперь мы квиты, Нед.
- Мы никогда не будем квиты.
Эмма не поняла, что значили эти слова, но она видела его потемневшие упорные глаза, и от того, как он смотрел на нее, ее сердце стучало все быстрее и больнее.
Она сглотнула.
- Мне надо идти домой. Меня ждет леди Ламертон.
Нед ничего не ответил, лишь едва заметно кивнул в знак согласия.
Эмма присела в реверансе.
Он поклонился.
Эмма пошла вперед, оставив его стоять на месте.
Но, сделав всего несколько шагов, остановилась. Приложила руку ко лбу и закрыла глаза, чтобы удержать подступившие слезы. Она понимала, что другой возможности задать этот вопрос может и не быть. Никогда.
Повернувшись, Эмма встретилась с ним взглядом.
Он стоял не шелохнувшись и казался более напряженным, чем обычно. Его глаза затуманила тень.
- Могу я спросить вас, Нед?
Он кивнул.
- Почему вы постоянно возвращались в Уайтчепел?
- Там мой дом. А где может отдохнуть человек, если не у себя дома?
- Но у вас есть дом на Кавендиш-сквер.
- Кавендиш-сквер - это место, где я живу. - "Не мой дом".
- Разве вы не можете отдыхать здесь?
- Здесь я должен играть роль джентльмена, но мы-то с вами знаем, что я не джентльмен.
- Но, мне кажется, эта роль дается вам довольно легко.
Нед улыбнулся:
- Спасибо за комплимент. Но, чтобы добиться этого, мне пришлось нанять множество учителей и долго практиковаться.
Эмма улыбнулась в ответ, но улыбка получилась грустной.
- А одежду вы меняли, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания?
- Явиться в "Красный лев" в костюме от Вестона?… - Нед поднял вверх свою разбойничью бровь.
Взгляд Эммы скользнул по шраму, ей вспомнился свой последний поход в Уайтчепел.
- Представляю. - Немного помолчав, она спросила: - Вы не заходили в последнее время в "Красный лев"?
Намек на улыбку исчез.
- Я был слишком занят. - Пристальный взгляд Неда невольно наводил на мысль, что это не единственная причина его отказа возвращаться в знакомую харчевню.
Напряжение неотвратимо нарастало. Казалось, сам воздух между ними вот-вот взорвется.
С неба начали падать крупные тяжелые дождевые капли. Две из них, попав на щеки Эммы, медленно покатились по ним, словно слезы. Упав на оливково-зеленый шелк, они оставили темные пятна.
Эмма подняла глаза и увидела, что свинцовое небо, потемнев еще сильнее, стало почти черным.
- Мне надо идти.
Ее слова потонули в оглушительном раскате грома. Небо до самого горизонта озарила вспышка молнии. Разразилась гроза. Дождь полил с неистовством, которое было сродни бушевавшим в них чувствам.
- Слишком поздно, Эмма, - произнес Нед, и эти слова показались ей зловещими.
Он снял с себя фрак и накинул его на плечи Эммы. Потом схватил ее за руку, и они под проливным дождем бросились к ближайшим дубам.
Нед завел ее под сень густых, низко растущих веток, дававших надежное укрытие. Они стояли лицом друг к другу, по-прежнему держась за руки. Так близко, что Эмма видела, как блестели капли дождя на его жилете, как проглядывали упругие контуры груди сквозь намокшую ткань рубашки. Так близко, что его грудь на вдохе прикасалась к ней. Так близко, что она чувствовала запах намокшей от дождя ткани, а сквозь нее - знакомый, чистый, манящий запах Неда.
Эмма подняла голову, чтобы посмотреть на него.
Его мокрые от дождя волосы сделались темными и облепили голову. А его глаза, самые удивительные глаза в мире, были словно окно в его душу.
Ветви дубов и стена дождя плотной завесой отгородили их от реального мира. Эмма и Нед понимали, что эти мгновения не повторятся больше никогда.
- В тот день, когда я последний раз видела вас в Уайтчепеле… В тот день на старой каменной скамейке… когда вы сказали, что нам нужно будет поговорить, когда вы вернетесь…
Дождь струйками стекал по лицу Эммы.
Нед нежно смахнул рукой капли с ее щек. Его глаза пристально вглядывались в нее.
- Да, - сказал он, отвечая на ее так и не заданный вопрос. - Я рассказал бы вам про Мейфэр. Я рассказал бы вам все. - Он действительно сделал бы это, потому что считал ее ровней. Такой же, как он, привыкшей к тяжелому труду, умной и достаточно амбициозной, чтобы карабкаться вверх. Он считал ее женщиной, которой он мог бы поверять свои устремления, которая могла бы его понять. Женщиной, которая смогла бы разделить с ним его двойную жизнь.
- Нед… - шепнула она.
Она и сейчас была той самой женщиной. Той же женщиной, но под другим именем, в котором заключалась самая жестокая ирония судьбы.
Взгляд Эммы скользнул с его глаз на губы, и Нед понял, что она хочет его с такой же силой, с какой он хотел ее. Он был создан для того, чтобы любить ее. Она была создана для того, чтобы любить его.
В небе над ними сверкали молнии. Гром грохотал так, что земля, казалось, раскалывалась на части. Очередная вспышка ярким белым светом озарила лицо Эммы.
- Прости меня, Господи, - дрогнувшим голосом прошептал Нед и наклонился к ней.
Он целовал ее нежно. Он целовал ее страстно. Наслаждаясь этими мгновениями, потому что знал, что других не будет.
Эмма прильнула к нему, обхватив его руками. Они забыли обо всем. Остались только их чувства, только их страсть, не уступавшая по силе бушующей вокруг них грозе.
Их сердца бились в унисон. Каждый разряд молнии, раскалывавший небо, отдавался в их душах и только усиливал эмоции, бушевавшие в них.
Поцелуй длился до тех пор, пока нахлынувшие на них чувства не улеглись настолько, что они снова смогли дышать. Они стояли обнявшись, грудь к груди, губы к губам. Его ресницы касались ее ресниц. Двое влюбленных средь бела дня под большими старыми дубами посреди одного из самых оживленных и модных парков Лондона. Свидание, волею небес скрытое от посторонних глаз. Гром постепенно утих, гроза ушла дальше. Молнии больше не озаряли небо. Тишину нарушал лишь шум дождя, окружавшего их серой стеной.
Нед держал Эмму в объятиях, наслаждаясь последними моментами близости. Он поцеловал ее в последний раз. Больше этого не будет. Никогда.
Небо посветлело, сделавшись бледно-серым, тьма уходила на север. С соседних улиц снова доносился шум экипажей. Город возвращался к нормальной жизни.
Еще немного, дождь кончится, и они станут видимы для окружающих.
Нед закрыл глаза и глубоко вдохнул, готовясь сказать ей то, что должен.
- Эмма. - Его голос стал низким и хриплым.
Но Эмма покачала головой.
- Я знаю, - сказала она. - Вы должны жениться на девушке с титулом.
- Да. - Но это была ложь. Он не должен был жениться на девушке с титулом. Он просто не мог жениться на Эмме Норткот. - Вы можете сделать хорошую партию, Эмма. - С любым другим мужчиной, кроме него.
- Могу. - У нее тоже есть гордость. Эмма высоко подняла голову. Она снова была готова постоять за себя. Холодно и спокойно высвободившись из его рук, она отодвинулась в сторону. Но ее вид не мог обмануть Неда.
- Полагаю, нам было бы разумно держаться друг от друга подальше, Нед.
- Думаю, вы правы. Это лучшее, что мы могли бы сделать.
Они еще несколько мгновений смотрели друг на друга.
Впервые в жизни Нед поступил правильно, но, по иронии судьбы, он никогда не испытывал более сильного ощущения, что это ошибка.
Да, было лучше, чтобы Эмма считала его эгоистичным мерзавцем, чем узнала, кто он на самом деле. Но легче от этого Неду не стало.
Дождь почти перестал. Пелена вокруг них начала рассеиваться.
- Нас не должны видеть здесь вместе, - сказала Эмма, сохраняя ясность ума и здравый смысл, невзирая на то, что чувствовала. А Нед знал, что она чувствует. Он понимал это. И чувствовал в груди такую же боль. Он снова сказал себе, что поступает правильно, и кивнул головой. Но он не смог отвести взгляд и уйти.
- Прощайте, Нед.
- Прощайте, Эмма.
Это сделала Эмма. Она пошла прочь, пригибаясь под низкими ветками, пока не дошла до дорожки, где с достоинством продолжила свой путь. Нед стоял на месте и смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.
И даже после этого он выждал еще какое-то время, прежде чем пойти в ту же сторону.
В небе блеснуло солнце, но оно не могло прогнать холод, пронизывавший его до самых костей.
Он думал об Эмме и о том, что могло бы быть.
И так же, как до него Эмма, он не заметил высокую темную фигуру, наблюдавшую за ними с порога одного из стоявших поодаль домов.
Глава 11
Глаза Эммы были устремлены на страницу книги, которую она держала в руках, но не читала ее. Усталость сковывала голову и плечи после бессонной ночи, которую она провела в бесплодных сожалениях. Эмма понимала, что не должна была целовать Неда. И не важно, что чувствовало ее сердце, важно лишь то, что подсказывал разум. Нед искал титулованную невесту, девушку из влиятельной семьи. Эмма знала это до того, как поцеловала его. Но, заглянув ему в глаза, она увидела там отражение своих чувств. Она увидела желание и заботу, увидела нежность, уважение и восхищение. Она увидела любовь. Но, может быть, Эмма видела лишь то, что хотела видеть.
Нед не питал к ней серьезного, уважительного интереса. Он говорил ей это прямо в лицо. Эмма не могла ему доверять. Но хуже то, что она не могла доверять себе. С его стороны это была лишь похоть, физическое влечение, говорила она себе. Но в глубине души знала, что это не так, что физическое влечение - это не все.
Но что бы ни было между ними, любовь, желание или страсть, оно грозило погубить Эмму. Она могла оказаться повторно отвергнутой обществом. Могла лишиться последнего шанса найти брата, превратив в фарс клятву, данную матери. Могла перечеркнуть все надежды отца. Могла, забыв свою гордость, лишиться самоуважения.
Она должна держаться как можно дальше от Неда Стрэтхема.
Издалека смотреть, как он флиртует с титулованными девушками. Издалека смотреть, как он женится на другой. И ничего не чувствовать.
И она это сделает, что бы ни было у нее на сердце. Она должна это сделать ради себя, ради своей семьи. Она должна это сделать, потому что так надо.
- У вас сегодня усталый вид, Эмма, - прервала ее размышления леди Ламертон.
Эмма подняла глаза и увидела, что ее хозяйка уже не сидит, погрузившись в чтение любовного романа, а наблюдает за ней.