- Да. Мне было шесть. Родители погибли во время прогулки на паруснике.
Вдруг перед ними возникла горничная, словно бы из неоткуда.
- Что ты будешь? - спросил Чезаре. - Может, английский чай?
- Кофе-эспрессо, - ответила Луиза, непроизвольно отметив, что ей придется выпить немало горького лакомства для храбрости, чтобы противостоять Чезаре. - Мои бабушка и дедушка приучили меня пить кофе до того, как я стала разбираться в английском чае. Они говорили, что аромат кофе напоминает о доме, хотя настоящего дома у меня никогда не было. - Она не собиралась признаваться ему в том, что сейчас этот напиток должен помочь ей собраться с силами.
Горничная принесла кофе и тихо ушла.
Чезаре обратился к Луизе:
- Почему ты не разыскала меня, когда узнала, что беременна?
- С какой стати ты об этом спрашиваешь? Ты бы мне не поверил. Особенно после того, как мэр коммуны назвал меня аморальной. Никто не спрашивал меня, от кого я родила. Не задавали вопросов даже бабушка с дедушкой. Только когда Оливер вырос, дедушка спросил меня, не от тебя ли я понесла. Он сказал, что мальчик похож на тебя.
- Но ты знала с самого начала? - спросил он.
- Да.
- Откуда? Почему ты была в этом уверена?
Луизе стало обидно, но она приказала себе сохранять самообладание:
- Не твое дело. И Оливер не должен тебя волновать.
- Он мой сын, и я буду о нем заботиться, я уже говорил это.
- А я уже говорила, что не позволю, чтобы Оливер оказался на положении незаконнорожденного сына. Хотя тебя, могущественного сицилийского правителя, никто не осудит за случайные связи с женщинами. Мой сын не будет расти с ощущением, будто он человек второго сорта, и смотреть, как благосклонно ты относишься к своим законнорожденным детям… - Внезапно Луиза умолкла, понимая, что дала волю эмоциям, и сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить более спокойным тоном: - Я, как никто другой, знаю, что такое жаждать любви родителя, которому ты безразлична, и не позволю, чтобы подобное случилось с Оливером. Твои законнорожденные дети…
- Оливер мой единственный ребенок, - тихо, но твердо произнес Чезаре.
Наступила оглушающая тишина. Луиза поначалу не знала, что сказать.
Оливер его единственный ребенок?
- Почему ты так говоришь? Возможно, сейчас это так, но…
- Других детей у меня не будет. Именно поэтому я намерен официально признать Оливера своим сыном и наследником. Он будет моим единственным ребенком.
Луиза смотрела на Чезаре и жалела о том, что он сидит в полутени и ей плохо видно выражение его лица. Однако Чезаре не сумел сдержаться: судя по тону, ему было трудно сделать подобное признание. Была не просто задета его гордость. Любой мужчина почувствовал бы себя ущербным, делая такое заявление.
Неужели она смягчилась? Сочувствует ему? Как она может так поступать? Да, Луиза и правда сопереживала Чезаре, потому что сама познала вкус мучений. Получается, Чезаре ей по-прежнему небезразличен?
После его признания у нее чаще забилось сердце, Луиза затаила дыхание и насторожилась.
- Ты не можешь знать наверняка, - запротестовала она.
- Я знаю, что говорю. - Чезаре помолчал, а потом произнес отчетливо и бесстрастно: - Шесть лет назад, когда возглавляемый мной благотворительный фонд оказывал помощь за рубежом, я заразился эпидемическим паротитом. К сожалению, я слишком поздно это обнаружил. Результаты медицинского обследования были неутешительными - я стал бесплодным. Будучи единственным наследником Фальконари по мужской линии, я смирился с тем, что наш род прекратится на мне.
В голосе Чезаре слышались едва различимые нотки напряженности. Луиза догадалась, что он сейчас испытывает. Зная сицилийские традиции и гордыню правителя, она легко представляла себе, какой шок он испытал, узнав о своем бесплодии.
- Ты можешь усыновить ребенка, - логично заметила она.
- И тогда мои многочисленные предки перевернутся в могилах. Нет, я этого не сделаю. Исторически мужчины из рода Фальконари признавали своими детей, зачатых от замужних женщин, с которыми у них были романы.
- Я полагаю, ты говоришь о праве первой ночи? - язвительно спросила Луиза.
- Не обязательно. Мои предки не затаскивали женщин в свою постель силой.
Чезаре говорил высокомерно и с презрением, и в очередной раз Луиза непроизвольно признала, до чего тяжело такому человеку, как он, говорить о том, что он не сможет зачать наследника. Словно прочитав ее мысли, он произнес:
- Можешь себе представить, каково мне было осознавать, что я первый мужчина из рода Фальконари, имеющего тысячелетнюю историю, который не может произвести на свет наследника? И если ты в состоянии меня понять, то я прошу тебя представить, как я себя чувствовал, когда получил письмо от твоего деда.
- Ты отказывался ему верить?
Он мрачно на нее посмотрел:
- Наоборот. Я очень хотел ему верить. Я просто не осмеливался, но результаты анализа ДНК подтвердили, что Оливер из рода Фальконари.
- Бабушка и дедушка всегда говорили, что он похож на своего отца, - неохотно призналась Луиза.
- Теперь, я не сомневаюсь, ты понимаешь, почему я хочу официально признать Оливера своим наследником? И надеюсь, ты смиришься с тем, что он будет главным человеком в моей жизни. Оливеру не придется бояться того, что я буду любить кого-то больше, чем его. Я знаю, каково расти без родителей. Ты можешь быть уверена - я стану ему хорошим отцом. Он будет расти в замке Кастелло и…
- Здесь?! - Она в ярости тряхнула головой. - Оливер будет жить со мной.
- Ты уверена в том, что Оливер этого хочет?
- Конечно. Я его мать.
- А я его отец, и у меня есть на него права.
Чезаре почувствовал, как Луиза запаниковала. Он непроизвольно восхитился ею, увидев, что она, словно львица, готовится защищать своего детеныша.
- Я не позволю возить его то сюда, то в Лондон. Это несправедливо. Ему придется разрываться между тобой и мной, - спорила она.
Чезаре молчал.
Луиза заговорила снова:
- Я не принесу Оливера в жертву какой-то глупой традиции. Он еще ребенок и не знает об истории семьи Фальконари.
- Значит, ему пора узнать о своем предназначении.
- На него ляжет слишком большая ответственность. Я не хочу, чтобы он рос как ты.
Наступило молчание.
Луиза не понимала, почему Чезаре ей не возражает. Почему он молчит?
- Тогда, вне сомнения, ты согласишься с тем, что будет лучше всего, если ты останешься здесь. Таким образом, у Оливера будут оба родителя.
- Это невозможно. У меня работа в Лондоне.
- У тебя сын, которому, по мнению твоего деда, нужен отец. Я полагал, Оливер для тебя важнее карьеры.
- Ты говоришь так только потому, что он твой единственный наследник.
Чезаре покачал головой:
- Изначально, получив письмо твоего деда, я относился к Оливеру только как к продолжателю рода. Но, увидев его, я в то же мгновение - еще до получения результатов анализа - полюбил этого мальчика. Не проси у меня объяснений. Я не смогу ничего тебе сказать. Я просто почувствовал к нему любовь и желание защищать его и направлять.
Луиза понимала Чезаре. Она испытала такие же ощущения, когда родила Олли и увидела, как сильно он похож на своего отца.
- Конечно, Оливер для меня важнее работы, - искренне ответила она.
- Самый лучший подарок, который родители могут сделать ребенку, - это позволить ему вырасти в полноценной семье, - произнес Чезаре, не комментируя ее ответ. - Мне кажется, ради того, чтобы Оливер вырос в комфортной атмосфере, оба родителя официально должны быть вместе и жить на Сицилии. Это означает, что мы с тобой обязаны пожениться.
Глава 5
- Пожениться?! - Выкрикнув это слово, Луиза почувствовала, как от шока у нее сдавило горло.
- Я предлагаю тебе наилучшее решение, которое не только позитивно отразится на Оливере, но и разрешит ситуацию с твоей родней. Ты больше не будешь подвергаться негативному влиянию, и твоя репутация очистится.
- Ты хочешь сказать, что я опозорила бабушку и дедушку? - сердито спросила Луиза, стараясь сосредоточиться на словах Чезаре и унять растущую панику.
Разве она может выйти замуж за него? Нет, это неправильно и немыслимо. Но, очевидно, у Чезаре сложилось иное мнение на этот счет, потому что он продолжал:
- В данный момент в коммуне о тебе вспоминают как о молодой женщине, предавшей семью. Согласно нашим традициям, тень твоего позора падает на всех них, включая бабушку, дедушку и Оливера. Официально признав мальчика своим сыном и наследником, я избавлю его от нежелательного внимания, однако память твоих предков так и останется запятнанной. Всегда найдется человек, который постарается напомнить Оливеру о твоем постыдном поведении, что может поставить под сомнение его способность управлять провинцией. Но если я на тебе женюсь и наши отношения станут законными, о неприятностях будет забыто.
В душе Луизы бушевали противоречивые эмоции.
- Если ты станешь моей женой, о твоем прошлом никто и не вспомнит. Оливер сможет жить спокойно, - закончил Чезаре.
Он догадывался, о чем сейчас думает Луиза. Она разрывалась между любовью к сыну и собственной гордыней. Чезаре нахмурился. Общаясь с Луизой, он частенько оказывался застигнутым врасплох. Она и не знала, как часто за прошедшие годы он вспоминал ее и обвинял себя в постигших ее несчастьях. Вне сомнения, он не станет обременять ее своими откровениями. Ведь Луиза так и не ответила на его письмо, в котором он умолял ее о прощении. Она недвусмысленно дала ему понять, что никогда не забудет о его предательстве.
Брак вернет Луизе честное имя, но не освободит Чезаре от греха, который навсегда останется в его душе. Он никогда не забудет содеянного. Много лет назад Чезаре провел ночь с Луизой, а затем отказался от нее, бросил на произвол судьбы. Жители коммуны смеялись над ней, изгнали из своего общества, и во всем был виноват он один. Такое не забывается и не прощается. А теперь Чезаре обнаружил, что у Луизы, оказывается, есть ребенок - сын, зачатый в ту памятную ночь. Оливер - плод их страсти. Столько времени Чезаре жил в неведении - путешествовал, соблазнял красавиц всего мира, общался с важными людьми и не догадывался, что у него есть ребенок. От женщины, которая - единственная - разожгла в нем сильный огонь желания. Только она была способна свести его с ума тогда. И сейчас ничего не изменилось. Луиза по-прежнему вызывала у Чезаре невероятные чувства. Ему хотелось обнимать ее, целовать, ласкать, хотелось показать всему свету, что она принадлежит ему и только ему! Никто не может даже смотреть на нее без его разрешения.
Но, бросив Луизу, Чезаре потерял право решать ее судьбу. И тем не менее он не отпустит ее.
Она хотела отказаться выходить за него замуж, но он не позволит. Оливер - его сын и должен расти на Сицилии, а затем вступить в наследные права Фальконари. Следовало признать, что, если Луиза согласится на предложение, ей придется принести много жертв. Его утешало только то, что уже много лет в ее жизни не было мужчины, которому она могла подарить свою любовь. К счастью, она не искала таких отношений.
- Ты не один раз говорила мне, как важны для тебя Оливер, бабушка и дедушка, - напомнил ей Чезаре. - Теперь у тебя появилась возможность это доказать, согласившись с моим мнением.
Луиза невольно восхитилась, как ловко Чезаре заманил ее в ловушку. Если она откажется выйти за него, то станет злостной эгоисткой, ставящей свои интересы выше блага сына. Да и о последнем желании бабушки и дедушки придется забыть. Однако она уже не та уязвимая восемнадцатилетняя девчонка. Чезаре не может управлять ее жизнью. Оливер - ее сын. Она вернется в отель, забронирует билет на ближайший рейс и улетит в Лондон вместе с мальчиком.
Казалось, Чезаре угадал ее мысли, так как тут же мрачно предупредил:
- Если ты решила сделать поспешные выводы и исчезнуть с Оливером, я советую тебе хорошенько подумать. Мой сын не сможет покинуть остров без моего разрешения.
Луизе стало не по себе. Она знала - Чезаре никогда не бросает слов на ветер. Тем не менее она решилась привести последний довод:
- Ты много говоришь о том, что я должна думать прежде всего об Оливере, но, возможно, тебе следует поступить точно так же. Ведь ты хочешь официально признать его своим сыном. Ты намерен объявить его наследником и поселить в замке Кастелло. Но разве тебя не волнует, какой шок испытает Оливер, узнав правду? Ты же не можешь внезапно вывалить все это ему на голову. Надо выждать время. А вдруг он отвергнет тебя?
- А отвергнуть меня ему поможешь ты? Должен признать, такая месть достойна истинной сицилийки.
- Я никогда бы так не поступила! - воскликнула шокированная Луиза. - Я ни за что не стала бы играть эмоциями сына, чтобы расквитаться с тобой. Он мне слишком дорог.
- Если он действительно так тебе дорог, то ты незамедлительно расскажешь ему обо мне. Оливер очень хочет знать о своем происхождении. Я понял это, как только увидел, как он ко мне тянется. Уверен, он обрадуется, узнав, что я его отец.
Луиза вздохнула и сердито посмотрела на Чезаре, который весь лучился высокомерием.
- Чем раньше он обо всем узнает, тем лучше. К тому же мы собираемся пожениться, и Оливер, как и ты, будет жить со мной, - продолжал Чезаре.
- Ты торопишь события ради своей выгоды, а не для пользы мальчика. Ты так складно вещал о спасении моей репутации и, следовательно, репутации моих бабушки и дедушки, но на самом деле шантажом вынуждаешь меня выйти за тебя.
- Нет. Я просто пытаюсь продемонстрировать тебе преимущества нашего брака для Оливера. Я ставлю интересы сына превыше всего и советую тебе следовать моему примеру.
- Но мы… мы не любим друг друга. Брак должен заключаться по любви, - неуверенно произнесла Луиза.
- Неправда, - тут же парировал Чезаре.
На мгновение сердце Луизы замерло, и ей захотелось кричать от радости. Неужели Чезаре ее все-таки любит?
- Мы оба любим нашего сына, - продолжал он, не замечая ее бурной реакции. - Мы перед ним в долгу и обязаны дать ему любовь, обеспечить стабильное существование. У него должны быть оба родителя, и жить они должны вместе. Ни у тебя, ни у меня, Луиза, не было счастливого детства. Я рано осиротел, а тебя…
- Мой отец меня ненавидел, - резко подытожила она за него.
- Оба твоих родителя от тебя отказались, - кивнул Чезаре. - Знаю, тебе нелегко об этом говорить, Луиза, но ты не единственная, кто понимает, что сильные чувства к ребенку и уважение друг к другу - лучшая основа для брака. Я в этом уверен.
Сердце Луизы снова замерло. Она в очередной раз почувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, беспомощной и безнадежно влюбленной в Чезаре.
- Но, несомненно, мы оба знаем, что такие отношения между нами невозможны.
- Я прекрасно понимаю, что ты ко мне испытываешь, - продолжал Чезаре, вызвав в ее душе бурю противоречивых эмоций. - Ведь ты не ответила на мое письмо.
- Какое письмо? - удивленно спросила она.
Чезаре колебался. Он не хотел обсуждать это, но теперь Луиза станет требовать от него объяснений. Она имела на это полное право.
- Письмо, которое я отправил тебе, когда вернулся из Рима. В нем я извинялся за свое поведение и просил у тебя прощения.
У Луизы пересохло в горле.
- Я не получала никакого письма, - сказала она тихо и хрипло.
- Я отправил его на адрес твоего отца.
Они уставились друг на друга.
- Полагаю, он решил, что я не должна его получить, - наконец произнесла она.
У Чезаре болезненно сжалось сердце.
- Да, думаю, так и было.
Луиза с трудом сдерживала слезы. Чезаре написал ей письмо, а ее отец скрыл это от нее.
"Но это были всего лишь извинения, - напомнила она себе, - ничего более". Чезаре, как воспитанный человек, просто решил вежливо подвести черту под тем, что между ними произошло.
Чезаре отчеканил:
- Мы должны жить настоящим, а не прошлым, Луиза. Мы оба обязаны исполнить свой долг перед нашим ребенком. Его благополучие гораздо важнее наших потребностей. Понимаю, что ты меньше всего хочешь выходить замуж без любви, но ради Оливера я постараюсь стать тебе хорошим мужем, а ему - любящим отцом.
Брак без любви. Эти слова потрясли Луизу. Но она не могла игнорировать или отвергать предложение Чезаре, так как им обоим следовало заботиться об Оливере. Больше всего на свете она желала видеть сына счастливым. И если для этого ей нужно выйти замуж за сицилийца, который ничего к ней не испытывает…
- Ты говоришь, что постараешься быть мне хорошим мужем, но все знают, что жены Фальконари держатся в тени, покорны и послушны. Я не смогу так жить, Чезаре. Помимо всего прочего я хочу, чтобы Олли уважал меня как женщину и признавал наши равные права. - Она умолкла и глубоко вздохнула.
Прежде чем Луиза успела снова заговорить, Чезаре произнес:
- Я с тобой полностью согласен.
- Ты… ты согласен? Но у меня работа. Неужели ты думаешь, я откажусь от карьеры, чтобы стать…
- Матерью Оливера?
- Чтобы стать Фальконари, - поправила его Луиза.
- Нет. Я не стану от тебя этого требовать. Я хочу освободить свой народ от устаревших традиций. Ты со своим опытом психологического консультирования могла бы мне в этом помочь, Луиза. Ты сыграла бы очень важную роль, вместе со мной меняя старый порядок в провинции. Становись на мою сторону.
Изменить старый порядок? Ах да. Как только Чезаре об этом заговорил, она поняла, как сильно ей хочется повлиять на ситуацию на острове.
- Мы не только воспитаем сына, но и улучшим жизнь наших подданных, которые однажды станут подчиняться Оливеру. Я не имею права просить тебя об этом, Луиза, но мне нужна твоя помощь. А тебе необходим я, чтобы воспитывать сына. Соглашайся, и все будет хорошо. Мы станем полноценной семьей. Ни я, ни ты не можем похвастаться беззаботным детством, так пусть хоть Оливер растет в счастье и достатке.
- Просто согласиться? Это невозможно.
- Мы с тобой считали невозможным рождение ребенка после нашей близости, но Оливер все-таки появился на свет.
Луиза потихоньку сдавала позиции. Рядом с Чезаре ей было трудно рассуждать здраво. Честно говоря, ей хотелось быть с ним все время. Но брак без любви…
Пусть Чезаре не любит ее, но зато тепло относится к Олли. Нельзя этого отрицать. Он искренне говорил о том, что мгновенно проникся к мальчику отцовскими чувствами.
Несмотря ни на что, Луиза не собиралась сдаваться без боя.
- Значит, мой позор будет забыт, как только я выйду за тебя замуж. Но обязательно найдется кто-нибудь, кто вспомнит о прошлом. Я всегда охраняла Оливера от разговоров, защищала от сплетен. Как только ты признаешь его своим сыном и мы поженимся, люди начнут перемывать нам кости, и Оливеру будет неприятно слышать откровения о своей матери. Я не могу этого допустить.