Нельзя сказать, что его угрозы помогли. Мальчишки по-прежнему сгорали от любопытства - он это видел по их глазам. Завтра ему придется все там убрать, прежде чем они начнут свои поиски. Он не мог не спускать с них глаз - уже скоро Рождество и День подарков, а у него было несколько обязанностей, связанных с имением. И мальчишки не отнесутся к его строгому запрету серьезно. В их возрасте никогда не принимаешь запреты всерьез. Он не принимал.
Но девочки совсем другое дело.
Мартин тяжело вздохнул, вспоминая слезы херувима. Он вовсе не хотел напугать бедняжку. Да и мисс Бэнкрофт тоже.
Он снова тяжело вздохнул. Дьявольщина. Он все погубил. Мисс Бэнкрофт больше не станет нежно улыбаться ему.
Вероятно, это и к лучшему. В конце концов она узнает о сплетнях и отнесется к нему, как и все остальные. Даже если и нет, он не позволит женщине войти в его жизнь. Так что для него лучше, если она перестанет все больше и больше нравиться ему. И он перестанет слишком часто думать о ней.
- Милорд, не могу ли я поговорить с вами?
Мартин чуть не потерял сознание, услышав этот мелодичный голос. Неужели эта женщина читает чужие мысли? И что она задумала, пробравшись тайком к нему в кабинет? У него были свои причины находиться в этом крыле дома, черт побери!
- В чем дело, мисс Бэнкрофт? - сквозь зубы спросил он, надеясь, что такой тон отпугнет ее и избавит его от нравоучительной лекций. Но она, казалось, приободрилась. Так как вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
- Мне надо поговорить с вами о детях.
- Мне тоже. И это поможет, пока еще никто не пострадал.
Мартин посмотрел на нее, и у него перехватило дыхание.
Без очков мисс Бэнкрофт выглядела совсем по-другому, не такой неприступной, как школьная директриса. Она не поражала красотой, но у нее были чудные глаза, ее кожа сохранила девическую гладкость, вызывавшую в воображении весенние персики, мягкие, нежные персики, в которые так и хотелось вонзить зубы. А ее роскошная фигура…
- Где ваши очки? - резко спросил Мартин, лишь бы не думать, что бы ему хотелось сделать с такой фигурой, как у нее.
- А где ваш сюртук? - вопросом ответила Элли, напоминая ему, что он одет не так, как следует быть одетым джентльмену, принимающему у себя даму.
Мартин сдержал порыв принять более презентабельный вид. В конце концов, он не просил ее являться к нему в кабинет.
- Он там, где я всегда держу его, когда не ожидаю гостей. Скажите, а вам всегда нужны очки?
Элли озадаченно посмотрела на него.
- Я бы их не носила, если бы они не были нужны.
- Сейчас вы без очков.
- Правда, - вздохнула она. - Дело в том…ну…я подумала, мне легче будет разговаривать с вами, если я не буду вас видеть.
Не такого ответа он ожидал. Сегодня днем она казалась такой уверенной в себе. И каким образом без очков ей легче разговаривать с ним?
- И вы поступаете так с каждым мужчиной или только со мной?
- Только с мужчинами, которые действуют мне на нервы.
Он действовал ей на нервы? Конечно, действовал. И на большинство женщин.
- Но я пришла поговорить не об этом.
- Я так и не думал, - сухо сказал Мартин.
- Прежде всего я поняла, что мы доставляем вам большие неудобства.
- Вы и представить не можете, - пробормотал он себе под нос.
Прелестный румянец вспыхнул на ее щеках.
- Уверяю вас, мой отец будет рад оплатить все расходы, которые вы понесли из-за нас: еда, доктор и все прочее.
- Мне не нужны деньги вашего отца. - Мысль, что она пытается заплатить ему, снова возмутила его.
- Конечно, нет, но это лишь справедливо - вознаградить вас за…
- Не нужны мне ваши деньги, черт вас возьми! Здесь не гостиница, мисс Бэнкрофт, где вы даете приказания и платите за их выполнение. И вам приходится обходиться тем, что я могу предложить. А если вы не можете, то вольны уехать в любое время.
Элли криво усмехнулась:
- Вы прекрасно знаете, что пока это невозможно.
- В таком случае вы должны смириться с плохим гостеприимством.
- Я не сказала, что оно плохое! - Она явно теряла терпение. - Боже, вы такой вспыльчивый. Вы разозлите даже каменное сердце, как говорил Софокл.
Мартин удивился:
- Вы цитируете Софокла? Что же вы за богатая невеста?
- Так получилось, что я много читаю, - оправдалась она. - Большей частью поэзию. Вы могли бы узнать об этом раньше, если бы поговорили с нами за обедом, вместо того чтобы кричать и ругаться. - Она скрестила на груди руки. - Именно поэтому о вас и распускают сплетни. Вам не приходило в голову, что люди, возможно, называют вас Черным Бароном потому, что у вас черная душа?
Если бы она только знала!
- Благодарю вас за комментарии к моему характеру, мисс Бэнкрофт. А теперь прошу извинить…
- Я еще не закончила, - спокойно сказала она. - И как я уже говорила, мы очень благодарны вам за то, что в трудную минуту приютили нас. - Она многозначительно помолчала.
- Но?..
- Но это не дает вам позволения пугать детей.
Ему страшно не нравилось, когда она оказывалась права.
- Я не собирался пугать их, - раздраженно сказал Мартин. - Я только хотел убедиться, что они не подойдут к моему сараю и вы, может быть, захотите помочь мне в этом.
- Ради Бога, да что там такого важного в вашем драгоценном сарае?
- В нем полно взрывчатых веществ.
- Взрывчатых веществ? - Элли широко раскрыла глаза. - Да зачем вам держать взрывчатку в своем сарае?
- Я работаю над предохранителями, чтобы сделать их более безопасными в шахте. Необходимы эксперименты с черным порохом, серой и подобными веществами, и все они очень опасны.
- Но почему здесь? Почему не там?
- Потому что в шахте слишком многие смогут иметь к ним доступ. - Как это случилось с Рупертом. - Здесь мне проще следить за ними. Мои слуги знают, что будут уволены, если подойдут к сараю или позволят кому-нибудь приблизиться к нему. - Мартин мрачно посмотрел на нее. - Но с вашими кузенами может возникнуть проблема, поскольку известно, что мальчишки непредсказуемы.
Это, казалось, немного успокоило ее.
- А если вы просто расскажете им, что такое взрывчатка…
Мартин усмехнулся.
- Правильно. Рассказать группе любопытных мальчишек о том, что совсем рядом находится сарай, полный удивительных химических веществ. Это все равно как поднести спичку к пороху. Разве вы не заметили, как разгорелись у вашего кузена глаза, когда он спросил, не храню ли я там ружья? Неужели вы вообще ничего не знаете о мальчиках их возраста?
- Нет, не знаю! - В ее голосе слышалось отчаяние. - Я не привыкла заботиться о них!
Это была правда. Как узнал Хаггетт, у их няни хватило ума уклониться от присмотра за непоседливыми детишками в праздничные дни. И едва ли Мартин мог ожидать, что их богатая кузина достаточно компетентна, чтобы занять ее место.
- В таком случае вот вам маленький урок, - сказал он. - Мальчики в этом возрасте любят что-нибудь взрывать. Я, например, любил. И прежде всего из-за этого и заинтересовался взрывчатыми веществами. И если ваши шельмецы кузены узнают, что у меня в сарае хранится такая замечательная вещь, как черный порох, удержать их будет невозможно.
Элли вздохнула.
- Теперь, когда вы пробудили у них любопытство, они наверняка все равно попытаются это сделать. Держать их в неведении плохо, не лучше, чем рассказать им правду.
- Тогда соврите им, черт возьми! Скажите им что хотите, мне все равно, только держите их подальше от этого сарая!
- Постараюсь, - сказала Элли, устало покачав головой. - Но я не могу ничего обещать. Иногда они поступают по-своему.
- Прекрасно… Но если своенравие приведет их в мой сарай, я спущу с них шкуру.
- Не посмеете! - возразила она. - Не имеете права!
- Это не остановит меня.
Элли уперлась кулаками в свои пышные бедра.
- Если вы только их пальцем тронете, клянусь, вы пожалеете об этом.
- В самом деле? - сказал он, сдерживая смех.
Ее зеленые глаза впивались в него, а грудь дрожала под низким декольте. Она была похожа на ангела мести. Или по меньшей мере на мстительную молочницу.
- И что вы сделаете?
Было видно, что об этом она еще не подумала.
- Я… я… скажу своему отцу, - решительно заявила она.
- Так давайте. - Мартин двинулся к ней. - Скажите ему, что я приструнил его безрассудных племянников, пока они не поубивали себя. Спорю, что в этом деле он будет на моей стороне. Он знает, что такое взрывчатка.
Элли побледнела при его приближении.
- Все равно он вас не одобрит.
- Пусть осуждает, это не изменит моего мнения. Пусть он до полусмерти изобьет меня, мне наплевать.
- Не говорите чепухи. Папе почти пятьдесят - он просто не сможет избить вас.
- Так чего вы добиваетесь, пугая меня им? - Мартин подошел к месту, где она стояла перед закрытой дверью, явно с намерением смутить.
Выпрямившись, Элли смерила его взглядом.
- Отойдите, сэр.
Одним плечом Мартин прислонился к двери.
- Или что? Скажете папе?
- Я сделаю так. - Элли ударила его ногой по лодыжке.
- Ох! - воскликнул он, отталкиваясь от двери и растирая больное место. Девчонка дала ему неплохой пинок, черт возьми.
- Это за то, что ведете себя как животное, - строго произнесла она. - И если вы продолжите так относится ко мне или детям, я ударю по другой лодыжке. Смотрите теперь, чтобы у меня не возникло повода.
Повернувшись, Элли взялась за ручку двери, но Мартин успел схватить ее за плечо. Он повернул ее лицом к себе, не обращая внимания на возмущение, затем почти прижал к двери.
- Так значит, я веду себя как животное? - грубо спросил Мартин. - Очень хорошо. Раз уж вы отказываетесь поступать рассудительно относительно ваших кузенов, то можете ударить меня и по второй лодыжке. Считайте это авансом за то, что я спущу шкуру с этих мальчишек, если они отправятся туда, куда им ходить не следует.
Мартин не хотел больше терять контроль над своими чувствами, но ему никогда не нравилось, если ему угрожали, а тем более какая-то девчонка из высшего общества.
- Если вы не отойдете, сэр, я вас опять ударю, - заявила Элли, но щеки у нее разгорелись, а голос утратил угрожающий тон.
Неожиданно он почувствовал, насколько она близко. Внезапно он осознал, какими мягкими и теплыми были ее груди, то опускавшиеся, то поднимавшиеся от дыхания. Как близко находились ее бедра от прижимавшихся к ней его бедер. В эту минуту Мартин забыл и о мальчиках, и о сарае, и о ее отце. Особенно когда она в волнении прикусила пухлую нижнюю губу, которая искушала его попробовать ее вкус, почувствовать прикосновение и познать сладость.
Его взгляд не отрывался от ее губ, дыхание участилось… и всей своей кровью, всем сердцем и всем телом он отзывался на ее нежную теплую плоть.
- Давайте же, ударьте меня, - низким голосом сказал он. - Вы же все равно ударите меня после того, что я сделаю.
Мартин наклонил голову и крепко поцеловал ее в губы.
Глава 4
"Дорогой кузен!
Мой сосед - респектабельный женатый адвокат, у него трое детей. Если эти факты вы найдете недостаточно убедительными, то всегда будете желанным гостем в моем доме.
Как всегда сгорающая от любопытства, кто вы,
Шарлотта".
Элли была потрясена, она не могла пошевелиться. Привлекательный, полный сил мужчина целовал ее. И он не был охотником за приданым.
Такого с ней еще никогда не случалось. Правда, ее целовали только два человека, и ни один поцелуй не был таким. Горячим. Жадным. Страстным.
Очень, очень страстным. Его губы прикасались к ее губам с такой уверенностью, как будто этот человек прекрасно знал, что делает. И с кем. Какая опьяняющая мысль! Мужчина целовал ее, потому что ему этого хотелось.
Нет, невероятно, чтобы это было причиной.
Элли отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо и узнать причину.
- Почему вы…
- Не знаю. - Он был явно взволнован, его глаза блестели серебром, заставляя ее сердце трепетать. - Просто у вас был такой вид, как будто вы хотели, чтобы вас поцеловали. И мне захотелось, чтобы это сделал я.
Мартин перевел взгляд на ее губы и сглотнул. Затем взял ее за подбородок и провел пальцем по нижней губе.
- Боюсь, вам придется подождать с вашими пинками.
- Что? - Это было все, что ей удалось сказать, прежде чем он снова поцеловал ее.
Только на этот раз он сделал это по-другому. Он раздвинул языком ее губы и стал сначала осторожно, затем смелее, ласкать ее язык. Это было самое потрясающее из всего, что мужчина когда-либо делал с ней.
Ноги Элли задрожали, потом ослабели. Если бы он не прижимал ее к двери, она бы соскользнула на пол. И чтобы не упасть, ей пришлось обхватить его за шею.
Когда она сделала это, он издал тихий горловой звук, притянул ее к себе, навалился на нее всем телом, обволакивая своим жаром. Элли чувствовала этот жар даже сквозь его полотняную рубашку. Невозможно вообразить, что совершал его язык, у нее кружилась голова от доставляемого им наслаждения…
- Милорд? - раздался голос так близко, как будто прямо над ее головой. Затем в дверь постучали, и они оба вздрогнули. - Вы здесь?
Мистер Хаггетт! О Боже.
Лорд Торнклиф тихо выругался, но не пошевелился.
Элли не возражала. Ей нравилось ощущать его тело так близко. Ей стало так уютно. В том, как он, не спуская с нее горящего взгляда, гладил ее бока, затем бедра, было что-то интимное. Его ласки обжигали ее.
- В чем дело, Хаггетт? - спросил он тем же гортанным голосом.
- Я сказал мисс Бэнкрофт, что поговорю с вами… - начал объяснять дворецкий.
- Все в порядке. - Улыбка скользнула по его губам. - Она сделала это сама.
- Но я обещал ей…
- Спокойной ночи, Хаггетт, - твердо сказал лорд Торнклиф. - Я уверен, то, что ты должен был сказать, может подождать до завтра.
- Очень хорошо, сэр, - ответил дворецкий, и они услышали его удалявшиеся шаги.
Наступила тишина. С ужасом осознав, что их чуть не застали в компрометирующем положении, Элли выскользнула из щели между дверью и лордом Торнклифом.
Его безрассудный поцелуй удивил ее. Польстил ей. Смутил ее. Ее поцеловал этот грубый барон! Элли не могла взглянуть на него, не могла вздохнуть, а в животе у нее что-то пугающе трепетало, и она чувствовала себя так, как будто все внутри у нее перевернулось.
Что должна сказать настоящая леди после того, как мужчина целовал ее до потери сознания?
Надо признаться, что прежде всего она не должна была позволять целовать себя до потери сознания.
- Простите меня, мисс Бэнкрофт, - сказал он, - мне не следовало… то есть я понимаю, это была дерзость с моей стороны… - смущенно бормотал Мартин.
- Ничего. - По крайней мере он, как и она, чувствовал себя растерянным. - Я не обиделась.
- Хотя бы так.
Это странное заявление заставило ее посмотреть на него. Неожиданно он показался ей слишком молодым для нее.
- Сколько вам лет?
Вопрос, казалось, удивил его.
- Двадцать девять. А что?
- Я думала, вы… старше, - зачем-то сказала Элли. - Но… вы не так уж намного старше меня.
Мартин помрачнел.
- А я не ищу себе жену, - заявил он.
После того что произошло между ними, эти слова прозвучали как пощечина.
Должно быть, она почувствовала к нему отвращение, ибо Мартин выругался, затем добавил:
- Я не то хотел сказать.
- Ничего, я поняла. - Собрав остатки чувства собственного достоинства, Элли изобразила на лице улыбку. - К счастью, я также не ищу мужа. - Ей надо было поскорей уйти, пока он не догадался, что обидел ее. - В любом случае мне лучше уйти.
- Мисс Бэнкрофт, я не имел в виду, что вы не…
- Увидимся за завтраком, сэр, - сказала она прежде, чем он успел еще больше испортить положение, и, не обращая внимания на его тихие ругательства, поспешила уйти.
Элли сдерживала слезы, пока не подошла к своей комнате, но ей пришлось остановиться перед дверью, потому что слезы потекли из ее глаз. Обычно Мег спала крепко, но нельзя, чтобы она проснулась и застала Элли в слезах. За этим последовало бы объяснение причин и тайны, которые не сумела бы сохранить пятилетняя девочка. А Элли лучше бы умерла, но не позволила бы лорду Непредсказуемому узнать, как сильно его холодное замечание ранило ее.
Сжав руки в кулаки, она старалась побороть свои кипящие от негодования чувства.
"Я не ищу себе жену".
Конечно, он не искал. Во всяком случае, не искал такую некрасивую, как она. Элли прислонилась к двери. Джентльмен с титулом мог позволить себе выбирать леди, каким бы отвратительным ни был его характер.
Но почему он поцеловал ее? Элли вспомнила их разговор. Ну конечно. Вероятно, он рассчитывал отвлечь ее внимание от угрозы наказать мальчиков. И ему это удалось. Зная о его финансовых затруднениях, Элли должна была бы радоваться, что он не зашел дальше. Если бы он позволил Хаггетту застать их в объятиях друг друга, то получил бы то, чего не получал ни один охотник за приданым. И это стало бы катастрофой. Не меньше.
Ее глаза снова налились слезами. Жаль, но она не чувствовала, что чуть не попала в беду. Но кто мог осудить ее? Он был первым мужчиной, пробудившим в ней желание. Беспокойная мысль промелькнула у нее в голове: а не станет ли желание некой компенсацией неудобств брака с человеком, женившимся на ней ради денег?
"Глупости. Не существует никакой компенсации, и ты это знаешь".
Так почему же ей стало так больно, когда он отверг ее? Ей следовало бы радоваться. На лестнице раздался какой-то звук, и Элли вздрогнула. Она не могла простоять здесь всю ночь, успокаивая свою раненую душу. Видит Бог, ее чувства ранили не раз. И она вытерпит снова.
Элли тихонько вошла в комнату, разделась и легла рядом с Мег. Милая девочка всегда прижималась к ней, и когда Элли легла, она прижалась к Мег, успокаиваясь. Но даже приятный запах малышки не мог заставить Элли забыть то, что произошло. Если бы не унизительная фраза, она могла бы представить лорда Торнклифа в образе мужа. Он, безусловно, казался опасным и неуправляемым, однако в его поцелуях было достаточно поэзии. Элли пролежала без сна несколько часов, восстанавливая в памяти каждую минуту.
Даже после того, как она крепко уснула, ей снилось, будто она была амброзией, растущей среди лилий. Когда за цветами пришел лорд Торнклиф, он, не заметив, наступил на нее, и она, растоптанная, лежала на земле.
После беспокойной ночи Элли проснулась слишком рано. И уже не спала, когда на рассвете в комнату ворвались мальчишки.
- Мег! Элли! Посмотрите в окно! - кричали они, кружась вокруг кровати. - Кругом столько снега!
Тим потянул ее за руку:
- Давайте вставайте! Мы хотим лепить снеговиков!
- Уходите, - проворчала она, уткнувшись в подушку. Ей совсем не хотелось возиться с кузенами.
Однако им это не помешало. Они прыгали по кровати, пока Мег не рассердилась и не ударила их ногой. Последовавшая свалка убедила, что возможности поспать больше не представится.