Ник невольно взглянул на Мегги. Слова Чарли явно задели ее. Он говорил так, словно дочери, которая всегда была рядом с ним, для него не существовало. Тем не менее она взяла отца за руку и сказала:
- Я знаю. То, что Викки вошла в нашу семью, было замечательным событием.
- А уж когда появился Чарли Младший... - продолжал отец. - Боже, она так любила этого мальчишку. Ей нравилось помогать ему со школой, гулять с ним по пляжу. А как ей нравилось печь для него разные пироги и торты!
- Да, - кивнула Мегги, но Ник видел, что слова отца причиняют ей почти физическую боль. - Она была замечательной.
Но Ник знал правду. Викки не была хорошей матерью - по крайней мере для дочери ее мужа от прошлого брака. Большую часть времени она просто игнорировала существование еще одного ребенка. Именно из-за нее Мегги чувствовала себя чужой в собственной семье. Что еще хуже, ее отец был так ослеплен своей новой женой и сыном, о котором всегда мечтал, что не замечал этого.
Мегги поднялась, чтобы налить Чарли стакан воды, и Ник посмотрел на ее растущий живот. Его обуял внезапный страх. Он ничего не чувствовал к ее будущему ребенку. Ничего - кроме, пожалуй, ревности. Ник был первым мужчиной, от которого Мегги забеременела, но не он дал жизнь малышу, который сейчас растет в ней и которому она скоро станет матерью. Как он мог не ревновать?
Как он мог гарантировать, что не станет относиться к ребенку Мегги, как Викки, неспособный полюбить чужого ребенка? Как он может быть уверен, что не ранит малыша Мегги так же, как ее ранила мачеха?
Ник провел в доме Форсайтов еще полчаса, помогая Мегги готовить ужин, но когда она позвала его к столу, извинился и начал прощаться:
- Пожалуй, я лучше поеду домой. Дам тебе и отцу время побыть вдвоем.
- Хорошо, - кивнула Мегги, целуя его на прощание. - Я приеду, как только он уснет.
Ник ехал сквозь сгущавшиеся сумерки, и его сомнения медленно перерастали в настоящий страх. Правильно ли он поступает? Не важно, насколько сильно он любит Мегги: если он будет относиться к ее ребенку так же, как Викки когда-то относилась к ней, она никогда не простит его.
Он сам никогда себя не простит.
А значит, он должен найти выход из этой странной ситуации.
Уложив отца спать, Мегги быстро покидала в сумку вещи, которые могли пригодиться ей во время совместных выходных с Ником, приняла душ, переоделась в специально купленное для этой ночи красивое платье и поехала к Нику.
Припарковав джип на подъездной дорожке, она вошла в темный дом и огляделась:
- Ник?
- Я здесь.
Голос доносился из-за стеклянных дверей, ведущих на веранду. Ник стоял в полной темноте, облокотившись на перила, и смотрел на океан, который этой теплой, безветренной и безлунной ночью превратился в бесконечную, черную, манящую тихим шелестом волн бездну.
- Что случилось? - осторожно спросила Мегги.
- Ничего. Просто звезды сегодня удивительно прекрасны, - откликнулся Ник.
- Это так. - Состояние Ника казалось Мегги странным и немного пугающим. Он уехал вместо того, чтобы помочь ей успокоить отца, что было необычно. - Почему ты оставил меня сегодня одну с отцом?
Он до сих пор не обернулся, чтобы посмотреть на нее, и от этого Мегги стало еще страшнее. Ей все время казалось, что все слишком хорошо, чтобы быть реальным, и чувствовала - Ника мучают сомнения. Если они сейчас займутся любовью, пути назад не будет, и, возможно, Ник не готов сделать этот шаг.
- Если ты не хотел, чтобы я приезжала, нужно было просто сказать, - обиженно начала она.
Он резко обернулся:
- Нет. Господи, конечно, я хотел, чтобы ты приехала. Прости меня. Но... Просто... - Он нервно провел рукой по волосам. - Я много думал...
- О чем? - Волнение Мегги нарастало.
- Понимаешь, после сегодняшнего разговора о Викки и о том, какой хорошей матерью она была...
- Она действительно была хорошей матерью.
- Но не для тебя, правда?
- Я же сказала: все давно забыто, - грустно улыбнулась Мегги.
- Сегодня вечером я видел на твоем лице нечто совсем другое.
- Просто минутная слабость.
- Неужели? Прошло пятнадцать лет с тех пор, как вы с Викки якобы нашли общий язык, а тебе все еще больно при упоминании о твоем детстве.
- Немного, - признала Мегги, опустив глаза. Глупо отрицать это перед Ником, который был рядом с ней, когда она росла, знал, как ей было больно. - Но зато с Викки отец не чувствовал себя одиноким, и она была действительно хорошей матерью для своего сына. А я не ее ребенок, и ее можно было понять... - Она замерла на полуслове, заметив, как побледнел Ник, когда его взгляд упал на ее живот.
И в этот момент все ее страхи обрели основание.
Он не любит ее ребенка. Он не хочет любить ее ребенка.
- О господи! - в ужасе прошептала она, порываясь уйти прочь, но Ник поймал ее за руку:
- Подожди, подожди, пожалуйста! Это не то, что ты думаешь! Просто я немного запутался. У меня начинаются отношения с женщиной, беременной от другого. И я помню, как ты была несчастна в детстве, видел, как ты плакала...
- Ты не хочешь моего ребенка, - прошептала Мегги, делая шаг в сторону двери.
- Нет, Мегги. Я не хочу причинить боль тебе или твоему ребенку и чувствую...
- Что ты чувствуешь?
- В том-то и дело - я не знаю.
Теперь у нее было доказательство того, что Ник не желает любить ее ребенка: Ник Андреас никогда не сомневался, он всегда знал, чего хочет.
Он и сейчас знает.
- Я боюсь причинить твоему малышу ту же боль, что Викки когда-то причинила тебе.
Мегги сделала еще два шага назад.
- А я нет, я не боюсь. И знаешь почему? Потому что я уверена - ты можешь полюбить моего ребенка сильнее, чем кто бы то ни было еще. А если ты беспокоишься, это не значит, что ты не можешь полюбить моего малыша, это значит, что ты просто... не хочешь. - С этими словами она развернулась и, подхватив сумку, выбежала с веранды.
- Нет, Мегги, подожди! Черт побери, Мегги! Ты же обещала, что мы можем говорить о чем угодно!
- Вот мы и поговорили! - вытирая слезы, застилавшие ей глаза, крикнула Мегги, захлопнув дверь джипа и нажимая на газ.
Глава 13
Дариус внимательно оглядел сидевшего перед ним брата:
- Значит, ты начинаешь работать в понедельник?
Ник устало опустил глаза на серебряную кружку с кофе, которую он держал в руке:
- Да, обучение Мегги окончено, она больше не нуждается во мне.
- Но ей скоро рожать. Думаю, ты нужен ей.
- До родов осталось еще шесть недель.
- И теперь ты здесь?
- Да. И готов перейти на полный рабочий день.
Дариус внимательно посмотрел на Ника и хотел было задать вопрос, но его остановил предупреждающий взгляд брата. Он сдался и пожал плечами:
- Что ж, как скажешь. Вот электронные письма от моих агентов из Лондона. Они наблюдают за компанией, которая хочет купить часть акций "Андреас холдинг". Они все-таки узнали, что есть еще один совладелец.
- И что ты хочешь, чтобы я сделал?
- Просто изучи эти письма. Если представители конкурирующей компании найдут секретаршу, которая раньше работала на отца, раньше нас, мы окажемся в состоянии войны.
С этими словами Дариус вышел из кабинета, а Ник остался сидеть за столом, безуспешно пытаясь вникнуть в расплывавшиеся перед глазами строчки и не думать о Мегги. С одной стороны, он понимал, почему Мегги так испугали его сомнения насчет того, сможет ли он полюбить ее ребенка. С другой стороны, Ник был безумно зол - чего эта женщина хочет от него? Он ведь просто человек. Он может сомневаться.
Ник устало закрыл руками лицо.
Он обидел ее. Черт, ему и самому безумно больно!
Но ведь он сделал все, что мог. Он звонил ей, а она бросала трубку. Может, именно поэтому он не попытался вернуть ее пятнадцать лет назад - она же такая упрямая! Ник не знал, как все исправить. Видит бог, он приложил все усилия, чтобы почувствовать к ребенку Мегги хоть что-то, кроме ревности. Почему Мегги не испытывает трудностей, вынашивая этого ребенка, в то время как их малыша она потеряла? Он не пытался никого обвинять, кроме разве что судьбы и природы. Господи, ну почему их ребенок умер?
Может, Мегги права, что не хочет видеть его? Может, стоит все забыть и жить дальше?
Господи, он должен просто думать о работе.
А лучше пойти домой, взять бутылку виски и напиться до беспамятства.
Потребовалось две недели, чтобы Мегги перестала засыпать в слезах. Ник больше не появлялся на фабрике, все дольше оставаясь в Нью-Йорке. Каждую пятницу он звонил Жаннет, которая сообщала ему, есть ли письма или телефонные звонки, требующие его личного ответа.
При этом он никогда не разговаривал с Мегги.
Она могла бы предположить, что Ник все еще злится, но она знала - он просто не хочет усугублять разговорами их общую боль. Он пытается преодолеть все это и жить дальше, а значит, он больше не придет к ней, не обнимет... Он верит, что не сможет полюбить ее ребенка, а значит, у их отношений нет и не может быть будущего.
Следующие три недели Мегги провела, пытаясь убедить себя в том, что Ник поступил правильно, оставив ее. Она уже не вздрагивала от каждого скрипа двери, не гипнотизировала ее, надеясь, что она откроется и войдет Ник. Она хотела стать сильной, готовой самостоятельно позаботиться о себе и своем ребенке.
Небо нависало над городом тяжелыми предгрозовыми тучами, вдалеке над океаном сверкали молнии, предвещая приближение шторма.
Войдя в дом, Мегги увидела отца, поправлявшего галстук перед зеркалом. Он обеспокоенно покосился на небо, затем - на округлый живот дочери:
- Я не думаю, что мне стоит сегодня куда-либо ехать. Похоже, надвигается сильный шторм.
- Со мной все будет в порядке, не переживай, пап, - заверила его Мегги. - Ты давно собирался встретиться с друзьями, не стоит откладывать это опять из-за меня. И знаешь, ты прав насчет шторма, так что возьми мою машину.
- С моим грузовиком все в порядке, - оскорбился Чарли.
- Конечно, если на минуту забыть о том, что это просто куча мусора.
- И ты останешься без машины. Ты ведь не умеешь водить грузовик.
- Как будто с этим, - она красноречивым жестом указала на свой живот, - я могу решить прокатиться, - фыркнула Мегги.
- Ну, наверное...
- Поезжай, - нетерпеливо повторила она.
Мегги чувствовала себя ужасно усталой и разбитой. Все, чего она хотела, - это остаться одной, принять душ, залезть с ногами в кресло с пледом и кружкой горячего какао, всласть наплакаться и забыть о том, что им с Ником не суждено быть вместе.
- Хорошо, я поеду, - кивнул Чарли, забирая у нее ключи. - Будь осторожна, - сказал он и вышел за дверь, где уже вовсю бушевала буря.
Зная, что у нее есть минут пятнадцать до начала настоящего шторма, Мегги с трудом поднялась на второй этаж, разделась и встала под душ. Ее спина и ноги, поддерживавшие вес подросшего ребенка, весь день ужасно болели, и она надеялась, что теплые струи унесут с собой боль.
Весь сегодняшний день она не думала о Нике, но сейчас, в тишине пустого дома, ее снова охватили воспоминания о днях, когда они были счастливы. Уход Джоша не шел с этим ни в какое сравнение, ведь Ник был любовью всей ее жизни. Она должна была предполагать это и не связываться вновь с мужчиной, который еще в возрасте шести лет умудрился украсть ее сердце.
По щекам Мегги текли слезы, которые она пыталась смыть, подставляя лицо под горячие струи, но они не кончались. Она не могла не злиться на себя. Все это уже случилось пятнадцать лет назад, и вот она снова сбегает от Ника. Она всегда знала, что они не пара. Он такой красивый, умный, уверенный в себе... идеальный! А она? Она далеко не идеальна.
Черт побери, сегодня она вообще больше похожа на дирижабль, чем на женщину.
Слезы с новой силой потекли по ее щекам. Мегги уже не пыталась их остановить. Сегодня вечером она оплачет свою судьбу, все несбывшиеся мечты, потерянную любовь. Она разобьется на тысячи осколков, но к утру соберет себя по кусочкам, склеит по-новому, спрятав всю боль в самом дальнем уголке души, и снова начнет улыбаться. Будет идти по жизни как самая удачливая и счастливая женщина в мире. А когда родится ее милый малыш, это станет правдой. У нее есть отец, который нуждается в ней, ребенок, которого она будет любить больше всех на свете, семья, в которой она не будет чувствовать себя чужой.
Накинув халат, Мегги вышла из душа. Первая молния рассекла небо, залив комнату белым светом, и уже через секунду раздались оглушительные раскаты грома. Раньше Мегги всегда нравилась гроза, но сейчас она застонала и опустилась на постель.
Свет в комнате замигал и погас.
Нет! Только не это! Если она будет плакать одна, в пустом темном доме, она почувствует себя еще более жалкой, хотя, казалось бы, куда уж больше.
Держась за ноющую спину, Мегги с трудом дошла до ванной комнаты, где оставались ароматические свечи. Теперь в комнате стало немного посветлее, но ее планы на сегодняшнюю ночь определенно рухнули. С другой стороны, плакать можно и в собственной постели.
Она легла, укрылась одеялом с головой и вдруг почувствовала ужасную боль внизу живота.
Господи, неужели это схватки? На неделю раньше срока?
К тому же она осталась без машины.
Все будет в порядке, надо лишь позвонить в "911", ничего сложного. Ничего сложного, если есть свет и телефон работает. С трудом приподнявшись на локте, она попыталась отыскать взглядом свой мобильный, но через секунду с глухим стоном откинулась на подушки. Он остался лежать на кухне, на первом этаже, а ей уже было слишком больно, чтобы спускаться по лестнице.
Ник стоял на террасе, глядя на бушующий океан и разбивавшиеся о его поверхность молнии. Обычно ему нравились шторма, но этот выглядел слишком угрожающим, словно разбушевавшиеся волны того и гляди накроют их маленький городок и смоют любого, кто по неосторожности окажется на улице в такое ненастье.
Наверное, ему следовало вернуться в дом, а не строить из себя мишень для шальной молнии, но у него не было сил. Его сердце болело так, словно его рвали на части раскаленными щипцами. Он услышал звук открывающейся двери, обернулся и увидел братьев. Дариус выглядел обеспокоенным, Кейд вглядывался в испещренную молниями черноту, в руке у него был пакет, в котором что-то характерно позвякивало.
Настроение Ника тут же пошло в гору. Еще никогда с того самого дня, когда он узнал, что является не единственным сыном Стефана Андреаса, он не был так рад братьям.
- Приближается ураган? - спросил Дариус.
- В Гринхорне, откуда я родом, это сочли бы легким ветерком, - фыркнул Кейд.
Ник крепко обнял братьев, затем подтолкнул их к двери в дом:
- Может, в вашем Техасе это всего лишь ветерок, но здесь это сильный шторм, от которого принято прятаться под крышей, так что шевелитесь.
Как только французские двери закрылись за их спинами, на стекла упали первые капли дождя, который уже через мгновение превратился в настоящий ливень. Свет замигал и погас.
- Замечательно, - фыркнул Кейд. Он удобно устроился, водрузив ноги на стол, и начал доставать из пакета бутылки. - Судя по всему, холодильник сегодня больше работать не будет, а значит, нам придется выпить все это пиво, пока оно не согрелось.
Ник рассмеялся. Прагматичность Кейда - это то, что ему нужно. Возможно, он сможет на время забыть о том, что он опять потерял Мегги, и на этот раз это только его вина.
- Дай мне бутылку, - попросил он.
- Хочешь, подойди и возьми, не маленький, - фыркнул Кейд. - Жаль, что мы не можем сесть на улице и наблюдать за штормом.
- Я думал, ты привык к такому?
- Да, но я еще никогда не был около океана во время бури, так что для меня все это в новинку.
- Надеюсь, с Мегги все в порядке, - промолвил Дариус, вглядываясь в ночь.
Услышав эти слова, Ник понял, почему его братья оказались здесь. Они увидели, что он страдает и волнуется за Мегги, и прилетели вслед за ним, чтобы поддержать его. Но они были здесь не только ради него. Они беспокоились и за Мегги.
- С ней все в порядке. У нее есть отец, масса друзей на фабрике, вокруг нее постоянно кудахчут какие-то мамаши, обещающие ей любую помощь в заботе о будущем ребенке.
Дариус покачал головой:
- Ей не нужны все эти люди, если тебя нет рядом. Если верить Уитни, она проводит все дни в слезах, вновь и вновь спрашивая себя, что же она сделала не так.
- Ничего.
- Да, это мы уже поняли, гений, - фыркнул Кейд.
- И что? - взвился Ник. - Теперь и вы двое злитесь на меня, да?
- Скорее мы ничего не понимаем, - спокойно ответил Дариус.
Ужасный человек, всегда держит свои чувства под контролем, всегда вежлив и сдержан.
- Ты не убедишь нас в том, что ты не любишь ее, - это написано гигантскими буквами на твоем лице.
- Я ей не нужен, - тихо ответил Ник, не поднимая глаз.
Кейд хрипло рассмеялся:
- Ой, бедный малыш Ники, любовь его жизни в нем не нуждается.
- Заткнись!
Дариус положил руку на плечо младшего брата:
- Да, Кейд. Так ты ему не поможешь.
- Прекрасно, - фыркнул Кейд. - Я буду просто пить свое пиво, смотреть на океан и ждать, когда волны доберутся до подошв моих сапог.
Пару минут они молчали. Ник тяжело опустился в кресло и закрыл глаза.
- Электричества, скорее всего, не будет всю ночь... Но Мегги ведь не одна... - Он попытался заверить себя, что последнюю фразу произнес лишь для того, чтобы развеять беспокойство братьев.
- Скорее всего, так и есть, - кивнул Дариус.
- Да и что может случиться? - продолжал убеждать себя Ник. - Ребенок должен появиться на свет только в конце следующей недели. Хотя в последний раз, когда я ее видел, она выглядела очень... большой. Надеюсь, она не просчиталась со сроками.
- Надеюсь, ты не сказал ей этого вслух, - в тон ему ответил Кейд.
- Нет, конечно, я ведь не самоубийца.
Определенно братья хотели, чтобы он рассказал им, что же произошло между ним и Мегги, но Ник не был готов к подобному признанию. После того как в их семье появился Джино, как сильно они все полюбили этого малыша, он не может сообщить братьям, что ничего не чувствует к ребенку Мегги. Они посчитают его сумасшедшим.
С Мегги все будет в порядке. Все будет в порядке. Да, электричество отключилось, но ведь с ней ее отец...
Внезапно Ник подскочил с кресла, и его лицо стало почти безумным.
- Я долбаный придурок! Жаннет ведь сказала мне, что Чарли сегодня вечером уедет на встречу с друзьями. Мегги там совсем одна! В грозу! В пустом доме! Без электричества! - Он выбежал из дома, хлопнув дверью, судорожно нашаривая в кармане ключи от машины.
Вокруг ревел ветер, деревья клонились к земле, волны разбивались о берег совсем рядом с дорогой, но ему было все равно. Ник мог думать только о Мегги. Он любил ее всем сердцем. Возможно, он достаточно глуп, чтобы сомневаться в том, сможет ли он полюбить ее ребенка, но то, что он всей душой любит Мегги, он знал всегда.
Выскочив из машины, Ник подбежал к дому Форсайтов и забарабанил в дверь.
- Мегги! Мегги!
Тишина.