Входит старушка и сразу бросается к маме с утешениями, и я сматываюсь подобру-поздорову. На кухне появляется чуть ошалевший Сэм. Конечно, столько преступников собралось, все щеголяют ожерельями из шрамов - он к такому не привык. Даника осталась в столовой и тоже не в восторге - оказалась на сборище мастеров в городе, повсеместно известном своими магами.
Надо напиться до бесчувствия и как можно скорее. Вытаскиваю из бара бутылку водки, хватаю три рюмки и на автопилоте спускаюсь в подвал.
Там все точно так, как в детстве, когда я проводил лето у деда: сыро и холодно, слегка пахнет плесенью. Плюхаюсь на кожаный диван перед телевизором, ставлю рюмки на журнальный столик, разливаю водку и с мрачной решимостью выпиваю все три, одну за другой.
Здесь оживают воспоминания. От этого мне становится чуть лучше и одновременно хуже. Хуже, пожалуй, из-за самих воспоминаний.
- Ой, забыл, - оглядываюсь на Сэма. - Надо было и тебе рюмку прихватить.
Сосед вопросительно поднимает брови и берет одну со столика.
- Может, я у тебя позаимствую?
Рассеянно машу рукой.
- Мы сюда часто приходили с Лилой. Кино смотрели.
И с братьями часто здесь сидели. Помню, как, лежа на полу, играл с Филипом в морской бой - так смеялся, что чуть штаны не намочил. Помню, как уже подростками Антон и Филип выгоняли нас из комнаты и смотрели ужастики. Мы с Барроном сидели на лестнице (вроде как в комнату не входили) и подглядывали осторожно, трясясь от страха.
Наливаю еще. Две рюмки себе, одну Сэму, нехотя.
- Что у вас с Лилой? Я думал, она тебе нравится - ну, помнишь, в прошлом году, когда приключилась вся эта история. Но в Уоллингфорде ты ее старательно избегаешь.
Как же я себя ненавижу! Выпиваю водку залпом, даже не поморщившись.
- Не хочу об этом говорить. Не здесь. Не сегодня.
- Ладно, - нарочито спокойно соглашается Сэм. - А о чем ты хочешь поговорить?
- О своей новой карьере. Буду помогать федералам поймать убийцу брата. Прямо как в "Команде аутсайдеров".
- Этот сериал никто не смотрит. Только старики пятидесятилетние.
Кто-то спускается по лестнице. На всякий случай наливаю еще (вдруг они стащат у меня бутылку - в такой компании держи ухо востро) и громко провозглашаю:
- Прекрасный сериал, очень жизненный. Вот так прямо и заживу. Выдадут мне значок и пистолет, буду гоняться за злодеями.
Меня захлестывают приятные ощущения. Как все замечательно. Словно во сне, не хочу просыпаться.
- Злодеи, говоришь? - Даника тоже плюхается на диван. - А вы видели Смертоносную Бетти? На ней золотая маска. Значит, правда! Она убила своего последнего мужа и из-за отдачи лишилась носа.
Показываю на выстроившиеся рядком рюмки, и Даника берет одну. Какой я сегодня щедрый, только бред какой-то несу.
- Буду их называть злодеями во время ареста. А Бетти не буду. Бетти буду так и звать - Бетти. Ну, обычно-то я ее зову "тетя Бетти", но неважно.
- Не совсем уверен, - Сэм обращается к своей девушке, - но, по-моему, наш пьяный друг пытается сказать, что к нему подкатывали агенты ФБР.
- Даже секретные документы мне отдали, - поддакиваю я радостным голосом.
- Да уж, везет тебе, - сокрушается она.
Мы сидим в старом подвале и пьем, а потом я отключаюсь прямо на диване перед телевизором. Последнее, что помню - Сэм и Даника целуются на полу. Надо бы сходить на кухню, выпить воды, но я не хочу им мешать - поэтому просто тихо закрываю глаза и зажмуриваюсь, сильно-сильно.
Просыпаюсь. Друзья свернулись клубком на коврике под шерстяным пледом. Плетусь в кухню, сую голову под кран и жадно пью холодную воду.
На улице темно. Дождь, кажется, прекратился. На лужайке перед домом на раскладном стуле сидит дедушка с бутылкой пива и смотрит на ветхий сарай. Я все еще немного навеселе.
Выхожу на грязный задний дворик, громко хлопнув дверью, но он даже ухом не ведет.
- Привет, - неуклюже раскладываю еще один стул.
- Что-то ты больно потрепанный. - Дедушка достает из кармана трубку и набивает ее табаком. - Сядь лучше, а то свалишься сейчас.
Послушно сажусь, и стул подо мной жалобно скрипит.
- Ты с каких пор куришь трубку?
- А я и не курю, - старик чиркает спичкой и затягивается. - Много лет назад бросил, после рождения Шандры.
- Ну да.
- Мы с твоей бабушкой никак не могли завести ребенка. У Мэри все время случались выкидыши, и она очень переживала, береглась, с постели не вставала, если думала, что беременна. Доктора утверждали - все дело в резус-факторе, а я винил свою магию, магию смерти. Боялся, что не могу зачать здорового ребенка из-за отдачи. Может, это и ерунда, но как только я бросил убивать людей при помощи проклятий, родилась твоя мама.
- Я думал, такую работу не бросают.
- Да, уйти Захаровы, конечно, бы мне не позволили. Но как и чем убивать - я решал сам. - Он выдыхает облако сладковатого дыма. - А я был настоящим профессионалом.
- Понятно.
Трудно представить деда опасным убийцей, хотя он у меня на глазах прикончил Антона. Надо напоминать себе время от времени, что он работал на Захаровых, еще когда могущественный Лилин папаша под стол пешком ходил.
- Магический дар открывает перед тобой разные возможности, предоставляет выбор, - продолжает дедушка. - Только в большинстве случаев возможности не очень хорошие.
Он отхлебывает пива.
Интересно, а меня в будущем ждут плохие возможности? В настоящем-то именно так и происходит.
- Может, действуй я иначе, твой брат был бы сейчас жив. Мы с Мэри страшно баловали твою мать, но я не сумел ее оградить, хоть и должен был. Она ведь так и не стала официально членом преступного клана, и мы думали, что у внуков появится шанс начать все заново. Но ведь я сам звал вас сюда на лето, хотел повидаться.
- Я тоже всегда хотел тебя увидеть, - язык у меня немного заплетается.
Как нестерпимо хочется вернуться в детство. Когда папа был жив. Когда мы бегали под поливалкой у деда на лужайке.
- Знаю, - он хлопает меня по плечу. - Но я и вас троих не оградил. Да, можно привести лошадь к водопою, но нельзя заставить ее пить. Так я думал.
- Ты бы не смог нас оградить, - я качаю головой. - Мы такими родились. Как и любой мастер. Ты бы просто не смог.
- Филип погиб в двадцать три года, а я все еще жив. Это неправильно.
Не знаю, что тут ответить. Если бы мне пришлось выбирать между ним и Филипом, я бы не колебался. Точно бы выбрал его. Но деду вряд ли понравятся такие слова, поэтому я отхлебываю у него немного пива, и мы вместе молча любуемся на темную лужайку и медленно гаснущие звезды.
ГЛАВА 5
Просыпаюсь утром в воскресенье. Прохладно и солнечно. Голова раскалывается, во рту как будто что-то сдохло. Встаю со складного стула. Дедушки нигде нет. Спускаюсь в подвал. Даника и Сэм ушли, но по крайней мере оставили записку:
"Увидимся в Уоллингфорде. С. и Д."
Карабкаюсь на второй этаж. Похоже, для некоторых поминки все еще в разгаре. В столовой ужасный бардак: макароны с сыром вперемешку с черничной начинкой от пирога размазаны прямо по скатерти. Повсюду пустые банки из-под пива и бутылки. Баррон сидит в гостиной в обнимку с какой-то неизвестной старушенцией, а она рассказывает: мол, во времена ее молодости выгоднее всего было торговать опиумом. Старушка не в курсе, что сегодня метамфетамины подсыпают прямо в гостиничные кофеварки. Но не мне ей раскрывать глаза на эту жизнь.
Дедушка спит в своем кресле. С ним все в порядке - грудь медленно поднимается и опадает вместе с дыханием.
Какие-то молодчики в помятых костюмах (судя по виду - бандиты: воротники рубашек расстегнуты, и знакомые шрамы видны во всей красе), смеясь, обсуждают "выгодное дельце". До меня доносится что-то про банк, девять метров веревки и побольше водоотталкивающей аэрозоли. Глаза у них красные от недосыпа.
В гостевой спальне мама сидит перед телевизором и смотрит мыльную оперу.
- Милый, какие у тебя симпатичные друзья - никогда их раньше не видела.
- Да.
Она вглядывается в мое лицо.
- Ужасно выглядишь. Ты когда последний раз ел?
Запрокидываю голову и прислоняюсь затылком к стене.
- У меня похмелье.
- В ванной есть аспирин, но на пустой желудок нельзя - плохо будет. Надо что-то съесть сначала.
- Знаю.
Мать права. Отправляюсь на машине в ближайшее кафе - помню его еще с детства, когда мы с братьями летом гостили у деда. Официантка ничуть не удивляется - ни моему жеваному костюму, ни тому, что я заказываю целых два завтрака сразу. Режу яичницу, а потом промокаю кусочком ржаного поджаренного хлеба желток, неопрятной лужицей растекшийся по тарелке. В конце выпиваю чашку кофе. Голова уже не болит.
Оставляю на столике деньги. Надо ехать в школу. Машина стояла на солнце, руль нагрелся. Выезжаю на скоростное шоссе, опускаю оконные стекла и вдыхаю аромат последних летних деньков напополам с дождем.
Никак не ожидал застать в собственной комнате Данику и Сэма. Они сидят рядышком, обложившись документами из ФБР. И двухлитровой бутылкой лимонада запаслись. Я замираю на пороге.
На мгновение меня захлестывает слепая бессмысленная ярость: это же мои документы!
- Привет, - ухмыляется Даника, поднимая голову.
Устроилась на полу, прислонившись спиной к кровати, и, похоже, ни чуточку не переживает - а ведь за такое полагается выговор: девчонка в мужском общежитии.
- Хорошо выглядишь. Поверить не могу - не соврал, к тебе действительно приходили федералы.
- После поминальной речи Баррона ты, наверное, пересмотрела свои взгляды, касающиеся доверия и моей семьи.
Стараюсь говорить спокойно. Снимаю пиджак и бросаю его на кровать, а потом закатываю рукава рубашки. Это помогает хоть немного собраться и взять себя в руки. Лучше бы, конечно, в душ залезть и переодеться.
- А я, видимо, пересмотрел свои взгляды, касающиеся доверия и вас с Сэмом. Что вы тут делаете?
- Погоди, то есть Баррон все наврал про Гималаи и как они спасли ту козу? - недоумевает сосед.
На нем черная футболка и джинсы, а волосы все еще влажные после недавней помывки.
Он издевается, я почти на сто процентов уверен.
Закатываю глаза.
- Как бы то ни было, я рассказал вам про документы, будучи в плачевном психическом состоянии (обращаю на это ваше внимание) - находясь под воздействием алкоголя и страдая из-за смерти брата. Это совершенно не означает, что я разрешал в них копаться.
- Злодеям закон не писан, - хихикает Даника.
- Да ладно, - вторит Сэм. - Ты их спрятал под матрасом. Будто нарочно хотел, чтобы мы нашли.
Меня терзает нехорошее подозрение: по-моему, сосед цитирует меня же самого. Со стоном опускаюсь на стул, прямо на пачку бумаг. Выдергиваю их из-под себя.
- И что же мы ищем?
Вглядываюсь внимательнее. К досье скрепками приколоты снимки, на них серьезного вида парни. Снимали наверняка в полиции после ареста. А потом еще фотографии - те же лица, но в другой обстановке: мужчины пьют кофе в кафе или читают газету на балконе гостиницы, где-то на заднем плане мелькает женщина в халате. Слежка.
- Шесть жертв, - объясняет Даника. - И все мастера.
- Пижоны сплошные, - вставляет Сэм.
Его подруга выхватывает у меня одну фотографию.
- Джованни Бассо, также известный как Шрам. Занимался торговлей амулетами - настоящими и поддельными. Мухлевал и выманивал у людей деньги. Федералы думают, он, скорее всего, не работал напрямую на Захарова, а сотрудничал сразу с несколькими криминальными кланами. Тело не нашли. Вообще ничего не нашли. Просто исчез однажды ночью, и все.
- Мы даже не знаем наверняка - может, он сбежал из страны, - заканчивает Сэм.
- Да, может, они все просто сбежали, - повторяю я.
- Вместе? - интересуется Даника. - Как в том идиотическом комедийном сериале? Сидят сейчас вшестером где-нибудь на вилле на юге Франции?
- Ладно-ладно, не прав - признаю, - огорченно качает головой Сэм.
Девушка берет следующее досье.
- Второй номер. Джеймс Греко, Джимми. Азартные игры. Держал подпольную контору. Прямо как ты, Кассель!
Показываю ей неприличный жест, но выходит как-то вяло. Уверен, федералы бы не обрадовались, что я обсуждаю дело с гражданскими. Тем более, этих гражданских им нечем запугать в случае чего. Хотя, если вдуматься - неплохо. Я все еще злюсь на друзей, но как же приятно насолить копам.
- Греко был мастером удачи, - улыбается Даника, - поэтому выбор профессии легко объяснить. Непонятно, почему Захаров решил его убрать - он ведь приносил клану хорошую прибыль. И вдруг - раз. Исчез. Последний раз его видели в одном баре в Филадельфии.
Легко представить: шатающегося Греко кто-то выводит на улицу. Парень, который назвался его другом… А может, и правда друг. Бармену оставили щедрые чаевые. Само убийство произошло в машине.
Или его убила женщина, притворилась женой или подружкой. Так даже проще. Подмешала какое-нибудь снотворное в стакан с выпивкой. Вот она заносит руку в красной перчатке.
Наверняка федералы уже прорабатывали подобные версии.
- Следующий номер - Антанас Кальвис. Вместе с женой содержал в Ньюарке довольно дорогую службу девушек по вызову.
Данике нравится изображать детектива. Для них это всего-навсего игра: загадочное преступление, впечатляющая бутафория. В конце догадываешься, что во всем виноват дворецкий, и переворачиваешь нужную карту, чтобы удостовериться в своей правоте.
- Вместе с женой? - переспрашивает Сэм.
- Сутенера обычно представляешь себе эдаким типом без точного адреса, наряженным в меховую шубу и пиджак с отворотами, - поддакиваю я.
- Да, конечно, преступники же должны быть точь-в-точь как в кино, - огрызается девушка; может, я не прав, и она относится к происходящему вполне серьезно. - Кальвис был мастером эмоций. Жуть какая. В любом случае...
- Говоришь, он был женат? - перебиваю я. - А почему жена ничего не знает об исчезновении?
Она листает досье.
- Очень странно. Пропал прямо из постели. Спал в кровати с женой. Либо она все врет и тоже замешана в убийстве.
Женщина - мне нравится эта идея. Женщина-убийца притворилась одной из проституток, сказала, что попала в неприятности, и потребовала срочной встречи. Кальвис выскользнул из спальни, тихонько, чтобы не разбудить жену.
Или он ходил во сне. Вышел прямо к Филипу и Антону. А мастер вроде меня избавился от тела.
Или это и был я. Возможно, это я - убийца.
- Похоже, жена что-то скрывает, - рассуждает Даника. - С нее и начнем. Может, ты знаешь кого-нибудь, кто может спросить?..
- Кассель! В чем дело? - Сэм рывком подвигается к краю кровати.
- Да нет. Ни в чем. Давай дальше.
- Ладно. Генри Янссен, известный как Курок. Мастер физической силы. Наемник на службе у Захаровых. Работал, по всей видимости, с Антоном Абрамовым. Антоном? Тем самым Антоном, что погиб?..
- Да, девичья фамилия его матери Захарова, - киваю я.
- Может, Антон и есть убийца? - спрашивает сосед. - Ну, то есть, конечно, твоего брата он не убивал.
- Два разных человека? Да, я тоже об этом думал. Федералы решили...
Замолкаю. Рассказать им, что агенты ищут женщину в красных перчатках? Уж точно не надо трепать, что разыскивать на самом деле нужно, вероятно, меня.
- Решили, убийца осмелел и потерял осторожность. Не знаю. Те люди же просто взяли и исчезли.
- Возможно, федералы о каких-то уликах умолчали? - размышляет Даника.
- Или им нужна твоя помощь, - пожимает плечами Сэм, - и они соврали про связь с убийством Филипа, чтобы ты им помог.
- Мыслишь, как настоящий параноик, - восхищаюсь я. - Эта версия мне по душе.
- Ты же не думаешь, что федеральные агенты будут врать, ставя под угрозу твою жизнь? - Даника на нас злится.
Глупость какая.
- Да, федералы же только и делают, что без устали пекутся о правах мастеров.
- Следующий, - она пропускает мое саркастическое замечание мимо ушей, потому что иначе пришлось бы признать свою неправоту. - Шон Говин.
- Погоди-ка, а как исчез Янссен?
- Любовница заявила, что Генри ушел от нее прямо посреди ночи - отправился домой к жене. Так она подумала, во всяком случае, и страшно разозлилась. Только потом узнала, что он мертв. Ну, или пропал. Тело не нашли.
Я невольно содрогаюсь, по коже бегут мурашки.
Опять посреди ночи. Тело не нашли.
Лила рассказывала, как Баррон с Филипом посылали ее в виде кошки в чей-нибудь дом. Она могла дотронуться до кого угодно и заставить жертву ходить во сне. Выйти прямо к ним.
А потом я их превращал, хоть и не помню ничего. Эдакая суперкоманда.
И никаких трупов.
- Так вот - Шон Говин, - продолжает Да-ника. - Ростовщик и мастер удачи. Странно. Пропал утром. А все остальные...
- Он работал по ночам, - перебиваю я.
- Ты что? Его знал? - удивляется Сэм.
Качаю головой. Вот бы я ошибался.
- Нет, просто догадка. Правильно?
Мы роемся в разбросанных по полу бумагах. Наконец сосед вытаскивает нужную.
- Да, видимо. По крайней мере, домой он обычно возвращался часа в четыре утра. Так что ты прав.
Говин тоже спал. Они все спали перед исчезновением.
- У тебя есть версия? - интересуется Даника.
- Пока нет.
Приходится беззастенчиво врать. Я и так рассказал им про себя столько, сколько не рассказывал никому и никогда. Но такое... Думаю, я и есть загадочный убийца. Изо всех сил вцепляюсь в колени, чтобы не видно было, как дрожат руки.
Предложение Захарова уже не кажется таким нелепым. Ведь все эти люди исчезли, просто взяли и исчезли.
Даника упрямо листает досье:
- Ладно, последний. А потом ты расскажешь о своей версии, которой "пока нет". Артур Ли. Еще один мастер удачи и еще один информатор ФБР. Выполнял какое-то поручение Захарова и погиб.
По вискам стекает холодный пот. Все сходится, каждая мелочь. Эти чертовы бумажки говорят об одном и том же.
Антон за рулем, Баррон впереди, а мы с Филипом и Ли сзади. И даже никакой магии сна не надо. Я мог просто коснуться его голой рукой.
- Не понимаю я... - недоумевает Даника.
На пороге прокашливается Пасколи, наш новый комендант. Данику застукали. Хорошо хоть учебный год только начался - так что это будет первый выговор. Открываю было рот, собираясь что-нибудь ему наплести, любую чушь - объяснить, как она оказалась в общежитии. Но Пасколи меня опережает:
- По-моему, вы уже довольно долго работаете над своим проектом?
- Простите. - Даника собирает с пола бумаги.
Комендант дружелюбно улыбается и уходит как ни в чем не бывало.
- Это что было?
- Сказала ему, что мы с Сэмом делаем совместный проект, а в общей комнате слишком шумно. Он разрешил, если только мы дверь открытую оставим и будем действительно заниматься.
- Ботаникам все сходит с рук, - добавляет Сэм.
- Вот как сейчас, - ухмыляется девушка.
Я улыбаюсь в ответ. Когда-нибудь нас всех поймают, это точно.