— Тогда ты вывела меня из себя, и я хотел сломить тебя. Вместо презрения, увидеть в твоих глазах слезы и мольбу о пощаде. — Он заглянул мне в глаза. — Ты бы умоляла меня о прощении?
— Я бы скорее умерла! — выдохнула я.
— Я так и понял, — сказал он, горько усмехнувшись. — Не беспокойся, тебе ничего не грозило тогда. Харольд не позволил бы и волоску упасть с твоей головы.
— Позволь мне провести тебя обратно, — вежливо проговорил он, и предложил мне руку. Маска отстраненности снова была на его лице. Я взяла его под руку и мы двинулись в обратный путь.
— Я показал тебе это место, чтобы ты могла приходить сюда, когда устанешь от снега.
Чуть позже, я увидела его в окно, когда он садился на своего вороного скакуна. Его движения были полны силы и грации. Как бы почувствовав мой взгляд, он поднял голову и безошибочно нашел меня глазами. Хотя чему удивляться. Если он слышит мое сердце, то всегда знает где я. Он поднял коня на дыбы, как бы салютуя мне, и ускакал.
Я сидела на кухне, наблюдая как готовят ужин, когда ко мне подошел Харольд.
— Скучаешь без подруг? — понимающе спросил он.
— Не то слово! — я посмотрела в его теплые глаза.
— Не жалеешь, что отпустила их?
— Нет, — вздохнула я. — Отец Лисы озлобился от горя, после пропажи дочерей, жена умерла. Остались лишь сыновья. Родители Лады, наверняка, с ума сходят от её потери. А они меня приютили, когда я пришла в селение, и были очень добры.
Ужинали мы в этот вечер без князя. После ужина, видя мое грустное настроение, Харольд предложил сыграть в шахматы. Я с удовольствие приняла его предложение, так как с отъездом подруг заняться было нечем. Мы неспешно играли, и я решила задать вопрос, который мне не давал покоя:
— Харольд, а почему раньше никто из грогов не обращал на меня внимания, а теперь все вежливо и с почтением здороваются со мной?
После некоторого раздумья он ответил:
— Наш народ пришел в эти леса с желанием начать спокойную жизнь. Они были зелены, полны дичи, ягод. С россыпью озёр прозрачной чистой воды. Мы сами наполовину дети природы, и нас радует буйство красок и жизни. Все было хорошо и для нас настали счастливые времена. Но со временем, после того как люди отвернулись от Влада и его сердце начало ожесточаться, сюда пришла зима. Она хороша, когда после следует весна, и земля просыпается после спячки. А так… Для нас это угнетающе. Мы чувствуем сон земли и это давит на нас. И так год за годом…
Он посмотрел на меня прямо, и что-то непередаваемое было в его глазах:
— Твое появление для нас — последняя надежда нашего народа на избавление от вечной зимы.
Я потрясенно молчала. Тяжело быть надеждой целого народа, когда даже не знаешь, что надо делать. Я встряхнулась.
— Харольд, извини за любопытство, но это правда, что вас создал чародей, смешав суть человека и дерева?
Он откинулся в кресле и была в его глазах непередаваемая печаль.
— Это правда. Он создал нас с желанием завоевать весь мир, но дал нам слишком много сил и способностей. Мы не пожелали быть его игрушками. — Он помолчал. — Прошло много времени с той поры, но до сих пор тяжело вспоминать те времена, и это не подходящая история для нежных ушей девушки.
— Расскажи, пожалуйста, что можешь, — попросила его я.
Он усмехнулся:
— А ты настойчива!
Он подпер голову рукой, задумался и начал рассказ:
— Когда мы приплыли в эти земли, мы бежали от таких ужасов, что я вспоминать не буду. Наш народ хотел спокойной жизни, а нашел лишь войну. Мы пришли с миром, а нас боялись и старались уничтожить. На нас нападали — мы защищались, а потом гнев вскипел в нас и мы сами пошли в наступление. — Он тяжело вздохнул. — Я не знаю, чем бы это закончилось, если бы Владислав не остановил нас.
Он усмехнулся, вспоминая:
— На нас шли войсками, и мы всех сметали. А тут выезжает мальчишка, один! Но он был полон достоинства и бесстрашен. И тут он предлагает нам все то, о чем мы только мечтали. Только глядя на нас, люди в ужасе бежали, а он был спокоен и говорил с уважением.
— Мы не могли не принять его предложение, понимая что война — это путь в никуда, и пора остановиться. В тот день Владислав спас много жизней, — он тяжело вздохнул, — только вот закончилось все тем, что от него все отвернулись.
Он замолчал, а я переваривала его слова. Про шахматы мы забыли, увлекшись разговором.
— Харольд, а почему Владислав все время ходил в обличье…, - Я не знала, как объяснить и показала на его лицо, — а после превращения в кабинете, не возвращает себе прежний вид?
Он усмехнулся:
— Может, не хочет тебя пугать? — полушутя, полусерьезно ответил он.
— Меня больше напрягает его теперешний вид, — сказала я хмуро.
Харольд поднял брови от удивления:
— Разве ты раньше его не боялась? — удивленно спросил он меня.
— Мне не был страшен его внешний вид, меня пугали его глаза.
— А что не так с его глазами? — удивился он. — У меня такие же и ты меня не боялась.
— О нет! — улыбнулась ему я. — У вас они необычайно мудрые и добрые, а у него…, - у меня не находилось слов, чтобы объяснить и выразить свои ощущения. — У него они холодные, как осколки арктического льда. Это глаза существа, который прожил долгие-долгие годы, и они не были счастливыми.
Харольд молчал, внимательно и серьезно смотря на меня.
— Ты многое видишь, девочка, — сказал он задумчиво. — А что еще ты можешь сказать?
Я задумалась, а потом медленно начала говорить:
— Мне кажется, его мало что трогает и интересует. Он отстранен и холоден, его ничто не удивляет и не выводит из себя.
Харольд улыбнулся:
— Но ты-то его способна вывести из себя, — сказал он мне, намекая на то, когда он в бешенстве приказал отправить меня на кухню.
Увидев, что я его поняла, он продолжил:
— Я его в таком гневе не видел уже долгие годы, — потом подумав, добавил, — очень долгие годы.
— Вы что же мне предлагаете? Планомерно доводить его до бешенства?! — с шутливым возмущением спросила я.
Он засмеялся. Затем, успокоившись, продолжил:
— И я бы не сказал, что ты его не интересуешь.
Видя мое непонимание, он пояснил:
— Я замечал, как он смотрит на тебя, когда ты не видишь.
— Это от того, что звук моего сердца раздражает его. Это он сегодня так сказал, — объяснила я.
Харольд покачал головой:
— Он бродил возле твоей комнаты, когда вы там устраивали девичьи посиделки.
— Наверно мы слишком громко смеялись, и это ему не нравилось, — возразила я.
— Знаешь ли ты, что в этом доме женский смех не звучал уже давно?
— Разве Чаруша не смеялась? — удивилась я.
— Может ли её жеманное хихиканье сравниться с искренним смехом? К тому же она боялась его до дрожи.
При воспоминании об этой гадине, меня передернуло.
— Как можно было жить с такой змеёй?! — возмутилась я с отвращением.
— Иногда притворная симпатия, лучше откровенного ужаса. А за притворство он платил ей драгоценностями.
— Он и мне пытался подарить ожерелье — вспомнила я.
— И как оно тебе? Понравилось?
— Нет, я не взяла. Я видела его на шее у Чаруши.
Харольд усмехнулся.
— А если бы не видела? Взяла бы?
— Нет! Мое воспитание не позволяет мне принимать дорогие подарки от малознакомых людей, — сказала чопорно я.
Харольд улыбался и задумчиво меня рассматривал. Потом чуть изменился в лице, и спросил немного напряженным голосом:
— А твой браслет, который ты скрываешь под рукавом платья? Его подарил знакомый тебе человек?
Я дернулась при этом вопросе и замерла от неожиданности.
— У него интересный рисунок, это работа здешних мастеров, — продолжил он.
Вот эту тему я обсуждать точно не хотела.
— Мне преподнесли его так, что отказаться было немыслимо, да и даже желания такого не возникло, — осторожно ответила я. — Давайте закончим на сегодня. Уже поздно и пора спать.
Я резко встала и оглянувшись, увидела в дверях князя. Меня затопила волна такой ярости, что я просто подлетела к нему, и ткнула ему пальцем в грудь:
— Если вас что-то интересует- спросите сами! — прошипела я севшим от бешенства голосом и, оттолкнув его, вылетела из комнаты.
Я прибежала к себе, в ярости сделала круг по комнате, но у меня было просто огромное желание что-нибудь разбить. Так как крушить все вокруг было не в моем характере, я поняла, что мне необходимо остудиться. Схватив накидку, я направилась на улицу.
Вдохнув свежий воздух, я не знала куда мне пойти и, выйдя за ворота замка, пошла вчерашней дорогой. Только заметно отойдя от замка, я обратила внимание на то, что ушла в домашних туфлях. Ноги стали замерзать от холода. Наверно это было глупо, но я сжала зубы, и пошла дальше.
Меня догнал на коне Владислав. Он спешился и пошел рядом. Его появление я проигнорировала.
Меня догнал на коне Владислав. Он спешился и пошел рядом. Его появление я проигнорировала.
— Как ты узнала? — нарушил он молчание.
Я была ещё зла на него, но ярость уже остыла и решила ответить:
— В кабинете, после того как я рассказала свою историю, мне показалось, что вы мысленно ведёте разговор с Харольдом. Сегодня, перед тем как задать вопрос о браслете, Харольд напрягся, а когда я увидела вас в дверях — все сложилось.
— В вашем мире умеют разговаривать мысленно?
— Нет. Но много об этом говорят. Есть такие люди — экстрасенсы, они могут рассказать о чем думает человек, что он делает, его прошлое и будущее.
— Куда ты направляешься? — спросил он.
— Никуда. Просто вышла остыть, но пора возвращаться обратно. Коня не одолжите? — огорошила его я.
Он протянул мне поводья. Я погладила его глянцевую шкуру, провела по носу, и услышала его тихое ржание — конь был великолепен. Когда я ездила на тренировки на ипподром, то на таких смотрела лишь издали. Так как я была в платье, то позволила Владиславу себя подсадить.
— Ты в туфлях?! — воскликнул он, но я не удостоив его ответа ускакала.
Он влетел в конюшню, когда я снимала седло. Я даже знать не хотела, как он мог так быстро добраться. Вырвав его у меня из рук, он позвал грога, чтобы тот позаботился о лошади, а сам схватил меня за руку и потащил в дом. Целью назначения была моя комната. Там весело горел камин, хотя когда я уходила, он был потушен.
— Я сказал, чтобы его разожгли, когда почувствовал, что ты вышла на улицу, — объяснил он, заметив мой удивленный взгляд. Он подтащил кресло к камину и усадил меня в него.
— О чем ты думала! — закричал он, присев у моих ног и снимая с меня туфли.
— Я была так зла, что не думала, — огрызнулась я.
Он начал растирать мои ледяные ноги, и когда начала возвращаться чувствительность в пальцы — я зашипела от боли.
Стало немного легче и я, чтобы отвлечься, спросила:
— Как прошла ваша поездка к князю Миславу?
Он посмотрел на меня, удивленный вопросом, но все же ответил:
— С пограничных земель неспокойные вести. Участились набеги. Возможно, ничего серьезного, но может быть готовится большой набег. Князь Мислав хотел узнать, поддержу ли я его.
— И что вы ответили?
Он закончил растирать и держал мои ноги в своих руках, согревая.
— Сказал, что подумаю.
— Что вас смущает?
— Не уверен, что хочу это делать. Поставь ноги к огню, — сказал он вставая.
— Вы раньше встречались с ним?
— Нет. Я сообщал ему, если выдвигался в поход, что пройду через земли.
— И как он вам?
— Мне он понравился.
— Почему тогда вы не хотите помочь своему народу?
— Это не мой народ! — Владислав начал расхаживать из угла в угол. — Этот народ отвернулся от меня, сослал в лес и забыл! Я потерял всё: родных, друзей, землю. Они отправили меня в лес голодать, прервав все общение, и спокойно забыли. Если бы ко мне не обратились за военной помощью тогда…
Он резко подошел ко мне и оперся на ручки кресла, приблизив свое лицо:
— Ты хоть представляешь, что я пошел в свой первый поход, в обмен на еду?! Чтобы пополнить свои запасы! — вскричал он, и столько унижения и боли было в его глазах на лице, которое снова стало грогом.
Я погладила его по щеке, а он дернулся, как будто я его ударила. Он снова заметался по комнате.
— Это потом моя помощь стала очень дорого стоить, но я никогда не забывал тот первый раз. И до этого меня довел мой народ!
Я встала с кресла, и подошла к нему, заставив прекратить метаться.
— Но вы справились! Теперь вы сила с которой считаются и легендарная личность!
— Сядь к огню! — рявкнул он.
— Прекратите метаться!
Он усадил меня в кресло, а сам присел рядом, смотря на огонь.
— Легендарная личность, которую все боятся.
— Сильных людей все боятся, — возразила я.
Он усмехнулся, и посмотрел на меня. Его лицо снова превратилось в человеческое.
— Ты интересно мыслишь.
— Если честно, я думаю что, в свое время вам просто не повезло с сестрой. Вместо того чтобы вас поддержать, она отвернулась.
— Мой народ отказался от меня.
— При хорошей пиар кампании, этого не случилось бы. — Он непонимающе смотрел на меня. Эх, ну как ему объяснить, что происходит на наших предвыборных кампаниях. — При умном подходе, людям бы не дали забыть что вы герой, случайно пострадавший за людей, — постаралась перефразировать я.
Он задумался, а потом сказал вспоминая:
— Ты не представляешь, на что это было похоже. Я не мог контролировать изменения.
— Это проявлялось, когда вас злили или расстраивали? — спросила я.
— Да.
— Могу догадаться, что вместо того, чтобы дать вам время прийти в себя и овладеть своими способностями, вас слишком часто провоцировали.
Он задумался, а потом удивленно посмотрел на меня. Я усмехнулась.
Владислав вскочил и опять заметался по комнате, бормоча с неверием и яростью слова: «Моя сестра! Моя родная сестра?!». Мне было удивительно, почему раньше это не пришло ему в голову. Немного успокоившись, он подошел ко мне:
— И ты еще хочешь, чтобы я помог её потомку?!
— Я не говорила, что хочу этого, — ответила я спокойно. — Я считаю, что надо узнать, насколько серьёзная ситуация. Я не знакома с Миславом и мне безразлично, как он будет защищать свою землю. Но если война докатится до этих лесов, то это уже коснется поселений у леса и нас.
Он присел возле кресла и стал рассматривать моё лицо, с непередаваемым выражением в глазах. А потом ухмыльнулся:
— Ты сказала «нас».
— Я здесь на год, конечно это коснется и меня, — сделала я вид, что не поняла намёка.
— Как так получилось, что во время ссоры мы перешли к обсуждению политической ситуации?! — сказал он с удивлением и иронией.
— Хотела отвлечься от боли, — пожала я плечами.
— Ты согрелась?
— Уже лучше. Надо кого-нибудь позвать, чтобы принесли воды искупаться, в ней я окончательно согреюсь.
Он немного замялся, а потом произнес:
— В моих покоях есть ванная комната. — Я ошарашено уставилась на него.
— А почему в моей нет?
— Я как то не ждал гостей, — язвительно ответил он. — Я придумал и пристроил ее когда уже долгое время жил здесь один.
— И как греется вода?
— От печи на кухне.
— Хорошо, пошлите, — сказала я вставая.
— Вот так просто?! — удивился он, сбитый с толку.
— А чего ждать? — непонимающе спросила я.
— Ты мне настолько доверяешь?
— Я доверила вам свою жизнь, о каком еще доверии можно говорить?! — сказала я просто.
Я вышла из ванной, теплая вода стекала по моему телу. Взяв простынь, я промокнула влагу, и надела шелковый халат до пят, который приятно холодил моё разгоряченное тело. Я пошла к выходу и оказалась в покоях Владислава. Сам он стоял у камина. При моем появлении он повернулся и просто пожирал меня глазами. Плавной походкой я двинулась к огромной кровати с балдахином, покрытой покрывалом из черного меха, стоящей на возвышении. Я поднялась по ступенькам, и стала у изголовья в ожидании его. Он с осторожностью двинулся ко мне, боясь спугнуть. Приблизившись, он бережно дотронулся пальцами до моей щеки, прошелся нежной лаской по шее, и его пальцы двинулись вниз, по краю выреза халата. Я отступила на шаг и уперлась в кровать. Не отводя от него взгляда, я развязала узел пояса и повела плечами, сбрасывая халат. Потом медленно легла на кровать, и моё тело заскользило по покрывалу. Я смотрела в его черные глаза, и тонула в них. Он неуловимым движением оказался надо мной. Владислав был горячим, моё тело начало гореть в ответном огне все сильнее и сильнее, пока мне не стало больно. С ужасным криком я попыталась оттолкнуть его и… проснулась, вскочив на кровати.
Мне было невыносимо жарко, я дотронулась до груди и почувствовала ткань рубашки, которую надела перед сном. Она была мокрая от пота. Я повернула голову и увидела подходящего ко мне Владислава.
— Нет! — крикнула я, еще не отойдя от сна, но он осторожно приблизился ко мне.
— У тебя жар, ты больна, — успокаивающе сказал он, и я рухнула на кровать. — Харольд, подойди! — позвал он.
Надо мной склонилось его лицо. Свет в комнате резал мне глаза и я их закрыла. Он потрогал мой лоб, и его рука была облегчающей прохладой. Я застонала.
— Что делать? — воскликнул рядом голос Владислава, и в его интонациях сквозил страх.
— Возьми кувшин и добавь каплю, не больше. Давай маленькими порциями в течении…, - Дальше я провалилась в сон.
Мне снилась Лера. Она смеялась и кружила вокруг меня. Потом нахмурилась и начала отчитывать: — Как ты могла покинуть меня?! Ты куда пропала! — и уже ускользая дальше, я услышала ее крик, — Я найду тебя!
Мне снился Драгомир. Сначала беззаботный, на празднике Рожаны, он тянул меня прыгнуть через костер, а я сопротивлялась говоря, что мне и так жарко. Потом я увидела его осунувшееся лицо, с непреклонным взглядом. — Я иду за тобой! — кричал он мне.