"Надо менять ситуацию, - решила Оксана. - Но сама я не справлюсь. Нужно звать помощника". И не успела она задуматься над тем, кто в этой ситуации мог бы ей помочь, как вспомнился "светящийся старик" Серафим Саровский. Оксана мысленно снова оказалась в той маленькой провинциальной церкви, сидя на полу напротив освещенной солнцем иконы, с которой ласково глядел на нее святой.
"Здравствуйте, дедушка, - сказала Оксана. - Извините, не знаю, как к вам обращаться. Преподобный, кажется?"
Старец вздохнул, опираясь на клюку, вышагнул из тяжелой оправы и сделал Оксане знак следовать за ним. "Странно, - подумала Оксана, - неужели православный святой будет помогать ведьмам?"
Она пошла за старцем, мимо неоштукатуренных колонн, перешагивая через какой-то мусор.
Стены церкви были в строительных лесах. Выйдя на улицу, Оксана увидела бригаду плотников, которые эти самые леса, по-видимому, и строили. Спускаясь по ступенькам, она почувствовала похотливый взгляд одного из строителей. В реальной жизни, ощутив подобный интерес, она не позволила бы себе обернуться, но здесь было совсем другое дело. В путешествиях по генетической памяти любая мелочь может оказаться важной деталью, подсказкой или ключом.
Она увидела высокого бородатого красавца, который ловко махал топором, при этом поглядывая на нее. Он хитро подмигнул ей, приглашая подойти. Оксана немного помешкала, но направилась в его сторону. Увидев, что барышня откликнулась на приглашение, парень воткнул топор в бревно, и сел, улыбаясь пьянящей улыбкой ловеласа.
- Сколько просишь за свои услуги, красавица? - спросил он, когда Оксана подошла.
- Я?! - в ужасе отшатнулась она. - Да ты за кого меня принимаешь?
- А за кого я должен тебя принимать? За монашку? - расхохотался парень и, встав, сделал шаг в ее сторону с явным намерением бесцеремонно схватить.
Оксана развернулась и бросилась бежать под защиту преподобного старца. Тот, улыбаясь в бороду ее приключению, протянул узелок, в котором лежали платок и длинное черное платье.
Оксана вернулась в церковь, переоделась и в образе монахини снова вышла из церкви, не привлекая к себе ни малейшего внимания рабочих. Но свое внимание она тут же обратила в сторону этого озабоченного красавца. Он очень ловко орудовал топором, при этом его обнаженные мускулистые плечи так и сверкали на солнце. Оксана даже залюбовалась, забыв, зачем она здесь. Но тут строители решили сделать перерыв и перекусить. Красавец воткнул топор в бревно и сел, достав из мешка краюху хлеба.
"Что ж он, так и будет есть всухомятку?" - подумала Оксана и увидела, что держит в руках кувшин с квасом.
- Кваску не желаете? - весело спросила она, подойдя к рабочим, и услышала в ответ радостный одобрительный гул. Ребята достали кружки и потянулись за квасом. Объект ее интереса тоже протянул свою кружку. Разливая квас, Оксана быстро глянула на него и снова опустила глаза, как и полагается приличной девушке. Но быстрого опытного взгляда было достаточно, чтобы увидеть обворожительную белозубую улыбку, способную свести с ума любую девушку. Опорожнив кувшин, Оксана ушла обратно в недостроенную церковь, а там быстро взобралась по лесам к окну, прямо под которым и расположились на обед рабочие. Таким образом, оставаясь невидимой, она все прекрасно слышала.
- Слышь, Семен, - услышала она.
- Чего тебе, - отозвался знакомым бархатным голосом тот, ради кого она здесь оказалась.
- Говорят, к вашей ведьме очередная внучка гостить приехала.
- Ну… а я при чем?
- Да говорят, больно уж красива…
- Не знаю, не видел.
- Ой, не бреши! Ты, да чтоб красивую девку не заметил… не поверю.
- Так ведьма ж на другом конце деревни живет, чего ради я туда попрусь. Погодь, сама прибежит, вот я и погляжу.
- Слышь, Семен, - спросил уже какой-то другой парень, - это правда, что в вашей деревне ведьма живет?
- Не знаю, - усмехнулся Семен. - Я лично не видел, как она в трубу по ночам вылетает. А бабам верить, так у нас полдеревни ведьмы. Хотя странная она какая-то. То, бывает, на полгода исчезнет, к родственникам каким-то уезжает. То к ней какие-то родственницы приезжают да гостят по году. Но разве ж это повод думать, что она ведьма?
- А вот я слыхал, что девки к ней бегают гадать да парней привораживать.
- А я… - и все наперебой начали рассказывать, что они слышали о ведьме из деревни Семена.
- Да успокойтесь вы! - со смехом в голосе сказал Семен. - Вот сейчас церковь достроим, тогда и поглядим, будет она на службы ходить, да на исповеди или нет. Вот и понятно будет, ведьма или не ведьма.
- Да это разве ж показатель? - усмехнулся один их парней. - Вот ты-то сам что, сразу на исповедь побежишь?
- Я? Не-е-ет! - протянул Семен. - Мне нельзя. Разве ж можно святому отцу все мои грехи рассказывать?
Раздался дружный мужской хохот.
- Он потом спокойно и благочинно с попадьей спать не сможет. Разве ж можно вводить батюшку в такой срам?
Мужчины продолжали хохотать, а Оксана не стала дальше слушать пошлые остроты Семена и, спустившись с лесов, отправилась искать своего святого помощника. Преподобного старца нигде не было, тогда Оксана решила еще раз навестить ведьму с внучкой.
Оказавшись на окраине уже знакомой деревни, Оксана увидела, как Ксенька, перекинув через плечо коромысло, идет к колодцу, плавно покачивая бедрами. Во всех ее движениях было что-то завораживающее, но при этом самый придирчивый и ханжеский взгляд не смог бы углядеть в них каких-то неприличных намеков. Набрав полные ведра, Ксенька отправилась к своей калитке.
Дома старуха встретила ее не очень приветливо.
- Я же тебя просила не излучать свои чары попусту! Вот кого ты сейчас пыталась прельстить? Ерему из дома напротив? Или Прохора-соседа? Так они нам не подходят - ни тот, ни другой! Один глуповатый, другой больной.
- Да не пыталась я никого прельщать! - капризно ответила Ксенька. - Просто походка у меня такая.
- Это ты Марфе, матери Еремы, будешь рассказывать, когда она тебя сватать прибежит, или жене Прохора, когда она начнет на всю улицу орать, что ты ее курицу сглазила. А мне ты сказки не рассказывай. Я твою живу во всей радуге вижу. И кто придумал тебя, такую молодую да глупую, ко мне прислать?
Ксенька села на лавочку и улыбнулась.
- Да ладно, бабуль, я просто тренируюсь. Вот уж месяц у тебя живу, а толку никакого.
- Ишь, быстрая какая! - снова заворчала старуха. - Другие по году жили.
- Так, а чего ждать-то? - развела руками Ксенька. - Дело-то нехитрое. А тебе все не угодишь, тот глупый, тот больной, тот слишком набожный… Или ты думаешь, я эту его набожность не проломлю?
- Да, проломить-то большого ума не надо, - вздохнула ведьма. - Да только ребенок половину-то себя от отца возьмет. Зачем тебе полуумок нужен? И что ты с ним делать будешь, когда у него война с самим собой начнется? К тому же рок отцовский ты на себе ощущать начнешь с самого зачатия.
- Это почему? - удивилась девушка.
- Ну а как же? Дите ваши жизненные нити в одну сплетет, и ты начнешь чувствовать мужа своего, где бы тот ни находился. Если он заболеет, то и ты занеможешь, ты себя вылечишь, и он поправится. А ежели у отца ребенка какой-то страх есть, то и ты того же самого бояться будешь, и все потомки твои до седьмого колена, пока не распутаешься.
- До седьмого колена? - задумалась девушка. - Я вот все спросить хочу, да забываю: люди говорят "до седьмого колена, до седьмого колена", это как? Коленей-то у всех два.
Старуха рассмеялась.
- Молодец, что спрашиваешь. Такие вещи понимать надобно. Колено в данном случае означает поколение, только сокращенно. Корень слова "кол" что означает?
- Палка острая, - ответила внучка.
- А вот и нет. Кол - это центр. Цент вращения. А палку острую потому колом и прозвали, что ее обычно в землю втыкают, если надо центр обозначить для чего-либо. Так за ней название и закрепилось. Итак: кол - центр. В данном случае центр - это ты, а все твои дети, внуки, правнуки - это те, кого ты вокруг себя породишь. Вокруг, или по коло, по кругу. Значит, седьмое колено, это твои пра-пра-пра-пра-правнуки.
- Хорошо. И вот до седьмого колена мои правнуки будут нести мой рок, а потом что? Освободятся?
- Не все так просто, - вздохнула старуха, - семь поколений дается человеку, чтобы ошибки свои исправить. Ведь рождается человек снова у правнука своего правнука. Восьмого уже может и не быть, если все его потомство до седьмого колена грехи эти не истребит. Поэтому к выбору мужчины надо очень ответственно подходить, ведь твои потомки будут на себе нести груз ошибок и его рода. Конечно, идеального ты все равно не найдешь, но такого надо искать, чтобы его жива твою усиливала, а не ослабляла. Тогда ты и свой рок осилишь, и ему поможешь.
Ксенька задумалась:
- И как определить, ослабляет его жива мою или усиливает?
- Тут есть несколько способов. Если запах его пота кажется тебе неприятным, значит, ослабляет. Если его внешность кажется тебе некрасивой, голос слишком тонким или, наоборот, слишком грубым, тоже, значит, ослабляет. Ну, а если все нравится - значит, усиливает. Поэтому, красавица моя, прежде чем чары-то свои включать в полную силищу, ты погляди, а стоит ли этого мужика привораживать. Сначала издалека заприметь, потом подойди поближе, принюхайся, а уж потом немного засветись, чтобы он разговор начал. Ясно?
- Ясно, - кивнула Ксенька. - Теперь ясно. И где же мне его искать?
- На праздниках да на гуляньях, - ответила ведьма. - Скоро Купала. Непременно по этому случаю молодежь соберется. Вот там и приглядишь себе…
- Что ж ты замолчала на полуслове, бабуль? - подметила девушка. - Сдается мне, что уже кого-то подходящего присмотрела?
Старуха заулыбалась и отвела глаза:
- Да есть тут один, не приведи боже. По всем параметрам подходит, осталось только, чтобы тебе понравился.
- А почему ж тогда "не приведи боже"? - удивленно вскинула брови Ксенька.
Старуха стала серьезной и направила взгляд куда-то вдаль, сквозь стену дома, как будто какая-то мысль внезапно ее осенила.
- Да потому, что простой селянке такого жеребца в узде не удержать, и сама намучается, и его измучает. А для ведьмы, самое то… вот только…
- Что, бабуль?
Старуха тяжело вздохнула и махнула рукой.
- Может, и обойдется.
- Нет, ты скажи, скажи! - заканючила Ксенька.
- Запомни! - повысила голос ведьма. - Будущее - это бесконечное множество вероятностей. И все они как… - старуха на секунду замолчала, подбирая подходящее сравнение, - …как шерсть овечья. То будущее, которое видимо, еще не факт, что истинно, просто на сей момент, оно наиболее вероятно. Но если ты словом увиденный вариант обозначишь, то все равно, что спряжешь из этой шерсти нитку. И тогда уж точно вся цепь событий по этой нитке пойдет. Одно только могу тебе сказать… или предупредить… или попросить…
- Что?
- А… ничего. Предупреждать бесполезно. А может уйдешь обратно, пока не поздно? Рановато тебе еще. И науку ты не познала, и сила твоя мала еще. Ну, зачем тебе дите? Годков через десять придешь.
- Через десять?! - возмутилась Ксенька. - Да ты что, бабушка! А сила у меня есть, тут ты лукавишь. А знания мне кто даст лучше чем ты?
- Да ладно, что ты?! - успокоила ее старуха. - Я ж тебя не гоню. Делай, как душа просит. Это всегда самое, что ни на есть, правильное решение. Ну, а ежели дров наломаешь… так на то и дрова, чтобы огонь был.
Оксана открыла глаза и задумалась: "Если с самого начала она видела результат, то неужели никак не могла повлиять на развитие событий? Почему? И что могу сделать я там, где бессильна была опытная ведьма?"
Оксана снова вернулась в избу на окраине деревни, но на этот раз "вселилась" в старуху как раз в тот момент, когда та глядела в будущее. Перед мысленным взором замелькали картинки: праздник, веселье, танцы. Налилась похотливым багрянцем жива Семена, когда заметил он Ксеньку. Засияла радугой внучка, услыхав его голос. Начали сливаться в единое пламя их души. Оранжевые всполохи растворили красные сгустки, и золотые молнии засверкали в области сердца, вводя обоих в неведомый до этого транс.
Не только Семена зацепила в тот вечер шалунья. Видела старуха, как ритмичными движениями возбуждает танцовщица незнакомые чувства в телах парней, как пытаются они подавить их, но не умеют. Видела, как ревность превращает девичьи лица в брезгливые и завистливые гримасы. Не научена молодежь владеть эмоциями, разбиваются их души, и уходит из них свет.
"Что ж ты делаешь, окаянная? Остановись!" - хотела крикнуть Оксана, но поняла, что Ксенька не может пока контролировать эту энергию, и как ее не предупреждай, забудет она в тот миг все наставления. Знала старуха, что потеряет покой молодой жеребец и начнет выслеживать девушку. Но та, вместо того чтобы заманить его в лес и позволить себя "изнасиловать", начнет высветлять его живу. И не сможет ведьма повлиять на решение внучки, потому что с момента той встречи ни на минуту не будет угасать золотой нимб вокруг девушки. Понимала старуха, что никогда в их роду не было ведьмы, способной проводить такую энергию, но пока еще эта сила хаотична и неуправляема.
Не ведала старуха, как вразумить завистливых девиц, которые объединятся против Ксеньки, как успокоить мать Семена, которая в ужасе от увлечения сына "ведьминским отродьем". И как образумить приехавшего из столицы нового священника, она тоже не ведала. Обозленный на весь мир за то, что послали его в эту Тмутаракань, с удовольствием поддержит он селян в их благочестивом порыве и благословит охоту на ведьм.
* * *
Что же делать? - обратилась Оксана к святому старцу.
Преподобный Серафим сидел на ступеньках строящегося храма и играл с маленьким рыжим котенком. Вдруг Рыжик увидел какую-то птичку и, погнавшись за ней, быстро взобрался на самый верх недоделанных еще строительных лесов. Но птичка улетела, а котенок опомнился и жалобно замяукал, боясь слазить обратно. Его испуганная мордочка не могла оставить равнодушными строителей, они остановили работу и собрались, размышляя, как же ему помочь. И вдруг из толпы вышел Семен, ловко подпрыгнул, зацепился за нижнюю доску, подтянулся и начал взбираться. Через минуту он уже дотянулся до горемычного верхолаза и схватил его за шкирку. Лезть вниз было сложнее, так как одна рука была занята, но, тем не менее, вскоре он целый и невредимый предстал перед Оксаной и протянул ей Рыжика.
- Ну, что ж вы, барышня, не следите за своим подопечным? - улыбнулся он и, жестом приказал мужикам возвращаться к работе.
- Ну ты, Сема, даешь! - услышала Оксана восхищенный голос одного из парней. - А я жуть как высоты боюсь. Прямо все мышцы сводит, чуть только окажусь выше, чем на табуретке.
- Да ну, - отозвался Семен. - А мне что табуретка, что колокольня - все одно. Высота - не глубина.
Никто, кроме Оксаны, не обратил внимания на эту, мельком брошенную фразу "высота - не глубина", но для нее картина начала проясняться. Так значит, это страх Семена не позволил Ксеньке залезть в подземный ход?
Вечером, когда рабочие начали располагаться на отдых, Оксана подошла к Семену и присела рядом с ним.
- Хочу еще раз поблагодарить тебя за спасение Рыжика, - сказала она.
- Да, пожалуйста, барышня, - улыбнулся Семен, - можете даже поцеловать меня, если хотите.
- Ну, поцеловать это, пожалуй, лишку будет, а вот пригласить тебя на ночлег, это можно.
"Ой! Что я говорю?! - перепугалась Оксана. - Что он обо мне подумает?" Но, к ее удивлению, ничего такого Семен не подумал, а, почесав в затылке, спросил:
- А баню истопишь? А то я уже с месяц не мытый.
- И баню истоплю, и ужином горячим накормлю, - пообещала Оксана.
- Ой! Не могу отказаться, - улыбнулся Семен.
Они вышли из барака, сколоченного для приехавших из далеких деревень работников, и увидели телегу, запряженную рыжей кобылой. Поводья держал святой Серафим.
- Здорово, дед, - сказал Семен. - Меня твоя внучка в гости позвала, не возражаешь?
Старец одобрительно кивнул.
- Ты немой, что ли?
- Да, - ответила за старца Оксана. - Дедушка взял обет молчания.
- Ясно! - сказал Семен и запрыгнул в повозку.
Они ехали по узким улочкам совсем еще молодого города. Многие дома только строились. Но дом, к которому подвел повозку старец, был уже жилым. Оксана ускоренно прокрутила, как натопила баню и, пока гость парился, приготовила ужин. Когда сели есть, она начала расспросы:
- Ты сегодня произнес фразу "высота - не глубина". Что это значит? Никогда не слышала такой поговорки.
- А это и не поговорка, - ответил Семен.
- А что? Неужели ты боишься глубины?
Он кивнул.
- Жуть как боюсь, даже не знаю почему. Да и не совсем глубины. Колодец в деревне копали, так ничего, метров двадцать вырыли. Небо видно и ладно. А вот в детстве, помню, в узкий мешок меня пацаны по баловству запихали, так я чуть не помер от ужаса. Так орал… И в погреб лазить боюсь, хотя лажу, конечно, хоть и мурашки по коже.
- А мог бы по узкому подземному ходу пролезть под землей? - спросила Оксана.
- Зачем? - Семен побледнел.
- Не знаю, например, чтобы… сбежать от врагов.
- Не… я лучше поверху, с топориком в руках, - засмеялся Семен.
- А если нельзя поверху? - настаивала Оксана.
Семен задумался, представляя себе такую картину.
- Нет, - сказал он уверенно, - не смог бы. Лучше уж полечь в честной битве, но под небом, чем попытаться спастись и застрять, как червь под землей.
- А ты что, застревал? Когда?
- Да что ты меня пытаешь? - возмутился Семен. - Дай поесть!
Оксана замолчала. Семен доел и решил все-таки ответить на вопрос Оксаны:
- Сны мне, бывает, снятся кошмарные, как будто лезу я по подземному ходу, а он все уже и уже становится, и, в конце концов, я в нем застреваю, так, что ни вперед, ни назад… и просыпаюсь в холодном поту.
- Да, знакомая картинка, - кивнула Оксана. - А давай-ка мы с тобой, прадедулечка, все-таки пролезем через этот подземный ход!
- Как ты меня назвала? - удивился Семен.
- Прадедулечка, - повторила Оксана. - В общем, слушай: я - твоя далекая пра-пра-пра-правнучка. И вляпалась я в большую проблему, и надо мне как-то ее решать. Я не знаю, каким образом излечение твоей фобии может мне помочь, но почему бы не попробовать. Хуже все равно не будет.
- Ну, давай, - согласился Семен. - А что надо делать?
- Для начала давай вернемся туда, в подземелье.
Улыбка сползла с лица Семена.
- Да не бойся, - приободрила его Оксана, - мы ж вместе пойдем. Да и дедушка, если что, поможет, вытащит. Правда, дед Серафим, вытащишь? - спросила она у старца.
Тот отрицательно помотал головой.
- Не вытащит, - вздохнула Оксана. - Так что самим придется. Для начала надо понять, на кой мы вообще туда, в эту дыру подземную лезем.
- Я не знаю, - пожал плечами Семен.
- Ну, а я тем более. Но тебе-то легче вспомнить.
Семен обхватил голову руками и ушел в себя. Следом за ним в память нырнула Оксана.
Первое, что она увидела, - белокаменный храм. У Семена аж дух захватило от величия здания.