Анна Даниловна смотрела на него широко открытыми, перепуганными глазами.
- С вами все в порядке?
- Кажется, нет, - прошептал Александр и снова погрузился в память.
Он почувствовал себя лежащим на голой панцирной сетке. Изо рта, кажется, текла кровь. "За что? За что?" - билась в мозгу одна и та же мысль. В голове стоял шум, не позволяющий сосредоточиться и хоть как-то осмыслить ситуацию. Он попытался подняться, но почувствовал крепкие оковы смирительной рубашки.
- Я могу вам чем-то помочь? - услышал он крик Анны Даниловны сквозь время.
- Не знаю! - ответил он ей и собрал все силы, чтобы вспомнить, что же надо делать дальше.
- Надо позвать помощника! - услышал он голос издалека. - Вы помните? Оксана говорила, что надо позвать помощника!
Александр вспомнил, что когда Оксана рассказывала ему свои истории трансформаций, то не раз упоминала о том, что она всегда чувствовала поддержку. Помощниками были либо Оксана из ее сна, у которой нет (уже нет) тех проблем, которые пока еще есть у реальной Оксаны, либо Василий Сергеевич.
"Кого позвать в помощники? - задумался Александр, перестав биться на кровати. - Может быть, деда?"
- Нет, дружок, - тяжело вздохнул в ответ ему дед. - Я тогда не смог помочь и сейчас вряд ли чем помогу. Ищи другого.
- Но кого?
- Того, кто способен оставаться спокойным даже во время пыток.
- Овод! - вспомнил Александр одного из своих любимых детских телевизионных героев. - Овод! - позвал он.
- Я здесь! - услышал он мягкий голос и увидел знакомый силуэт на фоне зарешеченного окна. - Я с тобой, не бойся!
- Что делать, Овод?! - истерично воскликнул Александр.
- Для начала успокойся, - все так же тихо ответил Овод. - Я научу тебя переживать боль.
- Разве этому можно научиться? - удивился Александр.
- А почему нет? Научиться можно всему. Вот смотри.
И Овод взял из воздуха длинную раскаленную спицу и аккуратно проткнул руку.
- Легко показывать такие фокусы, когда ты всего лишь вымысел.
Овод пожал плечами:
- А вспомни Камо, вспомни Рихарда Зорге. Они-то реальные люди. Ты помнишь, как Камо инсценировал безумие? Его жгли каленым железом, запихивали иглы под ногти, а у него ни один мускул не дрогнул. Это исторический факт.
- А Зорге? - спросил Александр.
- Зорге морщился немного, но в общем-то достаточно легко перенес пытки. Он был к ним готов.
- Но как?! Как можно быть готовым к боли?
- Можно. Просто не надо бояться.
- Легко сказать!
- Понимаю. Попробую объяснить, - Овод сел напротив Александра на непонятно откуда взявшийся стул. - Что такое боль? Это сигнал тела о том, что ему нанесено какое-то повреждение. Верно?
- Согласен, - кивнул Александр.
- Что должен делать человек, когда почувствует, что тело повреждено?
- Ну-у-у… Как-то отреагировать. Забинтовать, смазать, убрать повреждающий фактор, иголку, например.
- Правильно! - сказал Овод и достал, наконец, из руки иглу. - А что происходит, если человек этого не делает?
- Боль усиливается.
- Точно! Что делает тело, если ему больно?
- Оно дергается, вырывается, кричит…
- Значит, ты согласен, что тело действует как бы самостоятельно?
- Да.
- Теперь переходим к следующему: тебе всего лишь вырвали зуб. Да, он был здоровый. Да, он бы еще пригодился твоему телу, и поэтому оно в панике пыталось его сохранить. Но! Такие операции в вашей стране проводились тысячами и абсолютно без анестезии. Почему ты воспринял это как катастрофу?
- Всего один зуб? - удивился Александр и попытался нащупать языком убытки во рту. - И вправду, всего один. А мне показалось…
- Именно! Тебе показалось! Конечно, она рвала его медленно, по-садистки, и при этом делала такое лицо, как будто отпиливает тебе ногу. Она тебя пугала. Это было не столько больно, сколько страшно. Именно страх вымотал твои нервы и лишил тебя разума. От потери зубов еще никто не умирал.
- Но ведь больно!
- Нет! Если боль контролировать, то не больно.
- Как контролировать?
- Надо направить внимание в очаг боли и одновременно с этим распределить его по всему телу. Понимаешь?
- Кажется, да.
- Так кажется или да?
- Лучше поясни.
- Слушай. Когда человеку больно, он старается вырваться из рук палача. Если это ему не удается, тогда он пытается покинуть свое тело, как бы вырваться из него, чтобы не чувствовать. И тогда оно, чтобы привлечь к себе и к своим проблемам внимание души, начинает генерировать еще более сильную боль, как ты уже заметил. И чем сильнее человек сопротивляется, тем сильнее боль. И так до болевого шока, до потери сознания.
- А если…
- А если сконцентрировать внимание на боли, не удирать, а всей душой войти в свое тело, то оно поймет, что проблема под контролем и боль утихнет сама.
- Прямо вот так вот возьмет и утихнет?
- А ты возьми да попробуй как-нибудь, - улыбнулся Овод. - Сделай что-нибудь безобидное, например проткни палец иголкой, только предварительно иголку спиртом протри.
- И что? Боли не будет?
- Если не будет страха, то не будет и боли. Ну, что? Попробуем еще раз? - спросил Овод и, не дожидаясь ответа, хлопнул в ладоши.
Александр снова увидел себя в том же кабинете с синими стенами.
- Так вы будете говорить? - подала свою реплику палачиха.
- Что я должен вам сказать? - спокойно спросил Александр, приготовившись к обычной стоматологической операции. - Я не понимаю, что вы от меня требуете.
- Нам известно, - повторила медсестра, - что он (вы знаете, о ком я говорю) что-то вам передал. Отдайте нам это.
- Я не понимаю, о чем вы! - так же спокойно ответил Александр.
- Может быть, это оживит вашу память? - Медсестра поднесла к его носу стоматологические клещи.
Александр внимательно рассмотрел блестящий инструмент и ему пришел странный в этой ситуации вопрос: "Хорошо ли он продезинфицирован?"
- Я с удовольствием отдам все, что хотите, если вы хотя бы объясните мне, как оно должно выглядеть, - сказал он. - Да, он был у меня, но ничего не передавал.
В глазах медсестры появилось недоумение. Она оглянулась. Александр проследил за ее взглядом и увидел висящее на стене зеркало. Оно явно было лишним в камере пыток.
- Сейчас я вернусь, - сказала медсестра и вышла.
Александр перевел дух и снова взглянул на зеркало. "Смотровое окно", - понял он.
- Куда?! - попытался остановить его охранник-санитар.
- Замри! - спокойно ответил ему Александр и беспрепятственно подошел к зеркалу. Старое, все в черных точках стекло отразило человека, похожего на самого Александра, но у него были более широкие скулы, как у деда. "Я невидим", - сказал он, и отражение исчезло. Александр шагнул в зазеркалье.
В соседней комнате шло совещание.
- Кажется, он и вправду не знает! - робко сказала медсестра. - Уж больно спокоен.
- Слушай! - прикрикнул на нее один из "врачей". - Была поставлена задача - узнать! И если мы ее не выполним, то сами окажемся на его месте! Ты понимаешь?
- Но задача какая-то нечеткая, - возразил другой. - Пойди туда, незнамо куда, принеси то, незнамо что. Его требования логичны, что ищем-то?
- А вот это не нашего ума дело! Пусть рассказывает все, что знает. Зачем он приходил, что говорил, о чем просил…
- Хорошо, - кивнула медсестра и направилась к двери.
Когда она вошла в кабинет, Александр уже сидел в кресле, а оживший санитар спокойно топтался рядом. Медсестра села на табурет рядом с креслом и сказала:
- Я вижу, вы человек разумный. Давайте без всех вот этих вот ужасов, - она звякнула инструментами. - Вы просто расскажете мне все. Зачем он приходил, что вы делали, что он говорил, о чем просил и что оставил вам на хранение.
- Но почему вы решили, что он что-то мне оставил?
Медсестра тяжело вздохнула.
- Да потому, что за ним следили от самого аэропорта до вашего дома. Он больше никуда не заходил. От вас он сразу направился в аэропорт. Ну не чай же он попить приезжал, в конце-то концов!
Александр сконцентрировался и попытался вспомнить. Чай! Да, конечно, чай!
Они сидели на кухне и пили чай. Его давний друг, может быть школьный, а может быть студенческий, внезапно, после стольких лет, явился к нему в гости. Они просто болтали, смеялись, вспоминали молодость.
- Женат? - спросил гость.
- Да, окольцевала одна красавица, - ухмыльнулся отец.
- Я ее знаю?
- Нет. Мы уже после твоего отъезда познакомились.
- Дети?
- Конечно! - засмеялся отец. - А иначе, как бы ей удалось?
Друг грустно вздохнул и покачал головой.
- А ты что вздыхаешь? Тоже попал?
- Я нет. Холост как патрон. Хотя пора бы уже…
- А что? Там за бугром нет баб?
- А ты знаешь - нет! То есть они, конечно, есть, но… языковой барьер.
- Так ты ж вроде по-ихнему шпрехаешь?
- Вот именно, шпрехаю! - засмеялся гость. - А для совместимости надо еще и думать на одном языке. А иначе… - он махнул рукой. - Понимаешь, юмор разный, философия жизненная разная. Они кажутся тупыми мне, а я, соответственно им. В общем… - и он снова тяжело вздохнул.
- Ладно, хватит о грустном! - улыбнулся отец. - Может, все-таки по рюмашке?
- Да нет, не пью я, - настойчиво повторил друг, озираясь вокруг и явно слегка нервничая.
- Ну, брат, я тебя прямо не узнаю! - возмутился отец. - Давно завязал?
- Да как уехал, так и завязал. Не принято там это. А у вас здесь нормальных напитков нет.
- Это ты зря-а-а! - возразил отец. - У меня такая бутылочка есть, на антресольках запрятана.
- На антресольках? - оживился приятель. - А почему на антресольках, а не в баре?
- А мы не баре, чтобы коньяк держать в баре, - скаламбурил отец. - От жинки спрятал на особый случай.
- А ну-ка, - заинтересовался гость, - где у нас эти таинственные антресольки? Хочу взглянуть, что тут у вас за коньяк.
- Сейчас! - Отец встал и вышел из кухни. Через минуту он вернулся, держа в руках бутылку коньяка, и с гордостью показал ее другу.
- А-а-а этот! - разочарованно протянул гость. - Ну, извини, пусть лежит до другого случая! А мне уже пора. Давай, я тебе настоящий французский коньяк пришлю.
- Ну, давай, - слегка обиженно пожал плечами отец.
Друг пожал ему руку и ушел.
Александр мысленно вернулся в стоматологическое кресло и посмотрел на медсестру.
- Ну, хотя бы приблизительно, что это должно быть?
- Вы хотите сказать, что не знали о том, что этот человек ведет антисоветскую пропаганду?
- Какую пропаганду? - возмутился Александр. - Он ни слова об этом не сказал. Даже наоборот! Сплошная ностальгия.
- Тоска по родине не мешает человеку работать на ее врагов. Так что? Какие-нибудь книги, листовки, журналы он вам оставлял на хранение?
- А вы что, до сих пор не сделали обыск у меня в квартире?
- Сделали, но ничего не нашли. И если не найдем, то… я буду каждый день лечить вам зубы, пока не вспомните.
- Ну, хорошо. Дайте подумать, - и Александр снова закрыл глаза.
Он вспомнил кухню. Газовая плита, раковина, стол. Куда тут спрячешь? Отец выходил буквально на минуту. Взгляд остановился на герани. Листья бедного растения уже обвисли и слегка пожелтели. Эх, опять забыл полить! Жена приедет, ворчать будет.
Александр открыл глаза.
- Герань! - сказал он медсестре. - Герань! Когда я поливал ее, обратил внимание, что земля как бы взрыхлена. Но я этого не делал! Он что-то закопал в цветочный горшок!
- Я рада, что мне не пришлось "лечить" вам зубы, - облегченно улыбнулась медсестра, встала и вышла.
Александр открыл глаза на этот раз уже в реальности. Все тело вибрировало, как будто бы через него пропустили электрический заряд. Анна Даниловна сидела на диване в смиренном ожидании и смотрела на Александра.
- Ну? - спросила она. - Как успехи?
Александр встал, ощущая легкое головокружение, и подошел к окну. Небо полыхало закатом.
- Вы опоздали на последний автобус, - сказал он и почувствовал, что ужасно этому рад. - Придется заночевать в деревне.
- А я на автомобиле приехала, - улыбнулась Анна Даниловна. - Но с удовольствием переночую. Надеюсь, в этом доме есть свободная кровать?
- Конечно! Если, только вы не боитесь привидений, - засмеялся Александр.
- А что? Здесь живет привидение? - абсолютно серьезно спросила Анна Даниловна и глаза ее загорелись любопытством. Александр даже удивился, что она не восприняла это как шутку.
- Да, живет, - так же серьезно ответил он. - Этот дом много раз пытались сдать на лето дачникам, но все удирали отсюда, предпочитая развалившиеся хибары. И даже местные алкаши-мародеры ничего из ценных вещей не уперли. Как это еще можно объяснить?
- А кто-нибудь их видел? - спросила Анна Даниловна.
- Кого? Мародеров?
- Привидений!
- Я видел. Их здесь двое. Сам хозяин и еще одна женщина.
- Женщина? - Глаза Анны Даниловны округлились.
- Только никто не знает, кто она такая. А почему вы так удивились?
- Да нет… все нормально, - ожила Анна Даниловна.
И вдруг Александр почувствовал, что смертельно устал.
- Я, пожалуй, пойду. Об остальном договорим завтра. Если станет страшно, то идите ночевать в мою хибарку, или к Рае.
После этого он до неприличия быстро вышел из комнаты и, едва дойдя до своей яблони, упал и уснул.
* * *
Следующим утром Александра разбудила зубная боль. Медленно пульсируя, она била в висок. Александр сел и положил ладонь на опухшую щеку. "А вот тебе и экзамен на выносливость, - подумал он. - Надо ехать рвать зуб". Солнце показывало, что на первый автобус он уже опоздал, а второй будет только к обеду. И тут он вспомнил про Анну Даниловну.
Он застал ее сидящей за столом. Она что-то писала. Обернувшись и увидев Александра, она охнула и встала.
- Что с вами?! Флюс?
Александр покачал головой и простонал:
- Вы не могли бы свозить меня в город зуб выдернуть?
- Выдернуть?! - возмутилась Анна Даниловна. - Да вы что?! Если каждый раз дергать, можно совсем без зубов остаться!
- А как? Флюс же стоматологи не лечат, сразу дергают.
- Поэтому мы не поедем ни к каким стоматологам! Зря я, что ли, у разных знахарей обучалась?
Анна Даниловна достала из сумки белый приборчик, включила его и приложила к щеке Александра.
- Держите вот так, - сказала она, - а я сейчас…
Пока она куда-то ходила, приборчик трещал, щипался и покалывал щеку. Нельзя сказать, что боль исчезла мгновенно, но само потрескивание и покалывание современной чудо техники создавало ощущение "все под контролем" и успокаивало если не боль, то душу. Постепенно и боль начала притупляться и уходить. "И зачем ей все эти знахарские знания, - думал Александр, - если у нее есть такой аппаратик?"
Вскоре Анна Даниловна вернулась, внимательно осмотрела щеку Александра и сказала:
- Ну вот, совсем другое дело. А теперь откройте рот.
Александр послушно распахнул челюсти. Анна Даниловна нашла больной зуб и положила на десну рядом с ним тонкий ломтик свеклы.
- Боль чувствуете? - спросила она.
Александр кивнул. Боль была уже не такая острая, но была. И вдруг Анна Даниловна начала делать рукой круговые движения возле щеки, как будто бы наматывая нитку на кулак и вытягивая ее из десны. При этом она что-то быстро и невнятно зашептала. Александр почувствовал, как боль перешла в эту нитку и начала уходить. Минут за десять она исчезла совсем. Анна Даниловна попросила сплюнуть свекольный ломтик. Александр выплюнул его вместе с гноем, потом прополоскал рот соленой водой и понял, что от боли не осталось ни следа.
- Ну, вот, - довольно произнесла Анна Даниловна, - можем продолжить вчерашний разговор.
- Это просто чудо какое-то! - произнес Александр, ощупывая щеку. - Сколько я уже этих чудес видел и даже сам совершал, но все еще не перестаю удивляться!
- И не говорите! - махнула рукой Анна Даниловна. - А уж сколько я их видела и даже научно объяснила, и все равно удивляюсь каждый раз.
- И как это можно объяснить научно?
- А вот диссертацию напишу, почитаете, - засмеялась Анна Даниловна.
- Нет, сейчас! - возмутился Александр. - Я могу понять, что вот этот вот приборчик мне помог и свекла. Но что вы там рукой выделывали? Зачем? Для эффекта самовнушения?
- Не без этого, конечно! - улыбнулась Анна Даниловна. - А вот приборчик-то как раз разработан на основе знаний народной медицины.
Не каждый человек обладает достаточной электропроводностью, чтобы лечить руками, поэтому этот эффект изучили и наиболее распространенные частоты воздействия запрограммировали. И теперь у каждого может быть такой вот карманный экстрасенс.
- Интересно. А руками вы тогда зачем вертели?
- Я не понимаю?! - возмутилась шутливым тоном Анна Даниловна. - Кто к кому учиться приехал?! Вы ко мне, или я к вам?
- Вы приехали учить меня, - отшутился Александр, - а то уже по всей округе молва идет, что внук знахаря тоже лечить взялся, а я еще ничего не умею.
- Но вы ведь сказали, что сняли у Оксаны приступ астмы!
- Да, снял. Но я не понял, как я это сделал! Это как-то само произошло. Может быть, моими руками и моими э-э-э… образами. Но я этого делать не умею! Я не уверен, что это не прошло само, и не уверен, что получится снова. Понимаете?
- Вот поэтому я и приехала изучать то, что произошло, чтобы понять, и, если захотите, объяснить вам.
- Вот и объясняйте, зачем вертели руками?
- Ох! Ну, хорошо, попытаюсь. Почему возникает боль?
- Потому что возникает повреждение в теле, - улыбнулся Александр, вспомнив свой вчерашний разговор с Оводом.
- Да, если речь идет о внешнем воздействии. Но каким образом вы умудрились за ночь повредить зуб? Ведь вчера он был абсолютно здоров, не так ли?
- Да, если не считать воспоминания о…
- Так я и думала, что это как-то связано с вашим вчерашним погружением!
Анна Даниловна схватилась за ручку и подвинула к себе тетрадь. Потом бросила ручку и умоляюще посмотрела на Александра:
- Ну, рассказывайте же!
- Сначала вы.
- А на чем я остановилась? Ах да! Так вот: боль возникает, если в каком-то нервном окончании возникает возбуждение. Это возбуждение может возникнуть от повреждения (удара или пореза), а может быть, вызвано психосоматическим состоянием, то есть представлением или воспоминанием об ударе или порезе. Но если в первом случае реакция проявляется мгновенно, то во втором она возникает через день или два, когда человек уже забыл о причине.
- А почему? - перебил Александр. - Почему не сразу?
- Александр! - удивилась Анна Даниловна. - Но это же очевидно! Любое явление стремится к проявлению. Но существует… как бы это назвать?…Иерархия причин. Сначала проявляются самые грубые - физические. Потом психосоматические. Если отвлечь внимание от психосоматической причины какими-то физическими явлениями, то она прекратит свое проявление на неопределенный срок, но не исчезнет, а лишь затаится.
- А теперь расскажите мне то же самое, - попросил Александр, - только по-нашему, по-деревенски.