- Ладно, извини, - произнес он после долгой паузы.
- Она сказала, что на предварительный ответ уйдет три дня?
- Да. На точный ответ понадобится еще больше времени. Все-таки в нашем распоряжении имеются только волосы, а не образцы крови.
Когда мы выходили из магазина, возле нашей машины припарковался полицейский автомобиль и из него вышел незнакомый мне офицер. Высокий, худой, средних лет, с бесцветными, очень короткими волосами. На носу у него сидели безобразные очки, и он был напряжен, словно свернувшаяся в клубок змея. Он остановил свою машину позади нашей и посмотрел на наш техасский номер так, словно номер был немецким.
- В Монтане есть ордер на ваш арест, - сказал он.
- Это неправда, - начала было я, но Толливер схватил меня за руку.
- И у вас разбит задний габаритный фонарь.
Он показал, где именно, но у меня хватило ума не подойти к нему, чтобы посмотреть самой. Он подождал нашей реакции и, не дождавшись, был слегка разочарован.
- Это вы, сэр, владелец автомобиля?
- Да, - осторожно ответил Толливер.
- Встаньте возле машины, положите руки на капот. Я должен вас обыскать.
Я почувствовала шум в голове, отдаленный, тихий, и застыла на месте, пока брат молча, почти небрежно повиновался полицейскому. Толливер, как и я, заметил, как тот напряжен.
- Что… - Мне пришлось откашляться, прежде чем продолжить: - Что вы делаете?
- Возможно, есть ордер на его арест. Он должен проследовать в тюрьму, пока дело не прояснится.
- Что?
Я никак не могла его понять, потому что шум в голове усилился.
- В город скоро прибудет судья. Если произошла ошибка, его мигом отпустят.
- Что?
- Вы меня не понимаете? - спросил полицейский. - Вы говорите по-английски, женщина?
- Вы арестовываете моего брата, - сказала я.
- Так и есть.
- Потому что, судя по вашим словам, в Монтане есть ордер на его арест.
- Да, мэм.
- Но ведь это неправда. Обвинения были сняты.
- Компьютер утверждает обратное. И, мадам, кроме того, у вас разбит задний фонарь.
Он снова показал. Толливер оставался на месте, а я осторожно обошла нашу машину, держась на безопасном расстоянии от помощника шерифа. Задний габаритный фонарь был разбит.
- Он был цел, когда мы вошли в магазин, - возразила я.
- Прошу прощения, но мы не можем верить вам на слово, - злорадно усмехнулся полицейский.
Он тоже обошел автомобиль, при этом явно стараясь держаться подальше от меня - точно так же, как я от него. Затем обыскал Толливера. Я заметила блестящие куски разбитого фонаря, рассыпавшиеся по улице.
- Когда я смогу его забрать? - спросила я, всеми силами притворяясь, что полицейского для меня не существует.
Это было чистой воды враньем, но что еще я могла сделать?
- После того как судья назначит штраф за разбитый фонарь и мы разберемся с тем ордером на арест, - сообщил офицер. - Судья у нас не заседает все время, так что придется его подождать.
Я задохнулась - просто не смогла удержаться. Каждое проявление моего испуга прибавляло полицейскому властности и самодовольства, но я ничего не могла с собой поделать. Меня охватила паника, я пыталась найти способ, как выкарабкаться из положения. Немедленно.
- Как ваше имя? - спросила я.
- Бледсо, - нехотя ответил он.
- Харпер, - вмешался брат.
Он был уже в наручниках. Я посмотрела на металлические браслеты, шум у меня в ушах становился все оглушительнее. Полицейский бросил на меня неуверенный взгляд. Он больше не усмехался.
- Просто позвони Арту. Он кого-нибудь порекомендует.
Арт Барфилд был нашим юристом. Его офис находился в Атланте. Там мы с ним и познакомились, когда нам впервые понадобились услуги юриста.
Полицейский забеспокоился еще больше, уяснив, что нас защищает какой-то известный юрист (что вообще-то было не так), и начал было что-то говорить. Потом передумал и остановился на полуслове, но после решился снова.
- Не нервничайте так, молодая леди. В тюрьме с вашим братом ничего не случится.
Об этом я даже не подумала. До сих пор я сосредоточилась на своей эгоистичной нужде в Толливере и паниковала из-за страха - как я справлюсь без него. Но теперь я сразу поняла, что боялась не того, чего следовало. Я поняла, что Толливер окажется в руках обладающего властью дурака.
Толливер попытался подойти ко мне, но полицейский дернул его за наручники.
Я должна была взять себя в руки. Я полностью сосредоточилась и сделала медленный глубокий вдох. Мне следовало сосредоточиться на Толливере, а не на себе и не на своих дрожащих руках. Моя голова заработала снова, возможно, не слишком хорошо, но, во всяком случае, в ней снова начали рождаться мысли.
Я заглянула Бледсо в глаза.
- Если в тюрьме с Толливером что-нибудь случится, у вас будут очень большие неприятности.
Это ведь не угроза, верно? Мне не хотелось, чтобы он арестовал и меня.
- Теперь я хочу забрать у брата наш мобильный телефон. Он у него в кармане, - произнесла я чуть слышно.
Я положила сумочку на капот машины, чтобы было видно - я не вооружена. Никто не двинулся, когда я подняла руки и очень медленно подошла к Толливеру. Я желала полицейскому смерти. Мне хотелось постоять на его могиле. Я в упор смотрела в его узкие водянистые голубые глаза. Веки его дрогнули, и он отвернулся к своей машине, притворяясь, будто прислушивается к рации.
Я опустила руку в карман Толливера и вынула телефон.
- Я горжусь тобой, - пробормотал он, и я постаралась улыбнуться.
На секунду я прислонилась головой к его плечу, выпрямилась, растянула губы в улыбке. Полицейский запихал Толливера на заднее сиденье патрульной машины, сел в нее сам, и автомобиль уехал.
Я оставалась на месте, пока из магазина не вышел продавец и не спросил, все ли со мной в порядке.
Глава двенадцатая
К мотелю я ехала очень медленно и осторожно, точно инвалид с ампутированной рукой или ногой. Я чувствовала себя страшно уязвимой, выставленной напоказ, словно к моей спине прикрепили мишень; заметной, как жирафа, бродящая по улицам Сарна.
Вернувшись в номер, я заперла дверь на замок и почувствовала: я на пределе. Правая нога, пострадавшая при ударе молнией, дрожала и едва выдерживала мой вес. Но все-таки я держалась, хоть и из последних сил.
Уставившись на себя в зеркало, висевшее в ванной над раковиной, я сказала вслух:
- Я не должна сдаваться, потому что только я могу вызволить Толливера.
Я глядела на себя с минуту, и мне стало лучше, когда в моих глазах появилась решимость.
Я позвонила Арту Барфилду. Арт не был знаменит на всю страну и не работал в какой-нибудь крупной фирме. На Юге его уважали как выходца из старинной богатой семьи, в Атланте он был широко известен своей эксцентричностью. Его партнерами были два других юриста, лишь немного более консервативные, чем Арт.
Его добропорядочная секретарша не обрадовалась, когда я потребовала соединить меня с Артом, но после того, как она переговорила с боссом, я услышала его звучный голос и южный выговор. Ужасное напряжение слегка отпустило меня.
- Где ты, сладкая? - спросил Арт.
- В Сарне, штат Арканзас.
- О господи, какого черта ты там делаешь?
Я почти улыбнулась.
- Мы расследовали тут одно дело. Но у нас возникли осложнения. Когда мы вышли из магазина автозапчастей, нас ждал придурочный помощник шерифа, чтобы арестовать Толливера.
Я объяснила насчет незакрытого дела в Монтане и разбитого фонаря.
- Гм. Так, значит, Толливер в тюрьме?
- Да, - почти проскулила я и так крепко сжала мобильник, что побелели пальцы.
- Значит, ты сейчас одна, детка?
- Да.
- Плохо. Толливера, разумеется, никто в Монтане не ищет. Этот вопрос мы закрыли. А за разбитый фонарь его не имели права брать под арест. Видимо, у копа имелась на то другая причина.
Последний довод я бы не привела, если бы защищала Толливера, но все равно
с тем, кто считал невиновность моего брата чем-то само собой разумеющимся.была рада поговорить
- Ты сможешь сама с этим справиться, сладкая?
Голос Арта был очень мягок, но в то же время деловит. Он ожидал от меня быстрого ответа.
- Да, со мной все будет прекрасно, - сказала я, отлично понимая, что лгу.
- Это означает, что тебе придется туго, - пояснил Арт.
- Угу.
- Молодец, дорогая. Вот что я тебе скажу. Я знаю в Литтл-Роке адвоката. Она может приехать к тебе и все устроить. Ее зовут Филлис Фоллиетт. Запиши.
С памятью у меня все было в порядке, и все равно я записала и имя адвоката, и ее телефон.
- Я тотчас ей позвоню, и она с тобой свяжется немедленно или в ближайшее время.
- Это хорошо, - сказала я. - Отлично. Послушай, Арт, а они не откроют нашу посылку, ту, что мы переслали через UPS?
- Нет, - ответил он. - На это им потребовался бы ордер.
Потом он предложил в случае чего перезвонить ему и повесил трубку.
Я надеялась, что Бледсо не догадался, что мы делали в магазине автозапчастей. Пока мы находились рядом, он не входил в здание, чтобы навести там справки, и ни о чем меня не спрашивал. Поэтому, возможно, причиной ареста Толливера стала не наша посылка. Вероятно, дело было в чем-то другом.
Харви Брэнском, хоть и не входил в число моих любимцев, произвел на меня впечатление независимого человека, хорошо разбирающегося в своем деле. Зачем ему соглашаться на участие в фарсе, разыгравшемся возле автомобильного магазина? Кто мог так на него повлиять? Ему следовало знать, чем занимается его помощник.
Чего добивались арестом Толливера? То был решающий вопрос. Какую цель преследовали люди, посадившие его в тюрьму?
Первое, что пришло мне в голову: это было сделано для того, чтобы заставить нас задержаться в Сарне. Но я не могла понять, кому это выгодно. Потом меня посетила дикая мысль, и я заставила себя ее обдумать. Может, Холлис за столь короткое время так в меня влюбился, что добился ареста Толливера, лишь бы задержать меня в городе? Нет, не может быть. Мне было бы легче поверить, что ловушку Толливеру подстроила Мэри Нелл, потому что выдвинутые против нас обвинения были отчаянными и непрофессиональными. Однако предположение, что Мэри Нелл могла узнать об инциденте в Монтане, было слишком невероятным. Даже если бы она о нем узнала, не смогла бы влезть в полицейскую компьютерную сеть.
Сидя в своем номере, я пыталась нащупать обоснованные причину и следствие, возможность и мотив. Не придя ни к какому заключению, вошла в номер Толливера и уселась там на стул. Горничная застелила постель, повесила свежие полотенца, и от Толливера в комнате не осталось и следа. Спустя некоторое время я, однако, почувствовала себя немного лучше, а еще чуть позже - глупо, как будто была здесь незваным гостем.
Вернувшись к себе, я так и подпрыгнула, услышав стук в дверь. Посмотрела на наручные часы и поняла, что сидела больше часа, пока мои мысли бегали по кругу, как хомячки в колесе.
- Извини, пожалуйста, - сказал от двери Холлис.
- Ты… Ты ведь не имеешь отношения к случившемуся?
- Нет.
Судя по голосу, Холлис не обиделся. Он говорил даже слишком ласково - таким тоном люди говорят, когда боятся, что на них набросится собака.
- Марв Бледсо и Джей Хопкинс часто выпивают вместе.
Я вспомнила самодовольный взгляд Джея Хопкинса и поняла: он позвонил Марву и сказал, где нас перехватить. Неудивительно, что он не упомянул об образцах волос. Должно быть, не поверил, что мы успеем отослать их по почте.
- Я никогда не верил Джею и Марву. Харви, к сожалению, верит; по крайней мере, ведет себя так, будто верит. Другие полицейские сейчас отправились расследовать убийство еще одного подростка. Они думают, что оно имеет отношение к гибели Тини и Делла. Поэтому Марва некому притормозить, как следовало бы.
- Итак, ты видел тот ордер на арест?
- Нет. Я так понимаю, когда в прошлом году вы работали в Монтане, у вас возникла некая проблема?
- Да. Но там все разрешилось. Ордера на арест Толливера нет. Это я точно знаю. И когда мы выехали из дома, габаритный фонарь был цел.
- Вы видели, как он его разбил?
- Нет.
- Если Марв состряпал все дело, он должен был к чему-то придраться.
Холлис уселся на кровать, поймал мой взгляд и нерешительно сказал:
- Я подумал: надо заскочить к тебе, посмотреть, как ты тут. У меня сложилось впечатление, что ты очень зависишь от брата.
- Да, - просто ответила я. - Но ничего, справлюсь. Я уже позвонила адвокату в Литтл-Рок. Она должна мне перезвонить.
- Это хорошо, - сердечно отозвался Холлис. - Ты молодец.
Его одобрение вновь показалось мне чрезмерным.
Я- то знала, что никакая я не молодец. Тем не менее одно дело -когда ты сама знаешь свои недостатки, а другое - когда видишь, как на них реагируют другие люди.
"Ты не можешь скрыть, насколько ты странная, уловила я его невысказанную мысль. - К тебе требуется особое, бережное отношение".
Я снова начала заводиться.
- Холлис, - произнесла я похожим на рычание голосом, - позаботься о том, чтобы с Толливером в тюрьме ничего не случилось. Слышишь?
Я заметила, что Холлис возмутился, но в тот момент меня это не волновало. Мне было важно увидеть в его глазах уверенность в том, что с моим братом ничего плохого в тюрьме не произойдет, что к нему будут относиться с уважением.
Этой уверенности я не заметила.
- Холлис, ты слышишь меня? - повторила я как можно спокойнее. - Я знаю, ты любишь свой город, тебе здесь нравится. Но в Сарне что-то происходит. Здесь завелась гнильца. Об этих смертях мы многого не знаем. Кто-то убил и Делла Тига, и Тини Хопкинс. Кто-то, кого ты знаешь, убил твою жену Салли и избил до смерти Хелен Хопкинс. Кто-то, кого ты знаешь, не хочет, чтобы мы с братом отсюда уехали. Неизвестно, по какой причине. А теперь надо выяснить, кто же это. Я приехала сюда, сделала свою работу, сделала ее быстро и хорошо. Но мы с Толливером должны уехать, а вы сами решайте свои проклятые проблемы.
- Ты начала привязываться ко мне до того, как схватили Толливера, - сказал Холлис, полностью застав меня врасплох.
- Да, - согласилась я.
- Я знаю, что кто-то виноват во всех этих смертях, - продолжал он. - И понимаю, что убийца - человек, которого я знаю. Но я никак не возьму в толк, зачем он это сделал. Салли была хорошей женщиной, и я ее любил.
Я поняла: Холлис размышляет над проблемой так же упорно, как и я сама.
- Она что-то знала, - сказала я. - Она знала секрет, большой секрет. И умерла первой.
Мы немного помолчали.
- Ты можешь вспомнить что-нибудь о ее последних днях? Была ли она взволнованной, расстроенной, подавленной?
У Холлиса был несчастный вид. Мне хотелось погладить его по голове, но я крепко сцепила руки на коленях.
- Да, похоже, она что-то узнала, - сказал он. - Она говорила со мной почти обо всем, кроме некоторых своих семейных дел и неприятностей, в которые попадала ее мать… Неудивительно, что ей не хотелось говорить о пьянстве, о разводе, о неверности отца.
Я обдумала его слова.
- Значит, она была откровенна с тобой во всем, кроме дел своей семьи?
- Да, - ответил он после некоторого колебания. - Так и было.
- Как думаешь, она сама додумалась до этого секрета или ей рассказали о нем мать или Тини?
Холлис пытался вспомнить, а я еле сдерживала нетерпение. Мне было жаль его: я понимала, что режу по живому, но это было необходимо. Я спрашивала себя: "Почему он не сделал этого раньше?" Ну конечно, он же думал, что его жена умерла в результате несчастного случая. А теперь, когда узнал, что ее убили, заново все припоминал.
- Похоже, она сама догадалась, - сказал Холлис. - Почти невозможно сказать, что происходит в чужой голове. Сейчас я думаю, что, возможно, я не знал Салли так хорошо, как мне это казалось. Если бы мы были женаты подольше, больше доверяли бы друг другу, она рассказала бы мне, что ее беспокоит. Тогда бы мы вместе все решили. Но наш брак продлился недолго.
- Может, перед ее смертью случилось что-то необычное? - спросила я, подумав, что действую грубовато. - Что-то такое, что могло повлечь за собой ее гибель.
- Смерть Дика Тига, - произнес Холлис.
- Когда он умер? - спросила я.
Я читала некролог в газете, но дату не запомнила.
- Кажется, в феврале. Да, верно, - подумав, сказал Холлис. - Когда Сибил обнаружила его мертвым и поняла, что не сможет одна справиться с уборкой дома перед поминками, она наняла Хелен и Салли. Ты знала, что Хелен убирала ее дом до того, как пристрастилась к выпивке? Сибил уволила ее и наняла Барбару Хэпп. Мне не нравилось, что Салли будет на кого-то работать, но она любила уборку и сказала, Что с удовольствием займется ею в выходной день. И не потому, что ей было жаль Сибил, а потому, что хотелось заработать на Рождество лишние деньги. В тот день Салли вернулась домой озабоченная.
- Она тебе ни на что не намекнула?
Я предположила, что Салли узнала о беременности сестры, но нет: она умерла за несколько месяцев до этого.
- Я спросил ее, как прошла работа. Она сказала, что делала уборку внизу, а мать занималась верхним этажом. Вот и все, что она сказала. Кабинет остался таким же, каким был в день смерти Дика, и ей было немного жутко. В тот вечер Салли стала рыться в своих школьных учебниках и, к моему удивлению, чем-то заинтересовалась.
- Какой учебник она смотрела?
- Она взяла несколько книг. Сейчас уже не могу припомнить, каких именно. Она о чем-то раздумывала, а когда нашла нужный учебник, долго его читала. Это было необычно.
- И ты не можешь вспомнить, который именно?
- Сегодня посмотрю, может, и найду. Кажется, он был в красной обложке…
Холлис рассеянно уставился в пространство.
Зазвонил телефон. Я вздрогнула.
- Алло?
- Мисс Коннелли? - услышала я женский голос с южным выговором.
- Да.
- Это Филлис Фоллиетт. От юридической компании "Хафф, Мун и Грин".
- Да, да! Хорошо.
Холлис указал на дверь, намекая, что хочет уйти. Я кивнула, махнула рукой и сосредоточилась на разговоре с юристом.
- Я слышала, у вас в Сарне возникли трудности, - сказала она.
- Да.
- Я звонила шерифу, и тот сказал, что ваш брат будет находиться под арестом еще два дня. Я не могу за него поручиться, пока судья не назначит залог. Понимаете?
- Да, понимаю.
- А судья будет только послезавтра. Понимаете?
- Я понимаю, что два дня означают послезавтра.
- Прошу прощения, что я так разжевываю, - извинилась Филлис. - Издержки профессии.
- Гм.
- Я приеду в Сарн послезавтра и вызволю вашего брата из тюрьмы, - сказала она. - Обвинения кажутся несерьезными. Утром я первым делом позвоню в Монтану и все там проясню. А вы не беспокойтесь, не действуйте опрометчиво. Арт особенно просил передать вам это. Договорились?
- Да.