Услышанная новость и недовольная физиономия чародея наполнили мое сердце триумфом. Да! Получил, негодяй, щелчок по носу?
Но поверить полностью в прекрасную весть я себе не разрешила, да и нужно было делать вид, что я ничего подобного не подозревала, что не отправляла сестру в Лонкарду за помощью.
Скептически поинтересовалась:
– И как он преодолел Сторожевые Столбы? Да еще с целой армией?
На хмуром лице дернулась щека:
– Ваша сестра сбежала из обители Милосердной Матери и обратилась за помощью к королю Лонкарды. Как член королевской семьи, она имела право разрешить ему войти в Мизгир вместе с солдатами.
Я горжусь своей сестрой. Не побоялась уйти из убежища, сделала все, как я ее просила по магзеркалу. Будь у меня возможность, я не подвергала бы ее опасности, но, увы, это Эйрика находилась возле границы, а не я. Нет, все-таки она очень смелая для своих лет.
– А теперь хорошая новость для меня, – криво усмехнулся чародей.
Я насторожилась, потому что успела забыть, что новость не одна.
– Мои люди выкрали Эйрику прямо из шатра короля Джанбега, и теперь обе принцессы Мизгира в моей полной власти.
Внутри все заледенело. Как? Не может быть! Чародей лжет!
Темный, приблизившись, заглянул мне в глаза. Какой же страшный у него взгляд – безразличный и пустой.
– Вы понимаете, что это значит, ваше высочество? – Его узкие губы изогнулись в циничной усмешке.
И этот взгляд… Он не мог принадлежать мужчине, который провел со мной ночь. После нежеланной с моей стороны близости, после интимных ласк, которые он мне подарил с несвойственной темным чародеям щедростью, он смотрел так, как будто был абсолютно равнодушен.
– Вы понимаете, ваше высочество? – повторил он.
В горле пересохло, и я смогла только кивнуть.
– Это значит, ваше высочество, что я вправе выбирать: жить старшей принцессе, утратившей невинность, или, убив ее, подождать пару лет, чтобы младшая, Эйрика, вошла в брачный возраст. Быть консортом или королем? Скажу честно, для меня выгоднее второй вариант, Кьярин.
Я задохнулась от ужаса. Так вот зачем он меня позвал! Сейчас он меня убьет! И, скорее всего, руками герцога Холгера. Недаром же приказал ему следовать за нами.
Может, сознаться, что консумации не было? Что чародей все еще может стать королем?
Я лихорадочно думала, пытаясь просчитать варианты развития событий. Сказать – и этой ночью как-нибудь бежать, не доезжая до места встречи с Маком? Не сказать – и умереть на болоте, среди лопухов. От руки Кайрона… А если сказать, то что делать, если Тенебриш решит проверить, не вру ли, прямо сейчас?
Времени мало, мысли скачут. Что же делать, богиня?
Страх за свою жизнь оказался сильнее моей выдержки, гордости и любви к родине. И я сделала выбор, о котором в дальнейшем могу пожалеть.
– Я… – Голос пропал, пришлось откашляться. – Я должна сказать…
– И в то же время мне не нравится фамильный нос вашей сестры, – криво усмехаясь, перебил мое признание чародей. – И устраивает все в вашей внешности – вам повезло унаследовать только серебристые волосы и зеленые глаза Сержа Смелого.
Я потрясенно захлопнула рот. Чуть не призналась зазря, так глупо…
Стало стыдно до слез, что я такая малодушная и слабая. Если бы не случайность, я сама себя утопила бы!
А Тенебриш даже не подозревал, что, оскорбляя мою сестру и предка, тем самым спас меня. Оскорбляет? А ведь точно – оскорбляет!
От страха к гневу переход вышел резким. Обидные речи темного заставили вспыхнуть и сжать кулаки. Подумаешь, у Эйрики нос длинноват! Это нисколько ее не портило, наоборот, придавало очарования, делая похожей на миленькую лисичку.
Но от возмущения не осталось и следа, когда чародей добавил:
– Поэтому я даю вам шанс, принцесса.
Не поняла… Какой шанс, если он только что сообщил, что оставит в живых?
– Шанс на что? – решилась спросить, обмирая от вернувшегося страха.
Как же мне стыдно! В первую очередь думаю о себе, а не о стране или сестре. Впрочем, Эйрику я тоже спасаю, спасаю от притязаний темного, когда отвлекаю его внимание на свою персону.
– Шанс на жизнь. – Пристальный взгляд Тенебриша пугал, как и холодный тон. – Только от вашего поведения будет зависеть, умереть вам или жить.
Руки дрожали, и я постаралась вернуть себе самообладание, впившись ногтями в крепкую ткань туники.
– Позвольте поинтересоваться, – я снова охрипла и каркала простуженной вороной, – каким должно быть это поведение?
Воображение подкинуло несколько возможных ответов: еженощно добровольно ублажать чародея, поклясться служить проклятому богу Эшкилю, приносить в жертву девственниц…
Действительность оказалась абсурднее моих предположений.
– Пока меня не будет, не пытайся сбежать, Рина, и тогда я женюсь на тебе, – грубовато ответил темный, отбросив вежливый тон.
Хороша же альтернатива смерти! Добровольно отказаться от попытки спастись! Так, минуточку… пока его не будет?
– Холгер, в столицу ты проводишь принцессу сам, оставлю тебе отряд сопровождения. Остальных воинов забираю – нужно хлебосольно встретить соседа-короля, влезшего в наши дела.
На лице чародея отобразилось предвкушение голодного хищника, наткнувшегося на стадо непуганых травоядных.
Но за дядю я не переживала – у него при дворе имелся свой маг, светлый и достаточно сильный, чтобы сражаться даже на территории, где Сторожевые Столбы не позволяли магам показать свои возможности полностью. Лонкардийский воздушник вдобавок умел открывать порталы. Понятное дело, что в Мизгир из-за Столбов, расставленных в стране по схеме гигантской паутины, он перенести войско не мог. Но и так он был достаточно силен, чтобы выстоять против темного. Тенебриш если и победит, то только благодаря подлости.
– Как скажешь, Децем, – равнодушно произнес герцог. – Можешь всех забрать – я сам с легкостью доставлю ее высочество в Форк.
Чародей насмешливо хмыкнул:
– Нет, мы не будем рисковать здоровьем и жизнью принцессы – она пока мне нужна. – И внезапно сменил тему разговора: – Холгер, хочешь, я освобожу тебя от проклятия?
Я повернулась к помрачневшему герцогу вовремя, чтобы заметить искорку надежды, вспыхнувшую в его синих глазах. Впрочем, она тотчас погасла.
– Взамен на какую низость? Младенцев резать не буду.
– Почему обо мне так плохо думают? – недовольно скривился темный. – Наоборот, я хочу, чтобы ты заботился о принцессе, берег ее и охранял до самого прибытия во дворец.
Я сразу поняла, о чем он, и сердце сжалось от тоски. Тенебриш положил на одну чашу весов мою свободу, на другую – освобождение Холгера от проклятия. Негодяй хитро столкнул нас лбами! И ясное дело, что герцог выберет себя.
– Я и так буду беречь принцессу, – спокойно возразил воин. – Она – главное сокровище Мизгира.
Как цинично высказался… И в то же время понятно, что он не верил в искренность чародея, как и я.
Кусая губы, я зажмурилась. Обманет, обманет… Не соглашайся, Кайрон!
– Нет, ты не понял, – сладким голосом искусителя произнес Тенебриш. – Если ты довезешь Кьярин в столицу, я сниму проклятие. Если она сбежит, ты сдохнешь в муках, Кайрон.
В темно-синих, сейчас почти черных глазах генерала Сапфирного легиона появился живой интерес.
Он совсем по-иному, будто прицениваясь, посмотрел на меня и хрипло потребовал:
– Поклянись, Децем. Дай истинную клятву.
Чародей довольно усмехнулся.
– Клянусь Эшкилем…
– Нет, – перебил его герцог, – призови в свидетели также и богиню Мать.
Я дышать перестала, пока ждала реакции темного. Если откажется, значит, врет, что снимет проклятие. Холгер не дурак, он поймет, что его водят за нос, и не станет ревностно исполнять свои обязанности надсмотрщика. А вот если чародей даст подобную клятву…
– Призываю в свидетели Эшкиля, одарившего меня своей силой, и Милосердную Мать, покровительствующую этой стране! Я отпущу тебя, герцог Кайрон Холгер, если доставишь принцессу Кьярин в целости и сохранности в Форк, столицу Мизгира.
– Я принимаю твою клятву, чародей, – кивнул задумчивый воин. – И сделаю все возможное, чтобы получить награду.
Мой мир раскололся пополам, до клятвы я еще верила в благородство первейшего эрда Мизгира. В глубине души я все еще верила ему! Я верила Кайрону…
А он меня предал.
Меня предал тот, кто столько раз спасал, тот, кто давал мне искренние советы, тот, кто называл малявкой, порой занозой в его заду, но всякий раз был на моей стороне. Тот, кто…
Я верила ему. Верила!
А он потребовал клятву. Пожелал награду, вместо того чтобы помочь своей принцессе. Впору хохотать над собственной глупостью!
Что ж, давно пора избавиться от остатков наивности. Своя шкура ближе? Пожалуй, это справедливое утверждение. И благородный воин Холгер такое же чудовище, как и его брат. Да, моя няня в свое время была права: тот, кто проливал кровь, пускай и кровь врагов, не может быть хорошим человеком. Убийство пятнает душу. Если отнимал жизнь, то что стоит совершить менее страшный грех?
А ведь ситуация складывалась так удачно! Отсутствие Тенебриша и большей части воинов увеличивало мои шансы на успешный побег. Но теперь, когда герцог получил заманчивое предложение, все пропало! Ибо более въедливого и наблюдательного человека я не знаю.
Наблюдая, как темный и аристократ обсуждали маршрут в столицу, я ощутила волну гнева, затапливающую сознание.
Ненавижу! Как же я ненавижу Холгера! Снова он влез в мою судьбу, прошелся по ней тяжелыми сапогами!
Он словно услышал мысленные крики – неожиданно повернул голову в мою сторону и вскинул брови. Молчаливо спрашивал – что со мной? А то сам не догадывался! Лицемерный гад!
– А теперь я вручу нашей прекрасной принцессе подарок, – вкрадчиво произнес чародей. – Я хочу сделать тебя своей королевой, Кьярин, и потому побеспокоился, чтобы ты не наделала глупостей.
Я удивилась, но не успела придумать варианты презента, как Тенебриш громко свистнул:
– Тень, ко мне!
На шелест кустов среагировал первым герцог. Словно из воздуха соткавшись, в его руке возник одноручник. Меч сверкал, объятый языками сапфирного пламени. Скайлир Разящий. Странно, что Тенебриш не отобрал главный артефакт рода Холгера. Хотя разве должен он бояться своего раба?
На поляну вальяжно выплыл барс. Нет, вышел монстр, отдаленно похожий на барса. В два раза больше обычного, с клыками-ножами, торчащими из пасти, и сияющей мертвенно-голубым светом шерстью. Красные глаза горели злобой. Милосердная Мать, откуда взялась эта тварь?
Подойдя к Тенебришу, пятнистый хищник покорно подставил узкую голову под его ладонь и коротко рыкнул.
Погладив "кошечку" между ушами, чародей пальцем указал в мою сторону:
– Тень, вот твой объект.
Барс, приблизившись, мордой уткнулся в мое бедро. Толкнул так, что я едва не упала.
– Охраняй ее, а если попытается сбежать, – Тенебриш одарил меня выжидающим недобрым взглядом, – разорви и съешь.
Что? Съесть?..
Я потрясенно ахнула.
Герцог возмутился:
– Децем! Так нельзя!
Чародей без слов одернул его, всего лишь резко взмахнув рукой, и по щеке Холгера побежал тонкий ручеек крови.
– Можешь ее даже живьем сожрать – тот, кто предает, не заслуживает легкой смерти.
Я едва дышала, пока странный барс меня обнюхивал. Из его пасти стекала вязкая слюна, пачкая мои штаны и тунику.
– Децем, что это за чудище? Оно из нашего мира? – спросил уже успокоившийся Холгер. При этом в его голосе звучал явный интерес исследователя. – Откуда ты его вытащил?
Так генерал возмущался для вида? Гад! То, что я едва стояла на ногах от страха, его тоже не волновало. Он еще хуже, чем я подумала!
– Я призвал одного из слуг Эшкиля и разрешил занять тело животного, – самодовольно сознался темный. – Тварь из низших, но зато умеет выслеживать и настигать добычу.
Выслеживать и настигать? Ох, спасибо, радость моя безгранична!
– Ты уверен, что эта тварь будет тебя слушаться? И однажды ночью не решит нами закусить?
– Ты ли это, отважный Рон? – довольно хохотнул чародей. – Приятно видеть, что и ты чего-то боишься, что есть и у тебя уязвимое место.
– Если принцессу сожрут, как я избавлюсь от проклятия? А я больше всего на свете хочу избавиться от него, – тихо сознался герцог и еще ниже опустился в моих глазах.
Потому что нельзя решать свои проблемы за чужой счет. Это неблагородно и низко.
Ох, подумала так о герцоге и вспомнила о себе. А ведь именно так поступаю я. Осуждая его, забываю о собственных грехах. И то, что думаю о стране, меня не оправдывает. Прости меня, Милосердная Мать, я не имею права думать о Кайроне Холгере плохо, если сама не лучше.
– Если ради того, чтобы убрать со щеки твой знак, придется пожертвовать принцессой, – воин помолчал, хмуро глядя куда-то вдаль, – значит, пожертвую. У нее судьба такая – быть разменной монетой.
Гнев, страх, обида. Чувства смешались. Ненавижу! Ненавижу Холгера! Как же я его ненавижу!
– Ну же, Рина, не дуйся, он правду говорит. – Чародей, о котором я на время забыла, дернул меня в свои объятия.
– Отпустите меня!
Как ни брыкалась, темный получил, что желал – короткий, но жадный поцелуй обжег мои губы.
– Ни за что, ваше высочество, – усмехнулся Тенебриш и снова поцеловал. – Я вас никогда не отпущу.
Чем сильнее трепыхалась, тем грубее и наглее были его ласки. И я прекратила сопротивляться. Наоборот, обмякла в объятиях мерзкого темного.
– Думай обо мне, Рина. – Мужчина заглянул в мои полные злости глаза. – Думай все время.
Ага, сейчас… После всего, что он мне сделал? После отданного твари приказа убить меня? Если и буду, то только мечтая, каким способом он умрет. Очень хотелось произнести это вслух, но я благоразумно промолчала. Я даже губы не стала вытирать, хотя очень хотелось.
Темный собирался что-то еще произнести, но ему помешало задребезжавшее магзеркало. Не устанавливая завесу от подслушивания, он зло рыкнул на побеспокоившего:
– Я уже в пути! – И спрятал амулет связи обратно в поясную сумку.
Колкие слова просились на язык: интересно, кто достает великого темного чародея, заставляя его нервничать? Но я держала любопытство на привязи, стараясь делать глубокие вдохи, чтобы вернуть самообладание.
– Рина, дай руку, у меня есть еще один подарок для тебя.
Тенебриш смотрел на меня оценивающе. Казалось, он сомневался, стоит ли "одарять" свою пленницу снова. Если сомнения есть, значит, это то, с чем он не желал расставаться, что-то лучшее, чем сторожевая тварь. По крайней мере, я на это надеялась.
В моей ситуации сопротивляться бессмысленно, если взбредет ему в голову, то он заставит принять презент. И я протянула руку.
Чародей защелкнул на моем запястье тяжелый серебряный браслет, украшенный черным агатом. Незаметно подвигав, убедилась, что при большом старании смогу вытащить руку из него, если замочек вдруг не откроется.
– Если потребуется помощь, позови меня, нажав на камень.
Угу, обязательно позову. Позову, когда Эшкиль вернется на Тарру в ареоле своей славы, и сама богиня будет приносить ему тапочки… Ой, что за кощунственные мысли лезут в голову!
Как воспитанная принцесса, я пробормотала слова благодарности.
– Желать мне удачи не прошу, просто думай обо мне, – вновь потребовал чародей.
И, напоследок поцеловав мне руку, оставил нас с Холгером одних на поляне. Вру, не одних – шэйшев барс не сводил с меня красных глаз.
Я не спешила возвращаться в лагерь, мне следовало успокоиться. Что забыл здесь герцог, непонятно, учитывая, что у меня появился серьезный надсмотрщик.
– Трогательная сцена, принцесса, – с иронией произнес Кайрон, усмехаясь. – Вам хватило несколько часов, чтобы заполучить новое сердце в свою коллекцию.
Он издевается? Влюбленный не отдаст приказ уничтожить объект своей страсти в случае неповиновения.
Я промолчала, но, покосившись на мужчину, боковым зрением увидела, как презрительно он поджимал губы. Кривился, словно собирался сказать еще одну гадость.
– Принцессы, как флюгер на ветру, меняют с легкостью свои симпатии в пользу более выгодных партий.
Ах он!..
Я сжала кулаки, вонзая ногти в ладони. Боль немного остудила. Нет, нельзя показывать, как прицельно он попал! Как сильно задели его слова! Герцог теперь мой враг, и я его не пощажу в борьбе за Мизгир и свою свободу от чародея. Если придется лицемерить и обманывать, я сделаю это, не испытывая мук совести.
– Впрочем, о чем я? Это ведь не первое ваше предательство, принцесса.
– Сказал о верности тот, кто предал своего короля! – зашипела я по-змеиному, не сдержавшись.
Герцог изменился в лице, и я восторжествовала в душе, что и мои слова его зацепили.
– Вы ничего не знаете, ваше высочество. Я – слуга народа Мизгира, – с горечью произнес он.
– Хорошо же вы служите, – усмехнулась ехидно, – лишая его правителя.
– Вы ничего не знаете, – повторил Холгер тихо. – Я вам не враг.
– Но и не друг! Иначе не требовали бы с Тенебриша клятву!
Он молчал. Шрам на его щеке плакал темно-красной кровью, медленно стекающей по загорелой коже. Какая же это страшная пытка – незаживающая рана.
– Ваше лицо, – прошептала я и потянулась к нему. Кулон на груди потеплел, откликаясь на мою мысленную просьбу начать исцеление. – Вам больно?
– Не надо, – покачал головой мрачный брюнет. – Не поможет.
Я не послушалась, и он поспешно отступил назад.
Кровь продолжала тягуче течь по его лицу, шее, заляпывая рубашку под распахнутой кожаной курткой. Бедный… Видимо, ему запрещено не только перечить чародею, восставать против него, но и говорить о вынужденном предательстве.
– Как бы там ни было, не вертихвостке меня судить.
Злые слова осадили мое сочувствие. И все же полностью его не прогнали.
Я могла сказать, что наслышана о его проклятии, но зачем? Как и не собиралась я оправдываться перед изменником. Предубеждение – страшная штука, несправедливая, и я не ждала его от Холгера. Только не от него.
– Не предателю судить вертихвостку, – резко бросила я и, окончательно подавив всколыхнувшееся чувство жалости, направилась к Дымке – несчастная животина заждалась свою хозяйку.
Герцог остался на поляне.
Что ж, ставки сделаны, начнем игру.