Тем временем Лукас примерял серое твидовое пальто, которое раскопал на перегруженной вещами вешалке.
Как и от всего остального в магазинчике, от пальто попахивало плесенью, но на Лукасе оно смотрелось потрясающе.
- Что-то вроде Шерлока Холмса, - сказала я. - Если, конечно, Шерлок Холмс выглядел сексуально.
Лукас рассмеялся:
- Знаешь, некоторым девушкам нравятся интеллектуалы.
- Как тебе повезло, что я не из таких девушек!
К счастью, он любил, когда я его поддразнивала. Лукас схватил меня, прижав руки к телу, так что я даже не могла обнять его в ответ, и смачно поцеловал в лоб.
- Ты просто невозможна! - пробормотал он. - Но тебе это простительно.
Он держал меня так, что я уткнулась лицом в изгиб его шеи и видела только бледно-розовые следы на горле - шрамы, оставшиеся после моего укуса.
- Я рада, что ты так думаешь.
- Я в этом уверен.
Я не собиралась с ним спорить. Почему бы моей единственной ужасной ошибке не остаться единственной ошибкой, которая никогда не повторится?
Лукас провел пальцем по моей щеке - нежное прикосновение, как мягкой кисточкой для рисования. В сознании тут же промелькнул "Поцелуй" Климта, золотой и прозрачный, и я на мгновение подумала, что мы с Лукасом и вправду просто нарисованы на картине со всей ее красотой и страстью. Укрытые вешалками для одежды, затерявшиеся в лабиринте старой потрескавшейся кожи, мятого атласа и хрустальных пуговиц, потемневших от времени, мы могли бы целоваться часами, и никто бы нас не нашел. Я представила себе это - Лукас расстилает на полу черную шубу, кладет меня на нее и склоняется надо мной, а я прижимаю губы к его шее, прямо к шраму, как целовала мои синяки и ранки мама, чтобы они скорее прошли. Сильно пульсирует его кровь.
Лукас напрягся, и я подумала, что зашла слишком далеко.
"Для него это тоже нелегко, - сказала себе я. - Иногда мне кажется, что я сойду с ума, если не прикоснусь к нему, но ведь для него все еще хуже? Особенно потому, что он не знает, в чем причина".
Зазвенел колокольчик и вывел нас обоих из транса. Мы выглянули из-за угла, чтобы посмотреть, кто пришел.
- Вик! - Лукас покачал головой. - Я мог бы и догадаться, что ты тут объявишься.
Вик не спеша направился к нам, засунув большие пальцы за отвороты полосатого блейзера, надетого под зимнюю куртку.
- Такой стиль не складывается сам по себе, знаете ли. Чтобы так классно выглядеть, нужно приложить усилия. - Тут он застонал, с вожделением глядя на твидовое пальто Лукаса. - Вы, высокие парни, вечно забираете себе самые лучшие вещи!
- Я его не покупаю. - Лукас скинул пальто и собрался уходить.
Наверное, он хотел еще чуть-чуть побыть со мной наедине: до автобуса осталось совсем немного времени. Я понимала, что он чувствует. Как бы мне ни нравился Вик, я вовсе не хотела, чтобы он околачивался рядом с нами.
- Ты чокнутый, Лукас. Думаешь, мне подойдет что-нибудь такое? Да на твоем месте я бы его сразу схватил. - Вик вздохнул, и мне показалось, что он собрался идти вместе с нами к автобусу.
Я быстро соображала.
- Знаешь что? Кажется, там, сзади, я видела галстуки с нарисованными на них гавайскими танцовщицами.
- Серьезно? - Вик мгновенно исчез, протиснувшись среди вещей к галстукам с танцовщицами.
- Отличная работа! - Лукас сдернул шляпку с моей головы и взял меня за руку. - Идем.
Направляясь к двери, мы шли мимо витрины с драгоценностями, и я зацепилась взглядом за что-то темное и блестящее. Брошь, вырезанная из камня или чего-то в этом роде, темная, как ночное небо, но ярко сверкавшая. И тут я сообразила, что это два цветка, экзотических, с острыми лепестками. Брошь была маленькая, она запросто уместилась бы в моей ладони, и очень искусно вырезана, но больше всего меня поразило то, что она как две капли воды походила на цветок, который, как мне казалось, существует только в моем воображении. Я застыла на месте и уставилась на нее.
- Посмотри, Лукас. Какая красивая!
- Это настоящий гагат из Уитби. Траурная драгоценность Викторианской эпохи. - Продавщица посмотрела на нас поверх очков в синей оправе, пытаясь решить, являемся ли мы потенциальными покупателями или же просто детьми, которых нужно отпугнуть. Похоже, она склонилась к последней мысли, потому что добавила: - Очень дорогая.
На Лукаса это не произвело никакого впечатления.
- Сколько? - холодно спросил он, как будто фамилия его Рокфеллер, а не Росс.
- Двести долларов.
Мои глаза, наверное, выскочили из орбит. Если твои родители - школьные учителя, ты получаешь не так уж много карманных денег. Я единственный раз в жизни купила вещь стоимостью дороже двухсот долларов - мой телескоп, и родителям пришлось добавить мне денег. Я негромко рассмеялась, стараясь скрыть смущение и грусть: было очень жалко оставлять брошь здесь. Каждый следующий черный лепесток был красивее предыдущего.
Лукас просто вытащил из кармана бумажник и протянул продавщице кредитку:
- Мы ее берем.
Она подняла бровь, но стала выбивать чек за покупку.
- Лукас! - Я схватила его за руку и зашептала: - Ты не можешь!
- Могу.
- Но это двести долларов!
- Она тебе понравилась, - спокойно произнес он. - Я увидел по глазам. Раз она тебе понравилась, значит, будет твоей.
Брошь все еще оставалась в витрине. Я посмотрела на нее, пытаясь представить себе, что такая красота может принадлежать мне.
- Да... в смысле - она мне ужасно понравилась, но... Лукас, я не хочу, чтобы ты из-за меня залезал в долги!
- А с каких это пор бедняки учатся в "Вечной ночи"?
Ну да, он прав. Почему-то я никогда не думала о том, что Лукас может быть богатым. И Вик, вполне возможно, тоже. Ракель, конечно, учится на стипендию, но таких в академии совсем мало.
Большинство учащихся-людей платили за возможность учиться в окружении вампиров, хотя, конечно, об этом они ничего не знали. И не вели себя как снобы только потому, что им такого шанса не давали. Те, кто в самом деле вел себя словно титулованные богатые детки, делали сбережения веками или же купили акции IBM еще тогда, когда пишущая машинка была новомодным изобретением. Иерархия в "Вечной ночи" соблюдалась весьма строго: наверху вампиры, а люди едва достойны того, чтобы их замечали, и мне даже в голову не приходило, что большинство человеческих учеников тоже выходцы из богатых семей.
Тут я вспомнила, как Лукас однажды пытался рассказать мне про свою мать и про то, какой властной она бывает. Они везде путешествовали, даже жили в Европе, и еще он говорил, что его дед, или прадед, или еще кто-то тоже учился в "Вечной ночи", но его исключили за дуэль. Могла бы и догадаться, что он не из бедных.
Впрочем, нельзя назвать это неприятным сюрпризом. С моей точки зрения, все бойфренды должны быть тайными богачами.
Зато это напомнило мне, что при всей моей любви к Лукасу мы с ним только начали узнавать друг друга. И я не должна забывать о своем секрете.
Продавщица предложила завернуть брошь, но Лукас взял ее и приколол к моей зимней куртке. Пока мы, держась за руки, шли на городскую площадь, я то и дело обводила пальцем острые лепестки.
- Спасибо. Это самый лучший подарок в моей жизни.
- Это самый лучший способ потратить деньги.
Я опустила голову с застенчивым, но счастливым видом. Еще чуть-чуть, и мы с Лукасом впали бы в слезливую сентиментальность, но тут мы вышли на городскую площадь и обнаружили своих одноклассников - те, оживленно о чем-то разговаривая, бродили вокруг автобуса, но ни одного учителя рядом не наблюдалось.
- А почему все на улице? Почему до сих пор не в автобусе?
Лукас заморгал, растерявшись от внезапной смены темы.
- Гм... не знаю. - Потом он сосредоточился и добавил: - Ты права. Вообще-то, им пора бы уже начать разыскивать нас.
Мы подошли к толпе учащихся.
- Что происходит? - спросила я Родни, мальчика, с которым вместе занималась химией.
- Да это все Ракель. Ушла куда-то.
Этого просто не могло быть.
- Она не могла уйти одна, - заявила я. - Она всего боится.
- Правда? Лично мне она всегда казалась довольно надменной.
К толпе присоединился Вик, держа в руках пластиковый пакет с кричаще яркими галстуками. Родни помолчал, видимо сообразив, что не очень прилично дурно отзываться о человеке за его спиной.
- Я видел ее некоторое время назад в закусочной, - продолжил он. - Какой-то городской парень пытался с ней заговорить, но получил от ворот поворот. После этого я ее не встречал.
Я схватила Лукаса за руку.
- Ты не думаешь, что тот парень мог к ней прицепиться?
- Может, она просто запаздывает. - Лукас пытался меня ободрить, но не очень-то в этом преуспел.
Вик пожал плечами:
- Слушайте, может, в конце концов он нашел нужные слова и теперь она с ним гуляет?
Ракель в жизни такого не сделала бы. Она слишком осторожна и недоверчива, чтобы поддаться внезапному порыву и клюнуть на незнакомого парня. Я виновато подумала, что нужно было предложить ей пойти со мной и с Лукасом, а не оставлять ее одну.
На площадь, хмурый, вышел мой отец. Я сообразила, что он беспокоится даже сильнее, чем я.
- Все садитесь в автобус и отправляйтесь обратно, - сказал папа. - Мы найдем Ракель, так что не волнуйтесь.
- Я останусь и тоже буду ее искать. - Я шагнула от Лукаса к папе. - Мы с ней дружим. Я примерно представляю, куда она могла пойти.
- Хорошо. - Папа кивнул. - Все остальные - отправляйтесь!
Лукас положил руку мне на плечо. Это вовсе не походило на романтическое прощание, как я его себе представляла. Впрочем, он вовсе не был эгоистично разочарован, в его глазах я видела только тревогу о Ракель и обо мне.
- Я тоже должен остаться и помочь вам в поисках.
- Они тебе не позволят. Я удивлена, что мне разрешили.
- Это опасно, - спокойно произнес Лукас.
Мое сердце рванулось к нему - он так хотел защитить меня, не зная, что я прекрасно могу сама о себе позаботиться! И тогда я сказала то единственное, что хоть как-то могло успокоить Лукаса:
- Отец за мной присмотрит. - Встав на цыпочки, я чмокнула Лукаса в щеку и еще раз провела пальцами по броши. - Спасибо тебе. Огромное!
Лукас не хотел оставлять меня, но упоминание об отце сделало свое дело. Он быстро поцеловал меня.
- Увидимся завтра.
Когда автобус отъехал, мы с отцом торопливо пошли в сторону городских окраин. Папа спросил:
- Ты и вправду знаешь, где она может быть?
- Представления не имею, - призналась я. - Но сейчас для поисков требуется каждый, кто может помочь. Кроме того, а вдруг надо будет переходить через реку?
Вампиры не любят текущую воду. Меня она совсем не беспокоит, по крайней мере пока, но родители сходят с ума, если им приходится пересекать даже маленькую речушку или ручей.
- Моя девочка может сама о себе позаботиться! - Гордость, прозвучавшая в папиных словах, застала меня врасплох - в хорошем смысле. - Ты действительно взрослеешь, Бьянка. И учеба в "Вечной ночи" меняет тебя в лучшую сторону.
Я закатила глаза - мне уже надоели эти постоянные повторы "Папа знает, как лучше".
- Такое происходит, когда преодолеваешь трудности.
- Ну, тогда у меня для тебя новость: все дело в школе.
- Ты рассуждаешь так, как будто сам ходил в эту школу.
- Поверь мне, и в одиннадцатом веке было нелегко взрослеть. Человечество постоянно меняется, но кое-что остается неизменным. Люди глупеют, когда влюбляются; хотят того, чего иметь не могут; а возраст между двенадцатью и восемнадцатью годами всегда, всегда отвратителен. - Мы ушли с главной дороги, и папа снова стал серьезным. - На западной стороне реки никого из нас нет. Если боишься заблудиться, держись ближе к берегу.
- Я не заблужусь. - Я показала ему на ясное звездное небо, где множество созвездий были готовы указать мне дорогу. - До встречи.
Хотя снег еще не выпал, зима уже вступила в свои права. Земля под ногами замерзла и похрустывала, и когда я шла по берегу реки, жухлая трава и обнажившиеся кусты цеплялись за джинсы. Светлые стволы березок выделялись на фоне остальных деревьев, как яркие молнии в грозовом небе. Я решила держаться поближе к берегу - не потому, что боялась заблудиться, а потому, что потеряться могла Ракель, и если она оказалась здесь, то наверняка пойдет вдоль берега.
"Никуда она не могла забрести, - думала я. - Если Ракель пошла в эту сторону, то вовсе не потому, что заплутала".
Мое слишком живое воображение рисовало один ужасный сценарий за другим: Ракель ограблена каким-то горожанином, решившим поживиться за счет одного из "богатеньких ученичков" из "той школы". Ракель пытается убежать от пьяных строителей, с которыми я столкнулась в прошлый раз в пиццерии (от страха за нее они превратились в моем воображении из защитников женщин в хищников). Ракель поддалась непонятной грусти, снедающей ее, вошла в ледяные воды реки, и мощное течение поглотило ее.
Над головой что-то быстро зашуршало, я даже подпрыгнула от испуга, на оказалось, что это просто ворона перелетела с ветки на ветку. Облегченно выдохнув, я вдруг заметила, что дальше на запад в кустах виднеется яркое пятно, и как можно быстрее помчалась в ту сторону. Открыв было рот, чтобы окликнуть Ракель, я тут же его закрыла. Если там она, я это скоро увижу. А если нет, лучше не привлекать к себе внимания.
Подбежав ближе и изрядно запыхавшись, я услышала голос Ракель, но обрадоваться не успела, потому что она испуганно воскликнула:
- Отстань от меня!
- Эй, в чем дело? - Я узнала и этот голос, слишком самоуверенный и слегка насмешливый. - Ты ведешь себя так, будто мы незнакомы.
Это был Эрик. Он не ездил в город со школьным автобусом. Никто из настоящих "вечноночевцев" не ездил. Похоже, они считали это скучным - или, скорее, просто радовались возможности хоть какое-то время побыть самими собой, не скрывая своей истинной природы. Однако мне казалось, что сейчас Эрик слишком откровенно демонстрировал собственную сущность. Очевидно, он последовал за нами в Ривертон и дожидался какого-нибудь одиночки. И дождался Ракель.
- Я сказала, что не хочу с тобой разговаривать! - Ракель была в ужасе. Обычно она вела себя грубовато, но Эрик подкрался к ней незаметно, и она перепугалась. - Поэтому хватит меня преследовать!
- Ты ведешь себя так, будто я чужой. - Он улыбнулся. Его зубы сверкнули в темноте, и я сразу вспомнила фильмы про акул. - Мы сидим рядом на биологии, Ракель. Что за дела? Что такого плохого я могу тебе сделать?
Теперь я поняла, что произошло. Эрик увидел Ракель в Ривертоне и пошел за ней. Вместо того чтобы вернуться на площадь, где ей пришлось бы смириться с его присутствием (может, даже вместе сидеть в автобусе), она попыталась ускользнуть и уходила все дальше и дальше от центра Ривертона, а потом и вовсе вышла за пределы города. К тому времени она, конечно, сообразила, что совершила ошибку, но теперь они оказались тут наедине. Ракель прошла почти две мили в сторону школы, несмотря на холод, и я почувствовала гордость за ее мужество и упорство.
Ну да, это, конечно, было глупо, но ей, разумеется, и в голову не пришло, что один из одноклассников попытается ее убить.
- Знаешь что? - небрежно бросил Эрик. - Я голоден.
Ракель побледнела. Она не знала, что Эрик имеет в виду, но почувствовала то же, что и я. Насмешка вот-вот должна была обернуться чем-то другим. Энергия между ними превращалась из статической в кинетическую.
- Я ухожу, - предупредила Ракель.
- Посмотрим, куда ты уйдешь, - заметил Эрик.
Я во весь голос выкрикнула:
- Эй!
Ракель и Эрик одновременно резко повернулись и увидели меня. На лице Ракель мгновенно появилось облегчение.
- Бьянка!
- Это не твое дело! - рявкнул Эрик. - Катись отсюда.
Это меня поразило. Я-то думала, он уйдет сразу же, как только поймет, что его застукали. Похоже, ошиблась. В обычной ситуации я испугалась бы - но не сейчас. Я вдруг ощутила прилив адреналина. Мышцы напряглись от предвкушения, как перед соревнованиями в беге. Обоняние обострилось, я чуяла запах пота Ракель, дешевое средство после бритья Эрика, даже запах шерсти маленькой мышки, спрятавшейся в кустах. Я с трудом сглотнула и провела языком по резцам, медленно удлинявшимся из-за моего возбуждения.
"Ты начнешь реагировать, как вампир", - предупреждала мама. Вот что она имела в виду.
- Я никуда не уйду. Уйдешь ты. - Я подошла ближе, и Ракель, споткнувшись, метнулась ко мне.
Она слишком сильно дрожала, чтобы нормально бежать.
Раздраженный Эрик нахмурился. Он вел себя как вздорный ребенок, которому не разрешили съесть что-то вкусное.
- Что, одной тебе можно нарушать правила?
- Нарушать правила? - Голос Ракель дрожал, она была близка к истерике. - Бьянка, о чем он? Давай уйдем отсюда!
Я побледнела. Эрик гнусно ухмыльнулся. Наконец-то до меня дошло. Он угрожал мне, собираясь рассказать Ракель, кем и чем мы с ним являемся. Если он откроет ей секрет "Вечной ночи" и убедит Ракель в том, что мы действительно вампиры (а ее прежние подозрения давали мне основания думать, что она ему поверит), она просто побежит от нас обоих. А это даст Эрику идеальную возможность укусить ее. Он даже сможет заявить, что сделал это, чтобы стереть ее память. Я могу попытаться остановить его с помощью обострившихся инстинктов, но я еще не настоящий вампир. Эрик сильнее и быстрее меня, он победит. Он получит Ракель. Все, что ему нужно, - это произнести еще несколько слов.
- Я сообщу обо всем миссис Бетани, - выпалила я.
Наглая ухмылка медленно сползла с лица Эрика.
Даже ему хватало здравого смысла, чтобы бояться миссис Бетани. Тем более после всех ее пылких речей о том, что необходимо оберегать учащихся-людей, чтобы защитить школу! О нет, миссис Бетани вовсе не понравится поведение Эрика.
- Не надо, - сказал он. - Давай просто оставим это, ладно?
- Вот ты и оставь. Убирайся отсюда. Пошел прочь!
Эрик еще раз злобно глянул на Ракель и медленно пошел в лес.
- Бьянка! - Ракель, спотыкаясь, пробралась через последние несколько веток, разделявших нас. Я быстро провела языком по зубам: нужно выглядеть и вести себя как человек. - О боже, что с этим парнем такое?
- Он подонок. - Это правда, хотя и не вся.
Ракель крепко обхватила себя руками.
- Он преследует... так себя ведет... О боже! Ладно. Все хорошо.
Я всматривалась в темноту, пытаясь убедиться в том, что Эрик в самом деле ушел. Шаги его затихли, и я больше не видела его светлой куртки. Он ушел, во всяком случае на время, но я ему не доверяла.
- Пошли, - сказала я. - Давай быстренько переберемся на ту сторону.
Слишком потрясенная, чтобы задавать вопросы, Ракель молча направилась за мной. Примерно через четверть мили мы нашли небольшой каменный мостик. Похоже, им нечасто пользовались, и нескольких камней не хватало, но Ракель не жаловалась и ни о чем меня не спрашивала, пока мы переходили через речку. Если бы Эрик очень захотел, он тоже мог бы перейти на ту сторону, но природное отвращение к текущей воде плюс страх перед миссис Бетани почти наверняка защитят нас.
- Ты как? - спросила я, оказавшись на другом берегу.