- Вижу, что ты говоришь правду. Тогда почему же не поехала со мной? Почему держалась так… враждебно?
- Потому, что была напугана, - с тоской проговорила Роан. - Сопротивляясь твоему давлению, я говорила то, что совсем не собиралась говорить. Я сердилась, ты сердился, а моя гордость… или моя глупость не позволяла мне пойти на попятную. Понимаешь, я всю жизнь только этим и занималась: соглашалась со всеми, подстраивалась под чужую волю. А ты… ты держался так жестко, был таким непробиваемым…
- Но я же пытался вернуться, наладить отношения. Дважды! И оба раза тебя окружали какие-то гориллоподобные мужики. Я и уходил.
- И не мог поинтересоваться моими Чувствами?
Арден поиграл желваками.
- Тогда я видел, что ты не представляла себе четко наше совместное будущее. А умолять я не хотел.
Роан опустила глаза и негромко призналась:
- Я несколько раз тебе звонила, но не заставала на месте.
- А послания, конечно, не оставляла.
- Нет.
- Почему?
- Сама не знаю. Может, опасалась, что ты приедешь и отыщешь меня. Или наоборот - боялась, что не станешь искать.
- Не понимаю, - нахмурился Арден.
- Ну, если бы ты не знал, что я тебе звонила, ты бы, естественно, сидел спокойно, но, если бы знал и ничего не предпринял…
- Глупенькая!
- …я бы просто не пережила, не смогла бы этого вынести.
- Но я все-таки приехал.
- Потому, что я не оставляла о себе сообщений.
- Это же начисто лишено логики!
- Мне все казалось правильным.
- Великий Боже! Неудивительно, что мужчины никогда не понимали женщин.
На губах Роан заиграла улыбка.
- А ты бы приехал?
- Это зависело бы от того, - осторожно подбирая слова, проговорил Арден, - согласилась ли бы ты отправиться со мной в Америку. Я ведь не игрушка, с которой можно потешиться тогда, когда у тебя найдется свободная минутка. Я хотел всего - или ничего. Сейчас - или никогда.
- Ты уже это говорил, - мягко напомнила Роан.
- Да. Когда ты бывала занята, я чувствовал себя отвергнутым, ненужным, забытым. Мне оставалось одно - ждать, когда ты ненадолго освободишься, и лететь к тебе. Тебя бы устроила такая ситуация? Понравилась бы тебе идея месяцами жить вдали друг от друга?
- В то время мне это казалось вполне приемлемым, - тихо проговорила Роан. - Я не сознавала, каково это - не видеть тебя рядом многие месяцы. Я была наивной дурочкой и не понимала, что такое настоящее, сильное чувство, поэтому и не сомневалась, что так будет лучше.
- А меня такая совместная жизнь не устраивала с самого начала. Я хотел, чтобы ты была со мной постоянно, каждую минуту. С восхода и до заката - и наоборот. Я тебя безумно любил, Роан.
- Иногда я в этом сильно сомневалась. Особенно в самом конце.
- Я не мог тебя сломить, ты упрямо шла напролом. Если бы ты так же любила меня, то пересилила бы свое дурацкое упрямство и поехала со мной. Ведь ты прекрасно знала, что я свои планы изменить никак не мог. Но ты сказала, чтобы я никогда не возвращался, что ты не хочешь меня больше видеть.
- Мне казалось, что ты меня в некотором смысле наказываешь.
Арден снова свел брови на переносице.
- Наказываю?
- Да. За то, что я осмеливалась высказывать свое мнение. За это меня всегда наказывали родители. Я так по тебе скучала, что сердце разрывалось на части. Мне безумно не хватало твоей любви, теплоты, чувства уверенности, которую ты в меня вселял. Но я думала, что не могла всего этого от тебя принять. Ведь я стала такой независимой, сама вершила свою судьбу. У меня была цель, и я всем о ней сообщила. Поэтому, когда ты так и не вернулся, я расширила свой салон.
- И стала еще сильнее, круче, упорнее?
- Вот именно, - с горечью согласилась Роан, понурив голову. - Я постаралась забыть о тебе, выбросить тебя из сердца, словно тебя и вовсе не существовало на белом свете. Я уговорила себя не думать о том, что ты мне нужен - что мне вообще кто-либо нужен. Поэтому, когда Хетти настояла на моем приезде в Штаты, я твердо решила вести себя спокойно, равнодушно… И придерживалась этой тактики, - мрачно добавила она, - потому что знала по собственному опыту, как губительно эмоции влияют на чувства.
- А если бы я иначе отнесся и к тебе, и к твоим чувствам, ты бы поехала со мной?
- Наверное, да… Не знаю. Правда, не знаю. - Роан вздохнула. - Я никогда даже не подозревала, что чувства могут полностью завладеть человеком, да я вообще в них не верила. Мне хотелось всего и сразу, но я не знала, что выбрать, за что хвататься в первую очередь. Крохотные проблемы, едва возникнув, обретали глобальные масштабы… А в последние дни перед нашим… расставанием я наконец-то собралась с духом и решилась поговорить с тобой по душам, но у тебя, к сожалению, не нашлось для меня времени…
- Время - враг влюбленных, - буркнул Арден. - Мне непременно надо было присутствовать на очень важном для меня аукционе; я боялся опоздать, иначе неминуемо проворонил бы чрезвычайно выгодную сделку. А в результате - год отчаяния и тоски.
- Но ведь ты мог поговорить со мной, все объяснить, а вместо этого грубо заявил, что не можешь позволить себе выслушивать детские глупости.
- Я так сказал?
- Да.
Лицо Ардена скривилось в болезненной гримасе.
- Мда… не очень-то тактично.
- Не могу не согласиться. Ты вообще обращался со мной как с малолетней дурочкой, не способной на какие-либо серьезные решения, мои заботы ровным счетом ничего для тебя не значили. А для меня все это было очень важно, Арден, поверь мне. Я всю жизнь стремилась стать личностью, чтобы ко мне относились с уважением… Меня безумно унижало, когда мои идеи отвергались с ходу, как абсолютно не имеющие смысла.
- Ну, уж такого я никогда не говорил.
- Но ты ведь даже не обсуждал их со мной, не давал мне возможности что-либо объяснить! Почему? - Голос Роан предательски дрогнул. - Скажи, почему ты не желал ко мне прислушаться?
- Я… я не знаю, - признался Арден. - Ну, наверное…
- Просто ты считал меня этаким капризным ребенком и ждал, что если топнешь ногой, то я притихну и буду беспрекословно тебя слушаться, подстраиваться под твои планы, ибо мои "глупости" в твоих глазах не стоили и выеденного яйца. Ты упорно отказывался видеть во мне самостоятельную женщину.
- Да нет же, Роан, нет! Неужели ты думаешь, что я принимал тебя за пустышку?
- Не за пустышку, конечно, а за нечто… декоративное, - не могла не упрекнуть его Роан. - А я, представь себе, ненавижу подобных женщин!
Арден расплылся в довольной улыбке.
- Вот тут я не могу с тобой не согласиться. Полностью поддерживаю твое мнение.
- Знаю.
- Я считал, что ты слишком многое на себя берешь, что замахнулась на кусок пирога, который тебе не откусить. Я очень хотел, чтобы ты была рядом, и никак не мог понять, почему бы тебе не открыть такой же салон здесь, в Америке. На своей родине я не последний человек, у меня обширные связи в деловых кругах, я бы мог тебе помочь…
- Да не хотела я, чтобы ты мне помогал! - воскликнула Роан. - Ты так ничего и не понял! Я должна была справиться сама со своими трудностями. Сама! Мне было необходимо почувствовать себя человеком, способным бороться и выйти победителем! Я должна была рассчитывать на собственные силы, а ты бы с непринужденной легкостью одержал надо мной верх, - продолжила она уже более спокойным тоном. - У тебя гораздо больше опыта, энергии, ты стал бы вносить поправки, предлагать что-то более конструктивное - и в два счета мое маленькое предприятие перестало бы быть моим. Без сомнений, у тебя все получилось бы гораздо лучше, но эта мысль была мне ненавистна. Я не могла справиться с собой, Арден, честное слово, не могла.
- Но почему ты ничего мне не сказала? Это же было проще всего.
- Я пыталась, и не один раз, но у нас с тобой как-то не выходило серьезно поговорить и обсудить планы. - Глаза Роан снова заволокла грустная дымка. - Мы никак не могли найти общий язык. Ты хотел только одного…
- …любить тебя, - вставил Арден.
- Однако поступал ты совсем иначе! Не могла же я вычислить, что ты обо мне думаешь! Я чувствовала, что попала в ловушку, в клетку, из которой больше не выбраться. В такую же клетку запихивали меня с раннего детства мои родители. Они запрещали мне самостоятельно мыслить, что доставляло им какую-то странную радость. Если бы я по-прежнему соглашалась идти у них на поводу и продолжала оставаться примерной дочерью, мы по-прежнему жили бы с ними в мире и согласии. Но меня так долго заставляли слушаться: ходить по струнке, следить за чистотой одежды, обходить стороной лужи и не играть с детьми из сомнительных семей, дружить с теми, кого выбирали мои родители, и посещать школы, которые казались им наиболее престижными, - что я наконец восстала. И когда показала зубки, меня окружили стеной безмолвного порицания.
После недолгой паузы Роан продолжила, глядя прямо перед собой затуманившимися глазами:
- С самого раннего детства я отличалась какой-то странной красотой и изысканностью манер, поэтому со мной обращались как с очень дорогой куклой - облачали в кружева и выставляли напоказ. Мною хвастались: "Вот какая у нас дочурка!" Мне отказывали только в одном - в естественной потребности быть самой собой.
Я всегда возглавляла лучшую пятерку учеников во всех классах, потому что моими отметками гордились мама и папа, зато в университет мне поступить не позволили, ибо в этом случае мне пришлось бы жить вдали от бдительных родительских очей, а это таило в себе непростительную опасность заиметь собственную точку зрения и завести дружбу с нежелательными людьми, из тех, у кого независимые взгляды на наше общество.
"Там будут наркотики, политические демонстрации, свободомыслие. О нет, наша Роан не должна быть замешана во все это. Ты останешься с папочкой и мамочкой". Вот что они вдалбливали мне в голову каждый Божий день. А я не желала сидеть дома и тихо-мирно стареть, мне нужно было расправить крылья и пуститься в собственный полет!
- Господи! - воскликнул Арден. - И как долго продолжалась такая… кошмарная жизнь?
Роан зябко поежилась.
- Всегда, сколько себя помню. Ох, Арден, - вздохнула она, - в школе я была самой умной, самой красивой - и все меня жутко ненавидели. Одноклассники издевались над моей походкой, манерой разговаривать. Я была любимицей учителей и "маменькиной дочкой". Родители отвозили меня в школу и забирали после занятий. В пять лет это еще приемлемо, но в шестнадцать… Я возненавидела родительскую опеку, я просто задыхалась от нее, а они никак не могли понять, что меня не устраивает. Да и до сих пор не понимают… А потом я вырвалась на свободу, вылетела из их душного гнездышка и сделала попытку расправить крылья.
Недели проходили за неделями, ты все не показывался, и я принялась убеждать себя, что наша… связь была обоюдной ошибкой, о которой нужно забыть, как о дурном сне. А если что-то повторяешь себе сто раз на дню, в конце концов начинаешь свято в это верить. Но вот одна беда - стоило мне войти в твой офис, как я сразу поняла, что никакая это была не ошибка.
- А я над тобой глумился, да?
- Да.
Арден заглянул в ее прозрачные глаза и нежно произнес:
- Сейчас я серьезен, как никогда.
- Я понимаю, - тихо сказала Роан. Увы, теперь поздно…
- Знаешь, когда человек слишком близко сталкивается со смертью, когда она дышит ему в затылок, то он наконец осознает, как глупо попусту терять драгоценное время. Это сильно прочищает мозги.
- Конечно. - И все-таки она задала вопрос, который ее волновал: - У тебя были другие женщины?
- Нет.
Как это? - подумала Роан, не отводя от него пристального взгляда. А Патриция?
- Естественно, я со многими встречался, - продолжил Арден, скривив губы, - но ни одна из них даже близко не напоминала тебя. Ни одна не могла похвастать твоим темпераментом, ни у кого не было такого характера, душевной теплоты, отваги, такого звонкого, искреннего смеха. Все были пресными, им не удавалось поразить мое воображение, они и в подметки не годились моей чудесной Роан, моей гордой, чувственной красавице. Только тебя я видел спутницей моей жизни. Узнав тебя, я утратил всякий интерес к другим. Я был уверен, что никогда не женюсь и даже не смогу по-настоящему влюбиться. Я прекрасно обходился без всего этого, достигнув тридцати четырех лет, и был вполне счастлив, но тут Хетти попросила меня что-то тебе передать… и все чудесным образом изменилось. Я постоянно о тебе думал, все время ловил себя на мысли, что хочу обнимать тебя, гладить, прижимать к себе. Ты заполнила все мои мысли. Я так безумно тебя хотел! Это было какое-то наваждение, я стал одержим тобою. Прежде я ничего подобного не испытывал. Какая-то часть моего существа противилась этому, и, когда ты отказалась ехать со мной в Штаты, любовь обернулась ненавистью.
- Но не равнодушием? - едва слышно спросила Роан.
- Нет, не равнодушием. А что ты можешь рассказать о себе? Скольких мужчин за это время ты свела с ума?
Роан улыбнулась.
- Ни одного.
- Ну да? Так уж и ни одного?
- Я говорю правду. Хотя кандидатуры имелись.
- Думаешь, я этого не знаю? Я ведь прекрасно понимаю, что от такой женщины, как ты, мужчины сходят с ума и готовы своротить горы ради одного твоего взгляда. Ты - каприз любого, у кого есть глаза.
- Каприз? - недоуменно переспросила Роан. Вздернув брови, она искренне воскликнула: - Ты что, Арден, сдурел?
- Это правда, Роан? Мужчинам ты нравишься, они тебя хотят. Ты прекрасна, экзотична, сексуальна, полна жизни. Не похожа ни на кого. И я ни за что не поверю, что за этот год ни одна особь мужского пола…
- Я этого и не утверждаю, просто дело во мне самой… Нет, я не хочу сказать, что не завела бы роман, - вдруг спохватилась она. - Вовсе нет. Когда ты так и не приехал, когда я поняла, что ты даже и не думаешь возвращаться, я могла, не раздумывая, пасть в объятья любого…
- Почему же ты этого не сделала? - спросил Арден, и уголки его губ приподнялись в полуулыбке.
- Потому, что не видела вокруг такого, как ты. Никто так не бередил мою душу, не пробуждал во мне таких чувств. Мужчины казались мне либо напыщенными глупцами, либо ограниченными занудами. Не было в них искры Божьей. К тому же я больше не хотела заводить романов, которые тронули бы мое сердце. Эмоции слишком больно ранят.
- Да, это верно, - согласился Арден с грустной ноткой в голосе. - Если бы ты только рассказала мне о своих родителях тогда… - Он тяжело вздохнул и замолк.
- Что бы ты сделал? - спросила Роан.
- Сам не знаю, - признался он.
- Понятно. Вообще-то я никогда и никому о них не рассказываю, потому что это попахивает… предательством, да и все вокруг считают, что у меня просто чудесная семья, а я, неблагодарная, не смогла оправдать надежд любящих родителей. В этом уверены все взрослые в нашем окружении.
- Ты и меня считала взрослым?
- Да… возможно. Ты ведь был намного старше…
- Намного?
- По крайней мере, согласись, гораздо опытнее меня.
- Это точно. И знаешь, мне тоже хотелось заключить тебя в клетку. Я не мог понять, к чему тебе свобода. Ты была так прекрасна, что я не желал, чтобы твоей красотой наслаждались другие. Вот в чем, видимо, крылась проблема.
- А если кто-то и обращал на меня внимание, ты тут же приходил к выводу, что у меня с ним интрижка. Так ведь?
- Нет, - возразил Арден, - когда мы были вместе, я тебе бесконечно доверял. - И суховато добавил: - Я, знаешь ли, не страдаю комплексом неполноценности.
- Тобой владеет другая потребность - постоянно ощущать свою правоту. Ты очень самонадеян.
- У нас вся семья такая. Отец был самонадеянным, мать… да и Хетти, кстати, тоже, даже в большей степени. - Арден немного подумал и медленно проговорил: - А может, мною двигал страх. Боязнь потерять тебя. Умом я понимал, что тебе нужно дать свободу действий, но я так тебя хотел, Роан… Никто и никогда не был мне так нужен, и именно тогда, в тот момент, а не через год. А когда я увидел, какого успеха ты добилась без всякой моей помощи, когда рядом с тобой замелькало множество мужчин, я убедил себя, что одному мне будет лучше. И это оказалось величайшей ошибкой.
Потом ты прилетела в Бостон, и я, так же как ты, обнаружил, что боль по-прежнему жива в моем сердце и твоя привлекательность все еще действует на меня самым губительным образом. Тогда я сделал все возможное, чтобы перестать денно и нощно думать о тебе. Напрасные потуги! Мне пришлось пережить кошмарную неделю: ты действовала мне на нервы, умудрялась говорить совсем не то, чего я от тебя ждал, подтрунивала надо мной, когда делать этого было не надо…
- Ты о банкротстве?
- Да. Появились нелепые слухи о том, что я обанкротился, что я неплатежеспособен, мой антиквариат не подлинный, а суда не пригодны для морских путешествий…
- Ты устраиваешь круизы для желающих фотографировать китов?
- Да, это дальше, к северу.
- И люди начали сплетничать о твоей несостоятельности?
- Кое-кто.
- Ты знаешь этих людей?
- Конечно.
- Но у тебя нет доказательств… О, так об этом говорил Том? Значит, он нашел доказательства. Он ведь раньше был адвокатом, правда?
- Да.
- И этот человек теперь должен ответить за свои происки?
- Безусловно, Роан, - мрачным голосом подтвердил Арден, - теперь-то он за все ответит сполна.
- Заставишь его заплатить?
- Ну уж нет. Я намерен привлечь его к суду.
На мгновение Роан даже почувствовала жалость к этому незнакомцу. Кем бы он ни был - мужчиной или женщиной, - но он должен быть очень сильной личностью, если решился выйти на бой с Арденом! Но ведь и сама она намеревалась взять над ним верх, разве не так? Пытливо заглядывая ему в глаза и стараясь разобраться в собственных мыслях, Роан задумчиво сказала:
- Понимаешь, Арден, мне нужно было повзрослеть, доказать, что я на что-то гожусь, обрести уверенность в себе. Месяцы, что мы провели в разлуке, пошли мне на пользу. Если бы сейчас мы встретились впервые…
- …начало романа, возможно, было бы таким же, но хочется думать, мы не пришли бы к такому печальному концу. - Арден протянул руку и нежным движением пригладил ее волосы. - А ты как считаешь?
Не поднимая на него глаз, Роан кивнула.
- Раньше я не сознавала, что любовь способна изменить жизненные планы.
- А теперь сознаешь?
- Полагаю, да. Истинная любовь должна обладать мудростью и терпением, но тогда мы оба этого не понимали. Наверное, ты пошел в своих родителей. Они наверняка были деспотичными.
- Вовсе нет, - улыбнулся Арден. - Просто они фанатично верили в Великую Американскую Мечту: надо одерживать победу за победой, чтобы взобраться на вершину.
- Что ты и сделал.
- Да.
- Ты знаешь, что у Хетти был любимый человек?
- Конечно. А почему вдруг резкая смена темы?
- Он умер.
Арден холодно усмехнулся.
- Поэтому, - продолжила мысль Роан, - она и вознамерилась снова свести нас с тобой. Она сказала мне, что дважды такой шанс не выпадает.
- Вот как? - пробормотал Арден. - Что ж, наверное, она права. Я любил тебя, хотел постоянно находиться рядом и в глупости своей думал, что этого достаточно.
- Ты ждал от меня благодарности? - улыбнулась Роан.