Глаза Данте открылись, темные и настороженные, но Энни увидела голод в их глубине. Его песня закончилась, когда он наклонил голову и поцеловал ее, оставляя на губах едва уловимый вкус Амаретто и крови легким прикосновением.
- Нет, - она потянулась и обхватила руками его лицо, - настоящий поцелуй.
- Я так не думаю, - сказал Данте с озорной улыбкой, - ты была непослушной.
Энни уставилась на тонкие кончики клыков, показавшиеся вместе с улыбкой. Сердце сильно ударилось о ребра. Создание ночи. Или это имплантаты. Должны быть имплантаты.
- Если ты вампир, ты убиваешь, когда кормишься?
Улыбка Данте поблекла.
- Иногда да.
Энни сделала паузу, обдумав ответ и решив, что он пытался напугать ее - мудак.
- Не то чтобы это важно, но тебе необходимо было убивать?
- Нет, не всегда.
- Ты можешь обратить меня в вампира?
- Ага, но не хочу, так что даже не проси, черт возьми.
Прежде чем Энни задала еще вопрос, он высвободился из ее рук и поднял голову.
- Хэзер здесь, - выдохнул он, поставив их обоих на ноги. Его великолепное лицо, испачканное в крови, засветилось, словно осенний костер, и Энни знала, что ее больше не существует для него.
Снаружи Данте услышал низкий гул машины, спортивной или с мощным двигателем, хриплый и сильный. Но еще он слышал бешеный стук сердца Энни под ребрами, ускоренный в три раза из-за наркотиков и адреналина. Он посмотрел на нее. Она прижалась к нему, глаза были широко раскрыты, зрачки расширены.
- Поцелуй меня, - потребовала она, - поцелуй меня жестко.
Данте покачал головой, слушая, как гул машины становится громче, вибрация проникла сквозь подошвы его ботинок, прошлась по позвоночнику. Через окно он мельком поймал проблеск машины, низкой и блестящей, свернувшей на подъездную дорожку, гравий захрустел под шинами. С низким урчанием двигатель заглох. Тишина заполнила дом.
- Поцелуй меня, - повторила Энни низким голосом, - или я скажу сестре, что ты вломился в дом и напал на меня.
Ее пальцы обхватили ремень и дернули.
Данте услышал, как открылась дверь, затем звук шагов по гравию. Автомобильная дверь закрылась с глухим стуком. Он наклонил голову, рассматривая Энни сквозь ресницы.
- Да?
- Ага. Я расскажу много таких историй, - темная надежда читалась в ее словах.
- Она уже знает, что я здесь. И что ты здесь тоже.
Он вспомнил краткое сообщение от Вона: "Твоя милашка агент ФБР здесь - ищет тебя".
Он вообразил, как она идет к дому, представил рыжие распущенные и вьющиеся за плечами волосы, обрамляющие прекрасное лицо. Представил изящные формы. Была ли она в джинсах? Слаксах? В платье?
Данте закрыл глаза, считая ее шаги.
Она была в безопасности. Дышала. Он хотел удостовериться, что так все и останется.
Беги от меня. Беги от меня как можно дальше.
Она пыталась. Но он преследовал ее. И не мог объяснить причину. Она так запутала его, как никто прежде.
- Чушь. Поцелуй меня, Данте.
Навязчивые маленькие пальчики Энни пытались расстегнуть его ремень, но он схватил их и мягко отвел в сторону.
- Я скажу ей, что ты меня порезал, - прошептала она.
Пульс Данте загрохотал. Он открыл глаза. Хэзер сейчас зайдет в дом. Он слышал звяканье ключей.
Данте обхватил лицо Энни ладонями. Удовлетворенная улыбка появилась на ее губах, когда она подставила лицо для поцелуя. Затем положила руки на его бедра и закрыла глаза.
Слушая царапанье ключа, скользнувшего в замок, Данте опустил голову, коснулся губами уха Энни и прошептал:
- Пошла ты. Рассказывай ей все, что захочешь.
Глаза Энни распахнулись, и он отпустил ее. Дверь открылась, и уличный фонарь осветил стройную фигуру, стоящую в дверном проеме. Запах сирени и дождя заполнил комнату, сладость, отравленная печалью и неуверенностью.
Уличный фонарь слепил глаза, и Данте поднял руку, пряча их. Он был прав насчет ее волос: они ниспадали, распущенные за плечами. И она была в черной куртке и обтягивающих джинсах. Ее взгляд остановился на нем, дыхание перехватило. Долю секунды спустя улыбка изогнула ее губы и осветила сумрачно-синие глаза.
- Данте… - сказала она, входя в комнату, и замерла.
Ее взгляд прошелся от бумаг, разбитого стекла и фотографий на полу к нему. К открытому окну позади. К взъерошенной и окровавленной сестре, которая все еще держала руки на его бедрах. Она нахмурилась.
- Какого хрена здесь происходит?
Подмигнув, Энни отскочила от Данте, закружилась, затем рухнула на пол.
- De mal en pire, - пробормотал Данте. Чем дальше, тем хуже.
Глава 12
Искусство самоуничтожения
Сиэтл, Вашингтон
22 марта
Энни рухнула на пол, и на мгновение образ матери, свернувшейся на покрытой листьями земле, промелькнул перед глазами Хэзер. Данте с раздражением что-то пробормотал, потом упал на колени и прижал пальцы к вискам Энни.
Хэзер пронеслась через гостиную, миновав фотографии с места преступления, бумаги и папки, валявшиеся на ковре, опустилась на колени рядом с сестрой и убрала с ее лица разноцветные волосы.
- Она в порядке? - спросила Хэзер и залезла в карман пиджака. Достав телефон, раскрыла его. Теплый запах Данте, запах горящих листьев и густой темной земли, окутал ее. Она была достаточно близко к нему, чтобы чувствовать его жар.
- Не звони. Она в порядке. Под кайфом, возможно, пьяна, возможно, прикидывается, но в порядке.
- Прикидывается? - Хэзер захлопнула мобильник и засунула его обратно в карман.
Данте пожал плечами.
- Возможно, - затем убрал руки с висков Энни и опустил на свои обтянутые кожей бедра. - Она рассержена на меня.
- Не она одна, - сказала Хэзер, наклоняясь над сестрой.
- Правда?
- Правда. Но мы поговорим об этом позже.
- Хорошо.
Она почувствовала запах спиртного в дыхании Энни. Проклятье, Энни! Правая рука сестры была в крови, запястье. Она перевернула его и напряглась при виде все еще кровоточащего глубокого пореза.
- Она сделала это прежде, чем я смог ее остановить, - сказал Данте. - Мне жаль.
- Не твоя вина, - ответила Хэзер.
Холодный ночной воздух подул сквозь открытое окно в спину Хэзер. Должно быть, так Данте попал внутрь. Взломал окно. Или Энни вломилась первой? Злость кипела. Она беспокоилась о нем, пыталась найти, позвонив Симоне, придя в "Весперс", а он был занят тем, что вламывался в ее дом и… боролся с ее сестрой?
- В любом случае, что произошло? - спросила Хэзер, глядя в его темные глаза.
- Она страдает, - сказал Данте. - И не хочет страдать одна.
Злость Хэзер исчезла, когда она заметила высохшую кровь, размазанную под носом Данте.
- Ты… Она… - Она остановилась и посмотрела на сестру, изучила ее спокойное лицо, потом обратила взгляд на него. - Вернулись воспоминания?
Данте покачал головой.
- Немного не те воспоминания, - его губы расползлись в улыбке.
- Не смешно.
Хэзер осмотрела его окровавленные руки - оборонительные ранения - а потом увидела неровный порез на латексной рубашке на уровне живота. Резко вдохнув, она осторожно коснулась пореза и потянула его, раскрывая.
- Черт! Она тебя ранила?
Бледная кожа под разрезанным латексом была липкой от крови. Теплые пальцы Данте сомкнулись вокруг запястья и убрали ее руку.
- Я в порядке, chérie. Не беспокойся. Создание ночи, помнишь?
- Я помню. - На нее нахлынуло облегчение, и она сжала его руку, прежде чем отпустить. - Но тебе все еще может быть больно.
Данте пожал плечами.
- Oui.
Он взял Энни на руки и встал, его движения были текучими и грациозными даже с женщиной, прижатой к груди. Голова Энни упала на его плечо, лицо скрылось за черными, фиолетовыми и синими прядями волос.
- Куда ее?
- Сюда, - сказала Хэзер, поднявшись, и повела его по коридору в гостевую комнату.
Она шагнула в сторону от порога, чтобы дать Данте пройти и опустить Энни на покрытую одеялом кровать. Та хлюпнула под ее весом.
- Водяная кровать? Серьезно? - спросил Данте, выпрямляясь.
Хэзер почувствовала, как улыбается.
- Мне нравится эта кровать, мистер-у-меня-матрац, - сказала она, сделав шаг в темную комнату, и включила маленькую прикроватную лампу. Небольшой желтый круг света появился на потолке.
Она села рядом с сестрой на кровать, которая закачалась под ее весом. Затем убрала волосы с лица Энни. Был ли это маниакальный приступ или скорее падение в пучины депрессии?
Хэзер подняла взгляд, чтобы попросить Данте дать ей немного времени побыть с Энни наедине, но его уже не было. На мгновение она обеспокоилось, не ушел ли Данте совсем, но вряд ли он влезал в дом, чтобы уйти, не сказав того, ради чего пришел.
Слова Вона звучали в ее голове: "Он беспокоился о тебе".
Но там, в слабо освещенном коридоре "Весперса", у нее возникло ощущение, что Вон кое о чем умолчал. Несмотря на сказанное и несказанное, его глаза лучились заботой, а напряженная поза говорила об одном - он беспокоился о Данте.
Хэзер аккуратно повернула порезанное запястье Энни, изучая рану; она все еще немного кровоточила, но зашивать не было нужды. Она осмотрела Энни в поисках других повреждений, нашла порезы на внутренней стороне пальцев и легкий синеватый кровоподтек на лбу.
Хэзер встала, наблюдая за сестрой, пока кровать тихонько волновалась. Прядь голубых волос прилипла к щеке. Кожа под глазами была в пятнах от подводки и с синяками от недостатка сна. Нечеткое пятно высохшей крови на губах.
Должно быть, Энни увидела фотографии с места преступления и раскидала их по полу гостиной. Я бы никогда их не оставила, если бы знала, что она придет.
Повернувшись, Хэзер пошла в ванную комнату за махровой мочалкой, антисептиком и лейкопластырями. В коридоре она мельком увидела Данте, собирающего бумаги с пола.
- Тебе не обязательно это делать, - окликнула она. - Я разберу позже.
Он фыркнул и продолжил заниматься тем, что делал. Хэзер покачала головой. Все такой же упрямый осел. Она думала о том, как он нес ее сестру и опустил на кровать с осторожностью и нежностью, даже после того как та попыталась поделиться с ним своей болью. Все такой же Данте. Но теперь ей нужно добавить эксперта по взлому в список его превосходных навыков.
Вернувшись в гостевую комнату с припасами и теплой влажной мочалкой, Хэзер села на кровать и дождалась, пока затихнут колебания.
- Эй.
Хэзер посмотрела в подведенные глаза Энни и заметила расширенные зрачки. Кроме того, стало очевидно, что для женщины, которая потеряла сознание и очнулась где-то в другом месте, она не выглядит столь озадаченной. Хэзер стиснула зубы. Возможно, прикидывается. У нее сложилось ощущение, что Данте был прав. И Энни прикидывалась далеко не впервые.
- Привет. Как себя чувствуешь? - Она осторожно очистила от крови порез на запястье Энни.
- Твой бойфренд проклятый вампир! С клыками и… и… - дыхание Энни сорвалось. Она прикусила губу и отвела взгляд.
Давит на жалость?
- Прости, если он встревожил тебя, - сказала Хэзер, смазывая порез антисептиком. Острый медицинский запах скрыл вонь перегара, идущую от Энни. - Я говорила тебе, что он создание ночи.
- И ты ожидала, что я так возьму и поверю в это? Вампиры? Иисус Христос!
- Теперь ты веришь? - Хэзер перевязала рану.
- Да, - прошептала Энни. - Он порезал меня, и я думала, что он выпьет меня досуха.
Хэзер посмотрела на сестру.
- Он не резал тебя, Энни. И он пытался помочь, а не ранить.
- Откуда, черт возьми, ты можешь знать? Проклятье, ты даже не была здесь! Почему ты принимаешь его сторону?
"Началось", - подумала Хэзер.
- Я не принимаю ничью сторону.
- Нет, мать твою, принимаешь!
Внезапный рев пылесоса из гостиной испугал Хэзер. Какого черта делал Данте? Принимая во внимание остроту его слуха, возможно, он пытался не слушать, а Энни была не такой уж тихой.
- Прекрати, - сказала Хэзер, стараясь держать голос ровным. - Ты напилась, накачалась наркотиками и вломилась в мой дом. Когда тебя выпустили из лечебного центра?
Энни захлопнула рот и отвела взгляд.
- Тебя не выпускали, так ведь? Тебя выпустили под залог, и ты прекратила принимать лекарства.
- Почему я должна их принимать? Все, что они делают - превращают меня в хренову зомби. Но так же проще для тебя, а?
Слова Энни ужалили, и Хэзер застыла.
- Я хочу, чтобы ты поправилась, а не стала зомби. Я хочу, чтобы ты вернула себе свою жизнь. Я хочу снова видеть тебя на сцене.
- Да, конечно. Твой бойфренд поцеловал меня, между прочим. Дважды.
Энни наблюдала за ней с самодовольной улыбкой на губах и с хитрым блеском в глазах. Наконец, она говорит правду? И использует ее в качестве ножа? Руки Энни были на бедрах Данте; его же руки висели по бокам. Но кровь на ее губах - попала туда с Данте? Его нос кровоточил.
Имеет ли значение, поцеловал ли Данте ее на самом деле?
Внезапно спутанный комок чувств - ревность, желание, горе - скрутился в ее груди, удивив Хэзер. Да, имеет. И большое значение.
- Очко в твою пользу, - пробормотала Хэзер и отвела взгляд. - Но он не мой бойфренд. - Вздохнув, она закрыла глаза. Но он был ее другом. И, возможно, даже больше.
- Не твой бойфренд? Да, конечно. Я видела его лицо, когда он произносил твое имя. Видела, как он выглядел, когда наблюдал, как ты входишь в дверь, - голос Энни был циничным и едва слышным. - Ничего больше не имело значения. Ничего больше не существовало. Только ты.
- Энни… нет.
Энни села на качающейся кровати и подтянула колени к груди.
- Эти фотографии и материалы о маме, зачем они тебе?
Хэзер изучала сестру, ее тело съежилось, сжалось, как кулак. Она почти вибрировала от энергии. Маниакальной.
- Я пытаюсь найти ее убийцу. И делаю то, что должен был сделать отец.
- Когда ты найдешь парня, что прибил маму, дай мне знать, чтобы я смогла его поблагодарить.
Отдав Энни мочалку, Хэзер встала.
- Заканчивай, а потом немного поспи.
- Отец правильно сделал, что забыл суку.
Хэзер уставилась на сестру, кровь стучала в висках. Рекомендация психотерапевта Энни раскручивалась в ее голове подобно спасательному тросу: Не верьте в ее драму, не позволяйте ей давить на больное, просто показывайте, что вы о ней заботитесь.
- Если тебе что-нибудь понадобится, - сказала она, голос ее звучал неестественно даже в собственной голове, - я буду в гостиной.
Энни плюхнулась на кровать, перекатившись на бок, когда та заплескалась и заволновалась. Свернулась калачиком.
- Как бы то ни было. Пошла ты.
Сделав глубокий вдох, Хэзер вышла из спальни в гостиную. Вымыв лицо от крови, Данте сидел на полу столовой, скрестив ноги, и читал досье на ее мать; фотографии с места преступления были аккуратно разложены рядом; стекло убрано; сломанная плакатная рама исчезла; а сам плакат, копия картины "Пылающий июнь" Лейтона, лежал на обеденном столе.
Хэзер почувствовала, как часть напряжения покидает ее из-за этого неожиданного приступа хозяйственности Данте. Учитывая беспорядок в его спальне в Новом Орлеане, она бы никогда не предположила, что он способен на такое.
Он убрал прядь волос за ухо, пока читал, нахмурив черные брови. Ее мысли вернулись к отснятому досье, к Хлое, которая учила его читать, и ее горло сжалось.
- Прости, что так вышло, - сказала она, садясь на пол рядом. - У Энни биполярное расстройство…
Данте поднял взгляд, приложил палец к губам и кивнул в сторону коридора.
Его жест был понятен: Она подслушивает.
Хэзер кивнула. Она не хотела закрывать дверь, боясь того, что сестра может сделать за ней. Но по тем же самым причинам не хотела перемещаться в другую комнату, чтобы Энни не смогла их слышать. Хэзер провела рукой по волосам, внезапно почувствовав сильную усталость.
- Ты заботишься о ней одна? - спросил Данте, его голос был едва слышен.
- По большей части, - пробормотала она. - Мой брат живет в Нью-Йорке, а мой отец - так, забыли о нем. Обычно Энни живет сама по себе, но в таком состоянии как сейчас… я нужна ей.
- Chérie, мне жаль.
Слова Данте, его голос, низкий, теплый и искренний, коснулись ее сердца. Но прохладный бриз, подувший из открытого окна, пахнущий дождем и влажными зелеными листьями, напомнил ей о том, как он проник в дом.
Поднявшись, Хэзер подошла к окну быстрыми шагами и закрыла его. Задвинула сломанную щеколду и посмотрела через плечо на Данте. Он наблюдал, его красивое лицо внезапно стало настороженным. Он читает напряжение в моих движениях, слышит его в голосе. Он точно настороже; ведь так он и выживал на улицах в детстве.
- Почему ты вошел через окно?
- Дверь была закрыта.
- Так же, как и окно.
Он пожал плечами.
- Я решил, что окно привлечет меньше внимания.
- Так или иначе, о чем ты, черт побери, думал? - спросила она, разворачиваясь к нему лицом. И сжала за спиной подоконник. - Ты мог бы позвонить. Или постучать в дверь. Или просто подождать, пока я вернусь домой.
- Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
- И это тебя оправдывает? Вломиться только потому, что беспокоился обо мне? - она удержала его взгляд. Огонь горел в венах. - Кто первый влез? Боже! Я не могу поверить, что задала этот вопрос.
- Я.
- Ты не имел права! Нет. Как и Энни.
Данте кивнул, свет отразился от колец в его ушах.
- Я слышу тебя.
- Что, черт побери, это значит?
- Это значит, Я… - Данте ткнул себя пальцем в грудь. - Слышу… - он дотронулся до ушей. - Тебя, - и показал на Хэзер.
Она уставилась на него, грудь сжималась, злость кипела в венах.
- Не будь кретином. Ты должен был дождаться, пока я вернусь домой.
- Да? Правда? - Данте положил папку рядом на ковер. - Я не был уверен в этом.
- Я же говорила, что мне нужно некоторое время. Я никогда не говорила прощай. Или ты не слышал меня?
Огонь появился в глазах Данте.
- Oui, я тебя слышал.
- Так… ты шнырял по дому? Обыскал все? Поцеловал Энни?
- Аг-а-а, - протянул Данте, голос его был низким и таинственным. - Я поцеловал ее. И на что это влияет?
Затем что-то как будто щелкнуло, и его взгляд потемнел. Он закрыл лицо руками и покачал головой.
- Черт! - пробормотал он, потом опустил руки. Поднялся на ноги.
- Она сказала, что ты дважды поцеловал ее.
- Твою мать, ты смеешься надо мной? Это все из-за того, что я поцеловал твою сестру?
- Нет, из-за того, что ты вломился, - ответила Хэзер, пересекая комнату, и встала напротив. - Но раз уж ты упомянул, почему ты ее поцеловал?
- Не имеет значения, - сказал он низким натянутым голосом. - Это был только поцелуй.
- Она моя сестра, Данте! Это имеет значение!